Крыс

Свет фонаря рассекал тьму, и я двигался вперед по туннелю. Иногда во весь рост, иногда ползком. Второй вариант мне нравился больше.

Это был один из туннелей составлявших разветвленную систему заброшенной каменоломни. Сторонний наблюдатель, глядя на мое движение, непременно озадачился бы вопросом – зачем он это делает?

Я бы ему ответил – потому что я крыс.

При этом, к роду крыс я не принадлежал потому что некогда был человеком, но и человеком я уже не являлся. Ведь человек живет в одном из двух возможных состояний:

1)Он пытается постигнуть смысл.

2)Он довольствуется бессмысленностью.

Я же устал от первого состояния, а второе вызывало ужас. Поэтому более предпочтительным мне показалось стать крысом.

Что значит быть крысом? Значит, бежать, и в этом движении забывать противоречия реальности. Достаточно остановиться и смысл потянет к недосягаемым высотам, а бессмысленность начнет затягивать в свое болото.

Вот потому я и крыс – потому что в непрерывном движении мое спасение. Однако, даже в такой жизни должна быть какая-то временная цель. В качестве такой цели я выбрал  грот немого. Так он был обозначен на карте.

У него была своя легенда… Будто жил некогда молодой и полный энтузиазма парень по имени Ваня, стремившийся к новым свершениям. Хорошо учился, читал книги, занимался спортом, не видя тогда еще ориентира в жизни, но определенно зная что он есть. И вот он себя явил в образе прекрасной дамы, которую он, как оказалось, всегда искал.

Они много времени проводили вместе, и Ваня, в конце концов подумал, что ему нужно высказать всю глубину чувства - рассказать сказочную историю сложившуюся в его сердце. Сделать это он считал для себя самым важным.

Час настал, и когда они сидели вместе за столом друг напротив друга, он решил начать говорить… Но внезапно все запуталось, мысли стали с трудом преобразовываться в слова и он несколько потерялся. У нее зазвонил телефон – у ее родителей был какой-то важный разговор, и пришлось прервать беседу.

Ваня себя успокоил тем, что расскажет завтра. Однако, завтра она сказала что очень занята. Так прошло несколько дней, в течение которых Ваня носил в себе самое важное сокровище, которое так и не было до конца выражено словами. Оно зависло в каком-то переходном состоянии, разрешить которое могло только завершение прерванного выражения. А завершить его можно было только перед ней, а она была занята.

Внутреннее счастье, скованное обстоятельствами, стало мучить.

А потом он узнал, что она уехала в Германию и теперь живет там. Стесненное счастье разорвалось – одна часть застряла в душе, а другая сорвалась с языка, как с обрыва, и разбилась вдребезги.

Какое-то время он лелеял надежду, скопить денег, выучить немецкий, и добраться до Германии. Но оставшиеся внутри осколки несбывшихся надежд и мечтаний, с каждым днем саднили все сильнее. И, в конце концов, не выдержав, он бросил все и отправился пешком в Германию. Только когда он шел, внутренний нарыв болел несколько меньше.

Толи пошутил над ним кто, толи он совсем потерял чувство реальности, но почему-то решил для себя, что кратчайший путь в Германию лежит через эти брошенные каменоломни.

Он вошел в них, с фонарем или без, и навсегда заблудился в туннелях. Потом, его будто бы много раз видели, как он, похожий на призрака, бродил по проходам и пытался заговорить со встречными. Но говорить у него не получалось. Он сразу же застывал и начинал хрипеть, хватаясь за горло, будто бы прямо в кадык ему забили кривой гвоздь. Как говорили, создавалось впечатление, что нечто пытается вылезти наружу из его рта, но не может и потому барахтается внутри.

В честь него назвали грот, якобы у этого грота вероятнее всего было его повстречать. Его-то мне и хотелось найти, из самого обыкновенного любопытства, так как всё необыкновенное относиться к людям, к которым я себя не относил.

Несмотря на быстрое и безошибочное движение, в самом конце, где должен был быть прямой ход к гроту, находился тупик. На обвал тупик не был похож, казалось бы, никакого хода здесь никогда и быть не могло.

Что ж грустить или печалиться по этому, или какому-либо другому поводу – я не собирался. Это свойственно людям, из мира которых я убежал, а мне как крысу важно лишь движение, которое позволяет мне оторваться от самой возможности печали.

Следующей целью был выбран грот старика. Тут тоже присутствовала своя история.

Она была связана с неким стариком, который, скорее всего, не был таким уж стариком, но тем не менее прожил не мало. Всю жизнь его отвлекали и не давали задуматься как следует. Все дни, что он жил, он копил в себе стремление к запредельной Истине, которое не мог реализовать из-за множества факторов и обстоятельств.

И вот, в конце концов, он решил уйти в эти пещеры, чтобы найти тихий грот и наконец, по-настоящему задуматься. Он нашел место для уединения, выключил фонарь и подумал о высших материях. И так тщательно начал рассматривать сферу высшего бытия, что совершенно позабыл о своем бренном существовании. В тот же миг это существование прекратилось, и старик, преобразившись в мысленный луч, ушел в области непостижимого.

Свидетели сказали бы, что он просто исчез, растворившись в воздухе, хотя никаких свидетелей у этой истории не было, и никто не знал откуда ее вообще знают.

Наконец, я пришел в искомый грот, но возникли сомнения, что это пункт назначения. В гроте не было никаких надписей, как это обычно бывало, и представлял он собой совершенно пустующую часть системы. Даже таких признаков цивилизации, как пустые бутылки здесь не было.

Мои мышцы ощутили усталость, и я присел, хотя в этом присутствовал риск. Любая остановка опасна, а уж сон опасен в высшей степени. Ведь в его игровом содержании нередко кроется ход в вотчину высшего смысла, и стоит лишь не осторожно ступить туда, как ты станешь пленником недостижимой мечты.

Потому сон всегда вызывал у меня страх. В нем гораздо сложнее избежать порабощения, чем во время бодрствования.

Отдышусь и пойду.

Вот только отдышусь…

Мне послышались мягкие шаги. Кто-то приближался к гроту, и при этом тихо хрипел, как будто проглатывая собственный хрип.

Шаги прекратились уже в пространстве зала. Я никого не увидел, но был уверен, что кроме меня совершенно точно здесь кто-то есть.

Или нет здесь никого кроме меня?

Правая рука самопроизвольно потянулась к налобному фонарю и нажала кнопку. Он погас, и граница между тьмой и искусственным светом исчезла. Сплошная масса тьмы навалилась на мое существо, просачиваясь вовнутрь.

Я не мог более сопротивляться…

Ведь это меня некогда звали Ваней. И я отправился в каменоломню, чтобы отыскать ход в Германию, и либо исцелить порванную душу, либо разорвать ее окончательно.

Мое имя – Блуждающий.

Ведь это я остановился в неизвестном гроте, чтобы найти в нем уединение, и предаться раздумьям. И в этих раздумьях я исчез, слившись с тем, что пытался понять.

Мое имя – Забытый.

Ведь это я назвался крысом и пополз по туннелям, пытаясь ускользнуть от груза воспоминаний и надежд, которыми обременена каждая душа. И я побежал во тьму, которая готова обнять всех измученных и утешить всех страдающих, не смотря и не судя их.

Мое имя – Потерянный.