Неожиданный поход

   
       Этот поход начался для меня неожиданно. В самом конце апреля 1980 года мне позвонил мой близкий друг Олег Моргунов. Без предисловий, и тоном, не допускающим возражений он сообщил, что МЫ (т.е. я и он) на все майские праздники (т.е. почти на две недели) идём в байдарочный поход в составе некой (неизвестной мне) группы. Причём и маршрут незаурядный: вечером 29 апреля выезжаем поездом до Киева, далее электричкой до… (не помню уже), потом маршрут по некой реке до…  потом снова в Киев… 
    
       Пойти в такой поход было очень заманчиво, однако смущало, что отъезжать надо было буквально через день, а ведь надо всё согласовать на работе и в семье. Кроме того, я никого (кроме Олега) из той компании не знал. Но, Олег заверил меня, что кое-кого он знает, что компания хорошая, почти все опытные туристы. Меня долго уговаривать не пришлось. (Меня и сейчас только позови…)
      И вот… мы с Олегом идём на моей байдарке, а кроме нас ещё три байдарки, в каждой по семейной паре. Ребята (в возрасте 35-45 лет) и правда оказались хорошими. Это была группа так называемых «правильных» туристов. Их «правильность» в первое время немного раздражала нас с Олегом.     Инициаторами и предводителями нашей «экспедиции» была старшая по возрасту супружеская пара. Они бывалые «официальные» туристы, зарегистрированные в турклубе Москвы. Всё у них по утверждённым правилам. Экипировку выбрали по сезону: Украина-юг, да ещё в мае! Так что штормовка, свитер, кеды…   Пищевой рацион они рассчитали строго по нормам калорийности (ни грамма больше!) Соответственно и разблюдовку на всех составили они. Спиртное? Ни-ни!!! Распорядок дня – как в пионерском лагере. И конечно дежурства… Дежурная палатка встаёт на час раньше и весь день обеспечивает группу…
     Конечно, всё правильно. Вроде так и надо. Но мы с Олегом привыкли к другой схеме, хотя по опыту походов не уступали нашим предводителям.
      Первые же кормёжки показали, что не смотря на калорийность сухарей, сублимата и манки накормить народ досыта не удаётся. С дежурством тоже не ладилось. Не успевали дежурные СЕМЕЙНЫЕ пары. Кухонные несогласия из дома перенеслись и в поход. Он хочет одно, она другое. Пока спорят – время идёт …
     А мы с Олегом в первой же деревне закупили какой-то еды, сала, картошки (хоть предводители и протестовали, но группа поддержала нас) . Затем, как-то само собой получилось, что мы с Олегом стали постоянно дежурить. Просыпались раньше всех, разжигали костёр, готовили… Нам это было в удовольствие! Мы так привыкли! Мы так отдыхали! А вечером, когда другие ложились спать, мы успевали поставить сетку (что страшно всех удивляло). Сначало никто не верил, что будет рыба. А у нас была! Ну, а у рыбаков закон: кто поймал рыбу, тот и чистит, и готовит… Т.е. опять мы. Зато уху все ели с удовольстввием!
   
        Природа и погода в тот май 1980 года преподнесла всем туристам неприятный сюрприз: с самого начала мая сильно похолодало. Почти нулевая температура! Дождь и снег шёл даже на Украине. (В Москве было то же самое). К такой погоде наша группа была не готова. Только мы с Олегом имели телогрейки и резиновые сапоги. Северные путешествия научили нас, что «Нет плохой погоды, а есть плохое снаряжение». Мы ведь и спирт с собой тайно взяли, презрев объявленный сухой закон. Когда кто-нибудь сильно промокал – наливали от простуды.

    Однажды, на середине пути, со мной приключился курьёзный случай.
    Вечером мы причалили к весьма крутому берегу, разбили палатки… Сетку не ставили, т.к. было очень уж поздно, даже картошку оставили в моей байдарке. Утром, как всегда, мы с Олегом первые вскочили, стали делать дела. Потом я пошёл за картошкой, стал спускаться к лодке… Скользко! Чувствую: не удержусь на склоне! И чтобы не съехать в воду сразу прыгаю в лодку, но теряю равновесие…
      Картина со стороны, описываемая свидетелями, выглядела так: Свиридов в сапогах и телогрейке деловито шагает к берегу, быстро спускается с обрыва, тут же прыгает в лодку и, не задерживаясь ни на секунду, деловито ныряет в воду…
        Так оно и было. Уже прыгнув в байдарку я понял, что сейчас перевернусь вместе с крейсером… Чтобы спасти начавшее крениться судно надо было немедленно сигать в реку. Что я и сделал во всей амуниции… (Как только я выплыл меня, конечно, тут же «остаканили»)
         
        Почти сразу после этого случая в какой-то стоявшей на берегу деревне наша команда отоварилась телогрейками и сапогами. Тогда ватник стоил 11 рублей, а резиновые сапоги кажется 7 рублей. Люди согрелись и повеселели.

     Кстати, на следующей стоянке мы наткнулись на старые окопы. Видимо по берегу проходила наша оборона. Мы поддались искушению и довольно долго исследовали обвалившиеся рвы и ямы, которые когда-то были землянками или дзотами. Нашли много гильз, каску… Один из нас обнаружил щит от пулемёта «Максим». Больше всех повезло мне. Я нашёл складной нож, явно немецкий, судя по клинку с клеймом «Золинген». Накладка на металической ручке ножа была разбита. Как попал немецкий нож в наши окопы? Мы потом строили разные предположения…

    Мой рассказик об этом походе будет неполным, если не упомяну ещё один эпизод. Дело в том, что одна из женщин нашей группы оказалась внучкой  знаменитого академика Патона и, соответственно, дочкой следующего академика Патона. У академика была шикарная огромная квартира в Киеве. А внучка (кстати – очень красивая и приятная женщина) заранее договорилась с родными, что она с друзьями на денёк остановится в этой квартире.
     Не буду додумывать или придумывать обстоятельства. Факт один: в тот день квартира была безлюдна, и мы, по прибытии в Киев, остановились в ней. Спали на полу, на бесчисленных коврах. Количество ковров просто поражало! Впечатление было такое, будто мы в магазине. В одной комнате огромные ковры лежали толстой стопкой (более метра вверх), в других комнатах - рулонами по периметру… полы квартиры, естественно, тоже были устланы коврами. Магазинное впечатление усиливало наличие огромного количество дорогих книг по искусству с шикарными иллюстрациями… Причем эти книги не стояли в шкафах или на полках (которые и так были забиты), а лежали, как на складе, высокими стопками на рояле, на полу, даже на обеденных столах. Видимо, академик и его семья ждали обесценивания денег и вкладывали их в материальные ценности. Что ж: на дворе стоял 1980 год и до горбачёвской перестройки оставалось совсем немного, всего семь лет. Так что правильно делал академик…

      …Тот майский поход мы с Олегом всегда вспоминали с удовольствием, особенно – как я нырял…
…Никого из той неожиданной компании я больше никогда не видел (за исключением, конечно, Олега, с которым не расставался вплоть до его смерти в мае 2005 года)
   
    P.S.
    Пусть этот маленький рассказ будет моим посвящением Олегу Моргунову.