Ворнинг - яой!

-Давай, нарисуй что-нибудь от балды.
Шорох карандаша, тонкие неуверенные линии складываются в листья и застывшие в полете перья, в несуществующие профили с утиными носами. Японские узкоглазые лица выглядывают из-за кромки листа. Попробовать нарисовать собственную ногу?
Пульсация между ног усиливается, щелчок переключателя – комната со стенами, небрежно обклеенными бумагой. Пожелтевшие страницы из маленьких книжек про геев и лесбиянок, повсюду толстым красным карандашом выделены сексуальные сцены.
В окно светит солнце, створку придерживает в открытом состоянии тяжелый булыжник, формой похожий на череп.
-Вот он, мой мир, - мужчина обводит широким жестом золотистый квадрат солнечного света на полу, матрас, разваливающуюся электрическую плитку, вычурную тумбочку, линию стыковки высушенного вереска и осязаемого неба-чашки за окном. Ржавый фонарь висит неподвижно в жарком воздухе, вокруг него – завихрения из пылинок. Воздух вибрирует.
Щелчок. Мужчина раздваивается, делится, как инфузория, на полу сидят двое абсолютно идентичных мальчишек. Один из них лениво водит карандашом по бумаге. Оба курят. На подоконнике, спиной к вересковой пустоши, сидит демон – жилистый старик, бронзовая кожа испещрена морщинами, жесткие как проволока седые волосы забраны в хвост, босые узловатые ноги, деревянные и кожаные браслеты с индейскими орнаментами, длинная трубка.
Джей откладывает рисование – все равно ничего путного не получится – и поворачивается к Анжу. Пепел мягко падает на пол. Поцелуй длится одну небольшую вечность – достаточно, чтобы демон спрыгнул с подоконника, забыв там трубку, и присоединился. Он один знает, как надо, мальчишки послушно выполняют все указания. То и дело начинают дурачиться, нервный смех вспугивает котят – они переползают из одного угла в другой и снова сворачиваются в клубки, засыпают.
Звяканье цепи. Из стены лезут ржавые крюки, прорывают пожелтевшие страницы, сминают тексты. Демон цепляет к ним карабины, теперь мальчики – заключенные, цепи натягиваются, их длины хватает, чтобы более-менее свободно перемещаться по матрасу. Близнецы ложатся в 69, прохладные звенья скользят по разгоряченной коже, цепляются за светлые волоски. Теперь они молчат – рты заняты, каждое движение симметрично. Демон в эсэсовской фуражке сидит на шатком табурете, положив ногу на ногу, и наблюдает.
Щелчок. Демон и мальчишки сидят на крыше спиной к бесконечной улице. Крыша теплая, черная, шершавая, из трещин растет полынь. Запах лета, горчинка, запах горячих тел. В треснувшей чашке глянцево блестит черешня. Плюются косточками – кто дальше. По пустоши бредет тень с зашитыми глазами и ртом – шальной турист, залетная тварь – ищет выход. Выхода нет. Рядом с домом, через два дерева, будка. «Осторожно! Напряжение» - тень вламывается туда и с треском сгорает. Искры падают в сухой вереск, их пожирают дикие котята-жуки. Пожара не будет.