Истина приходит с неба

АВТОР:

МИКЕРТУМЯНЦ АНУШАВАН РУБЕНОВИЧ,
ТЕЛ. 89032002893



ДАННЫЙ ТЕКСТ ЗАРЕГИСТРИРОВАН В РОССИЙСКОМ АВТОРСКОМ ОБЩЕСТВЕ.






АННОТАЦИЯ.


При написании текста «Истина приходит с неба» я имел в виду две цели.
Цель 1. Фильм (это может быть и спектакль) не только о школе, но и о человеке, который ищет веру. Не обязательно в Бога, а, прежде всего, в себя. В человеке живет что-то очень важное, драгоценное, Вечное. Это Вечное, безусловно, живет в человеке, но связано ли это Вечное с Богом, никто не знает наверняка. Это Тайна. Живет в человеке Человек! (Возможно образ Божий) Это Он создает шедевры в Музыке, в Поэзии, в Прозе. Это Он в Бетховене сотворил “Аппассионату”, пятую и девятую симфонии; это Он в Рихтере играл первый концерт для фортепьяно с оркестром Чайковского. Это Он в Моцарте, в Толстом, в Шекспире, в Достоевском. Это Он приходит с нами и в нас в картинные галереи, в залы консерваторий, в церковь.
Я хотел дать слово этому Человеку. Дать Ему слово в фильме (спектакле) – это значит соединить текст с Музыкой, с Поэзией, с Искусством в единый сплав. Это должна быть неразрушимая и единая связь. Дать слово этому Человеку – это значит, в частности, дать слово Библии и ее ветхозаветным пророкам. Потому что, если Библия и пророки не Слово Божье, то тогда что же? Тогда Библия, с ее великолепным языком и пророки – слово вечного духовного Человека, живущего в нас.
Цель 2. Я предлагаю другую идеологию образования. Я проработал в школе почти 30 лет и, столкнувшись со всей проблематикой школы, с обманом, нездоровьем детей, понял: эту школу надо изменить. Итак, речь идет о другой идеологии образования с другой закваской. Почти противоположной нынешней.
Этому Человеку надо дать слово в школе, в содержании школьного образования. Дать Ему слово так, чтобы Его услышали! Пусть Он говорит, и ОН расскажет нам о нас.
Я не предлагаю делать музыкальный фильм (спектакль). Не музыкальный фильм (спектакль), а фильм, где Музыка (прежде всего Музыка) и Искусство благовествуют о Человеке, живущем в человеке.
Главное – это то, что я ставлю вопрос о человеке. До тех пор, пока мы не задумаемся и не попытаемся ответить на вопросы, что такое человек, что он такое есть, мы не сможем создать хорошую, верную и адекватную человеку идеологию образования. До тех пор она будет ложь. Как человек сочиняет и поет песню? Как танцует? Как сотворяет человек такие шедевры, как девятая симфония Бетховена, «Аве Мария» Шуберта, сороковая симфония Моцарта, шестая – Чайковского? Как рождались строчки Толстого о высоком аустерлицком небе над князем Андреем? Как рождается поэзия? Откуда у человека такая мощь, такая сила? В чем Тайна творческого дара человека, Тайна его духа? Что такое жизнь и зачем человек живет и проживает нелегкую жизнь?
Пока мы хотя бы не попытаемся осмыслить эти вопросы, мы не сможем создать идеологию образования, способную помочь детям и себе жить.
Вот почему я так много внимания уделяю человеку.

P.S. Фрагменты музыкальных шедевров (из числа тех, что у меня были) я записал на два диска. Композитор фильма должен будет рассмотреть и другие шедевры и своей музыкой соединить их и текст сценария в единое целое. Тогда одномерный текст и Музыка дадут объем, это надо сделать, потому что тема человека многомерна.
Текст сценария носит, конечно, примерный характер. Это, скорее, исходный материал. Полуфабрикат, идея, попытка, надежда на то, что найдется режиссер, которому эта идея покажется интересной, и который поможет вместе со своей командой сделать рабочий вариант сценария фильма или пьессы для театра на основе данного текста.
 


                ОСНОВНЫЕ МЫСЛИ, ПОЛОЖЕННЫЕ В ОСНОВУ ТЕКСТА "ДА БУДЕТ СВЕТ!"


«Над тобой лишь Тот, Кто таится в тебе же самом. Как ты велик, ты не знаешь и сам, проспал ты себя самого. И все, что ты делал к тебе обернулось, словно бы кто над тобой посмеялся.
Эти равнины безмерные и эти реки безбрежные, – безмерен, безбрежен и ты, как они».
               
                У. Уитмен
               
                "Он эту искру разумом зовет
                И с этой искрой скот скотом живет"

                Гете "Фауст"


      Человек – житель Земли. Он создан из праха земного. Он – плоть и кровь. Он животное, подобное другим животным. Человек подчиняется голосу своего ума, а сердце свое не слушает, не хочет слушать, не верит ему.
Он наполнен собственным умом. Ум человека сам в себе имеет такое свойство, что если и задает себе «проклятые» вопросы: зачем я живу, в чем смысл моей жизни? – то ответы на них не носят философский характер.
Тональность их иная, утилитарная, практическая. Например: я хочу потратить мои силы и таланты на то, чтобы иметь хорошую работу, дом с теплыми полами, красивую жену, вырастить детей, купить престижную спортивную машину и т.д.
Человек всю свою историю полагает, что знает, что такое Добро и Зло, в частности для себя. Собственный ум человека слишком мал, чтобы масштабом сравниться с масштабом понятия Добра и Зла. Однако человек упорно считает себя способным знать, что есть Добро и Зло и этим обосновывает и оправдывает свое право жить в соответствии с тем, что он считает для себя хорошим или плохим.
Отсюда столько правд на земле, ибо правда разделилась в представлении человека на многие собственные правды. Есть православная правда, католическая, протестантская, большевистская, фашистская, русская, еврейская, палестинская...Отсюда история человеческой цивилизации – это история войны человека против самого себя, полная крови, лицемерия, обмана, несправедливости.
Ум человека – его принадлежность, его плоть и кровь. Фрейд увидел в человеке его животную составляющую. Он открыл в человеке его земную тайну. Он объяснил человека, его Бессознательное из биологии человека, из его земной принадлежности, вступив тем самым на 1-ю очень важную и необходимую ступеньку в понимании человека.
Но Фрейд был атеистом. Он не смотрел в небо, он не увидел космичность человека. Не понял его Главную Тайну.



                «И сотворил Бог человека по образу Своему, по образу Божьему сотворил его; мужчину и женщину сотворил их».
Первая книга Моисеева. Бытие.


А в человеке живет другая Главная Тайна.
Эту великую Тайну не увидел Фрейд. В человеке живет Свет. Свет в человеке рождает свет. Человек носитель творческого дара. Это – чудо!
И этим Светом человек творит Вечное.
Так сотворяются человеком 9-я симфония Бетховена, 40-я – Моцарта, Токката и фуга ре минор Баха, поэзия Пушкина, проза Толстого и Достоевского, пьесы Шекспира и Чехова, "Джоконда" Леонардо и сотни других шедевров.


 «Какое чудо природы – человек
С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движениям!
Почти равен Богу разуменьем! Венец всего живущего!»
                Шекспир "Гамлет".


Шедевры творятся мощью человеческого сердца. Шедевром человек измеряет и открывает самого себя, пытается ответить на вопросы: что есть человек?
Какова его душа? Каково его сознание? Каковы его мысли и чувства? Шедевр свидетельствует о присутствии в человеке Мощи и Красоты, которые рвутся из человеческого сердца вовне, изливаются шедевром и творят искусство. Творят искусство для того, чтобы и другие люди могли услышать Вечное и увидеть Свет.
На этот Свет приходят люди в консерватории, в концертные залы, в театры, в картинные галереи, на вечера поэзии, на фильмы Бергмана, Формана, Феллини,
Тарковского...
Приходят, чтобы взлететь.


«Красота - это страшная и ужасная вещь! Страшная, потому что      неопределимая, а определить нельзя, потому что Бог задал одни загадки.
Тут берега сходятся, тут все противоречия вместе живут. Ужасно то, что
красота есть не только страшная но и таинственная вещь. Тут дьявол с Богом борются, а поле битвы - сердца людей.».

                Ф. Достоевский «Братья Карамазовы»

Красота страшит, наверное, потому что непонятно как человек сотворяет ее. Откуда черпает силы? Достоевский сказал "Красота спасет мир" Он был верующим человеком. Что он хотел сказать этим? Может быть то, что Красота - это другая ипостась Духа Святого? Ибо Дух Святой ("Отец Небесный" - как говорит евангельский Иисус из Назарета) не только Любовь и Премудрость, но и Красота?
Это Красота в Духе Святом творит и льется в сердце художника, в сердце гения и через него (которое по Евангелию становится источником живой воды) льется в сердца других людей.
     Так шедевры искусства становятся Божьими семенами, прорастающими в сердцах людей Царством Небесным.


               

                "Се, творю все новое"
               
                Библия                "Откровение Иоанна"

    Джоконда...Шедевр Леонардо да Винчи. Молодая женщина улыбается нам загадочно, чуть насмешливо. Космический пейзаж за спиной. Ощущение гармонии, бесконечности и присутствия в человеке какой-то Тайны. Остановлено время. Нет времени, здесь встреча с вечностью, с бессмертьем.
Человек на Земле...Евангельский Иисус из Назарета сказал людям: " Вы – соль земли. Вы – свет мира." Космическое мышление Баха, мощь и величие Бетховена и Л. Толстого, глубина и парадоксальность Шекспира, абсолютный слух и прозрачность звука Г. Нейгауза, радость и легкость Моцарта и Пушкина, боль и страдание Достоевского и Андрея Тарковского, загадочность и непостижимость Леонардо и Чехова, полет Плисецкой...Десятки, сотни гениев, тысячи талантов помогают нам понять, как живет бессмертная человеческая душа, как она выражается в музыке, в слове, в живописи, в камне, в танце, в поступке.
Неужели человек имеет божественное происхождение? Человек на Земле..."Если бы можно было только подсмотреть его Тайну?" Не над этим ли восклицанием Гамлета за сто лет до Шекспира задумался Леонардо? Не здесь ли сошлись оба гения, Шекспир и Леонардо? Оба восхищенные величием человека и оба возмущенные самостью и лицемерием человека? Человек сложное и противоречивое существо. Он властвует на земле, а сам с собой справиться не может. В чем тайна человека? Пятьсот лет назад гений Леонардо задал людям этот вопрос и отправил его в будущее, нам и нашим потомкам.
Мона Лиза улыбается нам уже пятьсот лет…




                «Бернардо.                Скажи, Горацио здесь?
                Горацио. Лишь часть его».

                Шекспир "Гамлет" (перевод Л.Радловой)


                "Весь я не помещаюсь между шляпой и ботинками"
               
                У.Уитмен.

Человек – носитель духа. Человек – это Чело-век. Это Чело, устремленное в вечность, в высшую Правду, которую человек пока не знает. Но будет знать.
В человеке живет что-то очень важное, драгоценное, Вечное. Это Вечное, безусловно, живет в человеке, но связано ли Оно с Богом никто не знает наверняка. Это Тайна. Мыслью Бога не достигнуть. Спиноза не поможет, как не помог он Левину. На науку тоже надежды нет почти никакой.
Если есть Бог, то найти его можно только в себе, поняв себя, измерив себя и очистив себя. Найти Бога человеку можно только в гуманитарной области, только в сердце. Только там он позволяет найти Себя. Человек не может найти Бога вовне. Бог – Он втайне, Он – сокрыт. Бог хорошо знает человека и знает, что так лучше. Он оставляет человеку право выбора. Он – не насильник. Он дает человеку свободу. Свобода – условие человеческой жизни на земле. Богу нужен человек, нашедший, как говорил Достоевский, "себя в себе", а не испуганная жалкая марионетка, не знающая что клянчить и потому, в меру своей испорченности, просящая все и обижающаяся на все.
Богу нужно, чтобы человек совершил внутри себя работу, пытаясь ответить на основной вопрос: что такое я есть? Чтобы человек почувствовал в себе духовное существо и отождествил себя с ним. Богу нужен именно такой человек.
И когда человек поймет себя, измерит и осознает свою высоту, глубину, мощь и величие (существующие сейчас в человеке совместно с его самостью, узостью, непониманием себя и подлостью) и когда человек вместе с Гамлетом скажет: "Какое чудо природы человек!" и когда наука немножко поможет человеку – тогда, возможно, человек найдет Бога в себе, в своем очищенном сердце. Произойдет эта Встреча, и Бог откроется человеку и скажет: "Вот, Я!" Тогда человек и Бог будут вместе. Они будут одно, и жизнь Бога и человека составят единый жизненный поток. И будут Бог и человек жить во имя одного, для одного.




«Как дождь и снег нисходят с неба и туда не возвращаются, но наполняют землю и делают ее способной рождать и произращать... так и слово Мое, которое исходит из уст Моих – оно не возвращается ко мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его».

Книга пророка Исайи


                «И знай в сердце твоем, что Господь, Бог твой, учит тебя, как человек учит сына своего».

Библия. Второзаконие. Глава 8.
 
               
               
"Он же сказал ему в ответ: написано: "Не хлебом единым будет жить человек, но всяким словом, исходящим из уст Божиих"

Евангелие от Матфея.



Слово Божье – это не только Библия или Коран.
Если есть Бог, то он живет в музыке Шостаковича, в прозе Толстого, в поэзии Лермонтова...Если есть Бог, то Он живет, наверное, в каждом человеке, и уж, конечно, в каждом гении. Каждый шедевр искусства – слово Божье. Это Евангелие, Радостная весть о присутствии в человеке Царства духовного, Царства Божьего. Это духовная единица Божьего языка.
Каждый гений – это тоже Слово Божье, это ступенька в осознании человеком себя, это дорога к сердцу человека. Ибо у Бога в отношении человека, конечно, есть План.
Если есть Бог, то человек – образ Божий! Но, если нет Бога, то есть Человек, живущий в человеке! Это не человек Фрейда, а человек-носитель высшего творческого дара, носитель духа.
Глубина, высота и мощь этого Человека поразительны! Это Он в Бетховене сотворил "Апассионату", 5-ю симфонию, это Он в Рихтере сыграл 1-й концерт для фортепьяно с оркестром Чайковского. Это Он приходит с нами и в нас в залы консерватории, в театры, в библиотеки, в церковь.
Пусть Он говорит! Пусть Он говорит в старце Зосиме, пусть Он говорит в "Трех сестрах" Чехова, в Гамлете. Дадим слово Библии и ее ветхозаветным пророкам. Потому, что Библия, если не слово Божье, то тогда – слово вечного духовного человека, живущего в нас.
Дадим Ему слово в Музыке, Поэзии, на экране. Надо дать ему слово в школе, в содержании школьного образования так, чтобы его услышали дети! Пусть он говорит и Он расскажет нам о нас. Вот только бы услышать Его!
Но для того, чтобы услышать Его надо иметь глубокое и сильное внутреннее побуждение, не от ума исходящее, независимое от ума, а исходящее неизвестно откуда. Источник этого побуждения не в человеке, а в не его. И от этого Источника загорается сердце человека.




Князь Андрей (слушая, как поет Наташа) "почувствовал неожиданно, что к его горлу подступают слезы, возможность которых он не знал за собой. Он был счастлив, и ему вместе с тем было грустно. Главное о чем ему хотелось плакать, была вдруг живо сознанная им страшная противоположность между чем-то бесконечно великим и неопределимом, бывшем в нем, и чем-то узким и телесным, чем был он сам и даже была она. Эта противоположность томила и радовала его во время ее пения"

Толстой "Война и мир"





Один из героев фильма Тарковского "Солярис" говорит: "Нам не нужны планеты, иные миры. Человеку не нужен космос. Человеку нужно зеркало. Человеку нужен человек!"
Человеку нужно зеркало, чтобы хорошенько всмотреться в себя. Чтобы понять в себе то, что понял в себе князь Андрей, чтобы осознать в себе свой собственный внутренний космос, не менее бесконечный, чем физический. Человек творит духом из глубины собственного космоса, мощью своего сердца.
Ум его – лишь помощник сердца. Он только оформитель и организатор.
Если есть Бог, то человек-ребенок Бога, единоприродный с Ним. Ребенок, часто с ужасным характером, но любимый ребенок, которому Бог повелел стать Ему сыном по духу, миротворцем. И человек станет миротворцем, потому что Бог через пророков сказал ему: "Я дам тебе сердце чтобы знать Меня".
Драматург Розов рассказывал, что много лет тому назад он отдыхал вместе с женой в Пятигорске. И чувствовал в душе такую пустоту, страшную пустоту, что ничего не помогало. Жена не могла ему помочь. Пустота была такой, что он, по его словам, понял, что означает выражение "Чтоб тебе пусто было!"
И вот в Пятигорск приехал Рихтер и дал концерт. И пустота наполнилась жизнью!
Розов стал снова писать и жить.
Встречи с шедеврами искусства – это встречи со Светом и с Высшей Правдой. Эти встречи, наверное, такое же таинство, как и церковные Таинства. Потому, что в этих встречах человек встречается, по-видимому, со Словом Божьим, с Богом. А там где Бог – там нет времени. Там встреча с бессмертьем.
Жалко только, что наша школа плохо это понимает. Плохо понимает это и наше государство. Бесконечные сериалы на телевидении для придурков не имеют никакой художественной ценности.
Интересно, кто и когда ответит за такое скотское отношение к собственному народу?


Пергаменты не утоляют жажды,            
Ключ мудрости не на страницах книг.
Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой –
В своей душе находит их родник.

                И.В. Гете “Фауст”.


       Школа… Масса проблем. Учебный план, успеваемость, конфликтность, расписание, зачеты, контрольные работы, экзамены, сроки, мероприятия, текучка…И уроки, уроки, уроки… Дни сливаются в непрерывную череду. Класс за классом, один за другим – заканчивается неделя. И тетради, тетради… Некогда голову поднять. Необходима обратная связь, иначе ты – плохой учитель. Школа… Общеобразовательный цикл, профильное обучение, факультативы, дополнительные занятия, различные методики, научно-исследовательские институты, связанные со школой… Все как в трубе? Все, да не все. Все-таки школа учит. Пусть с низким КПД, пусть дети не очень охотно посещают школу, не любят ее, пусть не обходится без нажима на учителей, без обмана, но школьный конвейер работает. Школа учит. Школа! Какая она? Хорошая или плохая? Скорее плохая, чем хорошая, ибо устроена не так, как нужно, как хотелось бы.


                "Меня волнует то, что в человеке погибает Моцарт"

                А. Сент-Экзюпери

    Содержание образования - это то чему мы учим все школьные годы. Оно состоит из довольно большого числа предметов. Каждый из этих предметов - есть своя особенная область знаний. Большинство детей эти предметы мало интересуют, а многим непосильны. Непосильны не потому что дети не способны, а потому что эти предметы плохо связаны с жизнью, друг с другом, перегружены. Мало того, мы издеваемся над детьми, устраивая им крепостное право. Заставляем их просиживать по 6-8 уроков каждый день, а потом еще делать домашнее задание. Сажаем совершенно разных детей в один класс и даем им одно и  то же содержание образования при одном и том же для всех учебном плане.


                "                Но даже генезис узнав               
                Таинственного мироздания,
                И вещества состав,
                Живой не создадите ткани.
                Во всем подслушать жизнь стремясь,
                Спешат явленья обездушить,
                Забыв, что если в них нарушить
                Одушевляющую связь,
                То больше нечего и слушать"
 
                Гете "Фауст"

     Формально, на бумаге, мы даем в школе довольно большой образовательный объем. Гордимся этим! Говорим: наше образование – одно из лучших в мире! Только это обман. Да, отдельные ребята (их 5–7% от общего числа школьников) осваивают в школе весь предлагаемый объем, и то не в полной мере. Насыщено содержания образования… Мы с напряжением и насилием над детьми заставляем их всех без разбора выучивать достаточно сложные математические теоремы, физические и химические законы и многое, многое другое… мы устраиваем нашим детям каторгу с учебным планом в 6-7-8 уроков ежедневно (в спецшколах, при шестидневке!), с домашними заданиями по полумертвому содержанию образования.. Потом удивляемся довольно ощутимому сопротивлению детей, ухудшению их здоровья, конфликтности. Обманываем. Поднимаем процент успеваемости и процент качества знаний. Нас заставляют обманывать! Кого обманываем? Зачем? Себя и своих же детей обманываем!



                "Ум виляет и прячется"
       
                Ф. Достоевский "Братья Карамазовы"




На что направлено наше образование? Наша система образования ориентирована на то, чтобы дать молодым людям как можно больше знаний и умений с тем, чтобы они могли потом конвертировать эти знания и умения в красивую и достойную жизнь, как мы ее себе понимаем. Мы стараемся, а нужно иное. Нужно не образовывать, а воспитывать ум молодого человека. Вернее, так: воспитывая ум молодого человека, дать ему образование. Именно из-за невоспитанного ума происходят все наши беды, льется кровь, приходят несчастья за несчастьями, распадаются семьи, строиться нелегкая судьба. С таким умом мы никогда не сможем построить свободное и справедливое общество, в котором “свобода и хлеб земной вдоволь для каждого будут вместе совместимы” (так считал Достоевский). Образовывая ум, отсоединенный от совести, мы на выходе будем часто получать, как говорил Достоевский, “ум-подлец”. В лучшем случае, это будет очень умный и очень образованный Иван Ильич, как в повести Л. Толстого “Смерть Ивана Ильича”…


                "Я бы музыку творил,
                кричал и мучался!
                Я б искал ее
                возвышенно и жадно.....

                Но уже сочинена
                такая музыка.
                Если ты ее не слышишь -
                очень жалко."

                Р.Рождественский


               

                "Если когда-нибудь я все-же умру, прошу написать на моей могиле:
                "Для него необходимым и достаточным доказательством         
                существования Бога была музыка" "

                К. Вонненгут, американский   
                писатель, 84 года.

    


Школа и высокое искусство должны быть рядом. Должествование союза школы и искусства в том, чтобы попытаться помочь молодому человеку открыть в себе духовное существо, огромного Человека и осознать его масштаб. И, если это произойдет, молодой человек уже не захочет расстаться со своим Человеком. Он будет с ним навсегда, навечно. Более того, молодой человек рано или поздно, задаст себе естесственный вопрос: откуда во мне эта Мощь и Красота? Откуда во мне этот Человек? И не связан ли этот Человек с Богом, Библией, Кораном и религиозной культурой народов мира?
В любом случае, как бы он себе не ответил на этот вопрос (а ответить на этот вопрос за него не может ни семья, ни церковь, ни школа, ни государство, ни общество, а только он сам), он будет благодарен за это школе и искусству. Потому что если он ответит на этот вопрос положительно, он придет в Дом молитвы. Если – отрицательно, то утешением ему будет служить великая Литература, великая Музыка, великое Искусство. Если есть Бог, то он хочет от человека именно этого.


                "А знать что есть солнце - это уже вся жизнь"
               
                Достоевский "Братья Карамазовы"


                "Кто любит Меня, тот соблюдает слово Мое, и Отец Мой
                возлюбит его, и Мы придем к нему, и будем жить у него"

                Евангелие от Иоанна

                "Царство Божие внутри вас есть"

                Евангелие от Луки


Нам все хочется чудес и знамений: чтобы икона мироточила, чтобы образ на Плащанице был признан нерукотворным, чтобы огонь в Иерусалимском храме совершал схождение на свечи в наших руках. Не на нас, а на свечи! Какая глупость!
Мы все хотим увидеть Чудо снаружи, вне нас. А Чудо рождается в нас тогда, когда поется Песня, звучит Музыка, играется Спектакль, пишется Картина, свершается Поступок.... Чудо внутри нас. Солнце внутри нас! Могущественное, яркое, вечное!
Пройдут века и, наверное, человек поймет свою бесконечность. Тогда завершится в своей полноте Шестой День творения. Исполнятся слова пророков, Бог скажет слова, записанные в Библии: "И вот, хорошо весьма!". И наступит Седьмой День. День мира.




                "Нужен глаз....Не внешний глаз, а глаз души..."

                Заки, слепой поэт, скончавшийся во время
                хаджа на пути в Мекку"

         
Для того, чтобы нашим детям было уютно в школе, чтобы не губить их здоровье, повысить КПД учебного процесса, снять проблему второгодничества, обмана, приписок, снизить конфликтность и помочь им жить на земле, нужно, видимо, сделать следующее.
В содержании образования нужно выделить обязательный для всех Минимум (иногда его называют Госстандартом), посильный для всех детей, яркий, интересный, связанный непосредственно с жизнью, с человеком, с его внутренним миром. Госстандарт должен иметь выраженный гуманитарный, а не технический характер. Да! Видимо, в новом тысячелетии пришло время гуманитаризации образования, нового осмысления человека, его жизни и судьбы. Иначе все мы сопьемся, умрем, потеряем интерес к жизни.
Госстандарт должен дать молодому человеку общее представление о мире, о государстве, о науке, о семье, о производительных силах общества. Но главное, он должен помочь молодому человеку по-иному посмотреть на себя, на свою жизнь, на свое предназначение. Госстандарт расскажет молодому человеку о его связи и неотделимости от Мироздания. Наверное, не нужно включать в Госстандарт как отдельные и независимые предметы математику, физику, химию, биологию, литературу, историю и т.д. Он должен быть составлен из нескольких основных блоков. Каждый блок – есть органическое соединение в одно целое родственных друг другу предметов, дающее начальное представление о какой-либо области человеческого знания. Например, в один блок, центральный, под условным названием “Человековедение” можно было бы включить литературу, этику, эстетику, психологию, музыку, рисунок, религиозную культуру народов мира и т.д. Этот блок, “Человековедение”, должен быть построен на духовных шедеврах, сотворенных человечеством за все время своего существования. На шедеврах, которые рассказывают о человеке, очищают его, измеряют его, открывают его. Шедевры искусства через образы емкие, яркие, многоаспектные и сложные активируют в человеке внутренний диалог с присутствующей в нем Иной Природой подвигают человека отвечать самому себе на какие-то важные мировозренческие и духовные вопросы бытия. Так человек идет к пониманию самого себя, к самоиндификации, к мудрости.
Госстандарт не нужно изучать по единому для всех учеников учебному плану (это было бы повторением ошибки и обманом), а по группам, дифференцированно. Например, каким-то группам ребят окажется достаточно и 15 уроков в неделю, а другим потребуется не менее 22-25 уроков.
Далее, нужно дать детям свободу выбора профильного, углубленного изучения различных областей образования: математики, физики, химии, биологии и т.д. (разумеется, со строгим соблюдением норм, охраняющих здоровье детей, в пределах оставшегося от Госстандарта времени). И делать это нужно не в старшей школе, а гораздо раньше, не позже шестого-седьмого класса! И, разумеется, делать это нужно очень осторожно, постепенно, согласуя это с родителями ученика и с самим ребенком. Конечно, иногда желание ребенка учиться по той или иной профильной программе, к сожалению, не будет соответствовать его возможностям. В таком случае, методом проб и ошибок, рано или поздно, ребенок все таки найдет свое призвание. И здесь, после того, как детям будет дана свобода выбора профильного, углубленного изучения различных предметов, очень помогут различные авторские методические системы сильных учителей, например, система Шаталова В.Ф.
Важно, чтобы дети, заканчивая школу, могли с радостью и благодарностью сказать: “Да! С нами говорили, что такое жизнь и как пройти по ней без страха, достойно, почитая отца и мать, не обманывая себя и других. Нам помогли найти свое направление в жизни, над нами не было насилия, нам не забивали голову непонятными и не нужными вещами. Учителя были для нас помощниками и сотрудниками, а не толкачами и насильниками.
Тогда у нас родится Новая школа. Это будет школа без обмана, она будет ориентирована на ученика, на его личное, нравственное и духовное развитие. В этой школе ребенок не будет терять здоровье, а будет набираться тех знаний и умений, которые действительно нужны обществу и ему самому.
               




                “ДА БУДЕТ СВЕТ!”




                “И сотворил Бог человека по образу Своему,
                по образу Божьему сотворил его;
                мужчину и женщину сотворил их”.

Библия. Первая книга Моисеева. Бытие.

                “Какое чудо природы человек!”
В.Шекспир. “Гамлет”.

                “Царство Божие внутри вас есть”
Евангелие от Луки.




«И сказал Господь Моисею, говоря: Не должен находиться у тебя проводящий сына своего или дочь свою через огонь, прорицатель, гадатель, ворожея, чародей, обаятель, вызывающий духов, волшебник и вопрошающий мертвых. Ибо мерзок перед Господом всякий, делающий это. Я воздвигну им Пророка из среды братьев их, такого как ты, и вложу слова Мои в уста Его, и Он будет говорить им все, что Я повелю Ему. Его слушайте».
                Второзаконие. Глава 18.

               
                ГЛАВА I. ЛЕТО         

Лето. Середина июня. Утро. Солнце встает. Теплоход на невысокой морской волне режет зелено-синюю толщу воды. Пена у бортов. На теплоходе люди. Людям береговая полоска едва видна… Звучит оперная ария (Россини CD 1№1). Море и небо соприкасаются на горизонте. И море, и небо огромны и величественны почти как Бытие. Сверху теплоход на воде, вместе с находящимися на нем людьми, кажется солнцу, наверное, небольшой точкой… Поющая примадонна, чистота, красота и великолепие ее голоса как будто сравниваются с огромными землей, морем и небом, соревнуются с божественным замыслом Природы, сотворившей эту Красоту: и землю, и море, и небо, и человека на земле, который умеет так петь…
Людей на теплоходе не так много, как это обычно бывает в разгар сезона в июле или в августе. Среди отдыхающих группа разновозрастных детей, в основном девочек, от 7 – 8 до 13 – 14 лет, пятеро их родителей и педагог студии живописи и рисунка одного из московских центров творчества, Ольга Федоровна Савушкина, с мужем Германом.
Через пару часов теплоход остановится в красивой бухте, все отдыхающие сойдут на берег, будут загорать и купаться, а Ольга Федоровна проведет со своими детьми пленер. Пятеро родителей и Герман сопровождают детей и помогают Ольге Федоровне. Совмещают, так сказать, приятное с полезным.

Савушкин (вспоминает восточную притчу):
– Маленькая рыбка сказала морской царице: “Я постоянно слышу о море, но что такое “море”, где оно – не знаю” Морская царица ответила: “Ты живешь, двигаешься, обитаешь в море. Море и вне и внутри тебя самой. Ты рождена морем, и оно поглотит тебя после смерти. Море есть твое бытие”.

Теплоход подходит к месту назначения. Помощник капитана объявляет пятичасовую остановку. Все сходят на берег. Отдых.


Ольга Федоровна выбирает место для пленера под защитой деревьев, в тени, чтобы солнце не мешало детям, и так, чтобы с этого места хорошо было видно море и небо, и огромный обломок скалы, покоящийся в море метрах в трехстах от берега.
Сначала Ольга Федоровна собирает детей возле себя и что-то довольно долго объясняет и показывает сама на листе ватмана. Потом дети расходятся по своим местам, достают краски, раскрывают мольберты, готовят воду. Двое из родителей остаются с детьми помогать самым маленьким, остальные уходят куда-то.
Герман устраивается на скамеечке недалеко от того места, где Ольга проводит пленер. Он читает роман Г.Гессе, наблюдает за Ольгой, родителями, детьми. Недалеко от Савушкина, на скамейке, сидят и наблюдают за Ольгой Федоровной и детьми, молодые мужчина и женщина. У мужчины бородка и усы, а светлые волосы уложены в косичку. Его спутница в длинном платье и без всяких следов косметики на лице. Они о чем-то тихо разговаривают.

Савушкин (про себя):
– Священник, что ли? А женщина рядом – его жена?

Ольга проводит занятие.

Г.Гессе:
"Сегодня утром я нашел одну фразу у Новалиса, послушайте-ка.Это доставит вам удовольствие. Вот оно: "Большинство людей не хочет плавать до того, как научится плавать". Разве это не остроумно? Конечно, они не хотят плавать! Ведь они созданы для суши, а не для воды. И конечно, они не хотят думать; ведь они рождены для того чтобы жить, а не для того чтобы думать! Ну а кто думает, кто видит в этом главное свое дело, тот может очень в нем преуспеть, но он все-таки путает сушу с водой, и когда-нибудь он утонет.
   Я расскажу вам историю о Степном волке. Жил некогда некто по имени Гарри, по прозвищу Степной волк. Он ходил на двух ногах, носил одежду и был человеком, но по сути он был степным волком. Он научился многому из того чему способны научиться люди с соображением и был довольно умен. Но не научился он одному: быть довольным собой и своей жизнью."


…Иногда , по просьбе Ольги, Герман откладывает книгу Г.Гессе в сторону, достает из сумки видеокамеру , подходит ближе к Ольге и ее детям. Снимает то, что она просит снять: детей, их работы, разговоры Ольги с детьми, их ответы на ее вопросы… Иногда снимает сама Ольга, так, чтобы море, деревья, небо и дети были вместе. В общем, все то, что нужно Ольге для того, чтобы позже, на родительском собрании, показать родителям их детей на море, на пленере, за работой и на отдыхе.
Люди с теплохода, прогуливаясь, подходят к старательно работающим на своих местах детям, обходят их, слушают Ольгу, о чем-то тихонько говорят между собой, а потом уходят.
Савушкин замечает, что его соседи на рядом стоящей скамейке тоже обходят детей, слушают Ольгу и даже, улыбаясь, обмениваются несколькими словами с Ольгой и с самыми маленькими из детей.
Герман сидит с открытой книгой, читает. Мимо него проходят на свою скамейку его соседи.

Савушкин знакомится с этими людьми. Действительно молодой мужчина – священник. Его зовут отец Николай. Савушкин и священник говорят о Фрейде, о том, что на западе фрейдизм популярен. Люди ходят к психоаналитику, лечатся. Фрейд был атеистом, и человека объяснил по своему, не так как Библия. Савушкин и священник говорят о разнице в подходе к человеку, к его болезни и страданию психоаналитика и священника.
Савушкин рассказывает, что он работает в школе, и что на собраниях разного уровня говорят о том, что цель школьного образования – помочь молодому человеку быть социально востребованным, адаптироваться к окружающей жизни. Т.е. получается, что цель российского школьного образования в чем-то схожа с целью западного психоаналитика – атеиста.
О том же, что человек, возможно, связан с мирозданием, с Богом, речи нет. Человек хочет конвертировать свои знания и получить прибыль от образования. И больше ничего.

Отец Николай:
– И вот молодой человек после школы выходит в жизнь. Растет, взрослеет, работает, растит детей. Казалось бы, все хорошо. Но как часто человек не выдерживает: начинает завидовать, лицемерить, обманывать, мошенничать, приспосабливаться, грешить. Человек начинает гнаться за удобной и красивой жизнью (как он ее себе представляет). Но это бег в пустоту. А потом человек оглядывается на мир, творимый им самим же, и злобствует: мир несправедлив, плох, люди отвратительны. И начинает человек ненавидеть весь мир и людей, и жизнь. Спивается, в конце концов. Впрочем, не обязательно. Бывает, что и не спивается. С дороги сходит: не знает, зачем жить. Копит, как чеховский Ионыч, приобретает, как гоголевский Чичиков. Никому не верит. Внешне, может быть, дружелюбен, но это маска. А за ней – стена. К себе не допускает. Живет мечтами пушкинской старухи и старика из романа Хемингуэя. И оказывается в конце концов, как и они, у разбитого корыта. Даже, если живет он в большом коттедже с бассейном. Жизнь проходит, и человек понимает, что он похоронил в себе все то, хорошее, что имел. Свое божественное первородство продал за чечевичную похлебку. При жизни стал мертвым (как, например, умный и образованный Иван Ильич у Л.Толстого). Человек же сотворен Богом для того чтобы быть живым, для того чтобы в душе его жило Царство Божье, Красота Его и Премудрость.
    
      Савушкин:
     - Зачем нам такое образование? Не обман ли это? Шекспир понимал человека, как микрокосм. Он считал человека таким же бесконечным, как мироздание. А мы, спустя четыреста лет после Шекспира, зная Бетховена, Достоевского, Толстого и десятки других гениев, которых не знал Шекспир,- мы создаем содержание образования, рассчитанное на восемьдесят процентов на чисто утилитарные цели. Мы образовываем ум человека. Мы понимаем человека, как физическое, биосоциальное существо. Но человек больше своего физического тела. Живет в человеке Красота и Тайна!

Г.Гессе:
- Степной волк научился многому, но не научился быть довольным собой и своей жизнью. Это ему не удавалось, он был человек недовольный. У Степного волка было две природы, человеческая и волчья; такова была его судьба, судьба возможно не столь уж особенная и редкая. Встречалось, уже по слухам, немало людей, у которых было что-то от собаки или от лисы, от рыбы или от змеи, но они будто бы не испытывали из-за этого никаких неудобств. У этих людей человек и лиса, человек и рыба жили бок обок, не ущемляя друг друга, они даже помогали друг другу, и люди, которые далеко пошли и которым завидовали, часто бывали обязаны своим счастьем скорее лисе или обезьяне, чем человеку. Это ведь общеизвестно.



Теплоход идет в обратный путь. Солнце уже прошло свой зенит, но еще достаточно высоко. Дети выстроили свои работы вдоль борта теплохода, как на выставку. Уже прошло обсуждение и подробный разговор по каждой работе, и теперь дети отдыхают, занимаются своими делами.
Снова море и небо спорят, кто из них больше. Снова звучит оперная ария и снова, теперь уже мужской голос и музыка говорят о том же, о чем говорят море и небо: о Красоте, о Бесконечности, о Величии мира и человека (Россини CD 1№2).
Савушкин и молодой священник стоят у борта рядом. Смотрят на море, на то, как усиливающаяся волна разбивается о борт движущегося теплохода на тысячи капелек-брызг и окатывает водяной пылью людей. Тогда раздаются смех и крики. Слушают музыку.

Савушкин:
– Вот я думаю… То, что Вы называете Царствием Божьим в человеке… То, безусловно, присутствует в человеке… Но, может быть, это нужно назвать иначе, как-то по-другому? Ну, например, Царством духовным? Бог – тема сложная, даже недоступная… “Блаженны чистые сердцем, – они Бога узрят”. А где они, чистые сердцем? Покажите мне хотя бы одного! Вот Вы говорите: в человеке живет Красота. Это так. Вот эта великая Музыка жила в сердце человека больше ста лет назад, а другой человек, певец, донес ее нам, подарил… И теперь она живет в душах наших. В человеке живет Красота… А связана ли эта Красота с Богом – никто не знает.

Отец Николай:
– Доказать здесь ничего невозможно. Здесь нужна вера. Мы можем только довериться тому, что говорит Библия. Библия говорит, что при сотворении человека, Бог вдохнул в человека Свой Дух. Значит, если Библия говорит правду, Бог присутствует в человеке Духом своим, Жизнью Своей, Природа которой более высокая и глубокая, чем сам человек.
Бог живет в человеке, и человек чувствует, чует в себе присутствие этой Жизни, хотя далеко не всегда это осознает. Эта Жизнь дышит в человеке, и если человек позволяет Ей, Она разговаривает с ним голосом совести, творчества и любви. В отличии от животного, у человека есть право быть свободным: он может и не дать говорить голосу этой Жизни, а слушать свой собственный. Он может задавить в себе эту Жизнь. Но Она изначально заложена в нем, потому, что он человек. В религиозном смысле спасение – есть осознание человеком присутствия в себе этой Жизни, и согласие человека на рост и развитие в нем этой Жизни.
У Марка, единственного из евангелистов, есть маленькая замечательная притча о том, как незаметно для человека растет в нем присутствие Бога, растет Божье царство.

Евангелист Марк на экране: ( звучит музыка )

– И сказал Он: Царствие Божие подобно тому, как если человек бросит семя в землю, и спит, и встает ночью, и днем,
и как семя всходит и растет, не знает он; ибо земля сама собой производит сперва зелень, потом колос, потом полное зерно
в колосе; когда же созреет плод, немедленно посылает серп, потому, что настала жатва.

Савушкин рассказывает отцу Николаю о том, что в вопросах веры он не чувствует под собой твердую почву. Прыгает по кочкам. И странный сон ему недавно приснился. Что бы он мог означать?


Отец Николай:
– Разгадку сна покажет время. Вот, возьмите брошюру о Туринской Плащанице. Здесь на обложке Лик Христа. А Бога нужно искать в себе, в сердце своем.

Савушкин смотрит на обложку брошюры. На ней крупно написано: “Чудо или научная загадка?”. И портрет мужского лица с растрепанными длинными волосами, похожий на черно-белый негатив. На экране этот негатив превращается в цветной, пожалуй, более выразительный, чем черно-белый. Звучит Реквием (CD 1 № 3).

Савушкин (думает):
– Христос ли это? Лицо спокойное, строгое… Длинные волосы до плеч, усы, бородка… Кажется, поломанный нос, следы запекшейся крови на лбу. Со временем чудесного проявления этого мужского лица на ткани прошло, видимо, двадцать столетий… Из глубины веков мы видим Его закрытые в покое глаза. Христос ли это?.. Неужели оставил Себя людям, чтобы мы знали, какой Он был, как выглядел? На лице нет злобы за только что перенесенные страдания, оно не искажено мукой, которую пришлось пережить. Люди били Его всем, чем могли, плевали в лицо, бичевали, потом распяли. И то, что они могли Его мучить и казнить, было для людей наилучшим доказательством того, что Он – обманщик и самозванец, а не Христос. Не улыбается, но и не мрачен… На лице нет выражения: люди, я – добрый, я обещаю вам распрекрасную жизнь! Вы мне только поверьте и я вам устрою! Ни намека на обещание легкой жизни, на молочные реки с кисельными берегами… Ничего этого нет. Впечатление скрытой мощи, портрет вечного человека. Христос ли это?.. Наверное, Он… В этом “наверное” больше доказательства, чем во всех математических теоремах мира. Люди имеют право на свободу выбора, на свободу совести…

Отец Николай:
– “Нет в Нем ни вида, ни величия; и мы видели Его, и не было в Нем вида, который привлекал бы нас к Нему… Он истязаем был, но страдал добровольно, и не открывал уст Своих; как овца веден был Он на заклание, и как агнец перед стригущем его безгласен, так Он не отверзал уст Своих… От уз и суда Он был взят; но род Его кто изъяснит? Ибо Он отторгнут от земли живых, за преступления народа Моего претерпел казнь… На подвиг души своей Он будет смотреть с довольством: чрез познание Его Он, Праведник, Раб Мой, оправдает многих и грехи их на Себе понесет…”. Это Исайя, 53 глава, читали?

Савушкин:
– Да, читал. Вот только никогда не видел этого лица. Про Плащаницу слышал, а лица этого не видел.

Отец Николай:
– Брошюру себе оставьте. У меня есть еще.

Г. Гессе:
- А с Гарри дело обстояло иначе, человек и волк в нем не уживались и уж подавно не помогали друг другу, а всегда находились в смертельной вражде, и один только изводил другого, а когда в одной душе и в одной корови сходятся 2 заклятых врага, жизнь никуда не годится. Что ж, у каждого своя доля и легкой ни у кого нет.



                ГЛАВА II. ОСЕНЬ



                Пергаменты не утоляют жажды,
                Ключ мудрости не на страницах книг.
                Кто к тайнам жизни рвется мыслью каждой –
                В своей душе находит их родник.

И.В. Гете “Фауст”.



Середина сентября. Школьное здание. Уроки в школе заканчиваются. Пересекая двор, к школе подходит молодая женщина. У нее немного взволнованное, расстроенное и обиженное лицо. И даже чуть возмущенное. Это мама одной из учениц 9-го класса. Она входит в школу.

Охранник:
– Вы куда?

Женщина:
– К Герману Борисовичу.


Охранник:
– Это на третий этаж.

Женщина идет от входа налево, снова налево, проходит мимо двери кабинета директора школы. Видит секретаря.

Женщина:
– Директор у себя?

Секретарь:
– Сейчас занят.

Кабинет директора. В кабинете молодой мужчина лет тридцати пяти, директор школы, и миловидная женщина чуть постарше, завуч.

Директор:
– Вероника Александровна, я выборочно посмотрел журналы. С начала учебного года прошло уже две недели, а почти половина журналов до конца не заполнена. Прежде всего, обращаю Ваше внимание на последние страницы журналов, там, где должны быть записаны сведения о родителях. Во многих журналах эти сведения неполные. Есть и другие замечания. Пожалуйста, поторопите учителей. Назначьте день приема журналов. Через неделю я еще раз посмотрю журналы. Они должны быть полностью готовы.

Звонит телефон. Директор снимает трубку.

Директор:
– Да, слушаю Вас. Я – директор… Ну, что будем делать? Очевидно, переведем его в параллельный, 7 “б” класс. Ну, мало ли, что он не хочет! А безобразничать он хочет? Молодую учительницу на каждом уроке до слез доводит. Учится отвратительно. Вы поймите, его нужно оторвать от его друзей, от его компании. Уже успел нахватать двоек по нескольким предметам… Вам что нужно, чтобы он на второй год остался? 7 “б” класс поспокойнее, посильнее… Жалуйтесь, сколько угодно. Хорошо. Приходите завтра в школу, поговорим. Часам к двенадцати. До свидания.
(Обращаясь к завучу) Краснова будем переводить в 7 “б” класс. Замучил Евгению Петровну, да и на других уроках безобразничает.

Женщина поднимается на второй этаж. Спортивный зал. Слышны свистки, звуки игры. Она заглядывает в открытую дверь.

Учитель физкультуры:
– 8 : 6! (Свистит на подачу)

Мяч в игре. Он летит через сетку, и к нему бросаются сразу двое – мальчик и девочка. Они мешают друг другу.

Учитель физкультуры:
– 9 : 6! Не мешайте вы друг другу.

Ребята ругаются друг с другом. Снова подача мяча.
Убедившись, что ее дочери в зале нет и, видимо вспомнив, что сегодня последний урок у дочери математика, женщина поднимается по лестнице на третий этаж. Лестницу убирают двое мальчиков. Это дежурные по школе. Женщина идет по коридору, подходит к кабинету математики. За закрытой дверью еле слышна музыка. Женщина остается у кабинета ждать окончания урока.
По коридору идут с повязками на руках две девочки из того же дежурного класса. Они тоже убирают свою зону ответственности.

Первая девочка (обращаясь ко второй):
– Вон, бумажка валяется и огрызок от яблока.

Женщина (девочкам):
– Это кабинет Германа Борисовича?

Девочки:
– Да.

Женщина:
– А звонок скоро?

Девочки (посмотрев на часы):
– Через 9 минут.

Кабинет географии. Урок в 6-м классе. Дети не очень слушают учителя. В этом классе учится дочь Савушкина, Светлана. Учительница рассказывает что-то у карты.

Ученик, сидящий рядом со Светой:
– Ясколькоразбудуповторятьнепонимаешьтакпоймешькулаками! (сбрасывает тетрадь Светы со стола на пол)

Учительница не слышит. В классе шумновато.

Света:
– Тебя ко мне посадили, и ты еще безобразничаешь! Не собираюсь с тобой больше сидеть!

Ученик:
– Дура! А ну сама мотай отсюда!

Света:
– Сам дурак и болван!

Учительница:
– Савушкина!

Света:
– Татьяна Викторовна! Чаплиев обзывается! Совершенно не дает заниматься! (Затем тихонько Чаплиеву) Я скажу папе, как ты мне мешаешь, и ты не поедешь завтра на автобусную экскурсию с классом.

Чаплиев:
– Как это не поеду?! Еще как поеду… Я деньги за экскурсию заплатил!

Света:
– Ничего, деньги тебе вернут.

Женщина продолжает ждать у кабинета. По коридору идет учительница русского языка, Ирина Львовна. Проходит мимо женщины, заходит в кабинет географии (рядом с кабинетом математики). Ирина Львовна подходит к учительнице географии и что-то ей говорит на ухо. Та кивает головой. Дети внимательно слушают.

Ирина Львовна (шепотом обращаясь к классу):
– Я охрипла, голос потеряла, говорить не могу. Нужно позвонить Валентине Николаевне и узнать, как быть с завтрашней экскурсией. Пусть она решит. Я ведь поехать не могу. Телефон вы знаете.

Ирина Львовна уходит. Она снова проходит мимо женщины, ждущей в коридоре у кабинета.

Г.Гессе:
   -  Хотя наш Степной волк чувствовал себя то волком, то человеком, как все в ком смешаны два начала, особенность его заключалась в том, что когда он был волком, человек в нем всегда занимал выжидательную позицию наблюдателья и судьи, - а во времена, когда он был человеком, точто так же поступал волк. Например, если Гарри, поскольку он был человеком, осеняла прекрасная мысль, если он испытывал тонкие, благородные чувства или совершал так называемое доброе дело, то волк в не сразу же скалил зубы, смеялся и с кровавой издевкой показывал ему до чего смешон, до чего не к лицу весь этот благородный спектакль степному зверю, волку, который ведь отлично знает, что ему по душе. Но в точности то же самое случалось и тогда, когда Гарри чувствовал себя волком и вел себя как волк, когда он показывал другим зубы, когда испытывал ненависть и смертельную неприязнь ко всем людям, к их лживым манерам, к их испорченным нравам. Тогда в нем настораживался человек, и человек следил за волком, называл его животным и зверем, и омрачал и отравлял ему всякую радость от его простой, здоровой и дикой волчьей повадки.

Урок у Савушкина. Одноместная посадка. Дети склонились над тетрадками, что-то пишут. Привычная спокойная трудовая атмосфера. В классе звучит музыка (один из шедевров классики, CD 1 №4). Дети уже привыкли, что на уроках математики у Савушкина во время самостоятельной работы всегда звучит спокойная, тихая музыка, как правило, классическая. Савушкин, проверяя тетради, краем глаза следит за классом.

Ученик (с места):
– Герман Борисович, можно Вас на минутку? Вот Вы мне ошибку в тетради пометили. Я что-то не пойму…

Савушкин подходит к ученику, что-то ему объясняет. Потом снова садится за свой стол.

Савушкин (размышляет про себя):
– Школа… Масса проблем. Учебный план, успеваемость, конфликтность, расписание, зачеты, контрольные работы, экзамены, сроки, мероприятия, текучка…И уроки, уроки, уроки… Дни сливаются в непрерывную череду. Класс за классом, один за другим – заканчивается неделя. И тетради, тетради… Некогда голову поднять. Необходима обратная связь, иначе ты – плохой учитель. Школа… Общеобразовательный цикл, профильное обучение, факультативы, дополнительные занятия, различные методики, научно-исследовательские институты, связанные со школой… Все как в трубе? Все, да не все. Все-таки школа учит. Пусть с низким КПД, пусть дети не очень охотно посещают школу, не любят ее, пусть не обходится без нажима на учителей, без обмана, но школьный конвейер работает. Школа учит. Школа! Какая она? Хорошая или плохая? Скорее плохая, чем хорошая, ибо устроена не так, как нужно, как хотелось бы.

Г. Гессе:
- Вот как обстояло дело со Степным волком, и можно представить себе, что жизнь у Гарри была не очень-то приятная и счастливая. Но это не значит, что он был несчастлив в какой-то особенной мере (хотя ему самому так казалось, ведь каждый человек считают страдания, выпавшие на его долю, величайшими). Так не следует говорить ни об одном человеке. И тот, в ком нет волка, не обязательно счастлив поэтому. Да и у самой несчастливой жизни есть свои светлые часы и свои цветики счастья среди песка и камней. Так было и со Степным волком.
Многие любили его как тонкого, умного и самобытного человека и потом, когда вдруг обнаруживали в нем волка, ужасались и разочаровывались. А не обнаружить они не могли, ибо Гарри, как всякий, хотел, чтобы его любили всего целиком, и потому не мог скрыть, спрятать за ложью волка именно от тех, чьей любовью он дорожил. Но были и такие, которые любили в нем именно волка, именно свободу, дикость, опасную неукротимость, и их он опять-таки страшно разочаровывал и огорчал, когда вдруг оказывалось, что этот дикий, злой волк — еще и человек, еще и тоскует по доброте и нежности, еще и хочет слушать Моцарта, читать стихи и иметь человеческие идеалы.

Звучит музыка. Дети работают. Конец урока у Савушкина – это, как правило, отчетный момент для детей. Здесь не расслабишься. Дети знают, что тетради сегодня, как и всегда, будут собраны и к завтрашнему дню проверены, ошибки будут указаны. Звучит музыка. Нужно успеть побольше сделать, иначе придется дописывать на дополнительном занятии. А списывать невозможно. В течении последнего года это понятно практически всем. Звенит звонок.

Савушкин:
– Сдаем тетради. Не задерживаемся.

Ученики подходят к столу Савушкина, сдают тетради. Савушкин постепенно их собирает. В это время он видит маму одной из учениц этого класса. Женщина подходит к столу Савушкина, здоровается. Савушкин подходит к доске, начинает стирать с нее записи.

Женщина (с плохо скрытым обиженным и возмущенным выражением на лице):
– Я Чернова. По поводу своей дочери. Вы поставили ей вчера двойку. Я хочу знать: неужели она не знает предмет на “три”? она что, не способна учиться?

Савушкин:
– Анна Филипповна, поймите, Ваша дочь учится в профильном классе, где предусмотрено углубленное изучение математики. Она сама выбрала это направление. Это было ее желание. И она вполне способна учиться. Если бы это было не так, поверьте, Вы бы узнали это от меня гораздо раньше. Я ведь знаю ее уже второй год. Да, она стабильная троечница. Пока. Потому, что не хочет учиться, лукавит, силится пойти по пути наименьшего сопротивления. Даже чуть бравирует этим.

Женщина:
– Но она занимается!

Савушкин:
– Поверьте мне, больше делает вид. Я же вижу ее на уроках почти каждый день. Поверьте мне. Все, что я делаю – вполне по силам ребятам. Каждый шаг последователен, подготовлен. Я не умею быть жестким, тем более жестоким. Однако учеба по этому направлению требует определенного напряжения. И я это напряжение создаю. Прошлый год был первым годом изучения математики в профильном классе. Это был год подготовительный. Сейчас пришла пора усиливать требования, и я это делаю. Спросите ребят, они успевают? Тяжело им? Они скажут: нет, не тяжело. Но и не легко.

Женщина:
– Что же, может быть, мне нанять репетитора?

Савушкин:
– Не думаю. Для Вашей дочери это не обязательно. Хотя, если только на первое время. Месяца на два, на три. Дело не в репетиторе, Анна Филипповна, а в отношении Вашей дочери к учебе. Она никак не может перестроиться. Все пытается списать, обмануть. Но это же бесполезно. У меня это бесполезно. Ребята это поняли. К концу прошлого года практически у всех ребят всякие попытки списать, “прокатиться” на чужой тройке закончились. До них дошло. А Ваша дочь все пытается лукавить. Ей нужно перестроиться. Если она этого не сделает, я поставлю вопрос о переводе ее в общеобразовательный класс. Впрочем, если хотите, Вы можете это сделать уже сейчас. Там у нее никаких проблем не будет. В этом, профильном классе, дела идут очень хорошо, и то, что она знает, уже достаточно, чтобы в общеобразовательном классе быть хорошисткой. Даже отличницей. Ей-богу, не преувеличиваю. Только, надолго ли?..

Женщина молчит, размышляет. Видно, что переводить дочь в общеобразовательный класс ей не хочется.

Савушкин:
– Да Вы не беспокойтесь. Я уже почти полтора десятка лет в школе и уверен, что она сделает поправку “на ветер”. А я ей помогу. Сильно не беспокойтесь, никуда она не денется.

Женщина благодарит Савушкина и уходит. Ее намерение пойти к директору и пожаловаться на учителя, кажется, прошло.
Кабинет пуст. Пока Савушкин разговаривал с мамой ученицы, дежурные убрали класс. Впрочем, он и так был чистым. Савушкин включает магнитофон. Звучит музыка.

Г. Гессе
   - Тут надо сделать еще одно замечание. Людей типа Гарри на свете довольно много, к этому типу принадлежат, в частности, многие художники. Все эти люди заключают в себе две души, два существа, божественное начало и дьявольское, материнская и отцовская кровь, способность к счастью и способность к страданию смешались и перемешались в них так же враждебно и беспорядочно, как человек и волк в Гарри. И эти люди, чья жизнь весьма беспокойна, ощущают порой, в свои редкие мгновения счастья, такую силу, такую невыразимую красоту, пена мгновенного счастья вздымается порой настолько высоко и ослепительно над морем страданья, что лучи от этой короткой вспышки счастья доходят и до других и их околдовывают. Так, драгоценной летучей пеной над морем страданья, возникают все те произведения искусства, где один страдающий человек на час поднялся над собственной судьбой до того высоко, что его счастье сияет, как звезда, и всем, кто видит это сиянье, кажется чем-то вечным, кажется их собственной мечтой о счастье.



Савушкин просматривает только что сданные тетради. Дверь в кабинет открывается, заглядывает дочь Савушкина, Светлана.

Света:
– Пап! Ты опять сидишь за этими противными тетрадками? Дома сидишь, на работе сидишь… И как тебе это не надоест?

Савушкин:
– А ты что домой не идешь? Дежурство сдала?

Света:
– Сдала. Пап, пойдем домой вместе. Я по дороге расскажу, как я дежурила. Пойдем?

Савушкин:
– Ну, пойдем. (Начинает собираться).

Света (тараторит):
– Я пришла в школу пораньше, когда в школе еще никого не было, кроме Ирки Павловой и еще двух девчонок. Я пришла, Ирка стала возмущаться, что так не честно, что уже все пришли. А после меня уже все повалили… И вдруг, приходит Валентина Николаевна, такая нарядная, как Снегурочка, в белых сапожках и дубленке с узорами, такая красивая… Как пришла, так сразу в зеркало стала смотреться, подкрасилась, поправила ресницу на глазу… Потом Валентина Николаевна нас собрала и Никитин стал читать (а он у нас главный ответственный), кто где дежурит. Мы с Ирками и со Ступницким (представляешь!) должны были дежурить на втором этаже…

Савушкин запирает кабинет, и они идут по коридору и вниз по лестнице к выходу из школы.

Света (продолжает по дороге):
– Мы повозмущались немножко и пошли. И стали ходить вместе. А пришел Никитин и стал орать, что мы ходим все вместе, а нужно поодиночке. И тогда мы стали ходить только поодиночке. А в конце уроков нам нужно было дежурить. Сегодня у нас была физика! Но я ничего не поняла. Ну вот, мы и убираем на своем посту (длинню-ю-ющий коридор). Тут на наш пост пришли мальчишки из твоего 7 “б” класса и стали нам мешать. Стали в футбол играть какой-то шайбочкой от стула. Нам это, конечно, очень не понравилось, и мы стали с ними “драться” швабрами.

Г. Гессе:
- Да, жизнь у Гарри была не очень счастливая . Жалел ли он об этом? Нет, не жалел. Ничего не было жаль, что прошло.. Жаль было только всех этих бесчисленных часов, которые он потерял, которые только вытерпел, которые не принесли ему ни подарков, ни потрясений. Но слава Богу, исключенья тоже бывали, бывали иногда, редко, правда, и другие часы, они приносили потрясения, приносили подарки, ломали стены и возвращали его, заблудшего, к живой душе мирозданья. С грустью и все-таки с большим интересом попытался он вспомнить последнее впечатление такого рода. Это было на концерте, играли прекрасную старинную музыку, и между двумя тактами пиано деревянных духовых ему вдруг снова открылась дверь в потусторонний мир, он взлетел в небеса и увидел Бога за работой, он испытал блаженную боль и больше уже ни от чего на свете не защищался, больше уже ничего не боялся на свете, всему сказал "да", отдал свое сердце всему. Продолжалось это недолго, каких-нибудь четверть часа, но в ту ночь вернулось во сне и с тех пор нет-нет да поблескивало украдкой и в самые унылые дни; иногда он по нескольку минут отчетливо это видел -- как золотой божественный след, проходящий через его жизнь: он почти всегда засыпан грязью и пылью, но вдруг опять вспыхнет золотыми искрами, и тогда кажется, что его уже нельзя потерять, а он вскоре опять пропадает..



Прошло около двух недель или чуть больше. Савушкин идет с работы домой. Сегодня после уроков было производственное совещание при директоре, потом он проводил дополнительное занятие. Дополнительные занятия он проводит два раза в неделю. Во время таких занятий ребята сдают свои “долги”, выясняют различные возникающие в процессе обучения вопросы. Потом он, чтобы не тащить тетрадки учеников домой, проверяет все тетради, ставит оценки в журнал. Время уже около шести часов вечера. Приходит домой, звонит в дверь, открывает дочь.

Савушкин:
– Привет, как дела?

Света:
– Сегодня мы по ботанике писали контрольную. И я, наверное, получу “три”. Ужас! Ну, в общем, посмотрим, что я получу… А по иностранному я получила “пятерку”! А еще меня завтра будут спрашивать по физике.

Савушкин:
– Учти, сегодня в 22.30, как положено, свет в твоей комнате выключу. Так что учи свои уроки. А то кино свое любимое не успеешь посмотреть.

Света:
– Я по физике задачу не доделала. Поможешь, ладно? Это во-первых. Во-вторых, меня завтра могут спросить и по литературе, а я “Тараса Бульбу” с IV главы и в глаза не видела! А еще нужно успеть географию выучить. Ужас!

Звонит телефон. Савушкин снимает трубку. Спрашивают Ольгу Федоровну. Он говорит, что она пошла в магазин, скоро будет, спрашивает, что ей передать.

Голос в трубке:
– Передайте, пожалуйста, что звонила Ирина Юрьевна относительно завтрашней замены. Пусть она мне позвонить, как придет.

Савушкин проходит на кухню. Открывает холодильник. Включает чайник, электроплиту. Входная дверь открывается, входит Ольга.

Савушкин:
– Тебе звонила Ирина Юрьевна, просила, чтобы ты ей перезвонила, как придешь.

Ольга:
– О чем она? Что она хочет?

Савушкин:
– Относительно завтрашней замены сказала. Позвони ей, только сначала давай покушаем спокойно.

Ольга (дочери):
– На фигурное катание ездила?

Света:
– Ездила, тренировалась. Аксель у меня не получается… Мам! Мы с Лилькой, Наташкой и Иркой помирились. Но тут же и поссорились! Дело в том, что у нас С Лилькой и Наташкой был заключен договор в письменном виде: “Не лезь в чужие дела, и если кто-нибудь посмеет навредить кому-нибудь из нас, то защищать всем вместе”. Наташка называет этот договор мушкетерским. Так вот, мы с Иркой придумали свой шифр и дали его разгадывать Наташке. А Наташка нечестным путем выудила у меня бумажку, на которой классная работа по труду была написана зашифровано (просто так!). Наташка на своей тетрадке без труда перевела эту бумажку и таким образом нечестным путем разгадала шифр. А мы с Иркой за это на нее обиделись и отказались на “Огоньке” быть Партосом и Арамисом. Но в Наташке, наконец, заговорила совесть, и она извинилась перед нами, и мы опять стали Партосом и Арамисом.

Савушкин:
– Ладно, Партос. Иди уроки доделывать, а то через часа четыре свет погашу. Опять с невыученными уроками будешь.

Света уходит в свою комнату. Савушкин ложится на софу, достает плеер, ставит диск, одевает наушники. Слушает музыку (CD 1 № 5).

Перенос действия. Зрители на экране видят пианиста за роялем. Оркестр. Музыка.

Музыку слышат и зрители. Она наполняет зрительный зал. Проходит некоторое время.
В комнату входит Ольга. Она озабочена. Нужно срочно звонить родителям ее студийцев, чтобы они помогли перевезти выставку работ своих детей. Послезавтра вывоз работ и оформление выставки.

Савушкин (жене):
– Хочешь послушать? (Снимает наушники).

Ольга:
– Погоди, не до этого.

Савушкин снова одевает наушники и погружается в прослушивание музыки. И снова на экране пианист и оркестр.

Г. Гессе:
- Вечером ему не сиделолсь дома,он вышел из дома на затихшую улицу. Моросящий дождь, разбрыргиваясь на холодном ветру звякал о фонари и светился стеклянным блеском. Он шел и шел по улице. И вдруг он опять вспомнил забытую мелодию того пиано, она, сверкая, поднялась в нем, как маленький мыльный пузырь, блеснула, уменьшенно и ярко отразив целый мир, и снова мягко распалась. Если эта небесная маленькая мелодия тайно пустила корни в его душе и вдруг снова расцвела в нем всеми драгоценными красками прекрасного своего цветка, разве он погиб окончательно? Пусть он Гарри степной волк, заблудший зверь, не понимающий мира, который его окружает, но какой-то смысл в его жизни все-таки был, что-то в нем отвечало на зов из далеких высот, что-то улавливало его, и в его мозгу громоздились тысячи картин.


Савушкин:
– В человеке живет Человек! Я не знаю, есть ли Бог, но люди, верующие в Бога, говорят, что этот Человек сотворен по образу Божьему. Те, кто не верит, говорят, что этот Человек – это совесть и душа. Но все понимают, что в человеке действительно живет Человек. Глубина и мощь этого Человека неизмеримы! Именно Он творит великую Музыку, именно этот Человек поет Песню, именно Он страдает, любит, рождает Творчество и Искусство.
Существует некое взаимно-однозначное соответствие между Мудрым искусством, Великой Музыкой и Песней. Ибо всякое гениальное произведение искусства рождает в душе человека Великую Музыку и Песню. И наоборот, именно Великая Музыка и Песня духа и души человека творят Мудрое Искусство. Человек на земле – непостижимая загадка!

С кухни приходит Ольга. Она успокоилась. Позвонила, кому нужно, теперь можно и с мужем поговорить. Обычно по вечерам она всегда подробно рассказывает мужу о том, как прошел день. Пока все не расскажет – не успокоится. Но сейчас рассказывает Герман. Герман рассказывает ей о том, что по каналу "Культура" видел документальный фильм о пианисте Горовице. О том, как Горовиц играет концерт Моцарта. Как он шутил, разговаривал с музыкальными критиками. Как эти критики стали задавать Горовицу тупые и стандартные вопросы, и даже не о его музыке, а так... А одна женщина-критик подошла и сказала ему: " Какая у Вас красивая бабочка!" На что Горовиц ответил: " Ей моя бабочка нравится больше, чем моя музыка!" Человек своим присутствием доказывает, что он способен на чудо, а она смотрит на него, как идиотка.

Гессе:
   - И в его мозгу громоздились тысячи картин.Сонмы ангелов Джотто с маленького церковного свода в Падуе, а рядом шествовали Гамлет и Офелия в венке, прекрасные символы всех печалей и всех недоразумений мира; стоя в горящем шаре, трубил в рог воздухоплаватель Джаноццо, Аттила Шмельцле нес в руке свою новую шляпу, Боробудур  вздымал в небо гору своих изваяний. Не беда, что все эти прекрасные образы живут в тысячах других сердец, имелись еще десятки тысяч других неизвестных картин и звуков, чьей родиной, чьим видящим оком и чутким ухом была единственно его душа. Старая, обветшавшая больничная стена, в серо-зеленых пятнах, в щелях и ссадинах которой угадывались тысячи фресок, -- кто дал ей ответ, кто впустил ее в свое сердце, кто любил ее, кто ощущал волшебство ее чахнущих красок? Старые книги монахов с мягко светящимися миниатюрами, книги немецких поэтов двухсотлетней и столетней давности, забытые их народом, все эти истрепанные, тронутые сыростью тома, печатные и рукописные страницы старинных музыкантов, плотные, желтоватые листы нотной бумаги с застывшими звуковыми виденьями -- кто слышал их умные, их лукавые и тоскующие голоса, кто пронес в себе их дух и их волшебство через другую, охладевшую к ним эпоху? Кто вспоминал о том маленьком, упрямом кипарисе на горе над Губбио, который был сломлен и расколот лавиной, но все-таки сохранил жизнь, и отрастил себе новую, пускай не столь густую вершину? Кто воздал должное рачительной хозяйке со второго этажа и ее вымытой до блеска араукарии? Кто читал ночью над Рейном облачные письмена ползущего тумана? Степной волк.
Золотой след блеснул, напомнив Ему о вечном, о Моцарте, о звездах. Он снова мог какое-то время дышать, мог жить, смел существовать, Ему не нужно было мучиться, бояться, стыдиться.



Школа. Утро. Перемена. Учительская. В учительской несколько учителей разговаривают друг с другом, кто-то звонит по телефону, кто-то сидит с журналом, что-то пишет в нем, кто-то просто отдыхает. В учительскую заходит завуч с явным намерением застать здесь учителей.

Завуч:
– Товарищи учителя! Добрый день. Объявляю Вам, что завтра в школе № ____ встреча с известным педагогом – новатором, Шаталовым В.Ф. Я иду обязательно, кроме того, и другие учителя идут. Приглашаю и вас. Вы, Герман Борисович, пойдете?

Савушкин:
– Когда?

Завуч:
– Завтра, в 15.00, в актовом зале.


Актовый зал школы полон. Выступает Шаталов. Учащиеся Шаталова прекрасно знают математику. Сам Шаталов говорит об универсальности своей методической системы и возможности ее применения к любому предмету из тех, что составляют содержание школьного образования.

Шаталов:
– Процентомания. Вы же знаете, что уже в начале 70-х годов в школу ворвался процентный вал, и каждая, выставленная в конце четверти, а тем более в конце учебного года, двойка оборачивалась для учителя неисчислимыми бедами. Поэтому стало торжествовать пресловутое “три” пишем “два” в уме”. О творчестве в этих условиях не могло быть и речи. Из школ изживались требовательные, бескомпромиссные, честные учителя, им на смену приходили все новые и новые выпуски молодых учителей, безропотно обеспечивающих 100% успеваемости при “всевозрастающем качестве знаний”. Школа погрузилась в трясину угодничества, лжи, приспособленчества. И это продолжалось десятилетия. И как это повредило школе! Упал престиж учителя, детям стало не интересно учиться! Кого мы обманывали? Себя и своих детей! И вот тогда, когда целые школы сдавались, когда учителя прятались по своим кабинетам, махнув на все рукой, я мучительно искал и нашел свою систему работы, свою методику. Как это было, в чем суть этой методической системы, я подробно рассказал в своих книгах, “Точка опоры” и “Эксперимент продолжается”. Вы, наверное, слышали об этих книгах. Может быть, даже читали их. Ну, поднимите, пожалуйста, руки, кто хотя бы одну из этих книг читал? (В зале поднимается около полутора десятка рук). Маловато. Я бы хотел, чтобы было больше. Чтобы наработанный опыт помог Вам. А теперь, поднимите, пожалуйста, руки, те, кто был в Донецке на моих семинарах и открытых уроках. (В зале поднялось две руки. Среди них и рука Савушкина, сидящего в первом ряду рядом со своими товарищами).

Шаталов (обращаясь к Савушкину):
– Скажите, как Вы работаете по моей методике? Помогает она Вам? Или Вы только ознакомлены с ней, но не применяете ее на практике?

Савушкин:
– Применяю, очень помогает. Вы открыли мне глаза. Большое спасибо. Но у меня к Вам вопрос. Если возможно, я хотел бы задать его в конце Вашей лекции.

Шаталов:
– А сейчас не хотите?

Савушкин:
– Потом… Сначала Вы познакомьте учителей с Вашей методикой, с Вашим опытом.

Шаталов:
– Хорошо. Вы поймите, дорогие учителя, традиционная методика не способна обеспечить успех ученика. Приведу самый простой пример. Обычный урок в обычной школе. Или даже в гимназии, в классе с углубленным изучением, скажем, математики. Не важно… Один за другим выходят ученики к доске, решают задачи или примеры. Или учитель сам пишет на доске и что-то рассказывает. Решения сопровождаются записями на доске. Одновременно ученики записывают преобразования в тетради. Благодатнейшие минуты для любого учителя! Ни нарушений дисциплины, ни отвлечений, ни замечаний. Только чуть слышное шуршание бумаги. Но присмотритесь, лишь некоторые ученики стараются не смотреть на доску и выполняют работу самостоятельно. Абсолютное большинство срисовывают с доски буквы, цифры, чертежи. Эта однообразная процедура отрепетирована годами, и едва только она начинается, как большая часть учащихся погружается в полудремотное состояние. Психологическая пассивность накапливается от урока к уроку, неделю за неделей. Почему так происходит? Подсчитано, что за один только рабочий день учащиеся средних и старших классов должны запоминать более ста новых слов, наименований, имен, дат, определений, чисел, теорем, следствий, формул, формулировок, выводов, размерностей, зависимостей и прочего и прочего. Вот этим-то обилием нового, оглушающего сознание школьников, материала и объясняется их полудремотное состояние, в котором они списывают с доски. Работая по моей методике, пассивность и бездумье исчезают напрочь. Почему? Все дело в том, что в моей методике при выполнении различного вида тренировочных упражнений никто из учащихся ничего не записывает в тетрадь. Весь класс смотрит на доску и мысленно прорабатывает каждый элемент решения задачи. Поймите, продуктивность восприятия определяется, главным образом, целевыми установками сознания, и если бы моя методика предусматривала простое созерцание процесса решения упражнений, то результаты такой работы были бы еще хуже, чем при использовании традиционной методики. Но дело-то все в том, что после окончания решений у доски, каждый ученик должен будет обязательно воспроизвести эти решения в тетради по памяти. И каждая тетрадь будет мной проверена. Более того, забегая вперед, скажу, что в отличии от традиционной, моя методика предусматривает как принцип то, что каждый неверно сделанный пример, каждая неправильно решенная задача все равно обязательно должны быть сданы учеником. Вот такой тотальный контроль и тотальная проверка. Этим и объясняется эффект активизации внимания учеников. Но, конечно, не только этим. Далеко не только этим. Подробно об этом я пишу в своих книгах.


– Шаталов рассказывает и отвечает на вопросы учителей около трех часов. Савушкин молчит, слушает. Все, о чем говорит Шаталов, ему хорошо известно и понятно. Он вспоминает, как несколько лет назад он проводил целые дни в библиотеке, читал и конспектировал книги Шаталова. Вспоминает его семинар в Донецке. Он не задавал Шаталову вопросов потому, что ему было все ясно, потому, что он на собственном опыте убедился в том, что методика Шаталова эффективна. Сейчас он молчит потому, что у него к Шаталову только один вопрос, который он задавал Шаталову в Донецке на последнем итоговом занятии по его методике и на который Шаталов не смог ответить.

После лекции Савушкин возвращается домой на трамвае. В этом же трамвае едет Елена Петровна Козлова, учительница математики. Они вместе были на лекции Шаталова.

Елена Петровна:
– Герман, что же ты не задал свой вопрос Шаталову?

Савушкин:
– Да я уже задавал этот вопрос ему. Это было в Донецке. И он на него не ответил.

Елена Петровна:
– А что это за вопрос?

Савушкин:
– Я спросил его: “Виктор Федорович, а зачем нужно, чтобы все ребята, без разбора, знали, да еще и на отлично (как Вы хотите) все то содержание, которое заключается в школьных учебниках? Дело было на последнем занятии. Нас, учителей, было человек десять. Обстановка была почти домашняя. Шаталов ответил просто: “А это для того, чтобы дети, когда вырастут и станут родителями, в свою очередь смогли бы помочь своим детям”. Все, круг замкнулся.

Елена Петровна:
– А что бы ты хотел услышать от Шаталова?

Савушкин:
– Видишь ли, Лена, в общем-то, в его книгах есть ответ на этот вопрос. Тут и “радость постижения нового”, и “счастье самоутверждения”, и “поле интеллектуального напряжения в творческом труде”, и “жажда победы, которую ребята проносят через все годы учебы в школе, сохраняя ее на всю жизнь”, и “обретение точки опоры в жизни”, и “развитие творческих способностей” и т.д. Однако, я чувствую, что здесь заключен какой-то обман, какой-то подвох. Ну хорошо, набьем мы головы детей огромным количеством знаний, прикладных знаний. А зачем? Что, мы сделаем их более счастливыми? Я сомневаюсь в этом. Чья совесть заболит от этих знаний? Что, знание теоремы косинусов или умение написать уравнение химической реакции сделают ребят добрее, лучше? Или позволят жить в мире, сделают милосердными. Парацельс говорил: “Ум – это цветок, из которого пчела делает мед, а паук – яд, каждый согласно своей природе”. Так вот, я не хотел бы в школе выращивать умных пауков – ни себе, ни другим они счастья не добудут.

Гессе:
   - Он все шел по улице. Когда он проходил мимо какого-то ресторана с танцевальной площадкой, его обдало лихорадочной джазовой музыкой, грубой и жаркой как пар от сырого мяса. Он на минуту остановился; как ни сторонился он музыки этого рода, она всегда привлекала его каким-то тайным очарованием. Джаз был ему противен, но, он дышал честной, наивной чувственностью. Минуту он постоял, принюхиваясь к кровавой, пронзительной музыке, злобно и жадно вбирая в себя атмосферу наполненных ею залов. Одна половина этой музыки, лирическая, была слащава, приторна, насквозь сентиментальна, другая половина была неистова, своенравна, энергична, однако обе половины наивно и мирно соединялись и давали в итоге нечто цельное. Это была музыка гибели, подобная музыка существовала, наверно, в Риме времен последних императоров. Конечно, в сравнении с Бахом, Моцартом и настоящей музыкой, она была свинством -- но свинством были все наше искусство, все наше мышление, вся наша мнимая культура, если сравнивать их с настоящей культурой. А музыка эта имела преимущество большой откровенности, простодушно-милого негритянства, ребяческой веселости. В ней было что-то от негра и что-то от американца, который у нас, европейцев, при всей своей силе, оставляет впечатление мальчишеской свежести, ребячливости. Станет ли Европа тоже такой? Идет ли она уже к этому? Степной волк Гарри вспомнил как однажды он встретил в преместье св. Мартина похоронную процессию Между тем, по какой-то прихоти, он присоединился к процессии и приплелся за скорбящими к кладбищу, архисовременному цементному кладбищу с крематорием и всякой техникой. Но покойника не собирались сжигать, его гроб опустили на землю у простой ямы, и  Гарри стал наблюдать за действиями священника и стервятников - служащих похоронного бюро, которые пытались изобразить торжественность и скорбь, но от смущенья, от театральности и фальши чрезмерно усердствовали и добивались скорее комического эффекта, он смотрел, как трепыхалась на них черная униформа и как старались они привести собравшихся в нужное настроение и заставить их преклонить колени перед величием смерти. Это был напрасный труд, никто не плакал, покойный, кажется, никому не был нужен. Никто не проникался благочестивыми чувствами, и когда священник называл присутствующих "дорогими сохристианами", деловые лица всех этих купцов, булочников и их жен молча потуплялись с судорожной серьезностью, смущенно, фальшиво, с единственным желаньем, чтобы поскорей кончилась эта неприятная процедура.Там, у грязной глинистой ямы, под глупую, смущенную речь проповедника, среди глупых, смущенных физиономий участников похорон, при безотрадном зрелище всех этих крестов и досок из жести и мрамора, среди всех этих искусственных цветов из проволоки и стекла, там, казалось  ему, кончился не только тот незнакомец, не только, завтра или послезавтра, кончится и он, зарытый, закопанный в грязь среди смущенья и лжи участников процедуры, нет, так кончалось все, вся наша культура, вся наша вера, вся наша жизнерадостность, которая была очень больна и скоро там тоже будет зарыта. Кладбищем был мир нашей культуры, Иисус Христос и Сократ, Моцарт и Гайдн, Данте и Гете были здесь лишь потускневшими именами на ржавеющих жестяных досках, а кругом стояли смущенные и изолгавшиеся поминальщики, которые много бы дали за то, чтобы снова поверить в эти когда-то священные для них жестяные скрижали или сказать хоть какое-то честное, серьезное слово отчаяния и скорби об этом ушедшем мире.



Вечер. Один из московских храмов. Довольно много людей в храме ожидают начала лекции по катехизации, которую читает священник отец Николай. Ждут. Сидят на лавочках, скамьях, стульях. Приходит отец Николай.

Отец Николай:
– Как всегда, немножко в напоминание того о чем мы говорили в вами на прошлой лекции. Вы помните, речь у нас с вами шла сначала о законе Моисеевом; мы говорили о его заповедях, а потом мы немножко прошлись по истории израильского народа. Мы говорили о эпохе судей , о возникновении Израильского царства, о его расцвете во времена Давида и Соломона, и о том, как оно затем рухнуло. Мы говорили об обетовании, которое Бог дал Давиду о том, что в его потомстве должен быть царь, который установит царство Богу, царство Божье, и оно будет вовеки.
Все это происходило примерно в таком промежутке времени с X по V век до нашей эры. И то, что мы с вами в прошлый раз прошли – это исторический фон того нового Слова, которое Бог обратит к людям. В истории человеческой цивилизации время с Х по Vв. до н.э. было особенным. Замечательный философ, Ясперс, назвал это время “осевым временем человечества”. Ясперс говорил о том, что в это время происходило в обитаемом человечестве что-то очень важное, что это время – время поворота человеческой истории. Именно в это время, в течение пяти веков, во всем обитаемом мире происходило мощное религиозно-философское брожение, и были созданы могучие религиозно-философские системы, которые вполне дошли до наших дней. В Китае – даосизм и конфуцианство, в Индии – буддизм, в Греции – Олимпийская система и система Логоса. Все эти религиозно-философские системы обращены к человеку, к его личности, а не ко всему человечеству, как Завет Бога с Ноем, и не к народу, как закон Моисеев. Авторами этих религиозно-философских систем были гении человечества, такие как Лао-Цзы, Конфуций, Будда, Заратустра, Платон и Сократ. Эти гении приглашали других людей в свое видение мира и человека.
В Израиле это время – время пророков. Пророков было очень много, и они занимают среди гениев – авторов своих религиозно-философских систем – особое место. Пророки никогда не утверждали, что то, что они говорят – их собственное произведение. Все свои пророчества они всегда начинали со слов: “Так говорит Господь Бог…”
…Во времена царя Давида и его сына, Соломона, Израильское государство было одним из самых сильных в тогдашнем обитаемом мире. Затем, из-за греха Соломона, впавшего в конце жизни в язычество, Израильское государство распалось на две части.: северную (Израиль) и южную (Иудея). Израиль, в котором бесчестья и неправды было больше, был первым завоеван Ассирией в 703 г. до н.э. Иудея оставалась независимой еще 150 лет. Затем катастрофа произошла и с ней. Царь вавилонский, Навуходоносор, завоевал Иудею и увел ее народ в плен. Пророки, не видя друг друга, не слыша друг друга, независимо друг от друга в течение 200 лет предупреждали израильских князей и народ о надвигающейся катастрофе.
Пророки не предсказатели будущего. Их пророчества были всегда условны. После изобличения людей в беззаконии и неправедности, и предупреждения о надвигающейся катастрофе, они всегда говорили людям: изменитесь, очиститесь и катастрофы не будет. Однако пророки не были услышаны, и катастрофа произошла.




Поздний вечер. Почти ночь. Света в своей комнате, спит. На ее столе лежат не собранные в портфель учебники, тетради, ручки. Комната Германа и Ольги. Ольга спит. Заснула, предварительно поругав мужа за то, что свет от ночника, стоящего на тумбочке рядом с кроватью, мешает ей. Герман лежит рядом с женой с открытыми глазами, не спит. Звучит музыка (CD 1 № 6) и слова Ветхого Завета. На тумбочке – Библия. Герман тушит свет. Окно. За окном огни города, огни Москвы, ее домов и улиц, движение редких автомашин с зажженными фарами. Ольга во сне, как будто почувствовав, что свет больше не мешает, поворачивается и обнимает мужа.

Слова Ветхого Завета:
– И создал Господь Бог человека из праха земного, и вдунул в лице его дыхание жизни, и стал человек душою живою. И сказал Господь Бог: не хорошо быть человеку одному; сотворим ему помощника, соответственного ему. И навел Господь Бог на человека крепкий сон; и когда он уснул, взял одно из ребер его, и закрыл то место плотью. И создал Господь Бог из ребра, взятого у человека, жену, и привел ее к человеку. И сказал человек: вот, это кость от костей моих и плоть от плоти моей. Она будет называться женою: ибо взята от мужа. Потому оставит человек отца своего и мать свою, и прилепится к жене своей; и будет одна плоть.

  Г.Гессе:
   -  Остаеется еще объяснить феномен Степного волка, его своеобразное отношение к мещанству. По собственному его представлению, Степной волк пребывал совершенно вне мещанского мира, поскольку не вел семейной жизни и не знал социального честолюбия. Он чувствовал себя только одиночкой, то странным нелюдимом, больным отшельником, то из ряда вон выходящей личностью с задатками гения, стоящей выше маленьких норм заурядной жизни. Он сознательно презирал мещанина и гордился тем, что таковым не является. И все же в некоторых отношениях он жил вполне по-мещански: имел текущий счет в банке и помогал бедным родственникам, одевался хоть и небрежно, но прилично и неброско, старался ладить с полицией, налоговым управлением и прочими властями. А кроме того, какая-то сильная тайная страсть постоянно влекла его к мещанскому мирку, к тихим приличным семейным домам, с их опрятными садиками, со всей их скромной атмосферой порядка и благопристойности.
   

Музыка продолжается. Савушкин вспоминает… Закрывает глаза, спит. И снится ему полет за окно высоко вверх. Ночное небо, усыпанное звездами, как бриллиантами, лежащими на черном бархате. И открывается панорама огромного города, до горизонта залитого огнями. Города, который еще не заснул. И снова Ольга обнимает мужа, и они спят. А гитара в сопровождении оркестра поет… Снится Савушкину сон. Идет смена кадров. Ночная Москва, залитая огнями, оркестр на сцене консерватории, потом ночной Париж, Лондон, Нью-Йорк, еще больше залитые огнями, снова Моцарт на сцене консерватории… Музыка… Ольга и Герман, обнявшись, спят.
Снится Савушкину сон. Посадочная дорожка для самолетов обозначена огнями справа и слева. Прямо напротив Германа, с высоты заходит на посадку большой пассажирский самолет. Под его кабиной и на концах обоих крыльев мощные фары. Темно. Самолет приближается, быстро снижаясь, и будто это не самолет, а огромная птица спускается с неба. Таинственное это существо – птица ослепляет фарами, мягко касается своими ногами – шасси посадочной полосы и катится на Германа. Шум и свист двигателей постепенно стихает. Самолет замедляет ход, плавно поворачивает и уходит направо. На посадочной полосе, в куполе света стоят ветхозаветные пророки. Слева и справа от них цепочки огней посадочной полосы. За спиной и вверху над их головами – ночное небо, усыпанное звездами.

Настанет год. России черный год,
Когда царей корона упадет;
Забудет чернь к ним прежнюю любовь,
И пища многих будет смерть и кровь;
Когда детей, когда невинных жен
Низвергнутый не защитит закон;
………………………………………….
В тот день явится мощный человек,
И ты его узнаешь – и поймешь,
Зачем в руке его булатный нож;
И горе для тебя! – твой плач, твой стон
Ему тогда покажется смешон;
И будет всё ужасно, мрачно в нём,
Как плащ его с возвышенным челом.
               
                Лермонтов «Предсказание»

Титр: Амос. Северное царство. 760 г до н.э.

Слова Амоса, одного из пастухов Фекойских, которые он слышал в видении об Израиле во дни Озии, царя Иудейского и во дни Иеровоама, сына Иоасова, царя Израильского, за два года перед землятресением.


Голос Амоса:
– Я не пророк и не сын пророка. Я был пастух, и собирал сикоморы, и Господь взял меня от овец, и сказал мне Господь: “Иди, пророчествуй к народу Моему, Израилю”. Лев начал рыкать – кто не содрогнется? Господь Бог сказал, – кто не будет пророчествовать?

Так говорит Господь: за три преступления Иуды и за четыре не пощажу его, потому, что отвергли Закон Господень, и постановлений Его не сохранили, и идолы, вслед которых ходили отцы их, совратили их с пути. И пошлю огонь на Иуду – и пожрет чертоги Иерусалима.
Так говорит Господь: за три преступления Израиля и за четыре не пощажу его, потому, что продают правого за серебро, и бедного за пару сандалий. Жаждут, чтобы прах земной был на голове у бедных, и путь кротких извращают. Даже отец и сын ходят к одной женщине, чтобы бесславить святое имя Мое. На одеждах, взятых в залог, возлежат при всяком жертвеннике, и вино, взыскиваемое с обвиненных, пьют в доме богов своих.
– А я истребил перед лицом их Аморрея, которого высота была, как высота кедра, и который был крепок, как дуб. Я истребил плод его вверху и корни его внизу. Вас же я вывел из земли Египетской и водил вас в пустыне сорок лет, чтобы вам наследовать землю Аморрейскую. Из сыновей ваших я избирал в пророки, и из юношей ваших в назареи, не так ли это, сыны Израиля? – говорит Господь.
– А вы пророкам приказывали: “Не пророчествуйте”. Вот, я придавлю вас, как давит колесница, нагруженная снопами, – и у проворных не станет силы бежать, и крепкий не удержит крепости своей, и храбрый не спасет своей жизни. И самый отважный из храбрых убежит, нагой, в тот день, – говорит Господь.


Титр: Осия. 740 год до н.э. Северное царство.

Голос Осии:
– Слушайте слово Господне, сыны Израилевы. Ибо суд у Господа с жителями сей земли, потому что нет ни истины, ни милосердия, ни Богопознания на земле. Клевета и обман, убийство и воровство, прелюбодеяние крайне распространились, и кровопролития следуют за кровопролитиями.
За то, что восплачет земля сия, и изнемогут все, живущие на ней, со зверями полевыми, и птицами небесными, даже рыбы морские погибнут. Истреблен будет народ мой за недостаток ведения: так как ты отверг ведение, то и Я отвергну тебя от священнодействия передо Мною; и как ты забыл закон Бога твоего, то и я забуду детей твоих. Не помышляют они в сердце своем, что я помню все злодеяния их; теперь окружают их деяния их, они – пред лицом Моим.


Титр: Пророк Исайя. 720 год до н.э. Южное Царство.

Голос Исайи:
– В год смерти царя Озии видел я Господа, сидящего на престоле высоком и превознесенном, и края риз его наполняли весь храм. Вокруг Его стояли серафимы; и взывали они друг к другу, и говорили: свят, свят, свят Господь Саваоф! Вся земля полна славы Его!
И поколеблись верхи врат от гласа восклицающих, и наполнился дом курениями.
И сказал я: горе мне! Погиб я! Ибо я человек с нечистыми устами, и живу среди народа также с нечистыми устами – глаза мои видели Царя, Господа Саваофа.
Тогда прилетел ко мне один из серафимов, и в руке у него горящий уголь, который он взял клещами у жертвенника. И коснулся уст моих, и сказал: вот, это коснулось уст твоих, и беззаконие твое удалено от тебя, и грех твой очищен.
И услышал я голос Господа, говорящего: Кого послать мне? И кто пойдет для Нас?
И я сказал: Вот я, пошли меня.
И сказал Он: пойди и скажи этому народу: слухом услышите и не уразумеете, и очами смотреть будете и не увидите. Ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их.
И сказал Я: надолго ли, Господи?
Он сказал: доколе не опустеют города, и не останутся без жителей, и домы без людей, и доколе земля эта совсем не опустеет. И удалит Господь людей, и великое запустение будет на этой земле. И если останется еще десятая часть на ней, и возвратится, и она будет опять разорена: но как от теревинфа и как от дуба, остается корень их, так святое семя будет корнем ее.


Титр: Пророк Иеремия. Южное царство. 560 год до н.э.

Голос Иеремии:
– И было ко мне слово Господне: Прежде, чем я образовал тебя во чреве, Я познал тебя, и прежде, чем ты вышел из утробы, Я освятил тебя: пророком для народов поставил тебя.
А я сказал: О, Господи Боже! Я не умею говорить, ибо я еще молод.
Но Господь сказал мне: не говори “я молод”, ибо ко всем, к кому я пошлю тебя, пойдешь, и все, что повелю тебе, скажешь. Не бойся их, ибо Я с тобой, чтобы избавлять тебя, – сказал Господь. И простер Господь руку свою, и коснулся уст моих, и сказал мне Господь: вот, Я вложил слова Мои в уста твои. Смотри, я поставил тебя в сей день над народами и царствами, чтоб искоренять и разорять, губить и разрушать, созидать и насаждать.
Так говорит Господь: какую неправду нашли во Мне отцы ваши, что удалились от Меня и пошли за суетой, и осуетились. Я ввел вас в землю плодоносную, чтобы вы питались плодами ее и добром ее, а вы вошли и осквернили землю Мою и достояние Мое сделали мерзостью. Поэтому я еще буду судиться с вами, – говорит Господь, – и с сыновьями сыновей ваших буду судиться.
И когда я, Иеремия, сказал все, что Господь повелел мне сказать о том, что накажет Израиль за его беззаконие и что Израиль будет отведен пленником и многие погибнут, тогда избили меня и посадили в грязную и вонючую яму, и не давали мне есть.
И подумал я: не буду я напоминать о Нем, и не буду более говорить во имя Его; но было в сердце моем, как бы горящий огонь, заключенный в костях моих, и я истомился, удерживая его, и – не мог.

Титр: Пророк Амос. 760 год до н.э. Северное царство.

Голос Амоса:
– Пусть как вода, течет суд, и правда – как сильный поток!
Вот Я, говорит Господь Бог Саваоф, воздвигну народ против вас, дом Израилев, и будут теснить вас от входа в Емаф до потока в пустыне. Ибо вот Я повелю и рассыплю дом Израилев по всем народам, как рассыпают зерна. От меча умрут все грешники из народа моего, которые говорят: “не постигнет нас. И не придет к нам это бедствие”.
И послал Амасия, священник Вефлиемский, к Иеровоаму, царю Израильскому, сказать: Амос производит возмущение против тебя, среди дома израилева; земля не может терпеть всех слов его.
Ибо так говорил Амос: “от меча умрет Иеровоам, а Израиль непременно будет отведен пленным из земли своей”.


Исайя. Южное царство. Иудея. 700 год до н.э.

Голос Исайи:
– Слушайте, небеса, и внимай, земля. Потому что Господь говорит: Я воспитал и возвысил сыновей, а они возмутились против Меня. Вол знает владетеля своего, и осел ясли господина своего, а Израиль не знает Меня, народ Мой не разумен. Увы, народ грешный, народ, обремененный беззакониями, племя злодеев, сыны погибельные! Оставили Господа, презрели Святого Израилева, – повернулись назад. Во что вас, бить еще, продолжающие свое упорство? Вся голова в язвах, и все сердце иссохло. От подошвы ноги до темени головы нет у него здорового места; язвы, пятна, гноящиеся раны, не очищенные, не обвязанные и не смягченные елеем. Земля ваша опустошена; города ваши сожжены огнем; поля ваши в ваших глазах съедают чужие; все опустело, как после разорения чужими.

Голос Иеремии:
– О, земля, земля, земля! Слушай слово Господне. Для чего этот народ, Иерусалим, находится в упорном отступничестве? Они крепко держатся обмана и не хотят обратиться. Я наблюдал и слушал: не говорят они правды, никто не раскаивается в своем нечестии, никто не говорит: “что я сделал?”. Каждый обращается на свой путь, как конь, бросающийся в сражение. И аист под небом знает свои определенные времена, и горлица, и ласточка, и журавль наблюдает время, когда им прилететь, а народ Мой не знает определения Господня. Как лук, напрягают язык свой для лжи, усиливаются на земле неправдою, ибо переходят от одного зла к другому, и Меня не знают, – говорит Господь.
Язык их – убийственная стрела, говорят коварно; устами своими говорят с ближними своими дружелюбно, а в сердце своем строят ему ковы. Неужели я не накажу их за это? – говорит Господь.
Не отмстит ли душа моя такому народу, как этот? Вот, Я приведу на вас, дом Израилев, народ издалека, говорит Господь, народ сильный, народ древний, народ, которого языка ты не знаешь, и не будешь понимать, что он говорит.
Колчаны его – как открытый гроб, все они – люди храбрые. И съедят они жатву твою, и хлеб твой, съедят сыновей твоих и дочерей твоих, съедят овец твоих и волов твоих, съедят виноград твой и смоквы твои, разрушат мечем укрепленные города твои, на которые ты надеешься.
Посему, так говорит Господь: вот Я отдаю город сей в руки Халдеев и в руки Навуходоносора, царя Вавилонского, и он возьмет его. И войдут Халдеи, осаждающие сей город, зажгут город огнем и сожгут его и домы. Ибо сыновья Израилевы и сыновья Иудеевы только зло делали перед очами Моими от юности своей; сыновья Израилевы только прогневляли Меня делами рук своих, говорит Господь.
И сделаю Иерусалим грудой камней, жилищем шакалов, и города Иудеи сделаю пустынными, без жителей.
Вот Я, – говорит Господь Саваоф, Бог Израилев, – накормлю их, этот народ, полынью и напою их водою с желчью. И рассею их между народами, которых не знали ни они, ни отцы их, и пошлю вслед их меч, доколе не истреблю их. Но и в те дни, говорит Господь, не истреблю вас до конца. Остаток останется. И возвращу я остаток этот опять в ту землю, которую дал отцам их, и они будут владеть ею.

Голос Исайи:
– И произойдет отрасль от корня Иесеева, и ветвь произрастет от корня его. И почиет на Нем дух Господень, дух премудрости и разума, дух совета и крепости, дух ведения и благочестия. И страхом Господним исполнится, и будет судить не по взгляду очей своих и не по слуху ушей своих решать дела. Он будет судить бедных по правде, и страдальцев земли решать по истине. И жезлом уст своих поразит землю, и духом уст своих убьет нечестивых. И будет препоясанием чресл Его правда, и препоясанием бедр Его – истина. Итак, сам Господь дает вам знамение: се дева во чреве приимет и родит Сына, и нарекут имя ему: Эммануил. Что значит: с нами Господь.
Вот, Отрок Мой, которого Я держу за руку, избранный Мой, к которому благоволит душа Моя. Положу дух Мой на Него, и возвестит народам суд.
Я, Господь, призвал Тебя в правду, и буду держать Тебя за руку, и хранить Тебя, им поставлю Тебя в завет для народа, во свет для язычников.
Вот, предсказанное прежде, сбылось, и новое Я возвещу; прежде, чем оно произойдет, Я возвещу вам.
И поведу слепых дорогою, которой они не знают, неизвестными путями буду вести их; мрак сделаю светом пред ними, и кривые пути – прямыми: вот что Я сделаю для них, и не оставлю их.

Голос Иеремии:
– И дам им сердце, чтобы знать Меня, что Я – Господь, и они будут Моим народом, а Я буду их Богом. Ибо они обратятся ко Мне всем сердцем своим. И взыщите Меня и найдете, если взыщите Меня всем сердцем вашим. И буду Я найден вами, говорит Господь.

Пророк Исайя:
– Так говорит Господь: омойтесь, очиститесь, удалите злые деяния ваши от очей Моих, перестаньте делать зло. Научитесь делать добро, ищите правды, спасайте угнетенных, защищайте сироту, вступайтесь за вдову. Тогда придите и рассудим, говорит Господь, если будут грехи ваши, как багряное – как снег убелю; если будут красны, как пурпур – как волну убелю.
Если захотите и послушаетесь, то будете вкушать блага земли. Если же отречетесь и будете упорствовать – меч пожрет вас: ибо уста Господни говорят.

Г.Гессе:
Выросший в ухоженном мещанском доме, в строгом соблюдении норм и обычаев, он частью своей души навсегда остался привязан к порядкам этого мира, хотя давно уже обособился в такой мере, которая внутри мещанства немыслима, и давно уже освободился от сути мещанского идеала и мещанской веры.



Последняя неделя октября. Около семи часов вечера. Ольга на работе. Савушкин сидит за столом, что-то пишет. Перед ним тетрадки. Звонок в дверь. Пришла Света с фигурного катания.

Света:
– У нас сегодня должны были быть три урока русского языка, а к нам пришла учительница по немецкому языку и сказала… чтобы мы, что хотели, то и делали!!! Все стали кричать “ура!”. Мы с Иркой придумывали новый шифр, такой трудный, чтобы Наташка и другие девчонки не догадались! Вот, смотри (дает Савушкину бумагу с зашифрованным текстом). На, отгадай.

Савушкин:
– Не могу. Шифр что надо! Ни за что не отгадать.

Савушкин:
– Что Надежда Васильевна тебе говорит? Сможешь на второй юношеский сдать?

Света:
– Сдам, конечно. А потом стану чемпионкой мира. Но сегодня мне так не хотелось ехать на фигурное катание! Я, когда пришла из школы домой, устроила маме “концерт”. Я не хотела ехать на фигурное катание! Мама меня уговаривала, потом умоляла, потом приказывала. А я так не хотела ехать, что стала реветь. Но мама на меня одела сапоги, тренировочные штаны, панталоны, две кофты, шапку и куртку и заставила ехать. И, чтобы мне не было скучно, сама со мной поехала. Она немного посмотрела, как я тренируюсь, потом поехала на работу.

Светка уходит в свою комнату делать уроки.

Г.Гессе:
  - "Мещанство" же, всегда наличное людское состояние, есть ничто иное как попытка найти равновесие, как стремление к уравновешенной середине между бесчисленными крайностями и полюсами человеческого поведения. У человека есть возможность целиком отдаться духовной жизни, приблизиться к божественному началу, к идеалу святого. Есть у него, наоборот, и возможность целиком отдаться своим инстинктам, своим чувственным желаниям и направить все свои усилия на получение мгновенной радости. Один путь ведет к святому, к мученику духа, другой путь ведет к развратнику, к мученику инстинктов. Так вот, мещанин пытается жить между обоими путями в умеренной середине. Он никогда не отречется от себя, не отдастся ни опьяненью, ни аскетизму, никогда не станет мучеником, никогда не согласится со своей гибелью, - напротив, его идеал - не самоотречение, а самосохранение. Он хочет служить Богу, но хочет и пожить в свое удовольствие.



Савушкин встает из-за стола, ложится на софу. Открывает Евангелия, читает:
После чуда в Капернауме, где Иисус претворил воду в вино, Иисус пришел в Назарет, где был воспитан. И вышел, по обыкновению своему, в день субботний в синагогу, и встал читать. Ему подали книгу пророка Исайи. Иисус раскрыл книгу, нашел нужное место.

На экране Иисус из Назарета:
– Дух Господень на Мне, ибо Он помазал меня благовествовать нищим и послал меня исцелять сокрушенных сердцем, проповедовать пленным освобождение, слепым прозрение, отпустить измученных на свободу.

Савушкин:
– Он говорит, что пришел принести благую весть нищим. А нищие – это кто? Это те, кто нуждаются, и не просто нуждаются, а просят! Это те, кому без милостыни не прожить. К тем Он пришел, кто имеет внутреннее побуждение, кто просит в глубине своей души: «помоги мне разобраться с самим собой, окажи милость! Я попробую прислушаться». Вот к кому Он пришел!

Иисус закрывает книгу и отдает ее служителю. Сел. Глаза всех в синагоге устремлены на него.

Иисус:
– Ныне исполнилось писание сие, слышанное вами.

Иудеи:
– Мы знаем о чуде, которое ты совершил в Капернауме. Мы знаем тебя и твоего отца, Иосифа, плотника. Скажи, кто ты?

Иисус:
– Я не от мира сего, от начала Сущий. Я ничего не делаю от Себя, а только то, что хочет Мой Отец, Бог Мой и ваш. И как научил Меня Отец Мой, так и говорю. Я всегда делаю то, что Ему угодно.

Иудеи:
– Мы знаем твоего отца, Иосифа, плотника. Как же ты говоришь, что ты от начала Сущий? Где твой отец, Иосиф? Мы приведем его сюда, и он засвидетельствует против тебя.

Иисус:
– Вы не знаете Моего Отца. Вы не знаете ни Меня, ни Моего Отца. И потому умрете во грехах ваших.. если же вы поверите в Меня и пребудете в слове Моем, то узнаете истину, и истина сделает вас свободными.

Иудеи:
– Мы – семя Авраама, и не были рабами никому и никогда. Как же ты говоришь: “сделаетесь свободными”?


Иисус:
– Истинно, истинно говорю вам: всякий, делающий грех, есть раб греха. Но раб не пребывает в доме вечно, сын пребывает.

Иудеи:
– Значит, мы – рабы греха? А ты, утверждающий, что твой отец не Иосиф, а Бог, ты говоришь правду? В тебе бес! И бесовской силой ты совершаешь свои чудеса!

Один из иудеев швыряет камень в Иисуса, затем другой. Камера прослеживает, как камень, летящий прямо в лицо Иисуса, сначала один, затем другой, по какой-то немыслимой траектории, прошел мимо него верхом.

Иисус:
– Вы ищете убить Меня, потому, что слово Мое не вмещается в вас. Я говорю то, что видел у Отца Моего, а вы делаете то, что видели у отца вашего.

Иудеи:
– Отец наш – Авраам.

Иисус:
– Если бы вы были дети Авраама, то дела Авраама делали бы, а теперь хотите убить Меня, человека, сказавшего вам истину, которую слышал от Бога. Авраам этого не делал. Истинно, истинно говорю вам: кто соблюдает слово Мое, тот не увидит смерть вовек.

Иудеи:
– Вот теперь мы знаем, что в тебе бес: Авраам умер и пророки, а ты говоришь: “кто соблюдает слово Мое, тот не вкусит смерти вовек”. Неужели ты больше отца нашего, Авраама, который умер? И пророки умерли: чем ты себя делаешь?

Иисус:
– Авраам, отец ваш, рад был увидеть день Мой: и увидел, и возрадовался.

Иудеи:
– Откуда ты это знаешь? Тебе нет еще и пятидесяти лет, – и ты видел Авраама?

Иисус:
– Истинно, истинно говорю вам: прежде, нежели был Авраам, Я есмь.

Тогда иудеи берут каменья, чтобы бросить в него, но Иисус скрывается и выходит из храма, прошедши посреди них, и уходит далее.

Г. Гессе:
Жить полной жизнью можно лишь ценой своего "я" . А мещанин ничего не ставит выше своего "я" (очень, правда, неразвитого). Мещанин получает вместо одержимости Богом спокойную совесть, вместо наслаждения - удовольствие, вместо свободы - удобство, вместо смертельного зноя - приятную температуру. Поэтому мещанин по сути своей  - существо со слабым импульсом к жизни, трусливое, боящееся хоть сколько-нибудь поступиться своим "я", легко управляемое.

Кабинет математики. У Савушкина урок. Это опять профильный класс. Два варианта контрольной работы написаны на доске, еще два варианта – на карточках. Савушкин раздает карточки ученикам. Одноместная посадка. Четыре варианта контрольной работы распределяются в шахматном порядке. Списать невозможно, и дети давно уже к этому привыкли. После нескольких вступительных слов Савушкина о характере и содержании контрольной работы, ученики приступают к работе. Савушкин включает магнитофон. Звучит музыка (CD 1 № 8). Звучит музыка. Дети работают. Савушкин открывает альбом. Портрет Моны Лизы Леонардо.

Савушкин (размышляет про себя):
– Джоконда… Шедевр Леонардо де Винчи. Молодая женщина улыбается нам загадочно и чуть насмешливо. Космический пейзаж за спиной. Ощущение Гармонии, Бесконечности и присутствия в человеке какой-то Тайны. Остановлено Время. Нет времени, здесь встреча с Вечностью. Соединение этих ощущений в единое Целое. Человек на земле… “Какое чудо природы человек! Если бы можно было только подсмотреть его тайну!” Не над этими ли восклицаниями Гамлета за сто лет до него задумался де Винчи? Не здесь ли сошлись оба гения, Шекспир и Леонардо? Оба, восхищенные величием и оба возмущенные подлостью человека. Человек – сложное и противоречивое существо. Он властвует на земле, а сам с собой справиться не может. В чем Тайна человека? Пятьсот лет назад гений Леонардо де Винчи задал людям этот вопрос и отправил его в будущее, нам и нашим потомкам. “Что есть человек? В чем его Тайна?” Не в том ли, что в человеке живет вечный духовный Человек – Творец? Кто ответит на этот вопрос? Джордано Бруно, Галилей, Шекспир, Бах, Рублев, Л. Толстой? Мона Лиза улыбается нам уже пятьсот лет… В человеке присутствует какая-то тайна. Что такое человек? Зачем он живет? Что такое счастье? Небесное Царство… Есть ли Оно? И кто достоин Его? Какая прекрасная музыка… Может ли человек сам, без Бога, творить такую музыку? Христос… Христос сказал людям: “Вы – соль земли, вы – свет мира”. Еще Он сказал: “Блаженны нищие духом, ибо их есть Царство Небесное”. Он отдает Царство Небесное нищим духом! Нищие духом – это те, кто просит. Библия говорит, что человек сотворен Богом по образу Божьему. Если это так, а Бог бесконечен и вечен, значит и человек? Человек на земле… Космическое мышление Баха, мощь и величие Бетховена и Л. Толстого, глубина и парадоксальность Шекспира, абсолютный слух и прозрачность звука Г. Нейгауза, радость и легкость Моцарта и Пушкина, боль и страдание Достоевского и Андрея Тарковского, загадочность и непостижимость Леонардо де Винчи и Чехова, полет Плисецкой… Десятки, сотни гениев, тысячи талантов помогают нам понять, как живет бессмертная человеческая душа, как она выражается в музыке, в слове, в поступке, в живописи, в камне, в танце. Неужели человек имеет божественное происхождение? Человек на земле… Почему человек может быть так жесток? В чем Тайна человека? Тот, кто поймет эту Тайну, узнает и Отца, возможно, живущего в человеке.




Наступил первый день школьных каникул. Савушкин с утра ушел в школу. Ольга проснулась на час позже. Встает, идет в комнату Светы. Дочь спит.

Ольга:
– А, ты сегодня в школу не пошла… Папа тебя не разбудил.

Света:
– Да вы что! Да сегодня у нас классный час! Сейчас сколько время?


Ольга:
– Скоро половина десятого.

Света:
– Ужас! Нам сказали на классный час к 9.30 приходить.

Света быстро одевается, идет в школу. На первом этаже никого из своего класса она не встречает. Зато там находятся другие дети.

Уборщица (детям):
– Вы зачем пришли? Сегодня можно было бы и отдохнуть. Каникулы же.

Света идет быстро искать свой класс. Поднимается зачем-то на третий этаж, заглядывает в один кабинет, потом в другой. Нет никого. Идет на второй этаж. Вдруг видит из 48-го кабинета выходит Иванов, одноклассник. Ага! Значит классный час в этом кабинете. Заходит в кабинет. Там восседает Валентина Николаевна. Появление Светы она, кажется, не заметила.

Валентина Николаевна:
– -Кто еще дневник не сдал? Ну, кто?

Света отдает дневник.

Валентина Николаевна:
– Ага, хорошо. Садись.

Света идет и садится на последнюю парту. К ней подсаживается Ира.

Ира:
– Это у нас последний уро-о-ок! Валентина Николаевна сказала, что 8-го ноября едем в Суздаль на автобусе.

Валентина Николаевна:
– Так, дети, четвертные оценки во все дневники поставлены. Сейчас вы дневники забираете, показываете родителям, чтобы они расписались. Дежурные остаются и убирают класс. Восьмого числа на экскурсию не опаздывать. Сбор у школы без четверти девять. До свидания.

Света (Ире):
– Ир, спроси Валентину Николаевну. Как ее дочку зовут, а?

Ира (подходит к Валентине Николаевне):
– Валентина Николаевна, а как зовут вашу дочку?

Валентина Николаевна:
– Ксюша. А что?

Ира:
– А возьмите ее с собой в Суздаль. Мы хотим посмотреть, какая она.

Валентина Николаевна:
– Ладно, возьму.

Ира:
– Валентина Николаевна! А может, мы класс уберем, а потом Вас домой проводим?

Валентина Николаевна:
– Нет, девочки, я еще не скоро освобожусь. Идите по домам.

Звенит звонок. Со звонком приходят мальчики-старшеклассники, начинают лезть к Валентине Николаевне, не переставая.

Старшеклассники:
– Валентина Николаевна, проведите у нас урок физики! А. Валентина Николаевна? Валентина Николаевна, а можно мы здесь с Вами побудем? Давайте мы Вам поможем!

Валентина Николаевна (смеется):
– Да что вы возле меня вертитесь?! Не лезьте на меня. (смеется). Придурки. Уходите отсюда. Не мешайте.

 Потом Света уходит домой. Мамы дома нет. Папа еще в школе. Света обрадовалась и решает не ехать на фигурное катание. Ведь каникулы же!
Приходит Ольга. Видит, что дочь дома и не поехала на фигурное катание. Ругает ее.

Ольга:
– Пойди, сходи в магазин. Купи масло, молоко, сметану, свеклу. Еще нужно купить хлеб.

Света:
– Сейчас, я Катьке позвоню.(Звонит Кате. Ее нет дома, она в музыкальной школе (видите ли!). Может я через часи-и-ик схожу?

Ольга не соглашается. Начинается торговля.

Света:
– Тогда я позвоню Ире.

Но Ольга уже не слушает. Она одевается и говорит, что раз так, то она сама пойдет. Света уговаривает ее немного подождать, мол, она сама сходит. Но мама не соглашается ждать и идет в магазин сама.

Ольга:
– Сейчас папа придет. Котлеты пожарь, пожалуйста.


Света уходит в свою комнату. У столе в ее комнате лежит книжка “Человек-невидимка”. Берет книгу в руки, разглядывает.

Света (вслух):
– Что же теперь делать? Рисовать неохота, читать неохота, шить неохота, спать неохота, клеить неохота, дурью маяться неохота! Ничего неохота! Чем бы заняться? Нечем. Ну просто нечем! Пойду маме помогу на кухне.

Гессе:
- Ясно что это слабое и трусливое существо - мещанин, как бы многочислены не были его особи, не может уцелеть. И все-же мы видим, он тем не менее никогда не погибает, а порой даже и как-бы владычествует над миром. Как же так? Почему? Ответ: благодаря степным волкам.



Савушкин (читает Евангелие от Луки):
– Однажды, когда народ теснился к Нему, чтобы услышать Слово Божье, а Он стоял у озера Геннисаретского, и увидел Он две лодки, стоящие на озере, а рыболовы, вышедшие из них, вымывали сети. Восшед в одну лодку, которая была Симонова, Он просил его отплыть несколько от берега, и сев, учил народ из лодки. Когда же перестал учить, сказал Симону: отплыви на глубину, и закинь сети свои для лова. Симон сказал Ему в ответ:

Симон, Петр на экране говорит Иисусу:
– Наставник! Мы трудились всю ночь и ничего не поймали; но по слову Твоему закину сеть.

Савушкин продолжает читать Евангелие:

– Сделавши это, они поймали великое множество рыбы, и даже сеть у них прорывалась. И дали знак товарищам, находившимся в другой лодке, чтобы они пришли помочь им; и пришли, и наполнили обе лодки так, что они начали тонуть. И, увидев это, Симон, Петр припал к коленям Иисуса и сказал:

На экране говорит снова Симон, Петр:
– Выйди от меня, Господи! Потому, что я – человек грешный.

Савушкин:
– Ибо ужас объял его и всех, бывших с Ним, от этого лова рыб, ими пойманных. Также и Иакова и Иоанна, сыновей Заведеевых, бывших товарищами Симону. И сказал Симону Иисус:

Иисус (на экране):
– Не бойся; отныне будешь ловить человеков.

Савушкин:
– И вытащили обе лодки на берег, оставили все и последовали за Ним.



Вторая половина ноября. Уже темно, хотя нет и семи часов вечера. Савушкин возвращается после частного урока, едет в автобусе домой. У него есть несколько учеников, с которыми он занимается частным образом. Готовит в ВУЗ. А что сделаешь? Приходится подрабатывать. Зарплата в школе невелика. Семью нужно кормить. Устал, стоит с закрытыми глазами, дремлет. Автобус почти до отказа полон. Час пик. Люди тоже едут домой с работы. Хорошо, что можно вот так, в полузабытьи, держась рукой за стойку, постоять и отдохнуть минут пятнадцать, пока автобус едет. Автобус идет плавно, людей вокруг много, но они не мешают… Вот скоро уже и выходить. Через одну остановку. Пора пробираться к выходу. Впрочем, на следующей остановке многие сойдут и будет значительно свободнее. Можно будет спокойно выйти. Савушкин снова закрывает глаза. Вот и приехали. Открывает глаза, переводит взгляд чуть-чуть налево и… видит улыбающееся лицо Игоря Сергеевича, учителя истории, с которым Герман работал в школе лет пять и которого не видел два года, с тех пор, как Игорь Сергеевич уволился. Игорь Сергеевич лет на шесть-семь старше Германа, успел уже побывать в роли директора школы. Потом освободился по собственному желанию от этого “удовольствия” и перевелся в другую школу, в ту самую, где и проработал с Савушкиным пять лет. Они здороваются.

Савушкин:
– С работы едешь? А я еду с частного урока. Устал…


Игорь Сергеевич:
– С работы. Работаю теперь в одной коммерческой структуре. Школу бросил. А ты, все там же, в той же школе?

Автобус останавливается. Савушкин и Игорь Сергеевич выходят. Идут рядом вдоль длинного одноэтажного торгового ряда. В нем маленькие магазинчики: продуктовые, другие, в которых можно купить все, начиная от бритвы и стирального порошка и заканчивая дубленкой. В этом же ряду и маленький пивной зал.

Игорь Сергеевич:
– Ну что, зайдем, пива выпьем? Я иногда после работы захожу сюда. Выпью кружку пива и иду домой.

Герман:
– Давай зайдем. Я сюда ни разу не заглядывал.

В пивном зале высокие круглые столики в виде стоек. За некоторыми стоят несколько человек. Перед ними в кружках пиво, тарелочки с разными закусками к пиву. Савушкин и Игорь останавливаются около свободного столика. Берут по кружке пива.

Савушкин рассказывает Игорю Сергеевичу о том, что нового в школе, об общих знакомых. О том, что директор уволил завхоза Лидию Петровну. О том, что, в общем, в школе все по-прежнему. Обман и детское нездоровье продолжаются.

Савушкин:
– Понимаешь, Игорь, если бы школа была бы устроена по-человечески, можно было бы в ней работать и за идею. Деньги не платят – черт с ними! За идею можно было бы работать. Все-таки, дети… Души живые. А так что? Устроили для детей крепостное право. Ведь мы что делаем? Сажаем их после начальной школы в пятый класс, всех разных, с разными способностями, с разным здоровьем, с разным вниманием и мотивацией к учебе, с разными родителями и начинаем учить, а содержание образования даем одно и то же для всех, таких разных. Более того, и учебный план один для всех: от пяти шести уроков в день в пятом классе, до шести – семи в старших. Объем весьма велик и предполагает обязательные домашние задания. Содержание образования не только объемно, но и неинтересно. По-отдельности, по каждому предмету еще вроде бы и ничего. Так, по крайней мере, кажется. Понятно, постепенно можно было бы и осилить. Но ведь предметов много, учебный план весьма напряженный: 6-7 уроков ежедневно – и такой компот получается! Дети к 8-9 классу многие уже не любят школу, не любят учителей, уже есть безнадежно отставшие, уже есть неразрешимый обман. А мы все учителей ругаем. А обман и нездоровье детское уже в самом содержании образования заложены! Это же ерунда! И каждый год этот обман продолжается. Иной раз родители своего ребенка за плохую учебу так накажут! Накажут раз, два, три – не помогает. Потом понимают: ну не убивать же своего ребенка! И уже начинают винить во всем школу. У них школа дрянная, а учителя – крысы.

Игорь Сергеевич:
– Вот почему я из школы и ушел. Однако, брат, пора. Пошли. Меня жена ждет.

Они выходят на улицу. Какое-то время идут вместе.

Игорь Сергеевич:
– Ты говоришь, обман. Верно. Я одного не понимают: почему не разрешают поставить ту оценку ученику, которую он заслуживает, если он не хочет учиться? Ну будет у него по нескольким предметам “двойка”, ну и что? Что здесь страшного? Зато обмана не будет.

Савушкин:
– Ты знаешь, до недавнего времени в министерстве обсуждался вопрос: вводить или нет двенадцатилетнее обучение в школе. В Министерстве говорили о том, что нужно разгрузить содержание образования. Они хотели вывести наиболее тонкие и сложные вопросы из 5-10-х классов в старшую школу, т.е. в 11-12 классы. Старшая школа предполагалась профильной, с углубленным изучением предметов по выбору учащихся. Тут я не понимаю двух вещей. Во-первых, проще всего было бы упростить содержание образования в 5-10-х классах, и на этом успокоиться. Но как быть с теми детьми, которые хотели бы и могли учиться углубленно раньше, уже, скажем, в 6-10-х классах? А таких детей много, очень много. Мы иной раз сами не понимаем, как много! Дай им только хорошее, интересное содержание образования и организуй все по-человечески… Во-вторых, разве дело только в том, чтобы разгрузить содержание образования?

Они останавливаются на перепутье. Дальше Игорю Сергеевичу нужно направо, а Савушкину – налево.

Савушкин:
– Я думаю, нужно не просто разгрузить содержание образования, а гуманитаризировать его как можно больше. Потому что школа должна помочь молодому человеку понять, как ему жить в этом мире.

Они прощаются и идут каждый в свою сторону.

Г.Гессе:
    - ВНУТРИ МЕЩАНСТВА ВСЕГДА ЖИВЕТ МНОЖЕСТВО СИЛЬНЫХ И ДИКИХ НАТУР. НАШ СТЕПНОЙ ВОЛК ГАРРИ -- ХАРАКТЕРНЫЙ ПРИМЕР ТОМУ. ХОТЯ РАЗВИТИЕ В НЕМ ИНДИВИДУАЛЬНОСТИ, ЛИЧНОСТИ УШЛО ДАЛЕКО ЗА ДОСТУПНЫЙ МЕЩАНИНУ ПРЕДЕЛ, ХОТЯ БЛАЖЕНСТВО САМОСОЗЕРЦАНИЯ ЗНАКОМО ЕМУ НЕ МЕНЬШЕ, ЧЕМ МРАЧНАЯ РАДОСТЬ НЕНАВИСТИ И САМОНЕНАВИСТНИЧЕСТВА, ХОТЯ ОН ПРЕЗИРАЕТ ЗАКОН, ДОБРОДЕТЕЛЬ И ЗДРАВЫЙ СМЫСЛ, ОН ВСЕ-ТАКИ ПЛЕННИК МЕЩАНСТВА И ВЫРВАТЬСЯ ИЗ ПЛЕНА НЕ МОЖЕТ. ТАКИМ ОБРАЗОМ, НАСТОЯЩЕЕ МЕЩАНСТВО ОКРУЖЕНО, КАК ЯДРО, ШИРОКИМИ СЛОЯМИ ЧЕЛОВЕЧЕСТВА, ТЫСЯЧАМИ ЖИЗНЕЙ И УМОВ, ХОТЬ И ПЕРЕРОСШИХ МЕЩАНСТВО, ХОТЬ И ПРИЗВАННЫХ НЕ ПРИЗНАВАТЬ ОГОВОРОК, ВОСПАРИТЬ К АБСОЛЮТУ, НО ПРИВЯЗАННЫХ К МЕЩАНСКОЙ СФЕРЕ ИНФАНТИЛЬНЫМИ ЧУВСТВАМИ, НО ОЩУТИМО ЗАРАЖЕННЫХ ПОДОРВАННОСТЬЮ ЕЕ ЖИЗНЕННОЙ СИЛЫ, А ПОТОМУ КАК-ТО ЗАКОСНЕВШИХ В МЕЩАНСТВЕ, КАК-ТО ПОДЧИНЕННЫХ, ЧЕМ-ТО ОБЯЗАННЫХ И В ЧЕМ-ТО ПОКОРНЫХ ЕМУ.               

               


                ГЛАВА III. ЗИМА.


                Но даже генезис узнав
                Таинственного мирозданья,
                И вещества состав,
                Живой не создадите ткани
                Во всем подслушать жизнь стремясь,
                Спешат явленья обездушить,
                Забыв, что если в них нарушить
                Одушевляющую связь,
                То больше нечего и слушать.

Гёте “Фауст”.


Начало декабря. Идет снег. Близится большой праздник – День разгрома немецко-фашистских войск под Москвой. По этому поводу завуч школы по учебно-воспитательной работе объявила в школе конкурс. Ребята должны показать небольшие сценки-спектакли по этой тематике. Все классные руководители озабочены. Валентина Николаевна, классный руководитель 6 “а” класса, где учится Света, дала задание Свете и двум ее лучшим подружкам (обе Иры): изготовить плакат к конкурсу. Дети вместе с Валентиной Николаевной придумали сценарий.

Кабинет истории. Идет урок. Учитель, Баранов Юрий Викторович, проверяет домашнее задание. Света Савушкина переживает: параграф она, известно, не выучила, а ее… бац! И спросили.

Баранов:
– А на этот вопрос ответит нам… Савушкина.

Света:
– Юрий Викторович. Я лучше в другой раз.

Баранов:
– Это тебе не КВН, не игра какая-нибудь, а урок. Тем более, урок истории. Ладно, садись.

Света садится, покраснев, побледнев, ни жива, ни мертва, дрожит.

Света (думает):
– Что же делать-то? Значит он другой вопрос спросит, а параграф-то я не выучила.

И вдруг опять…

Баранов:
– Савушкина, к доске. Сможешь на этот (уже другой) вопрос ответить? Или опять на другой отвечать будешь?

Света:
– Ага…

Баранов:
– Садись, все с тобой ясно.

Света (садится, думает про себя):
– Фух! Пронесло! На следующем уроке, наверное, будут спрашивать.

На урок приходят две девочки и мальчик. Среди них Ира Е. С перемены их задержала. Валентина Николаевна – обсуждали сценарий мини-сценки и роли. Просят разрешения присутствовать на уроке. Проходят на свои места. Садятся. И сразу же Ира пишет записку Свете: “Света! В.Н. решила поставить нас всех троих: тебя, меня и Ирку П. в концерт. И она за нами за всеми придет на географию (кто будет участвовать) и заберет нас, и мы будем репетировать! Мы втроем будем ЛЕСОМ, оказывается! А концерт будет завтра!”.
И вот, не с географии, а с алгебры Валентина Николаевна забирает тех, кто участвует в постановке. Строит их в коридоре, они начинают репетировать. А сценка такая: сначала Катя Лазарева выходит и говорит, чему этот концерт посвящается и т.д. Потом… Вот, теперь заминка, нет Шепелева, некому слова говорить.

Ира П.:
– Валентина Николаевна, давайте я за Шепелева буду.

Валентина Николаевна спокойно передает текст роли Шепелева Ире. Ира читает стихотворение. В это время “Зоя Космодемьянская” выходит из леса (т.е. из-за Светы и двух Ир) с листовками, подходит к костру. “Зоя Космодемьянская” рассказывает о себе. Костер сделан из цветной бумаги, обложен дровами и снизу подсвечивается лампочкой. Когда свет в зале будет погашен костер будет, как настоящий. Вдали будут стоять березы (из бумаги), вата на полу будет имитировать снег. “Зоя” и “партизаны” здорово одеты! “Зоя” в шапке-ушанке со звездой, в валенках, в ватнике и в брюках. Очень похоже! А “партизаны” (Козлов и Лазарев) с рюкзаками, тоже в ватниках, в валенках. Еще есть “Медсестра”. Она в пилотке, с длинной косой, в белой кофточке, с поясом от пионерской формы, а на плечах у нее – порванный ватник. В общем, все по форме одеты. “Партизаны”, “Зоя”, “Медсестра” говорят свой текст у костра. Они сидят на рюкзаках. Потом по сценарию “Зоя” уходит на задание, на котором она погибает. “Партизаны” разворачивают большой плакат, поют песню, и на этом сценка окончена. Дети репетируют один раз и уходят в лаборантскую к Валентине Николаевне записывать песню, которую петь будут. Валентина Николаевна садится на свое любимое место, на подоконник… И вдруг открывается дверь в лаборантскую и туда заглядывает “ценный ребенок” (как его называют учителя) – девятиклассник Минин Михаил. Его зовут “ценным” потому, что он умеет хорошо играть на всех подряд инструментах, и когда учителя со своими классами выступают на разных концертах и конкурсах, они просят Минина аккомпанировать.

Валентина Николаевна (кричит на него):
– Минин! Я тебя убью! Ты что, дрянь такая, убегаешь! Я тебя просила прийти, я тебе песню дам, а ты убегаешь, дрянь такая!

Валентина Николаевна нравится Минину. Можно даже сказать, что он в ней души не чает. Он ее голос по телефону на магнитофон записывает (впрочем, другие мальчики тоже этим занимаются). Минин появляется в лаборантской в тот момент, когда Валентина Николаевна диктует песню Свете, двум Ирам, Яне, Кате, Тане, еще одной Кате и Сереже.

Валентина Николаевна (Минину):
– Я тебе песню дам. По телефону скажу.

Минин:
– Ладно, давайте, звоните обязательно. Я магнитофон заранее подготовлю!

Валентина Николаевна (смеется):
– Он все время мой голос записывает. А моей дочки голос ты не записываешь?

Все смеются.

Минин:
– Не-е-ет…

Валентина Николаевна:
– Она говорит: “Мам, иди, твой дурак, Минин, звонит” (смеется).

Минин:
– Ну да, она так не говорит…

Валентина Николаевна:
– Нет, правда, она так говорит.

Все опять смеются.

Валентина Николаевна:
– Ну, Миша, ну сыграешь, ладно, Ми-ни-ин! я тебе пирожок куплю, я тебя любить буду, Минин. Ну только сыграй, ладно?

Все смеются.

Минин:
– Не могу. Я к Сидоровой собрался!

Валентина Николаевна:
– Ну, Минин, если ты не сыграешь, я тебе в четверг по физике “2” поставлю, я тебя убью, я тебя из школы исключу! Слышишь?!

Минин (смотрит в окно):
– А, вон она идет, Сидорова! Или не она?... Нет, она!

Все смеются.

Валентина Николаевна:
– Слышишь, Минин, я тебе что говорю?! Минин!

Минин (вертит пальцем у виска):
– Она совсем одурела (на В.Н.). ну как я вам без мотива сыграю?

Валентина Николаевна:
– Минин, как хочешь, так и играй! Если сыграешь, я тебя любить буду. Я тебя от уроков освобожу, Минин.

Минин:
– Посмотрим…

Все смеются.

Г.Гессе:
  - Если рассмотреть душу Степного волка, то он предстает человеком, которому уже как индивидуальности, как яркой личности написано на роду быть не-мещанином -- ведь всякая яркая индивидуальность оборачивается против собственного "я" и склоняется к его разрушению. Мы видим, что он наделен одинаково сильными импульсами и к тому, чтобы стать святым, и к тому, чтобы стать развратником, но что из-за какой-то слабости или косности не смог махнуть в дикие просторы вселенной, не преодолел притяжения тяжелой материнской звезды мещанства. Таково его положение в мироздании, такова его скованность. Большинство интеллигентов, подавляющая часть художников принадлежит к этому же типу. Лишь самые сильные из них вырываются в космос из атмосферы мещанской земли, а все другие сдаются или идут на компромиссы, презирают мещанство и все же принадлежат к нему, укрепляют и прославляют его, потому что в конечном счете вынуждены его утверждать, чтобы как-то жить. Трагизм этим бесчисленным людям не по плечу, по плечу.


Полдень. Поле. Звучит музыка Вивальди (CD 1 № 9) Молодые, здоровые ребята балуются, бегают по полю, борются друг с другом, смеются. Среди них Петр, Иоанн со своими братьями, Матфей, бывший сборщик налогов. Что-то очень важное, видимо, сказал Иисус Матфею. А, может быть, так же, как Иоанну и Петру, показал чудо Матфею? Никто того теперь не знает. Только Матфей все бросил и пошел за Иисусом. Пошел, бросив все.
Иисус Назарянин спит. Ночью Иисус много молился. Теперь, на отдыхе, после нескольких часов перехода, уснул. Ученики возгласами своими и смехом будят его. Иисус открывает глаза. Над ним огромное небо. Он смотрит на облака в синеве. музыка Вивальди стихает, звучит Бах (CD 1 № 10). Иисус переводит глаза на учеников. Видит, как они балуются, улыбается. Потом начинает шептать, как бы про себя, слова пророка Иеремии, а затем на экране уже сам Иеремия, стоит на посадочной полосе в потоке света.

Иеремия:
– Вот наступают дни, говорит Господь, когда Я заключу с домом Израиля и с домом Иуды Новый Завет. Не такой завет, какой Я заключит с отцами их в тот день, когда взял их за руку, чтобы вывести из земли Египетской; тот завет Мой они нарушили, хотя Я оставался в союзе сними, говорит Господь. Но вот завет, который Я заключу с домом Израилевым после тех дней, говорит Господь: вложу закон Мой во внутренность их и на сердцах их напишу его, и буду им Богом, а они будут Моим народом. И уже не будут учить друг друга, брат брата, и говорить: “познайте Господа”, ибо все сами будут знать Меня, от малого до большого, говорит Господь, потому, что Я прощу беззакония их и грехов их уже не воспомяну более.

Иеремия говорит о Новом Завете, который Бог заключает с людьми. Этот завет связан с Мессией. Итак, начинается новая эра в истории человечества. Может быть, она будет продолжаться еще столетия или даже тысячелетия. Но пророк утверждает, что закон Бога будет записан на сердцах людей, и что все люди будут знать Бога. Значит, встретят Его внутри себя. Это будут новые люди с новой природой, и над ними будет новое небо.

Иисус:
– Идите сюда, дети мои!

Такое обращение не удивляет учеников. Они уже достаточно давно знают Иисуса, видели, как он больных людей делал здоровыми, были свидетелями и других чудес. Они уже хорошо поняли, что Иисусу не нужно рассказывать о человеке, потому, что он сам знает каждого человека, его мысли и всю его суть. Они видели его силу, хотя, конечно, не понимают, что перед ними, может быть, Христос, Слово Божье, посланник Бога, имеющий Природу Бога и тело человека. Этого они не понимают. Так же, как не понимают этого и не могут вместить в себя подавляющее большинство живущих ныне людей. Почитают Его, как учителя, наставника или даже как пророка. Иисус сейчас будет рассказывать своим ученикам притчу о Сеятеле. (В это время звучит один из музыкальных шедевров, например, “Лунная соната” Бетховена или Бах (CD 1 № 11). Зрители должны почувствовать, что и музыка и притча о Сеятеле и есть те семена, которые Сеятель сеет в их душах и сердцах для того, чтобы Семена дали Плод).

Иисус:
– Я расскажу вам притчу. Сеятель вышел сеять. Когда он бросал семена, некоторые из них упали у дороги, и птицы склевали их. Другие упали на камни, туда, где было мало плодородной почвы. Эти семена быстро проросли, потому, что почва была не глубокой. Но когда взошло солнце, ростки засохли, так как у них не было сильных корней. Другие семена упали в колючий кустарник, который разросся так, что заглушил ростки. Остальные семена упали на хорошую почву и принесли плод в тридцать, шестьдесят, а то и во сто раз больше того, что было посеяно. Слушайте, если у вас есть уши.

Г. Гессе.
  - Чтобы достичь этого или наконец, может быть, отважиться все-таки на прыжок в космос, такому Степному волку следовало бы однажды устроить очную ставку с самим собой, глубоко заглянуть в хаос собственной души и полностью осознать самого себя. Тогда его сомнительное существование открылось бы ему во всей своей неизменности, и впредь он уже не смог бы то и дело убегать из ада своих инстинктов к сентиментально-философским утешениям, а от них снова в слепую и пьяную одурь своего волчьего естества. Человек и волк вынуждены были бы познать друг друга без фальсифицирующих масок эмоций, вынуждены были бы прямо посмотреть друг другу в глаза.


В день концерта (так называет Света конкурс по поводу Дня разгрома фашистов под Москвой) Валентина Николаевна забрала ребят, выступающих на конкурсе, с урока труда и повела их репетировать в лаборантскую при кабинете физики. Пришли в лаборантскую и, что же, ребята репетировали?! Фиг два! (как говорит Света). Ребята сидели в лаборантской и валяли дурака. А Ирка Евдокимова все за Валентиной Николаевной повторяла. И походку, и голос, и все. Смешно так, ужас! Она уселась у самого окна (любимое место Валентины Николаевны) и сидит, и никого на свое место не пускает. Ну сидели ребята так, сидели четыре урока. И ничего не делали! Вернее, Валентина Николаевна ушла классный журнал искать, потом на свои уроки и по своим делам, а в это время Минин девочек развлекал. То анекдот им про Асисяй расскажет, то про урок истории и их учительницу, Ледовскую, по прозвищу Гиена, то еще про что-нибудь. Уселся у двери на столик и рассказывает. А девчонки: кто сидит, кто стоит (Света, как всегда, стояла) – хохочут. А потом пришел Терняк и свалил стул. Такой грохот! А за дверью лаборантской, в кабинете физики, урок идет! Все хохочут. Вдруг учитель физики, Александр Демьянович вбегает в лаборантскую и как заорет: “Вы что тут делаете? Сейчас всех повыгоняю отсюда!” Девочки сразу достали свои бумажки со словами и сказали, что они репетируют. Александр Демьянович вышел. Потом ребята опять дурака валяли. Потом в лаборантскую вбегает Валентина Николаевна.

Валентина Николаевна:
– Сейчас, уже через час, выступаем, а мы еще не репетировали! Минин, сгоняй в четвертый кабинет, посмотри: открыт ли? Там прорепетируем.

Тут в лаборантскую вваливается Мерзликин и его компания. Они принесли ветки для “костра”. У Мерзликина вся нога мокрая, а Валентина Николаевна в это время как раз наклонилась и переобувалась. Она потрогала его штаны и говорит: “Ты что, в мокрых штанах ходить будешь? Переодевайся быстрее!”. Потом Валентина Николаевна опять убежала; за дверью в кабинете начался урок, а ребята снова начали валять дурака. Терняк одел шапку Валентины Николаевны и ходит по лаборантской. Девчонки хохочут, а Минин начал опять что-то рассказывать. Потом опять влетает Валентина Николаевна.

Валентина Николаевна:
– В Актовый зал! Скорее! Уже выступаем!

О том, что было дальше, Света рассказывает маме, когда приходит со школы домой (после конкурса).

Света:
– И вот нужно идти выступать. Мамочки! Я же слов совсем не знаю, за кем иду, что говорю. Другие классы по 50 раз репетировали, а мы только один раз, да и то не до конца. Подведу – страх! МЫ принесли декорации, расставили их. Только хотели второй раз прорепетировать в четвертом кабинете, как эта злющая Гиена говорит: “Классы, заходите в зал!”. У меня сердце прыгает, разрывается, я от волнения слова не могу выговорить. Все начисто перезабыла, ничего не помню, только сердце колотится. По жеребьевке нашему классу выпало быть первым… Не помню, как вышла на сцену. Валентина Николаевна тоже волнуется, туда – сюда ходит. Мне повезло, я у края сцены стояла, меня не очень видно, я подглядывать могла, да и Валентина Николаевна рядом стоит, подскажет. И Минин перед носом. Ой, боюсь! Я не одного слова вспомнить не могу. Вот… Вот уже Катька заканчивает. Сейчас я… Ой! Я открыла свою шпаргалку, приготовилась. Катька закончила, а я прозевала. Валентина Николаевна говорит: “Света, ну, давай, давай!” Я очнулась, пролепетала по бумажке что-то, покраснела… Ужас! Весь зал уставился на нас и смотрит и видит только меня! Ой! Мне что-то говорит Валентина Николаевна: “Света, ты что молчишь?”. Ой! Опять забыла! Я говорю ей: “Валентина Николаевна!” – Она не слышит. “Валентина Николаевна!” – не слышит. “Валентина Николаевна!!” – “Что?”. “Я сейчас, да?” – “Да! Скорее, громче!”. Я почти все прочитала по бумажке, спотыкаясь… Ужас! Фу-у-ух! Пронесло! Вдруг Валентина Николаевна сует мне плакат. Я ее поняла и стала передавать его дальше. Так мы его разворачивали, и вскоре все прочли надпись: “Молодежь мира – за Мир!” Тут Минин заиграл, и мы запели. Вернее, запели не мы, а Валентина Николаевна. Мы пели так, что и с комаром не сравнить. Валентине Николаевне (как потом она говорила) за всех пришлось отдуваться, т.е. петь! После нас выступали другие классы. И мы.. заняли второе место! Валентина Николаевна очень обрадовалась. После выступления все бурно делились впечатлениями (когда возвращались в лаборантскую). Когда мы пришли Валентина Николаевна сказала Александру Демьяновичу: “Александр Демьянович. Поздравьте нас! Поздравьте! Второе место заняли! Грамоту дали!”. Она нас похвалила и сказала, что нужно было говорить громче. Вот как!

Г.Гессе:
        - Не исключено, что когда-нибудь Гарри представится эта последняя возможность. Не исключено, что когда-нибудь он сумеет познать себя . Тысячи таких возможностей его ждут, его судьба непреодолимо влечет их, все эти аутсайдеры мещанства живут в атмосфере таких магических возможностей. Достаточно пустяка, чтобы ударила молния. И все это хорошо известно Степному волку, даже если ему никогда не попадется на глаза этот контур его внутренней биографии. Он чувствует свое положение в мироздании, он чувствует и знает бессмертных, он чувствует возможность встречи с собой и боится ее, он знает о существовании зеркала, взглянуть в которое ему, увы, так надо бы, взглянуть в которое он так смертельно боится.


То самое поле, где остановился Иисус Назарянин со своими учениками на отдых. Только что Иисус рассказал притчу о Сеятеле. В числе слушателей не только ученики его, но и несколько учителей закона и фарисеев, а также десятка полтора простых людей, мужчин и женщин.

Кто-то из собравшихся:
– Учитель, расскажи нам значение этой притчи о Сеятеле. Нам не все понятно.


К месту расположения Иисуса с людьми быстро подъезжает повозка, запряженная лошадью. Лошадь уставшая, взмыленная. Люди в повозке сильно торопились. Это трое мужчин, по виду похожих на крестьян. Они привезли парализованного. Он лежит в повозке на подстилке. Трое мужчин снимают его с повозки, несут и кладут рядом с Иисусом. Он смотрит на парализованного. Тот тоже смотрит на Иисуса Назарянина. Лицо больного искажено страданием.

Иисус:
– Друг, твои грехи прощены.

Этими словами возмущены учители закона и фарисеи. Они переглядываются. На лицах и в мыслях их недоумение: “кто может, кроме Бога, прощать грехи? Это же богохульство!”. Иисус знает их мысли.

Иисус:
– Что вас смущает? Что легче сказать: “твои грехи прощены” или “встань и ходи”? Но чтобы вы знали, что Сын Человеческий имеет власть на земле прощать грехи. (обращается к парализованному) Встань, бери свою постель и иди домой!

Парализованный встает, берет подстилку и идет. Все люди, видевшие это, изумлены.

Одна из женщин (Иисусу):
– Счастлива та мать, что родила тебя и выкормила.

Иисус:
– Счастливы те, кто слышит Слово Божье.

Иисус про себя проговаривает слова из книги пророка Исайи: "Как дождь и снег нисходят с неба и туда не возвращаются, но наполняют землю и делают ее способной рождать и произращать… так и слово Мое, которое исходит из уст Моих – оно не возвращается ко Мне тщетным, но исполняет то, что Мне угодно, и совершает то, для чего Я послал его”.



До Нового года осталось несколько дней. В школе проходят традиционные новогодние Огоньки по классам. В Актовом зале – общая дискотека. Савушкин – дежурный учитель. Он идет по школьному коридору. Мимо него проходят, даже пролетают, нарядные школьники, девушки и юноши. Им нужно показать себя, обратить на себя внимание. Школа гудит от этого движения, от шума дискотеки. Школьники везде, они кучкуются, группируются. Они – в классах, в коридорах, на лестницах. Особенно их много в Актовом зале и рядом с ним. Здесь грохочет музыка. В Актовом зале темно, только яркие вспышки светомузыки. Полно танцующих. Звучит твист. Ощущение праздника и праздничного возбуждения.



Утро 31 декабря. Электричка. Савушкины едут встречать Новый год вместе с мамой Германа, Ниной Степановной. Живет теперь Нина Степановна в далекой деревне, на границе Московской области. Живет одна. Дом у нее старый, но есть электричество, две печки, есть вода, сад. Даже баня есть. У мамы Германа астма, в городе ей трудно жить. Да и жить вместе с Савушкиными не хочется. Здесь у Нины Степановны есть подружка, ее соседка, с которой она часто общается. Так что, хоть и несладко Нине Степановне, но жить можно. Иногда к ней приезжает Герман, а она сама в Москву ездит редко – ноги болят. Летом у нее в деревне месяц-полтора живет внучка Света. Вагон полупустой. Поезд перебирается от станции к станции. Света, недовольная тем, что ее рано разбудили и не дали выспаться, молчит, дремлет. Глядя на нее, обычно разговорчивая в дороге Ольга тоже нахохлилась, молчит, тоже спит. Савушкин смотрит в окно. За окном мелькает сплошной лесной массив. Деревья стоят все в белых шапках снега, такие нарядные! Изредка за деревьями проглядывают дачные домики. Встречаются и большие коттеджи. Знакомая картина… Савушкин про себя вспоминает слова из "Фауста": "Только спесь людская ваша с самомнением смелым себя считает вместо части – целым."
Чтобы не заснуть, также, как жена и дочь, Савушкин решает пойти в тамбур, покурить. Встает, идет к входной двери. Курит он редко, но иногда бывает. Его внимание привлекает довольно большой белый лист, приклеенный к стене вагона, справа от входной двери. На листе крупным шрифтом напечатано стихотворение. Без подписи. Просто висит большой белый лист со стихотворением.

Савушкин (читает):
– Люди милые!
Вы, хотя и добрые,
Но в какой-то мере
Все же заблужденные.
А потому – не будьте
Ради Бога, дураками:
Философию и афоризмы мудрых
Изучайте срочно сами.
В жизни почаще применяйте
И своим детям прочитайте,
Тогда избавитесь от множества
Ошибок, глупостей и бед;
Если изучите еще
Вы психологию и этикет.
Почти нигде все это
В начальной да и в старшей
Школе не преподают.
А почему? Ответ на это не дают.
И как же можно все это понять,
Когда дети начинают
Без нужных знаний погибать?
И почему их обучают
Много лет тому,
Что на практике в итоге
Почти не нужно никому?

Савушкин:
– Какие беспомощные, наивные, неумелые стихи! Но как искренне написаны, с болью! (Повторяет) И почему их обучают много лет тому, что на практике в итоге почти не нужно никому?

Поезд подъезжает к станции. Савушкины сходят с электрички. Теперь нужно ждать автобуса. Впрочем, это недолго. Всего минут 20-25. если он, конечно, пойдет, а то, бывает, что объявляют о том, что автобуса не будет: то сломался по дороге, то еще что-нибудь. Тогда приходится ждать следующий автобус, а это уже часа полтора. Света окончательно просыпается, оживает и теперь рассказывает, как три дня назад ей в стоматологической поликлинике ставили пластинку на зубы, вернее, пока только сделали гипсовый слепок.

Света:
– Меня вызвали в кабинет. Иду, дрожу… Врач говорит: “Садись”. У меня сердце дрогнуло. Ну, ничего! Стерпим! Села в кресло. Вертится рядом какой-то другой, молодой врач. Первый врач (его фамилия Ерошкин) говорит этому молодому: “Я ухожу, а ты слепок сделай”. Я дрожу. “Ладно”, – говорит молодой врач. И стал замешивать какую-то гадость. Но от нее здорово пахло мятной жвачкой. Потом он стал эту гадость засовывать мне в рот. Он засунул ее мне на небо и как придавит! И говорит: “Дыши через нос”.

Автобус, слава Богу. Пришел вовремя. Сели, поехали. Ехать долго. Целый час. Света рассказывает маме и папе о том, что она поругалась с Иркой Евдокимовой. Ирка (перед тем, как Света пошла в стоматологическую поликлинику) сказала ей: “Чтоб тебе больно было!”. Вот такая деловая! Вообще… Разговор стихает, Света и мама дремлют. В автобусе тепло, и окна хрустальные. А снаружи солнце и холодно. Савушкин сначала смотрит в окно, потом надевает наушники, включает плеер. Звучит орган (токката и фуга Баха ре минор CD 2 № 1).

Савушкин:
– Наши психологи, врачи и педагоги любят говорить о медико-психологических особенностях ребенка. Они человека понимают, как физическое, биосоциальное существо. Они находятся на плоскости. А человек объемен, он больше своего физического тела. Человек космичен по своей природе и именно этим отличается от всякой животной твари. Человек несет в себе Космос и связан, наверное, с Космосом. Если бы это было не так, то Бах никогда бы не написал такой музыки. Фрейд этого не понимал. Он был атеистом. Он многое понял в человеке, но не понял главное: человек не только житель земли, но и гражданин Вселенной. У Фрейда основным мотивом поступков Гамлета служит неосознанное стремление к инцесту, к кровосмешению. Чушь! Фрейд ничего не понимал у Шекспира. Фрейд отделил человека от мироздания, унизил человека и определил человека как отдельную и независимую от других людей и от Вселенной биолого-психологическую структуру. Да, человек живет на земле, ходит по ней ногами; да, он подчиняется, не может не подчиняться, земным законам. Но поет человек в душе Песню, и если отнять у него Песню – он умрет. В человеке живет Человек! Если умрет Человек в человеке, то умрет и сам человек, потому, что человек неотделим от Человека, живущего в нем. Многие это понимают. Иной раз даже неграмотная старушка. А Фрейд этого не понял. Совесть человеческая, голос ее – это голос Космоса, живущего в человеке, а совсем не то, что считал Фрейд. Я – часть мироздания, я – духовный процесс, текущий и изменяющийся во времени… Да, я только человек и живу по законам биологической структуры, внутри которой нахожусь. Но есть во мне что-то такое, что принадлежит не мне. А, может быть, и мне, но это мучает и одолевает меня. Это – стремление ввысь, в небо. Потому, что над головой человека – небо! Ум человека, отсоединенный от совести, от того Космоса, который живет в человеке, приводит человека чем дальше, тем больше к хитрости, подлости, убийству. Человек продает себя за чечевичную похлебку. В этом трагедия.

Автобус приезжает в деревню. Савушкины сходят.

Ольга:
– Герман, о чем ты думал а автобусе, пока мы ехали? Сидел с отсутствующим взглядом…

Герман:
– Думал о чем? Вот, размышлял о том, что такое есть человек. Рассказать?


Ольга:

– Возможны два взгляда на человека, на его жизнь и на его судьбу. Первый взгляд, очевидный, лежит как бы на поверхности – это взгляд атеиста. Атеист скажет так: “Человек есть биосоциальное существо, наделенное разумом. Человек ограничен своим физическим телом и произошел от одного из видов обезьян по закону Эволюции. Человек независим от Вселенной, и сам творит мир по своему разумению. Он один, и нет над ним Разума-руководителя. Бога нет. Человек придумал Бога. Человек способен создать философо-этическую систему, отвечающую на вопрос “Что есть Добро и Зло?”.

Герман:

– Второй взгляд, противоположный первому, таков. Человек сотворен Богом. Сотворен для развития, для уподобления человека Богу. Человек соединен с Богом, Творцом Вселенной. Бог живет в человеке, присутствует в нем, значит, в человеке есть Божье Царство. Человек не ограничивается своим физическим телом, он бесконечен и космичен. Он – сущий в мироздании. Творчество человека – это дар от Бога, это присутствие Бога в человеке. Совесть – это и есть голос Бога в человеке. Человек связан со Вселенной причинно-следственной связью и несет ответственность за свои поступки и мысли. Человек, такой, какой он есть на сегодняшний день, не способен сам, без Бога, знать, что такое Добро и Зло, в частности, для себя. То, что ценят люди – презирает Бог. История человеческой цивилизации полна страданий, крови и обмана именно потому, что человек хочет решать дела по собственному разумению, в соответствии с собственными понятиями о Добре и Зле. Человек, несмотря на огромный внутренний потенциал, который заложен в нем, на данном этапе не является человеком в полном смысле этого слова, а лишь полуфабрикатом. Ему предстоит еще длительный путь развития. Таков план Бога в отношении человека. “Сотворим человека по образу и подобию Своему”, – так передает Библия намерение Бога в отношении человека.

Г.Гессе:
   -  Как все люди, Гарри мнит, что довольно хорошо знает, что такое человек, а на самом деле вовсе не знает этого, хотя нередко, в снах и других трудноконтролируемых состояньях сознания, об этом догадывается. Не забывать бы ему этих догадок, усвоить бы их как можно лучше! Ведь человек не есть нечто застывшее и неизменное (таков был, вопреки противоположным догадкам ее мудрецов, идеал античности), а есть скорее некая попытка, некий переход, есть не что иное, как узкий, опасный мостик между природой и Духом. К Духу, к Богу влечет его сокровеннейшее призвание, назад к матери-природе -- глубиннейшая тоска; между этими двумя силами колеблется его жизнь в страхе и трепете. То, что люди в каждый данный момент вкладывают в понятие "человек", есть всегда лишь временная, обывательская договоренность. Эта условность отвергает и осуждает некоторые наиболее грубые инстинкты, требует какой-то сознательности, какого-то благонравия, какого-то преодоления животного начала, она не только допускает, но даже объявляет необходимой небольшую толику духа. "Человек" этой условности есть, как всякий мещанский идеал, компромисс, робкая, наивно-хитрая попытка надуть, с одной стороны, злую праматерь-природу, а с другой -- докучливого праотца -- Дух и пожить между ними, в индифферентной середке.


Всем семейством подходят Савушкины к дому матери Германа. Стучат. Выходит Нина Степановна. Обнялись, входят в дом. Савушкин просит чаю погорячее. Мать ставит чайник, включает плиту. Садятся пить чай. Разговаривают о работе, об учебе, о том, какие яблоки уродились в этом году. О том, что осенью дороги в округе становятся непроездными и, случись что с каким-нибудь деревенским стариком, – и помочь некому. Весь медицинский персонал – медсестра деревенская, тетя Глаша, а что она может-то? Света рассказывает бабушке, что папа на школьном конкурсе читал письмо прадеда Степана с фронта о том, как он воевал под Москвой, в районе деревни Могутово. Спрашивает у бабушки, где находится эта деревня Могутово? Есть ли она сейчас на карте? Савушкин говорит, что хорошо бы узнать, где это и летом поехать посмотреть те места, где воевал дед. Сохранилась ли церковь с полуразрушенной колокольней и остатки старого барского дома? Решают, что приобретут карту Московской области и найдут на ней деревню Могутово. После чая садятся смотреть старые и новые фотографии. Затем Савушкин достает фотоаппарат и начинает фотографировать всех на память.

Потом Савушкин предлагает Ольге и дочери немного погулять по деревне и ее окрестностям, пойти к речке. Она льдом, конечно, закрыта. Но там есть незамерзший родник!
Но Света не хочет. Она начинает рассказывать бабушке про какую-то замечательную страну под названием Пимвовария, которую она придумала. Герман и Ольга уходят гулять вдвоем. Ольга читает стихотворение Вероники Тушновой "Сто часов счастья".
Света достает карту и начинает объяснять. Дело в том, что они с Иркой, Лилькой и Наташкой будут играть в такую игру: она, Света, сделает (придумает) остров, на нем напишут все названия (пустыни, реки, озера, океаны, равнины, города, леса, рифы и прочее) и будет сражаться с Лилькой и Наташкой, у которых уже есть свои карты. Эту игру придумала Света.


Света:
– Я же эту игру придумала, а Лилька и Наташка не хотят считаться с моим мнением. “Все пускай делает Ирка. У нее в тысячу раз лучше, чем у Светки! (Хотя у нас одинаково) Ха-ха! Сразу видно, что это Светка делала… Ха! Нет, путь Ира нарисует, Ира пусть…”. Ну, в общем, поругались мы. Потом, на следующий день, мы карту острова сделали вместе с Иркой.

Света показывает бабушке эскиз-карту острова-государства Пимвовария. Остров похож на зуб, а, может быть, на скифскую каменную бабу. С левой стороны его омывает Синий океан, с правой – Казюлькин океан. По контуру острова располагаются его порты: Порт Ной, Порт Сигар, Порт Рет, Порт Янка, Порт Фель. На острове вверху пустыня Ядвига, а внизу пустыня Поппури. Слева посередине острова невысокая горная гряда с горой Тереза, а напротив, на другой стороне острова, проходят через пустыню без названия торговые пути. В самом низу острова в океан впадает река Писи-Миси. Тут же две тюрьмы. Одна тюрьма по одну сторону реки, другая – по другую. Столица Пимвоварии, город Бормокозюлька, расположен посередине острова. В столице есть небольшая тюрьма, замок, в котором томится принцесса, лобное место на Синей площади. В окрестностях города помечено поле для сражений. Дальше Света принимается рассказывать о животных острова, о птицах. Например, на острове есть маленькие птички, которые питаются капельками дождя и только! Кроме того, на равнинах и в пустынях живут флюсолямбы, у которых длинные щеки, зеленое туловище и уши. Они ядовиты и питаются насекомыми и животными. Также на острове обитают куколямбы – безобидные животные с восьмью ногами и с двумя горбами на спине, у них очень чуткий нюх. Есть и другие птицы и животные, о которых Света, конечно, рассказала бабушке. Потом Свете надоедает рассказывать и она спрашивает бабушку:

Света:
– Бабушка, а что это за книжечка, которую ты в последнее время читаешь?



Бабушка:
– Повесть Хемингуэя “Старик и море”. Он за эту повесть получил Нобелевскую премию. Это, как бы, самая престижная, высшая награда.

Света:
– А о чем повесть, расскажи!

Бабушка:
– Представь себе: старый рыбак много дней выходит в океан в надежде поймать большую рыбу. Маленькая или средняя рыба его не интересует: ему нужна не просто большая, а очень большая рыба. Рыба у Хемингуэя – это символ счастья, удачи и благополучия. Человек хочет своей волей так много счастья, удачи и благополучия, чтобы можно было бы ими обожраться. Ему не нужно просить разрешения у океана, он сам решил, что есть для него Добро и Зло, что есть Благо. Он хочет добыть Счастье! Если бы ему еще и знать, в чем оно, Счастье? Рыбак уходит очень далеко в океан, дальше всех, весь поглощенный одной мыслью: любой ценой добыть огромную рыбу, даже если бы ему пришлось умереть! И ему везет. Он загарпунил огромную рыбу. Такую огромную, какую никогда и не видел. Несколько суток беспощадной борьбы с рыбой на грани физического истощения, когда огромная рыба, соединенная с лодкой бечевкой, тащила рыбака все дальше и дальше в океан… И когда рыба окончательно ослабела, человек убил ее. А так как рыба в лодке не помещалась, человек потащил ее к берегу, привязав за бортом. И тогда приплыли акулы… Израненный, измученный рыбак привез на берег лишь скелет огромной рыбы.

Света:
– Вот так история! А в чем ее смысл?

Бабушка:
– Ты сказку о рыбаке и рыбке, конечно, знаешь? Ну вот, Хемингуэй написал очень похожую историю. Это тоже притча, и на ту же тему.

Света:
– Передал старик рыбке старухино пожелание стать владычицей морскою. Воротился домой и видит: сидит его старуха у разбитого корыта. Что же и старик оказался у разбитого корыта?

Бабушка:
– Оказался и старик у разбитого корыта. Вот ты слышала библейскую притчу о том, как Адам и Ева съели в райском саду яблоки с дерева познания Добра и Зла, хотя это было запрещено Богом?

Света:
– Знаю и эту историю. Сорвала Ева яблочко с дерева познания Добра и Зла, сама слопала и Адама угостила. И за это Бог выгнал их из рая. Только непонятно, за что? Что они такого особенного сделали?

Звучит музыка CD 2 №2.
Бабушка:
– Захотела Ева знать и решать сама, без Бога, что есть для нее Добро и Зло. И Адама на это подбила. Захотелось им владеть самостоятельно знанием о Добре и Зле, а тогда и жить в соответствии с этим представлением. Пушкинская старуха и Старик Хемингуэя поступили очень похоже. Решив, что им известно, что для них есть Добро и Зло, они стали действовать… И вот, старуха – у разбитого корыта, старик привозит на берег лишь скелет огромной рыбы… Адам и Ева – это мы, люди. Уже тысячи лет люди живут по своим представлениям о Добре и Зле. Люди очень похожи на пушкинскую старуху, на старика Хемингуэя, на Адама и Еву. И вот… на земле войны, кровь, обман, лицемерие, отсутствие правосудия, угнетение.

Света:
– Что же люди такие плохие?

Бабушка:
– Да нет. Люди – сложные существа. Способны на любовь, на самопожертвование, на многое хорошее способны люди. Да вот беда: люди наполнены собственным умом. Люди такие, какие они есть сейчас, со своей природой, потому так и живут на земле, что не понимают чего-то очень важного. Пока не понимают…

Г.Гессе:
 - Чувство, что "человек" не есть нечто уже сложившееся, а есть требование Духа, отдаленная, столь же вожделенная, сколь и страшная возможность и что продвигаются на пути к ней всегда лишь мало-помалу, ценой ужасных муки экстазов, как раз те редкие одиночки, которых сегодня ждет эшафот, а завтра памятник, -- это чувство живет и в Степном волке. Да, Гарри чувствует, что существует путь к истинному человеку, да, порой он даже еле-еле и мало-помалу чуть-чуть продвигается вперед на этом пути, расплачиваясь за свое продвижение тяжкими страданьями и мучительным одиночеством. Но одобрить и признать своей целью то высшее требование, то подлинное очеловечение, которого ищет Дух, пойти единственным узким путем к бессмертию -- этого он в глубине души все же страшится. Он ясно чувствует: это поведет к еще большим страданьям, к изгнанью, к последним лишеньям, может быть, к эшафоту, -- и как ни заманчиво бессмертие в конце этого пути, он не хочет страдать всеми этими страданьями, не хочет умирать всеми этими смертями.

Через день, рано утром, часов около десяти, Савушкины уже возвращались автобусом домой. Приехав на станцию, узнают, что электричка будет минут через 15. Ольга и Света пошли в здание вокзала, а Савушкин остался ждать их снаружи. Слева от вокзала, метрах в 30-40 от себя, он видит картину: собака грязно-серо-белого цвета с несколькими коричневыми пятнами по бокам в обществе двух детей. Собака бездомная, из числа тех, какие всегда живут где-то рядом с вокзалом и автобусной остановкой и побираются у людей. Некоторые из них зиму не переживают… Две девочки, одна лет семи-восьми, другая еще меньше – лет четырех-пяти, играют в какую-то свою игру. Больше рядом никого нет. Только эти двое детей и собака. Должно быть, мама этих девочек зашла на несколько минут в здание вокзала, а, может быть, она там работала. Девочки возят свои колясочки, в которых лежат куклы, вдоль клумбы, собака семенит за ними. Девочки останавливаются – собака садится рядом. Видно было, что эта собака и не помышляет о том, чтобы просить есть. Дети собаку не замечают, увлеченные игрой. А собаке, казалось, больше ничего и нужно было, только бы быть с этими детьми. Ей и так было хорошо. Савушкин вспомнил эту собаку. Осенью, когда он в предыдущий раз ездил навещать мать, она приходила на автобусную остановку с целым выводком щенков. Щенков было, кажется. шестеро. Смешные, трогательные, как шарики, создания. Увидев собаку тогда, Савушкин зашел в магазин, который был тут же, в двух шагах, и купил кольцо дешевой ливерной колбасы. Затем, разрывая колбасу руками, накормил их. Где теперь эти щенки?
Звучит музыка (CD 2 № 3 Марселло).

Савушкин (думает):
– Вот эта собака… Она сердцем своим собачьим подчиняется Закону, знает свое определение. Не понимая того, сама вписана в эту всеобъемлющую систему со звездами и планетами и никогда, никогда, как бы ни была голодна, не обратится на человека. Не бросится на него, а хочет служить ему. Не бросится на человека, если только другой человек не направит ее, или если собака не сойдет с ума. А человек? Ведь и человек, наверное, в потоке бытия Мироздания. Как же может человек по собственному разумению пойти против того потока жизни, которая совершается в Мироздании над ним?Вспоминает слова из книги пророка Михея: "О, человек! Сказано тебе, что – добро и чего требует от тебя Господь. Действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренно мудро ходить перед Богом твоим!"
Читает про себя стихотворение Пушкина “Не дай мне Бог сойти с ума”.




 
                ГЛАВА IV. ВЕСНА

«Кто любит Меня, тот соблюдает слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и будем жить у него».
                Евангелие от Иоанна


Савушкин читает текст:
– После воскресения Лазаря, молва о котором быстро разнеслась повсюду, Иисус из Назарета стал еще более известен. Еще больше народа ходило за ним, выпрашивая исцеление, надеясь на чудо. Наблюдая, как народ приветствует Иисуса, фарисеи с досадой говорили друг другу: “Ничего не помогает. Весь мир идет за ним!”. После воскресения Лазаря собрался Иудейский совет.

Иудейский совет. Присутствуют: священники, фарисеи, учителя закона. Это Анна, Каиафа, Суммий, Датам, Гамалиил, Иуда, Левий, Нефталим, Александ, Сир и другие старейшины.

Каиафа, первосвященник:
– Иисус из Назарета совершил еще одно чудо. Вы знаете, он воскресил Лазаря. Тому свидетелей было много, и наши посланные подробно рассказали нам об этом. Этот Иисус – страшный человек! Он обманщик и чародей. Он называет себя “Божьим Сыном”, “Мессией”, а мы знаем его, что он – сын Иосифа, плотника, а рожден от Марии. Он стал очень известен в народе. За ним ходит много людей, и они хотят сделать его царем Иудейским. Он – самозванец и государственный преступник. Если мы позволим ему продолжать, то все уверуют в него, народ взбунтуется. Тогда случится самое страшное. Придут римские легионы и погубят этот глупый народ и наш храм. Иисус из Назарета должен быть арестован и предан публичной казни! Будет лучше, если один человек умрет за весь народ, чем весь народ погибнет из-за одного.

В зал Иудейского Совета вбегает один из приближенных Каиафы:
– Там на городской площади огромная толпа! Она кричит: "Наш царь Ииисус Назаретянин, пророк! Хотим его видеть царем! Его хотим!

Каиафа:
Я должен спасти мой народ и храм от римских мечей. Я должен это сделать, и сделаю!

Г.Гессе:
 Ему невдомeк как подавлен в нем в Гарри и взят в плен мещанином, ложным человеком подлинный человек.Этот Степной волк должен был умереть, должен был собственноручно покончить со своей ненавистной жизнью -- или же должен был переплавиться в смертельном огне обновленной самооценки, сорвать с себя маску и двинуться в путь к новому "я".

Школа. Кабинет Савушкина. Только что прозвенел звонок с последнего урока. Савушкин ходит по кабинету и собирает у учеников тетради. Торопит их. К нему подходит учительница русского языка и литературы Нина Анатольевна.

Нина Анатольевна:
– Герман, здравствуй! У меня небольшое ЧП. Вчера вечером домой мне позвонила мама Володи Петрова. Он в больнице сейчас. Вчера днем, когда он переходил улицу, его сбила машина. Сотрясение мозга, ушибы, перелом ноги. Месяц или полтора в школу ходить не будет. Мать его сейчас в больнице. Оттуда хотела в школу зайти, переговорить со мной и с тобой. У тебя сегодня есть еще в школе дела?

Савушкин:
– Да есть кое-что. Нина, а как это случилось с Петровым?

Нина Анатольевна:
– Пошли покурим, по дороге поговорим.

Савушкин и Нина Анатольевна идут по школьному коридору, затем спускаются по лестнице на первый этаж. Там, на первом этаже, есть небольшое помещение – подсобка, где школьный сантехник Коля, он же разнорабочий, держит свой инвентарь. Там у него стоит столик, играющий роль верстака, на котором Коля еще и режет стекло. Там висят полочки, на которых разложены всякие необходимые вещи: трубочки, шайбы, прокладки, ключи и другое. В учительской курить нельзя, директор запретил. Поэтому курящие учителя попросили, чтобы им разрешили курить в подсобке у Коли.
Герман и Нина Анатольевна идут в подсобку.

Нина Анатольевна:
– Я спросила маму Володи, как он попал под машину? Она говорит, что машину он не видел. Все произошло неожиданно. Мать его беспокоится, что теперь будет. Как сыну от учебы не отстать.

Герман и Нина Анатольевна заходят в курилку. Там уже находятся две молоденькие учительницы, преподающие тоже, как и Нина Анатольевна, русский язык и литературу. Их зовут Мария Николаевна и Нелли Викторовна. Мария Николаевна на коленях держит стопочку листочков с письменными работами учеников. Проверяет работы ручкой с красным стержнем, делает какие-то пометки, ставит оценки.

Нелли Викторовна:
– Одни и те же ошибки по десять раз делают! Никакого терпения не хватает. Вчера до часу ночи тетрадки проверяла. Сейчас спать хочу.


Нина Анатольевна говорит о том, что осенью, в самом начале сентября, Петров на лестнице ногу подвернул, упал. Было сильное растяжение. В школу Петров не ходил недели три. И вот теперь с ним опять похожая история. Что за невезение!


Савушкин:
– Видите ли, я этого Володю Петрова знаю почти два года. Раньше он учился у Татьяны Алексеевны в обычном общеобразовательном классе. Учился неплохо. В основном на “четыре”, но были и “пятерки”. А у меня в профильном классе учится слабо. Сидит он все эти два года напротив моего стола, на первой парте, сидит и почему-то почти с самого начала раздражает меня. Почему, я и сам не понимаю. Парень он неплохой, старательный, тихий. Ко мне относится хорошо, уважительно. Я же это вижу. Какие у меня к нему могут быть претензии? Ну, учится слабо. В основном, на “тройки”. Бывают и “двойки”, совсем редко – “четверки”. Но, в общем-то, он тянет. Старается. Тем не менее, он меня постоянно раздражает. А почему – и сам не могу объяснить. За что мне его не любить? За то, что он на фоне других ребят слабоват? Ну и что? Не один же он такой. В этом классе есть еще двое-трое ребят, таких же слабеньких, как он. Но они меня не раздражают. Он старается, но выше “тройки” у него не получается. И вот какое-то время назад я стал догадываться, в чем тут дело. Какое-то время назад я понял: он ненавидит своих товарищей. Ненавидит за то, что они вдвое меньше его занимаются, и у них получается, а у него – нет. Он очень самолюбив. Я это только недавно понял, и, по-моему, не ошибаюсь. А эти два случая: в начале сентября на лестнице и вчера с машиной – меня еще больше в этом убеждают. Сидит он напротив меня, полный ненависти к своим товарищам, и, может быть, к самому себе. И разрушает себя этой ненавистью. И вот, судьба его как бы останавливает. А, может быть, мне все это только кажется? Не знаю... Я думаю, как же мне его матери об этом сказать? Ведь не поймет же. А сказать, наверное, нужно.

Мария Николаевна:
– Герман Борисович, по-моему, это Ваша фантазия и не более того. Мать его Вас не поймет, подумает, что Вы хотите ее сына от себя подальше сплавить. Вот и все.



Савушкин:
– В том и дело, что чепуха какая-то. А не скажу я ей этого, он в профильном классе останется. Помучается. Догонит. Будет учиться в десятом классе и опять будет ненавидеть ребят. И опять будет разрушать себя и свою природу… А если его судьба еще раз остановит, на этот раз хуже, тяжелее? Тогда как? А может, ему давать облегченные контрольные работы и ставить “четверки” и “пятерки”, чтобы он успокоился?



Кабинет Савушкина. Последние пятнадцать минут урока. Почти как всегда, в это время ребята воспроизводят все то, о чем говорилось на уроке. Подводится итог, пишется самостоятельная работа. Звучит музыка.

Савушкин проговаривает про себя слова Шекспира из "Гамлета" : "Кто вертит кем, еще вопрос большой: судьба любовью или любовь судьбой?"
Размышляет: "В поезде картонная коробка, тяжелая, под 50 кг, набитая редиской, падает с верхней третьей полки на пол прямо мимо тебя, сидящего внизу, в нескольких сантиметрах от твоей головы. Молния с шумом и треском разрывает свечением пространство метрах в 9-10 левее и немного выше тебя бьет в антенну на крыше дома. А ты сидишь на девятом этаже в своей квартире и только содрогаешься от этого небесного явления. Эти два события случились рядом с тобой, и ты стал их участником – они случайны или нет? Они выражают, знаменуют что-нибудь? Газовый баллон горит в багажнике твоего знакомого. В последний момент он это замечает. Останавливает машину, рискуя жизнью, тушит баллон. А за несколько дней до этого события он впервые видит яркий цветной сон. И с удовольствием рассказывает его, не думая и не подозревая, что сон этот может о чем-то свидетельствовать, предупреждать о чем-то. Тебе снится сон о твоей жене, и через пару месяцев этот сон как будто исполняется. Племянник твоей жены разбивает свой автомобиль, потому что неожиданно на дороге перед ним возникает пожилой мужчина и, чтобы не убить его, племянник сворачивает в сторону и врезается в дерево.
Откуда в нашей жизни возникает случай, событие или цепочка событий? Случайны ли они, или являются следствием игры каких-то сил, направленных по какой-то причине на нас?
“Случай есть мощное и мгновенное проявление Проведения” – так сказал Пушкин. Это утверждение великого поэта – просто красивая звонкая метафора или он сказал это серьезно? Если это сказано серьезно, то тогда нужно по-другому, иначе смотреть на человека, на его жизнь и судьбу, на проблему взаимоотношений человека и мироздания. А что, если человек и мироздание связаны между собой причинно-следственными связями? Может быть об этом предупреждал Христос, когда говорил: “Не судите и не судимы будете” и “Какой мерой вы будете мерить, такой и вам будет отмерено”? Человек, народ, государство, жизнь, судьба, история, культура, искусство, мироздание – все это вместе не составляет ли Целое и не заключено ли в Единый Жизненный Поток? А потому вырывать из этого Потока Бытия мироздания понятие о Добре и Зле и отдавать его человеку, чтобы он мог судить об этом, наверное, нельзя?...
Повседневную нашу жизнь сопровождает цепочка выборов. Выбор человека всегда делается в соответствии с тем, как он понимает, что есть Добро и Зло, в частности, для себя. Но понимает ли человек, что есть Добро и Зло? Способен ли понять? Нет, наверное, не может, потому, что человек живет своим умом, со своей моралью. Ставит себе свои цели, соизмеряет свою жизнь со своими ценностями. Свободу свою, которой, как ему кажется, он абсолютно обладает, он использует для себя. Дороги, которые он выбирает, пользуясь свободой выбора, по его разумению – прямые. Но куда они его ведут? К храму? К тому Человеку-великану, который живет в нем? Нет, очень часто нет. Масштаб человека меньше масштаба понятия Добра и Зла. Пока... Есть цепочка выборов. В соответствии с этими выборами есть цепочка поступков, шагов, действий, мыслей, мысленных программ, пожеланий, в том числе негативных, направленных на окружающих тебя людей или имеющих своей целью изменить свою судьбу, “улучшить” свою жизнь, добиться справедливости, отомстить, изменить ситуацию и т.д. Эти поступки, мысли, действия, пожелания, как следы на песке. Только следы эти не стираются, а сохраняются, принадлежат Вечности. Потому что мироздание обладает Памятью. В этом нет сомнения. Жизнь человека не уходит, как вода в песок, она уже сохранена, она уже есть и будет. Наверное, в этом смысле, человек вечен. Память мироздания соединяет Прошлое, Настоящее и Будущее. Прошлое, Настоящее и Будущее слиты воедино. Они не бывают по отдельности друг от друга: каждый наш шаг, каждая мысль невоспитанного ума, носящая негативный, агрессивный характер, имеют последствия. И тогда в нашей жизни, в жизни людей, связанных с нами, и связанными между собой, возникает случай или событие (как будто случайное).
Случаи или события в нашей жизни бывают разными: простые и сложные, просто пугающие или имеющие негативные последствия… Случаи или события бывают разными, но, похоже, у них есть какое-то объяснение, есть какая-то метапричина…
И опять мы приходим к вопросу: “Что есть человек? В чем его Тайна? Одинок ли человек или он находится в силовом поле Бытия мироздания? И не является ли случай или события в жизни человека своего рода разрядом этого силового поля, похожим на разряд молнии, попадающий в человека?"



Уроки в школе закончились. Савушкин пришел в учительскую, чтобы положить классный журнал на место. В учительской в этот момент были две подружки Нелли и Мария. Нина Анатольевна разговаривала по телефону. Увидев Савушкина, Нелли спросила его, говорил ли он с мамой Петрова?

Савушкин:
– Ну, я очень осторожно переговорил с ней. Нашел какие-то слова, успокоил ее. По моему, она меня поняла. Сказал, чтобы не переживала.
Мол, аттестуем ее ребенка, экзамены перенесем. Пусть, если хочет, учится дальше в десятом профильном, а там посмотрим. Но намекнул ей, чтобы ее Володя, с его самолюбием, был поосторожнее, от греха подальше.

Мария Николавна:
– Герман Борисович, вот , посмотрите мое творческое произведение. Не хотите ли познакомиться? Мне было бы интересно Ваше мнение. (передает газету Савушкину)
Газетный текст был озаглавлен так:

Сегодня ранним утром я слышала разговор Господа с Городом.

– Просыпайся, малыш, – сказал Господь, солнечной улыбкой заглядывая в сонные окна.
– Я дарю тебе прекрасное Утро! – прощебетал Он птицами в разноцветной осенней листве.
– Хм, – буркнул спящий Город и выпустил первые выхлопные газы прогревающихся машин. – Свежо. Почти холодно…
Господь прошёлся солнечными зайчиками по изумрудной от инея траве и ласково погладил Город: – Хорошо, тогда дождя сегодня не будет. Умоемся росой! – И миллиарды бриллиантов заблестели по всему Городу.


Савушкин, отложил газету в сторону, не прочитав:
 - А я уже видел, вчера прочитал. Ну что мне Вам сказать? Если Вы хотите знать мое мнение, то вот оно. Эти Ваши стихи в прозе – это легкая прелестная картинка, написанная свежо и талантливо. Но, Маша, простите меня. Я буду с Вами откровенен. Этот текст мне не интересен. Пожалуйста, не обижайтесь! Ваш взгляд на мир несколько отличается от моего.
У меня Бог никогда бы не был таким солнечным, как у Вас, а был бы Богом страдающим, даже возмущенным за те безобразия, которые мы творим здесь, внизу, в его присутствии. Мы – Его дети, Его образ. Ведь, если Библия говорит правду, то мы единоприродны с Богом. А что выделываем? Меня интересует тема наполненности человеком его собственным умом. Это тема Достоевского, Шеспира, Чехова, Гоголя. Тема непонимания себя человеком, непонимания человеком Бога, непонимания человеком того, что он творит, непонимания человеком присутствия в себе чего-то Огромного и Бесконечного, непонимания людьми друг друга. Для меня разговор с Богом – это гипотетическая возможность покаяния, для того, чтобы, может быть, подняться на одну ступеньку повыше, к Нему поближе.
Мы с Ниной Анатольевной говорили о Вас, она мне показывала Ваши стихи. Стихи интересные, но ведь это какая-то метафизика.
Вы – типичная Ева-женщина, талантливая Ева, молодая. Да и откуда Вам быть другой? Наверное, если бы Вы были другой – это было бы странно и ненормально. И все-таки, я хочу Вам дать совет: не витайте в метафизических облаках и пространствах. Будьте проще. Найдите тему земную, естественно соответствующую Еве-женщине, молодой и талантливой. Пишите о женской любви, о чувствах, но пока не касайтесь темы Бога. По-моему, пока Вы до этого не доросли. Да и тема эта больше мужская, а не женская.

Мария Николаевна:
– Герман Борисович, что значит Ева-женщина? Как это понять?

Нина Анатольевна:
– Герман считает, что есть творчество мужское и женское. Они различны, потому что о разном. Среди гениев нет женщин, полагает он, только мужчины. В каждом мужчине живет Адам, в каждой женщине – Ева. Ева – женщина не глупее Адама-мужчины, а, может быть, даже умнее. Во всяком случае, она сложнее, тоньше, разнообразнее, хитрее, жизнеспособнее. Но Адам и Ева живут в пространствах разного смысла. Они живут для разного. Ева более земная. Сфера ее интересов здесь, на земле. Это ее дети, семья, карьера и, конечно, творчество. Но творчество Евы особенное, женское.

Савушкин:
– Творчество Евы-женщины, может быть, более теплое, более чувственное, не менее талантливое, но оно иное, чем у Адама-мужчины. Творчество Евы-женщины более земное. У Адама-мужчины – оно более холодное, страшное и высокое. Адам имеет божественное первородство. Он ближе к небу. Ему, а не Еве, сказано: “Будешь в поте лица добывать свой хлеб”. Хлеб – колоссальный символ! Прежде всего, духовный. Шедевры гениев и есть духовный хлеб, приходящий с небес на землю через Адама-мужчину. Потому что такова его функция. Ева создана из ребра Адама, помощником ему. Ева-женщина может быть более религиозной и не менее духовной, чем Адам-мужчина, но именно Адаму дано поручение. Ему изначально заповедано стремление “куда-то, ввысь, туда, в зенит”. Видимо, именно поэтому, Адаму покоряются в искусстве высочайшие вершины самых величественных заснеженных гор. Ева же в жизни своей вряд ли так сильно и категорично задаст себе и миру вопросы, которые мучают Адама. Они не нужны ей так, как нужны Адаму. Она в себя эти вопросы не вмещает. Ева прежде всего мать. Она – мать всех живущих на земле. Она связана с детьми, с Адамом, которого она тоже считает (и он хочет этого!) своим ребенком, мистическими кровными узами, более сильными, может быть, чем атомные связи в веществе.
У Адама же поручение. Ему нужно добывать “хлеб насущный”. Вот почему Адам рвется в небо. Вот почему Адам в “Фаусте” жалуется: “Мир бесконечности мне недоступен!” Вот почему Адам задает вопросы Бесконечности. И когда он это делает, он совершает истинно мужскую работу! Вот почему Адам хочет понять “Вселенной внутреннюю связь и тайну бытия”. Прежде всего, Адам, но не Ева, несмотря на ее, быть может, большую религиозность. Впрочем, может быть я ошибаюсь.

Г.Гессе:
- Хотя очеловечение как цель понятнее ему, чем мещанам, он закрывает глаза и словно бы не знает, что отчаянно держаться за свое "я", отчаянно цепляться за жизнь -- это значит идти вернейшим путем к вечной смерти, тогда как умение умирать, сбрасывать оболочку, вечно поступаться своим "я" ради перемен ведет к бессмертию. Боготворя своих любимцев из числа бессмертных, например Моцарта, он в общем-то смотрит на него все еще мещанскими глазами и, совсем как школьный наставник, склонен объяснять совершенство Моцарта лишь его высокой одаренностью специалиста, а не величием его самоотдачи, его готовностью к страданиям, его равнодушием к идеалам мещан, не его способностью к тому предельному одиночеству, которое разрежает, которое превращает в ледяной эфир космоса всякую мещанскую атмосферу вокруг того, кто страдает и становится человеком, к одиночеству Гефсиманского сада.

Савушкин читает Евангелие:

Иисус:

– Настал час Сыну Человеческому быть прославленным. Говорю вам истину, если пшеничное зерно не упадет в землю и не умрет, то оно останется всего лишь зерном. Если же оно умрет, то из него произойдет много зерен. Я возвращаюсь к тому, кто послал меня. Я возвращаюсь к Отцу и вы больше Меня не увидите. И еще Я хочу сказать, что один из вас предаст Меня.

Перенос действия. На экране Иисус и его ученики.

Ученики растеряно переглядываются между собой, спрашивают друг друга потихоньку: кого Иисус имел в виду? Иоанн находился рядом с Иисусом и о чем-то говорил с Ним. Петр, перехватив взгляд Иоанна, тайком сделал жест, смысл которого был “спроси, кто предаст тебя?”.

Иоанн (тихо Иисусу):
– Учитель, кто из нас предаст тебя?

Иисус (тоже очень тихо):
– Тот, кому я сейчас подам этот кусок хлеба, обмакнув его в тарелку. (Обмакивает кусок и протягивает его Иуде Искариоту) Делай быстро то, что собираешься делать.

Никто за столом не понимает, зачем Иисус сказал это (кроме, может быть, Иоанна). Взяв хлеб, Иуда сразу же выходит. На дворе ночь.

Иоан смотрит в глаза Иисусу. Иисус Иоану:
– Не надо ничего делать. Так нужно. Не говори Петру. Он слишком горяч, и не поймет сейчас. Так нужно. Потом поймешь.

Иисус (после ухода Иуды):
– Дети мои, недолго Мне быть с вами. Я ухожу к Отцу, и вместо себя пришлю вам учителя – Духа истины, который исходит от Отца. Он будет свидетельствовать обо Мне, напомнит вам все, что Я вам говорил и все, что я делал. Но и вы должны будете свидетельствовать обо Мне, потому, что были со Мной с самого начала.

Звучит музыка.

Петр:
– Учитель, куда Ты идешь?

Иисус:
– Туда, куда Я иду, ты со мной пойти не сможешь, но позже пойдешь.


Филипп:
– Наставник, покажи нам Отца, и этого будет нам достаточно.

Иисус:
– Неужели ты не знаешь Меня, Филипп? Ведь Я уже столько времени среди вас. Кто видел Меня, тот видел и Отца. Слова, которые Я вам говорил – не Мои слова: это Отец, который живет во Мне, совершает свою работу. Я в Отце и Отец во Мне. Просите Меня о чем угодно во имя Мое. Во имя Мое, а не во имя свое, и Я сделаю это для вас. Если вы будете во Мне, и если Мои слова будут в вас, то все, о чем бы вы ни попросили, вы получите. Многое Мне хотелось бы еще вам сказать, но вы сейчас не сможете понять. Я ухожу и даю вам новую заповедь: любите друг друга! Как Я вас полюбил, так и вы любите друг друга.
Я возвращаюсь к Отцу и больше Меня вы не увидите. И все-таки, не оставлю вас сиротами, приду к вам.

Ученики:
– Что это Он говорит нам? Как это понять? Не знаем, что говорит.
Иисус:
Еще немного, и мир уже не увидит Меня, а вы увидите меня. Ибо я живу, и вы будете жить.

Иуда (не Искариот):
– Учитель! Что это, что Ты хочешь явить Себя нам, а не всему миру?

Иисус:
Кто любит Меня, тот соблюдает слово Мое, и Отец Мой возлюбит его, и Мы придем к нему, и будем жить у него.

Г.Гессе:
  - Там, на танцевальной площадке ресторана, где однажды поздним вечером Гарри Степной волк слушал джаз, блистал саксофонист Пабло, красавчик Пабло, веселый добрый малый. Он был в центре всеобщего внимания, ему это нравилось, он с удовольствием и мастерски дул в свою трубу. В ресторане шла послевечерняя жизнь. Шум, толчея, дым, винные пары, крики, а на танцевальной площадке бушевалв музыка. И в центре этой музыки был красавчик Пабло.
    Однажды, днем на набережной Степной волк встретил Пабло.
   - Господин Пабло, - сказал Гарри ему, - я видел Вас за работой, Вы отличный саксофонист, я хотел бы поговорить с Вами о музыке. Мне интересно услышать Ваше мнение, Ваши суждения.
Он самым приветливым образом засмеялся и невозмутимо сказал:
-- Видите ли, по-моему, вовсе не стоит говорить о музыке. Я никогда не говорю о музыке. Да и что мог бы я вам ответить на ваши очень умные и верные слова? Ведь вы же будете совершенно правы во всем, что вы скажете. Но, видите ли, я музыкант, а не ученый, и я не думаю, что в музыке правота чего-то стоит. Ведь в музыке важно не то, что ты прав, что у тебя есть вкус, и образование, и все такое прочее.
    -- Ну да. Но что же важно?
    -- Важно играть, господин Галлер, играть как можно лучше, как можно больше и как можно сильнее! Вот в чем штука, мосье. Если я держу в голове все произведения Баха и Гайдна и могу сказать о них самые умные вещи, то от этого нет еще никому никакой пользы. А если я возьму свою трубу и сыграю модное шимми, то это шимми, хорошее ли, плохое ли, все равно доставит людям радость, ударит им в ноги и в кровь. Только это и важно. Взгляните как-нибудь на балу на лица в тот момент, когда после долгого перерыва опять раздается музыка, -- как тут сверкают глаза, вздрагивают ноги, начинают смеяться лица! Вот для чего и играешь.


Савушкин и Ольга в большом зале консерватории. Симфонический оркестр. Звучит музыка (CD 2 № 5 Альбиони).

Савушкин (про себя):
– Шедевры… Шедевры творятся мощью человеческого сердца. Шедевром человек измеряет и открывает самого себя, пытается ответить на вопросы: что есть человек? Какова его душа? Какого его сознание? Каковы его мысли и чувства? Шедевр свидетельствует о присутствии в человеке Мощи и Красоты, которые рвутся из человека вовне, изливаются из его души шедевром и творят Искусство. Творят Искусство для того, чтобы и другие люди могли услышать, увидеть и понять… Вечный духовный Человек живет в каждом человеке, и в мужчине, и в женщине. Но в гении этот Человек получает от мироздания функцию древних пророков: услышать и передать. Услышать Божье Слово и передать Его людям, чтобы и они услышали. Каждый шедевр есть Божье слово. Потому что, если есть Бог, то он живет в каждом гении, в его Музыке, в его Искусстве. После Христа и Магомета не было больше пророков в ветхозаветном понимании этого слова. Те, древние пророки, умерли. После Христа и Магомета пришли новые пророки: гениальные художники, скульпторы, писатели, поэты, музыканты.
Они решали, решают и будут решать одну и ту же задачу: услышать Божье слово и передать Его людям. “Вышел сеятель сеять”… Шедевры гениев и есть Божьи семена, прорастающие в людях Царством Небесным.




В школе быстро разнеслась страшная новость: совершена попытка самоубийства ученицей 10 класса, Анжелой Веремеевой. По этому поводу директор школы собрал учителей на экстренное совещание.

Директор школы:
– Многие из вас уже знают, какое неприятное событие произошло у нас в школе с одной из наших учениц. Вчера Анжела Веремеева, ученица 10 класса, пыталась покончить с собой. Сейчас она находится в реанимации, без сознания. Ее матери врачи сказали: отек мозга, будет ли жить – неизвестно. А получилось следующее. За неделю до ее попытки повесился ее парень, Сережа Чесноков, с которым она дружила около года. Чесноков учился в соседней школе. Может быть, вы слышали об этом случае. Нам в управлении об этом говорили. Перед тем, как повеситься, Чесноков написал Анжеле прощальное письмо. Я разговаривал с Натальей Ивановной, директором школы, где учился Чесноков. Она не знает причину самоубийства. Так вот, он отправил Анжеле прощальное письмо. Она присутствовала на похоронах. Возможно, что на похоронах была не только она, а еще кто-нибудь из наших учеников, мы этого не знаем. Конечно, это наша вина: мы не знаем, что происходит с нашими детьми, с кем они проводят время. С кем дружат, как живут вне стен школы. Через три дня после похорон Анжела получила прощальное письмо Чеснокова. Прочитав его и соответствующим образом восприняв, вспомнив Чеснокова в гробу, Анжела позвонила подружке. Ей она рассказала о письме и сказала, что сейчас пойдет на берег реки и утопится или повесится. Лед на реке почти растаял, вы знаете. Выслушав Анжелу, подружка не знала, что делать: верить или нет. Позвонила еще одной девочке. Рассказала ей все. Девочки позвонили Анжеле, потом пошли к ней домой. Не застав ее дома, побежали на берег реки. Там они ее и обнаружили. Пока сняли ее с дерева, прошло время. Когда скорая увозила Анжелу в больницу. Она была без сознания. (Замолчал. Потом обвел взглядом присутствующих учителей). Я понимаю, что у вас своих проблем и забот хватает: со здоровьем, с работой, с родными. И все же часть вины за этот поступок лежит на нас. Я думаю, вы это понимаете. Через несколько дней состоится педсовет по вопросу воспитания детей. В школу приедет комиссия. По-видимому приедут не только из окружного управления, но и из города. А, может быть, и из министерства. Готовимся к педсовету, Нина Петровна, соберите, пожалуйста, с учителей, планы воспитательной работы. Еще раз внимательно просмотрите их. К тем, кто будет выступать на педсовете, я завтра же подойду, и мы обговорим все вопросы. А Вы, Герман Борисович, подойдите ко мне в кабинет через полчасика.


После совещания Савушкин и учитель труда, Сергей Иосифович, пошли покурить на первый этаж. Там, в курилке, сидели и другие учителя. Учителя обсуждают услышанное от директора. Они говорят о том, что произошедший случай не единственный в школе. За последних десять лет, со дня основания школы, в школе произошли еще три таких случая. Детям попадает и от родителей, и от учителей. Бывают нервные срывы... Учителя говорят, что за неделю в двух рядом стоящих школах – два случая суицида! Теперь, наверное, по их душу нашлют комиссий. Искать виновных..



Кабинет директора. Савушкин у директора.

Директор:

– Герман, у тебя нет ощущения, что мы занимаемся в школе не тем, чем надо бы заниматься?

Савушкин:

– Саша, наша система образования ориентирована на то, чтобы дать молодым людям как можно больше знаний и умений с тем, чтобы они могли потом конвертировать эти знания и умения в красивую и достойную жизнь, как мы ее себе понимаем. Мы стараемся, а нужно иное. Нужно не образовывать, а воспитывать ум молодого человека. Вернее, так: воспитывая ум молодого человека, дать ему образование. Именно из-за невоспитанного ума происходят все наши беды, льется кровь, приходят несчастья за несчастьями, распадаются семьи, строиться нелегкая судьба. С таким умом мы никогда не сможем построить свободное и справедливое общество, в котором “свобода и хлеб земной вдоволь для каждого будут вместе совместимы” (так считал Достоевский). Образовывая ум, отсоединенный от совести, мы на выходе будем часто получать, как говорил Достоевский, “ум-подлец”. В лучшем случае, это будет очень умный и очень образованный Иван Ильич, как в повести Л. Толстого “Смерть Ивана Ильича”…

Директор:

– Формально, на бумаге, мы даем в школе довольно большой образовательный объем. Гордимся этим! Говорим: наше образование – одно из лучших в мире! Только это обман. Да, отдельные ребята (их 5–7% от общего числа школьников) осваивают в школе весь предлагаемый объем, и то не в полной мере. Насыщено содержания образования… Мы с напряжением и насилием над детьми заставляем их всех без разбора выучивать достаточно сложные математические теоремы, физические и химические законы и многое, многое другое… мы устраиваем нашим детям каторгу с учебным планом в 6-7 уроков ежедневно (в спецшколах, при шестидневке!), с домашними заданиями по полумертвому содержанию образования.. Потом удивляемся довольно ощутимому сопротивлению детей, ухудшению их здоровья, конфликтности. Обманываем. Поднимаем процент успеваемости и процент качества знаний. Нас заставляют обманывать! Кого обманываем? Зачем? Себя и своих же детей обманываем! На что направлено наше образование? Мы говорим, что образование должно помочь молодому человеку быть социально востребованным. Много правильных и красивых слов говорим. Только все это – одни слова! Мы хотим помочь молодому человеку жить, а сами не знаем, что такое жизнь. А хотим научить детей жить, дать им образование. Ну не парадокс ли это?

Савушкин:
– Ум человека, как броней, одет его самостью, лукавством и непониманием. Саша, могу я на педсовете сказать об этом?

Директор:
– Валяй!

Г. Гессе:

-- Отлично, господин Пабло. Но, кроме чувственной, есть еще и духовная музыка. Кроме той музыки, которую играют в данный момент, есть еще и бессмертная музыка, которая продолжает жить, даже если ее и не играют в данный момент. Нельзя ставить на одну ступень Моцарта и новейший фокстрот. И не одно и то же -- играть людям божественную и вечную музыку или дешевые однодневки. Заметив волнение в его голосе, Пабло тотчас же состроил самую милую физиономию, ласково погладил его по плечу и придал своему голосу невероятную мягкость.
-- Ах, дорогой мой, насчет ступеней вы, наверно, целиком правы. Я решительно ничего не имею против того, чтобы вы ставили и Моцарта, и Гайдна, и "Валенсию" на какие вам угодно ступени! Мне это совершенно безразлично, определять ступени -- не мое дело, меня об этом не спрашивают. Моцарта, возможно, будут играть и через сто лет, а "Валенсию" не будут -- это, я думаю, мы можем спокойно предоставить Господу Богу, Он справедлив и ведает сроками, которые суждено прожить нам всем, а также каждому вальсу и каждому фокстроту, Он наверняка поступит правильно. Мы же, музыканты, должны делать свое дело, выполнять свои обязанности и задачи: мы должны играть то, чего как раз в данный момент хочется людям, и играть мы это должны как только можно лучше, красивей и энергичней.
       Гарри, вздохнув, сдался. Этого человека нельзя было пронять.

Савушкин читает текст:
– Иудеи привели Иисуса из Назарета во дворец римского правителя. Было раннее утро праздника Пасхи. Боясь оскверниться, Иудеи не вошли во дворец, иначе они не смогли бы потом есть пасхальный ужин. Поэтому Пилат сам вышел к ним.

Перенос действия в прошлое.
На экране иудеи:
– Мы обвиняем этого человека во многих нечестивых делах. Мы знаем его, он сын Иосифа, плотника, а рожден от Марии. Он из Назарета, а говорит, что пришел с небес, что он – Сын Божий, что он – царь. Он чародей и волхованием исцеляет людей. Он нарушает субботу и хочет нарушить закон наших отцов.

Пилат:
– Так берите его и судите сами по вашему закону!

Иудеи:
– Но у нас нет права казнить человека, и мы пришли к тебе за его смертью. Он – опасный государственный преступник, обманщик и самозванец! Он подстрекает народ на восстание говорит, что не нужно платить налоги Цезарю. Он зачинщик беспорядков, своим учением возмущает народ по всей Иудее. Начинал в Галилее, а теперь пришел сюда.

Пилат:
– Хорошо, я допрошу его. (Солдатам) Приведите его ко мне в судилище.

Судилище. Пилат сидит в иудейском кресле. На месте, называемом Каменный помост, напротив него, стоит Иисус.

Пилат:
– Что ты проповедовал, на что подстрекал народ?

Иисус:
– Я говорил открыто всему миру. Я учил в синагогах или в храме, там, где собираются иудеи. Тайного я ничего не говорил. Зачем ты меня спрашиваешь? Спроси тех, кто меня слушал, они наверняка знают, что я говорил.

Пилат:
– Ты что, действительно объявил себя царем иудеев?

Иисус:
– Царство мое не от мира сего. Царство мое не отсюда.

Пилат:
– Итак, ты – царь?


Иисус:
– Ты говоришь, что я – царь. Я этого не говорю.

Пилат:
– Кто же ты?

Иисус:
– Я на то рожден и на то пришел, чтобы свидетельствовать об истине, и всякий, кто от истины, услышит голос Мой.

Пилат:
– Что есть истина?

Иисус:
– Истина приходит с неба.

Пилат:
– Значит, нет истины на земле?

Иисус:
– Взгляни, как те, кто говорит истину на земле, судимы теми, кто имеет власть на земле.

Пилат:
– Твой народ и первосвященники предали тебя мне. Что сделал ты? Что скажешь в свое оправдание?

Иисус молчит.

Пилат:
– Ты что, отказываешься говорить со мной? Неужели ты не понимаешь, что у меня есть власть освободить тебя или казнить!

Иисус:
– У тебя не было бы надо мной никакой власти, если бы она не была дана тебе небом!

Входит один из офицеров Пилата.

Офицер (Пилату):
– Тебе записка от жены твоей.

Пилат (читает):
– “Не делай ничего Праведнику сему, ибо этой ночью я много пострадала за него”.(Солдатам) Я выйду из претория к иудеям. Пусть он останется здесь.(выходит к иудеям) Я допросил Иисуса из Назарета. Я не нахожу на нем никакой вины. Я не нахожу в Иисусе ничего достойного смерти. Если хотите, я сильно накажу его и отпущу.

Иудеи:
– Не будь он опасным государственным преступником, мы бы не привели его к тебе!

Пилат:
– Но что он сделал?

Иудеи:
– У нас есть закон. И по этому закону он должен умереть, потому что объявляет себя Сыном Божьим.

Пилат:
– Вы знаете мою жену, Прокулу. Она – язычница, и она построила вам множество синагог. Она прислала только что сказать, что Иисус – праведник. И что она этой ночью много страдала за него.

Иудеи:
– Не говорили ли мы, что он чародей? Вот, он наслал сон жене твоей.

Пилат:
– Что вы хотите от меня?

Иудеи:
– Мы хотим, да будет распят!

Пилат:
– Это не хорошо.

Иудеи:
– Ты не друг Цезарю, если освободишь того, кто говорит про себя, что он – Сын Божий и царь. Не хочешь ли и ты, чтобы он стал царем вместо Цезаря?

Пилат (бормочет тихо себе под нос):
– Вы всегда были народом коварным! (Громко – иудеям) Хорошо, я казню его!

Иисус: (из Евангелия от Луки)
– Огонь пришел Я низвесть на землю, и как хотел бы, чтобы он уже возгорелся!


Г.Гессе:
- То что верующие называют Царством божьим, я называю вечностью. Мне думается, мы люди, все более требовательные, те кто требует вместо пиликанья - музыки, вместо удовольствия - радости, вместо баловства - настоящей страсти, для тех этот славный наш мир не родина. Мы и вовсе не могли бы жить, если бы, кроме воздуха этого мира, не было для дыханья еще и другого воздуха, если бы, кроме времени, не существовало еще и вечности, а она-то и есть царство истинного. В нее входят музыка Моцарта и стихи великих поэтов, в нее входят святые, творившие чудеса, претерпевшие мученическую смерть и давшие людям великий пример. Но точно так же входит в вечность образ каждого, настоящего подвига, сила каждого настоящего чувства, даже если никто не знает о них, не видит их, не запишет и не сохранит для потомства. В вечности нет потомства, а есть только современники.


Ольга, Герман и Нина Степановна смотрят фильм Козинцева “Гамлет”.
Со школы приходит Светка.

Света:
– У нас сегодня первым уроком была физкультура. Фу-у-у! Мы сегодня на физре разбили лампу. Ага! Ой! Опять снег пошел!.. По истории мы сегодня опять писали на карточках. Мне Ирка чуть-чуть помогла, и я, может быть, написала на “пять”. Но, скорее всего, на “четыре”. Может быть, даже на “три”. Или на “два”. Меня на этом уроке все время Танька Бабченко отвлекала. Ей такие легкие вопросы достались, а она у меня все спрашивала. Кошмар! Мы когда после уроков возле школы околачивались, видели очень милую собачку. Пуделя. Красивого! Только он хромал чуть-чуть. Я пришла домой, посмотрела в окно. Снег! Снег! И пурга! И холодно! И дождь! А этот бедный пудель бредет по дороге. То за одним увяжется, то за другим. Так жалко ее! Я хотела ей что-нибудь покушать вынести, но папа сказал, что она, может быть, заразная. Потом я поехала на фигурное катание.

Нина Степановна Свете:
– Иди посмотри фильм. Тебе надо знать это.

Света подходит к бабушке и обнимает ее.

Смоктуновский – Гамлет:
– Какое чудо природы человек! Как благородно рассуждает! С какими безграничными способностями! Как точен и поразителен по складу и движениям! Поступками как близок к ангелам! Почти равен Богу – разуменьем! Краса вселенной! Венец всего живущего! А что мне эта квинтэссенция праха?

Звучит музыка из фильма: Шостакович.

Савушкин:
– В человеке живет что-то очень важное, драгоценное, Вечное… Это Вечное, безусловно, живет в человеке, но связано ли оно с Богом – никто не знает наверняка. Это Тайна. Если есть Бог, то найти Его человеку можно только в себе, поняв себя и измерив себя. Человек не может найти Бога вовне. Бог сокрыт потому, что оставляет человеку право выбора, право свободы. Богу не нужен испуганный и несвободный человек, а нужен человек нашедший, как говорил Достоевский, “себя в себе”. Найти “себя в себе” – это значит задать себе и миру множество вопросов, главный из которых: “Что я такое есть?”. Это значит найти, открыть в себе духовное существо и отождествить себя с ним. Богу нужен именно такой человек.
И когда человек поймет себя, измерит и осознает всю свою высоту, глубину, мощь и величие (существующие сейчас в человеке совместно с его эгоизмом, желанием “своего”, низостью и подлостью), и когда человек вместе с Гамлетом скажет: “Какое чудо природы человек!”; и когда наука немножко поможет человеку – тогда, возможно, человек найдет в себе Бога, в своем очищенном сердце. Произойдет эта Встреча, и Бог откроется человеку и скажет: “Вот Я!”. Тогда человек и Бог будут вместе, они будут одно, и жизнь Бога и человека вместе составят единый жизненный поток; и будут Бог и человек жить во имя одного, для одного.

Савушкин, Ольга и Света продолжают смотреть фильм. В финале Гамлета поднимают на носилках и несут. Звучит гениальная музыка Шостаковича (из фильма).

Нина Степановна:
- Школа и высокое искусство должны быть рядом. Должествование союза школы и искусства в том, чтобы попытаться помочь молодому человеку открыть в себе духовное существо, огромного Человека и осознать его масштаб. И, если это произойдет, молодой человек уже не захочет расстаться со своим Человеком. Он будет с ним навсегда, навечно. Более того, молодой человек рано или поздно, задаст себе естесственный вопрос: откуда во мне эта Мощь и Красота? Откуда во мне этот Человек? И не связан ли этот Человек с Богом, Библией, Кораном и религиозной культурой народов мира?
В любом случае, как бы он себе не ответил на этот вопрос (а ответить на этот вопрос за него не может ни церковь, ни школа, ни государство, ни общество, а только он сам), он будет благодарен за это школе и искусству. Потому что если он ответит на этот вопрос положительно, он придет в Дом молитвы. Если – отрицательно, то утешением ему будет служить великая Литература, великая Музыка, великое Искусство. Если есть Бог, то он хочет от человека именно этого.

Савушкин после фильма рассуждает про себя:
– Слово Божье – это не только Библия или Коран.
Если есть Бог, то Он живет в музыке Шостаковича, в прозе Л. Толстого, в поэзии Пушкина. Если есть Бог, то он живет в каждом человеке и, уж конечно, в каждом гении. Каждый шедевр Искусства – это Слово Божье. Это Евангелие, Радостная весть о присутствии в человеке Царства духовного, это духовная единица Божьего языка. Каждый гений – это тоже Слово Божье, это ступенька в осознании человеком себя. Ибо у Бога в отношении человека, конечно, есть План.
Если есть Бог, то человек – образ Божий! Но если нет Бога, то есть Человек, живущий в человеке! Глубина, высота и мощь этого человека поразительны! Как бы это ни было, если мы хотим рассказать о человеке, то мы должны хотя бы попытаться открыть живущего в человеке Человека, даже если этот Человек – не образ Божий, а живет сам по себе и не связан с горним (что весьма сомнительно). Как бы то ни было, мы должны дать слово этому Человеку! Это Он в Бетховене сотворил “Аппассионату”, пятую и девятую симфонию; это Он в Рихтере сыграл первый концерт для фортепиано с оркестром Чайковского; это Он в Моцарте и его сороковой симфонии; это Он в Бахе и его музыке. Это Он в Поэзии, Прозе и в Живописи; это Он приходит с нами и в нас в залы консерватории, в церковь.
Пусть Он говорит! Пусть Он говорит в старце Зосиме, в Алеше Карамазове, в “Трех сестрах” Чехова, в Гамлете. Дадим слово Корану и Библии, и ее ветхозаветным пророкам. Потому что, если Библия с ее великолепным языком и пророки – не слово Божье, то тогда что же? Тогда Библия и пророки – Слово вечного духовного человека, живущего в каждом человеке. Дадим Ему слово в Музыке, Поэзии, на экране. Надо дать Ему слово в школе, в содержании школьного образования так, чтобы его услышали! Пусть Он говорит, и Он расскажет нам о нас. Вот только бы услышать Его! Я знаю о чем мне говорить на педсовете!
   
      Г.Гессе:
  -- Верующие знали об этом все-таки больше других. Поэтому они установили святых и то, что они называют "ликом святых". Святые -- это по-настоящему люди, младшие братья Спасителя. На пути к ним мы находимся всю свою жизнь, нас ведет к ним каждое доброе дело, каждая смелая мысль, каждая любовь. Лик святых -- в прежние времена художники изображали его на золотом небосводе, лучезарном, прекрасном, исполненном мира, -- он и есть то, что я называю "вечностью". Это царство по ту сторону времени и видимости. Там наше место, там наша родина, туда, устремляется наше сердце.


Педсовет. Савушкин выступает. Он стоит на фоне школьной доски, на которой мелом написана тема педсовета: “Нравственное воспитание в школе”. В качестве эпиграфа к педсовету написаны слова:


"Бернардо. Скажи, Горацио здесь?
Горацио. Лишь часть его."
                У. Шекспир “Гамлет”
                (Перевод А. Радловой).

«Весь я не помещаюсь между шляпой и ботинками»
                У. Уитмен

Савушкин:
– Содержание образования – это то, чему мы учим все школьные годы. Оно состоит из довольно большого числа предметов. Каждый из этих предметов – есть своя особенная область знаний. Большинство детей эти предметы мало интересуют, а многим – непосильны. Непосильны не потому, что дети неспособные, а потому, что эти предметы плохо связаны с жизнью, друг с другом, перегружены. Мало того, мы издеваемся над детьми. Заставляем их просиживать каждый день по шесть-семь уроков, а потом еще делать домашнее задание. Сажаем совершенно разных детей в один класс и даем им одно и то же содержание образования, при одном и том же для всех учебном плане.
Для того, чтобы нашим детям было уютно в школе, чтобы не губить их здоровье, повысить КПД учебного процесса, снять проблему второгодничества, обмана, приписок, снизить конфликтность и помочь им жить на земле, нужно, видимо, сделать следующее.
В содержании образования нужно выделить обязательный для всех Минимум (иногда его называют Госстандартом), посильный для всех детей, яркий, интересный, связанный непосредственно с жизнью, с человеком, с его внутренним миром. Госстандарт должен иметь выраженный гуманитарный, а не технический характер. Да! Видимо, в новом тысячелетии пришло время гуманитаризации образования, нового осмысления человека, его жизни и судьбы. Иначе все мы сопьемся, умрем, потеряем интерес к жизни.
Госстандарт должен дать молодому человеку общее представление о мире, о государстве, о науке, о семье, о производительных силах общества. Но главное, он должен помочь молодому человеку по-иному посмотреть на себя, на свою жизнь, на свое предназначение. Госстандарт расскажет молодому человеку о его связи и неотделимости от Мироздания. Наверное, не нужно включать в Госстандарт как отдельные и независимые предметы математику, физику, химию, биологию, литературу, историю и т.д. Он должен быть составлен из нескольких основных блоков. Каждый блок – есть органическое соединение в одно целое родственных друг другу предметов, дающее начальное представление о какой-либо области человеческого знания. Например, в один блок, центральный, под условным названием “Человековедение” можно было бы включить литературу, этику, эстетику, психологию, музыку, рисунок, религиозную культуру народов мира и т.д. Этот блок, “Человековедение”, должен быть построен на духовных шедеврах, сотворенных человечеством за все время своего существования. На шедеврах, которые рассказывают о человеке, очищают его, измеряют его, открывают его. Шедевры искусства через образы емкие, яркие, многоаспектные и сложные активируют в человеке внутренний диалог с присутствующей в нем Иной Природой подвигают человека отвечать самому себе на какие-то важные мировозренческие и духовные вопросы бытия. Так человек идет к пониманию самого себя, к самоиндификации, к мудрости.
Госстандарт не нужно изучать по единому для всех учеников учебному плану (это было бы повторением ошибки и обманом), а по группам, дифференцированно. Например, каким-то группам ребят окажется достаточно и 15 уроков в неделю, а другим потребуется не менее 22-25 уроков.
Далее, нужно дать детям свободу выбора профильного, углубленного изучения различных областей образования: математики, физики, химии, биологии и т.д. (разумеется, со строгим соблюдением норм, охраняющих здоровье детей, в пределах оставшегося от Госстандарта времени). И делать это нужно не в старшей школе, а гораздо раньше, не позже шестого-седьмого класса! И, разумеется, делать это нужно очень осторожно, постепенно, согласуя это с родителями ученика и с самим ребенком. Конечно, иногда желание ребенка учиться по той или иной профильной программе, к сожалению, не будет соответствовать его возможностям. В таком случае, методом проб и ошибок, рано или поздно, ребенок все таки найдет свое призвание. И здесь, после того, как детям будет дана свобода выбора профильного, углубленного изучения различных предметов, очень помогут различные авторские методические системы сильных учителей, например, система Шаталова В.Ф.
Важно, чтобы дети, заканчивая школу, могли с радостью и благодарностью сказать: “Да! С нами говорили, что такое жизнь и как пройти по ней без страха, достойно, почитая отца и мать, не обманывая себя и других. Нам помогли найти свое направление в жизни, над нами не было насилия, нам не забивали голову непонятными и не нужными вещами. Учителя были для нас помощниками и сотрудниками, а не толкачами и насильниками.
Тогда у нас родится Новая школа. Это будет школа без обмана, она будет ориентирована на ученика, на его личное, нравственное и духовное развитие. В этой школе ребенок не будет терять здоровье, а будет набираться тех знаний и умений, которые действительно нужны обществу и ему самому.



Звучит музыка (Бах CD 2 № 6).
Прошла снежная, холодная зима. За мартом пришел апрель. В апреле весна успела многое сделать в городе: растопила грязно-серый снег и черно-белый лед, оголив постепенно влажную черную землю и асфальт, основательно почистила все бегущими ручейками, а потом высушила солнцем. Наступил май. Земля обновилась: теперь она чистая, радостно на нее смотреть. Она всюду покрыта нежной зеленой молодой травой, как будто тонким, ярким, новым покрывалом. На деревьях и кустах тоже полное обновление, они все в свежей зелени: цветут вишни, сирень, черемуха – стоят нарядные, торжественные, все в убранстве белых цветов, как невесты. Солнце в небе яркое, и небо чистое. Полное воскресение природы после зимы. Верующие поздравляют друг друга “Христос воскреси!”. Утро. День воскресный. Пасха.
Савушкин идет вдоль реки по высокому берегу. Река внизу. Сегодня большой церковный праздник, а потому звучат церковные колокола: красиво, мощно, разнообразно, гудят, переливаются. Их дополняют несколько маленьких колоколов. Церковь зовет на праздник, на молитву. Солнце встает. Савушкин идет навстречу поднимающемуся солнцу. Видны золотые купола церкви. Гудят колокола.
Савушкин идет к церкви.

Савушкин:
– Нам все хочется чудес и знамений: чтобы икона мироточила, чтобы образ на Плащанице был признан нерукотворным, чтобы огонь в Иерусалимском храме совершал схождение на свечи в наших руках. Не на нас, а на свечи! Какая глупость!
Мы все хотим увидеть Чудо снаружи, вне нас. А Чудо рождается в нас тогда, когда поется Песня, звучит Музыка, играется Спектакль, пишется Картина, свершается Поступок.... Чудо внутри нас. Солнце внутри нас! Могущественное, яркое, вечное!
Пройдут века и, наверное, человек поймет свою бесконечность. Тогда завершится в своей полноте Шестой День творения. Исполнятся слова пророков, Бог скажет слова, записанные в Библии: "И вот, хорошо весьма!". И наступит Седьмой День. День Мира.


На экране лицо Иисуса из Назарета с Плащаницы.
– Я есмь истинная виноградная Лоза, а Отец Мой – Виноградарь; Я – Лоза, а вы – ветви; Кто пребывает во мне и Я в нем, тот принесет много плода; ибо без Меня не можете сделать ничего.
Тем, кто верит Мне, говорю: ищите и найдете, просите, и дано вам будет; стучите и отворят вам. И вот, Я с вами до скончания века.

Хор и оркестр исполняют Баха (CD 2 №7)

Появляются слова из Евангелия от Луки: “Царство Божие не придет тогда, когда вы думаете. Не придет Царство Божие приметным образом, и не скажут: “вот, оно здесь” или “вот, там”. ибо вот, Царство Божие внутри вас есть”.

Звучит музыка и хор, колокола. Савушкин подходит к церкви. У церкви множество народа.


КОНЕЦ ФИЛЬМА.

Данный текст "Истина приходит с неба" зарегистрирован в Российском авторском обществе.
тел. 750-30-33
8 903 200 28 93
Анушаван Рубенович