Чудовище для Золушки. 26 часть

              Мерзкий вонючий подвал, поглотил меня своей темнотой и сыростью. В углу справа – господствовали крысы, слева – обиталась я, и всеми силами старалась отвоевать положенную мне территорию, но проклятые грызуны, видимо были чересчур любопытными, каждый раз подбегая ко мне и «случайно» задевая своими длиннющими хвостами. Запах моей крови толкал их на отчаянные меры, а мне не хотелось быть съеденной ими во время очередного обморока.
- Твари. – Глухо прорычала я.
Нет, милая живность в углу тут совершенно ни при чем, а вот те сволочи заточившие меня, весьма и весьма причем.
Не знаю, сколько времени я провела здесь в подвале, но очнулась благодаря этим мелким грызунам, ползающим по мне. Плечо ныло от тупой боли, правую руку я совсем не чувствовала, и все попытки пошевелить хоть пальцем, были пустыми. «Скорее всего, началось заражение», - со слезами на глазах подумала я, и закусила костяшку пальца, чтобы не кричать. В голову ничего из медицины не приходило: антисанитарные условия, заражение, всего одна рабочая рука и никаких инструментов. Зашибись задачка.
Меня мутило от слабости. Возможно, все и плыло перед глазами, но сидя в темноте, не так-то просто определить. Решив, что нужно хоть что-то делать, не подыхать в этом вонючем подвале, я стала рвать подол платья. Скрутив из одной полосы ткани жгут, сунула себе в рот – не хватало еще раскрошить зубы от боли - прикусила ткань сильнее и со словами «пожалуйста… пожалуйста…» проникла двумя пальцами в пулевое отверстие. Оглушительная боль! Слезы полились рекой, и жгут во рту пропитался кровью. Я шарила пальцами в ране, ревела зверем и задыхалась от нестерпимой боли. Прощупав расплющенный металл, застрявший в районе лопатки, резким движением рванула его наружу. Невыносимая боль заставила меня отключиться…
На время вынырнув из беспамятства, как смогла, перевязала ранение худой полоской платья, прижала онемевшую руку к груди, и завалилась на бок. Минут пять меня рвало желчью прямо на пол под собой. Организм отказывался жить дальше, стал давать сбои. Всеми правдами и неправдами, я уговаривала его потерпеть пока…
«Пока нас не пристрелять окончательно», - разбитым, умирающим хрипом подсказал организм.
«Пусть так. – Всхлипнула я от беспомощности. – Но мы не сдохнем тут! Слышишь? Мы не сдохнем как бездомная собака, в этом сранном подвале!..»
Меня никто не тревожил и времени валяться без сознания, было предостаточно. Более чем. Может я, и тешила себя мыслью, что меня кто-нибудь вызволит отсюда, только это неправда. Я не знаю, остался ли жив Игнат, и знаю точно, что Шрама больше нет.
«Больше нет. Больше нет. Больше нет». – Раскатом пронеслось в голове, но от слабости, я даже не могла зареветь. Все, отжила свое, Бэлла Анатольевна, пора и честь знать.
Я дремала, свернувшись в клубок, обнимая колени единственной здоровой рукой. Металлическая дверь распахнулась неожиданно, громко стукнувшись о бетонную стену.
- Подъем, красавица! – Пробасил весело пришедший, но, увидев мое распластавшееся бездыханное тело на полу, испуганно бросился ко мне. – Твою мать! Серый, срочно звони Тарасу! Кажется девке каюк!
Я услышала, как Серый громко матюгаясь стал звонить по телефону, и после, чуть ли не слезно спросил, заскакивая в подвал:
- Живая? Живая она?
Амбал что сидел рядом, нервно клацнул зубами:
- Дышит вроде.
Их запуганность меня порадовала: значит, я нужна живой. Слабенькое, конечно, утешение, но душу греет и дает надежды крупицу.
Не прошло и десяти минут, как сверху послышался звук подъезжающих машин, топот, и крепкие отборные маты.
- Я вас всех онанаторов  порешаю! – Слышался голос командира снаружи, и амбалы в подвале втянули головы. – Терпилами до конца жизни сделаю! Вальтами работать на копачей!
- Успокойся, Тарас. – Успокоил другой голос, уже в коридоре подвала. – Ну, дурканули немного ребятки, недосмотрели…
- Закрой хавальник, падла! – Уже спокойней ответил господин Тарасов. Послышалась возня, и приглушенные удары. – Каждому фраеру бестолковку отремонтирую, запомни грот. Всех кончу, если гусыня сдохнет. - «Ну, спасибо на добром слове», - скривилась я, приготовившись к встрече. Спустя секунду, Тарасов стоял в подвале. – Живая? – обратился он к амбалу что рядом.
- Да. Плечо подстрелили.
- Кто? – Прорычал Тарасов.
- Не наши. – Сразу же заверили его. – Они её из машины уже с пулей взяли. На Качарской перестрелка была, где людей шрамовских положили, возможно, там и отхватила.
- Вы что шакалы, не видели, в каком она состоянии была? Почему мне не кашлянули по мобиле?
- Мы… - заортачился амбал.
- Заглохни. Что с ней?
- Не знаю точно, но думаю заражение пошло… Заблевала конечно всё, но пулю сама вытащила. И себя перебинтовала, чтобы крысы рану не жрали.
В воздухе повисла тишина. Я старалась держаться в сознании, так как сейчас решается моя участь. Говорить всем о том, что слышу их, не стоит, но быть в курсе всего должна.
- Не баба, а кремень. – Отозвался еще один голос за спиной Тараса. – Не каждый мужик выдержит, а она… - Чуть ли не восхищенно сказал он.
- Да-а, - протянул Тарасов, - блатная кошка. – Щелчок зажигалки, желтый огонек сигареты, и он продолжил. – Не должна она сдохнуть. Проблемы потом будут – не расхлебаешь. Баба Шрама, а за Шрамом Математик стоит… Да и лимон фишек за труп не дадут, а значит гусыне жить надо… Где там наш Айболит?.. - Не успел и спросить, как подъехала машина.
- О, все. Лекарь приехал.
Только все встряхнулись и приободрились, как послышалась стрельба.
- Мать вашу! – Грязно выругался Тарасов, и с одним из парней исчез в коридоре.
Выстрелы продолжались, а я лежала у ног амбала, и вновь сон стал наваливаться на меня всей своей уничтожающей мощью.
В коридоре раздались быстрые торопливые шаги, хлопок – и амбал выронил пистолет, упал на территорию соседей-грызунов.
- Ма-аленькая моя. – Игнат осторожно поднял меня, прижал к себе и понес к выходу. – Я здесь, ма-аленькая, я здесь. – Шептал он, прижимаясь губами к моему виску.
Проваливаясь в сон, я благодарила Господа, за то, что Игнат жив. Одинокая слеза радости скатилась по щеке. Слеза радости, и одновременно скорби – а Шрама больше нет.


Продолжение: http://www.proza.ru/2011/06/27/978