Украинская ночь

Заканчивалась третья четверть, и все ребята спешили исправить свои отметки. Мария Кирилловна ждала комиссию из РОНО на открытый урок по литературе и очень волновалась. Наконец, она объявила:
- Завтра у нас будет открытый урок. Мне бы не хотелось краснеть за вас. Кто не уверен в своих силах, подучите пройденный материал. Особенно отрывок  «Украинская ночь» из повести Гоголя.
После занятий я отправилась в танцевальный, а Зойка помчалась домой учить отрывок.
В кружке мы долго разучивали «веревочку» из украинского танца, потому что она у нас «вся была в узелках» – так говорила руководитель танцевального; не плавной грациозной, а в рывках. Потом мы слушали музыку русского танца, потом снова повторяли украинский, и я очень устала.
Дома я вспомнила, что всю ночь плохо спала, - под моим матрасом что-то скрежетало. Утром даже мама заметила:
- Дочка, тебе нужно наверно перед сном пить чай с медом. Спишь очень беспокойно – крутишься, крутишься. Все пружины ходуном ходят, как на шарнирах.
Мамины слова снова пролетели в моей голове, и я решила сразу посмотреть пружинки в кровати. Сначала я сняла накидки, подушку, покрывало, простыни. Тут пришел с улицы Вовка. Он увидел, что я разбираю постель, и забеспокоился:
- Май, что ты ищешь?
- Ничего не ищу. Наверно, что-то треснуло в пружинах. Посмотрю и скажу маме.
- Дай, я сам посмотрю. – Вовка полез под матрас и стал там что-то искать. В этот момент я посильней загнула матрас и увидела, что под ним в рваном бумажном кульке лежат те самые гаечки, гвозди, еще какие-то штучки. Они посыпались на пол. Некоторые зацепились за пружинки кровати.
- Это ты мне подсунул?! – закричала я. - У тебя есть своя кровать!
- Мне у себя доставать неудобно. Тут я вспомнила, что каждое утро, заправляя кровать, я загибала простынь и удивлялась, что в этом месте она постоянно спадала вниз.
- Забирай все, пока я не выбросила!
- Получишь! – сказал Вовка тихо.
- Сам  сейчас получишь.
- Что тут происходит? – заглянула мама. Мы не слышали, как она вошла в комнату. Мы сделали серьезные лица и стали вместе заправлять постель. Я не хотела, чтоб Вовкино «богатство» выбросили.
- Я проверила, целы ли пружины, - сказала я.
- Ну и что же, целы?
- Целы, целы, - в голос ответили мы.
- Тогда - за уроки, а я  - на кухню.
Вовка, стал собирать свои железки под кроватью, а я села за стол и раскрыла тетради.
Через час я уже мыла посуду и рассказывала маме про «веревочку», потом про наш завтрашний открытый урок, будучи совершенно уверенной, что меня-то не спросит Мария Кирилловна, ведь и вчера, и поза-позавчера я уже получила свои пятерки.
Вечером, когда мы с Зойкой гуляли перед сном, она бодро рассказывала мне Гоголя, а я поправляла ей интонации. Мне очень нравилось, как Зойка читала, - громко, радостно и глаза ее вспыхивали, как ночные звездочки…
В школе первые два урока мы сидели тихо и торжественно. Глядя на нас, Мария Кирилловна улыбнулась и ободряюще похвалила:
- Вы меня сегодня радуете. Взрослеете на глазах!
Прозвенел звонок на третий урок. Дверь открылась, и вслед за Марией Кирилловной к дальней стене класса, где стояли рядышком стулья, прошли две женщины, мужчина, девушка и наш директор Владимир Михайлович. Он приветливо улыбался, подбадривая нас глазами.
- Садитесь, - сказала Мария Кирилловна и начала урок.
Я не сводила с нее влюбленного взгляда и не слышала, о чем она говорила. Мне казалось, что я смотрю немое кино, в котором наша славная Мария Кирилловна главная героиня. Сначала она была серьезна и строга. Потом ее щеки покрылись румянцем. Когда ребята стали оглядываться назад, она постучала по столу карандашом, и все снова внимательно уставились на учителя. Но вот, как по команде поднялся лес рук и Толя Шибанов вышел к доске. Он что-то рассказывал, то и дело облизывал губы и поправлял свои густые, черные волосы, которые на затылке торчали ежиком. Мария Кирилловна довольно склонилась над журналом.
Следующей, громко стукнув крышкой парты, к доске прошла Салина Наташа. Она как обычно, когда волновалась, быстро заморгала глазами и, растягивая гласные, как москвичка повторила то, что уже рассказал Шибанов.
Когда Мария Кирилловна склонилась над журналом, Наташка заглянула в него через ее плечо и, обогнув стол, прошла к своей парте, торжественно глядя на ребят.
Мария Кирилловна весело  посмотрела на  класс и стала спрашивать одного за другим, не вызывая к доске.
Зойка поставила руку на парту и держала поднятой. Я ждала, что вот сейчас она встанет и начнет рассказывать про ночь.
Вдруг, мне послышалась моя фамилия. Мария Кирилловна держала ручку над журналом, потом опустила, поставив маленькую точку, и громко повторила мою фамилию…
Мне казалось, что не в журнале, а на лбу мне нарисовали толстую жирную точку, которая проросла внутрь.
- Как так? Ведь только вчера я получила пять на уроке литературы? Сзади меня толкали в спину, и я встала. Мария Кирилловна говорила:
- Я думаю, что Майя поставит хорошую точку в нашей теме. Выходи быстренько, - она будто ощущала восторженные взгляды и детей, и присутствующих гостей.
Зойка смотрела на меня выпученными глазами и готова была влезть в мою одежду. Еще вчера, когда мы гуляли перед сном, она просила меня поучить отрывок. Я ждала звонок. Мария Кирилловна, угадав мои мысли, успокоила:
- Не волнуйся, ты уложишься до звонка.
Я вздохнула, посмотрела на Зойку, и начала нараспев, поставив многозначительную  паузу после слова  «вы»:
- Знаете ли вы украинскую ночь?
В классе воцарилась мертвая тишина. Я тряхнула жиденькими косичками, прищурилась, и низким вкрадчивым голосом повторила:
- Знаете ли вы украинскую ночь? – слово «ночь», рассыпалось по классу крупными градинами…
Мария Кирилловна глянула на меня, на часы и вдруг я, будто пробежав по ступенькам центральной лестницы школы, звонко и радостно спросила:
- Знаете ли вы украинскую ночь?
И в растянувшийся длинный вопрос проник ясный, четкий ответ Марии Кирилловны:
- О! Вы не знаете украинской ночи!..
Он обрушился на меня, на класс, на гостей вместе со звонком и безобразной двойкой в журнале. Я будто видела, как ее огромная голова приветливо мне кивала и шипела:
- Это настоящая точка!..