Февраль - ветродуй

                ФЕВРАЛЬ – ВЕТРОДУЙ.

      1965 год. 7 марта. 23 часа. Анна стоит на крыльце деревенского клуба  и вглядывается вдаль. Но ничего невозможно разглядеть в 3 метрах. Метель разыгралась всерьёз. А днём было солнце и ничего не предвещало непогоду. « Зачем я отпустила Дениску со Степаном? - корила она себя. – Ночь! Должны были возвернуться засветло!  Где они? Господи! Господи!»
Мороз насквозь пробирал одежонку, но старая не чувствовала холода. «Господи. . .Помоги и помилуй… Господи!..- умоляла она Всевышнего.

      А в это время Дениска сидел у стога сена и из последних сил старался не уснуть. Снег засыпал его, буран не утихал. Усталость была такой, что не было сил подняться и дойти до избы, куда ушли отец и лесник. Сколько времени прошло, мальчик не знал. Он понимал,что если сейчас не встанет, то может замёрзнуть  здесь, в 2-х шагах от жилья. Он стал вспоминать, как всё случилось.

       В полдень, едва Дениска пришёл из школы, к дому подъехал « ЗИЛ».
- Куда едешь? – спросила отца, вошедшего в избу, бабушка Анна.
- В Чистополь удобрение везу. Поесть дай.
- Бабуль! Бабулечка!  Отпусти с батянькой? – просит мальчонка.
- Мамань, пусть прокатится. Солнце, дорога лесовозами накатана.
 Часа через два вернёмся.
« Елена, мать внука, на ферме. Степан тверёзый и вчерась не пил», - думает Анна.
 - Ладно. Но как бы лиха не было! – предупредила она сына.
Парнишка мигом собрался. Он любил ездить с отцом: и порулить даст,и машина всегда на ходу. Любит батя технику.С пяти лет сын вместе с ним ремонтировал машину. Знает Дениска, как завести, заглушить, спустить воду из блока и радиатора.
Любит он отца, но трезвого, а пьяного терпеть не может: безвольный или злой становится.
     Подъехали к магазину, лесник рукой машет.
 - Степан! Куда удобрение?
- В Чистополь.
- Я слышал ты, что тебе делянку под расчистку дали. Так я уже приметил тебе у Чистополи. Давай сейчас заедем и застолбим.
 - Ну.
- Вот по насту и начнешь. Март на дворе.
.
До перелеска доехали быстро.
- Вот она, низинка, лесом заросла, в поле она как огрех.
     На небе ни облачка. По полудни в мартовском лесу звонкая голубень стоит.
Слышно, как отец  и дядька тюкают обухом топора по стволу: снег сбрасывают. Тюкнут, а деревья по-разному вызванивают.
Вот тронули ствол тонкой берёзки – запел он нежно, трепетно.
Ударили по сильному стволу – дрогнул он от комля до вершины, величаво
звучит его грудной голос. А это трухлявое, осина, наверное. Глухо возники вмиг затих вздох, словно захлебнулся. Сбросили снег – затёсы делают.

    Видит парнишка: на снегу перья лежат. Сорока оставила. Может, кто ухватил за длинный хвост?  Чистые, как мытые. Взял одно – чёрное, повернул – на солнце  то сизым, то розовым отдаёт.
Не зря бабуля говорит, что сорока-белобока  - птица пытливая. Всё видит.Всё знает. Со всех ягод и цветов красок набрала модница-нарядница,чёрной шалью прикрылась, монашкой прикинулась.
Всё знает о лесе парнишка, любит его.

- Дениска! Поехали, - зовут его.
     Разгрузились  в Чистополи, к магазину подъехали, взяли  по 2 бутылки водки на 8 марта.
 За деревню выехали, остановились.
- Давай, почнём белую с устатку, - предложил отец.
Выпили, разговорились.
Отец любил вспоминать службу. Служил он под Москвой. Комполка на легковушке возил.
Допили бутылку, повеселели мужики.
Вторую достали.
- Бать! Поехали, - просит сын.
- Ну! – отозвался он.
- Не поедешь -  уйду пешком!
- У меня сын не указчик! – нахмурился лесник. – Заглохни, рыба!
Мальчик обиделся и понял, что уговоры бесполезны.
 Не мог он бросить пьяных..
Друзья вторую почали.
Лесник на флоте служил. Хвастал, по  каким морям ходил.
Денис много раз слышал историю каждого.

       Он посмотрел в окно: по полю позёмка стелется. Ветер усиливается.
 Мальчик открыл дверцу кабины, встал на подножку, огляделся.
Сзади, за полем, деревня чуть чернеется. А слева, над лесом, появилась чёрная, лохматая туча и быстро наплывает. Дениска захлопнул дверцу.
 Отец откупоривал третью.
- Батя, буран идёт! Мороз крепчает. Воду бы надо спустить! Да в деревню идти, пока её видно!!! – уговаривает мужиков парнишка.
 - Ну… - икает  отец и делает глоток прямо из бутылки.

 Лесник устраивается поудобнее, кладёт голову на плечо мальчику.
Степан положил руки на руль, опустил на них голову и захрапел.
- Наглотались, супостаты, черти полосатые! – ругается  Денис, -
Вот уйду сейчас!
Он тоже очень хотел спать, но лесник так давил плечо, что оно
 затекло и онемело. Да ещё его тошнило от густого перегара.

          А за стенками кабины бушевала стихия. Выло, пело, охало.
Ветер с силой ударит в борт или в кабину. Взвоет, обежит вокруг,
примерится, снова бросится на машину, пытаясь спихнуть её в овраг.
Не сладив, ныряет под угор и долго шарится там по кустам.
 И завывает, гневается.

      Дениска пошевелил рукой: тысячи иголок впились в неё.
 Кое-как  выпростал руку и ногу из–под навалившегося на него
лесника. Шевелил ими, а они не слушались, словно тряпичные.
 Глянул на приборы и ужаснулся: бензин почти на 0.
До утра не хватит. Мерный говорок мотора, пение пурги и храп
клонили ко сну.

        Но надо слить воду из радиатора и блока . Мотор чихнул и затих.
Ветер выдувал тепло из кабины. Денис нахлобучил шапку, завязал
 под подбородком лямки, открыл дверку, спрыгнул с подножки
 в снег и утонул в нём по пояс. С трудом переставляя ноги,  Добрался до буфера, разгрёб снег под машиной, нашарил краники, повернул.
Вода потекла. Ожгла руку, намочив рукав. « Вся ли стекла? Надо
открыть крышку!  Всё сделал!  Вся вода стекла!"
 Денис отряхнул валенки, шапку, рукавицами смахнул с себя снег
и залез в кабину.

       Время, тягучее, сонное, обволакивало паутиной. Мальчик притиснулся к леснику и задремал. Тот очнулся, сел, толкнул в бок Степана.
Отец проснулся, завозился:
 - Домой! – открыл дверцу и вывалился в снег, 
лесник – следом. Они встали и, обнявшись, тронулись в сторону леса.
- Куда вас черти понесли? – парнишка выскочил следом, захлопнул обе дверцы и по очереди развернул мужиков в сторону деревни.
 Он вспомнил, что ветер должен дуть в правую щёку: там деревня. 
« Не надо бы сейчас никуда идти!»  Сколько раз пьяные садились на снег!

           Парнишка то одного, то другого поднимал. Изнемог совершенно. Отец наткнулся на забор и быстро пошёл вдоль. Лесник - за ним. Денис слышал, как они застучали в двери и им открыли.
 Мальчик добрёл до стога сена, выщипнул охапку, сел на неё, прижался к стогу…   
     Пьяные забыли про своего спасителя, улеглись на печи и уснули.
 Хозяин не мог понять, почему лает Полкан и зовёт на улицу.
А тот выскочил во двор – и к стогу!

  Еле живого  дед со старухой натирали Дениса водкой,
 поили чаем, настоянным на липовом цвете,  с мёдом.
 А пьяницы, ничего не ведая, сладко похрапывали.
   Только утром, выспавшись и протрезвев, отец из конторы
позвонил  в школу и сообщил, что они едут.
Анна слегла с воспалением лёгких. А Денис через неделю
 пошёл в школу. Ничего не сказал отцу, но понял, почему бабушка
называла его «Февраль – ветродуй».

Не потому, что родился в феврале...

 
 
 



.