В день св. Валентина

Солнце не показывалось уже два месяца, то есть восемь недель, или пятьдесят шесть дней, если точнее, то одна тысяча триста сорок четыре часа. Там. Смотри, быстрей! За горой из кирпичной коробки восходит солнце. Стынет вода в зимних лужах, падает колкий снег, блуждающий ветер лишь изредка проносится через нелюдимые переулки и злостно срывает рекламные объявления, и, вообще, он довольно гуманно настроен к человеку: часто путает его с горными плато, водными акваториями, лесными массивами, пустынями и степями.
Ветер распределяет свою негативную энергию таким образом, чтобы больше всех досталось тем, кто собирает последние остатки сил для перемещения из деревни в урбанизированный хаос - настоящий город-урод, тупик человеческого прогресса. Этому сгустку субкультуры подвластны людские умы, он постепенно поглощает сознание, опутывая на скорую руку состряпанными идеалами, он царь, противостоять которому бессмысленно. Его мораль – насилие, его образы – навязанные чудовища. Не признаешь его красоты - становишься изгоем: ты неправильно думаешь, твои идеалы – обезьянки на нитках, а принципы – слоны на ходулях. В таком городе чувства – ложь. Боль здесь отсутствует, а смерть часть его жизни. Ему не предоставили выбора, он сражается за себя, его стратегия – это страх, населяющий все пространство за миллиардами километров колючей проволоки.
Ветру трудно терять год за годом любимых жертв, их сопротивление льстит самолюбию мерзавца: мягкие игрушки покидают папочку, ища покровительство среди белых холодных стен. Бегите, глупцы. Вам все равно не будет защиты там, где за двести ударов в минуту спруты индустриализации способны выплюнуть из своего жерла мегатонны вонючего газа, а пятидесятилетних мужчин уносит в красных или черных ящиках вихрь сексуальной революции, уносит к самым вершинам призрачных, несбыточных мечтаний. Он будет преследовать вас по длинным улицам, на летних пикниках тушить ваши костры, проникать в открытые двери магазинов, искать вас в темных туннелях метро, доводить до обморожения ваши розовые конечности, заполнять девушками палаты гинекологических отделений, искусно развешивать гирлянды из сосулек…, угощать детишек таящим во рту вкусным снегом, обеспечивать работой плотников и цветочные магазины. Одним словом, сколько заботы о маленьких неблагодарных проказниках.
Двое только что выкурили по гаванской сигаре, наполненной живительной травкой. Ветер развернул голову одного из них на триста шестьдесят градусов вокруг своей оси так,  что вращающаяся на предельно высоких скоростях камера заметила подымающийся асфальт. Они столкнулись. Один упал, второй спрятал голову в ворот пальто, за что был наказан поворотом головы на семьсот двадцать градусов, его глаза забегали по орбитам и соскочили, когда увидели разъехавшуюся под ногами землю. Второй нагнулся, сделал этот промежуток шире и принялся убивать демонов в собственном желудке.
Шагах в трех от них остановилось такси. Некая левая женщина-старуха-женщина подбежала ко Второму с фразой: «Что же ты делаешь сынок?» – Схватила сумки и отправилась по горизонтальным путям дорог в никуда. Первый поднялся, тяжело вздохнул и выпустил клуб дыма. Слегка расправил горб, отряхнул перья и прошептал: «Нас накажут». Второй бельмом глаз провел по заблеванным ботинкам Одного, встал с колен и добавил: «Пора».
До боли в горле настойчивые ребятишки разыскивали кассиршу пароходного бюро, но седеющий дворник Трофим подсказал им, что она уже как год на кладбище, они остались довольны ответом и засверкали через дорогу на новое место обитания кассирши. В 7.50 утра день заканчивался неплохо.
Доброй волей ветра двоим протрезвило лица и выветрило мозги. Устоять перед ними было немыслимо, а постичь их стало не возможным…

12/05/01
0,12