Смерть от больших сисек

Галантнее мужчины я, честно говоря, не встречал. Под его обаяние попадали все встречаемые им девушки. Он был начитан, хорошо знал историю и географию. У него был свой небольшой бизнес - цех по пошиву трикотажных изделий - тельняшки, тренировочные штаны, нижнее белье цвета "хаки" - моделированием всех этих вещей он занимался сам, сам же потом развозил пошитое по магазинам, где очаровывал деликатностью и обаянием продавщиц и они уже не могли ему отказать в том, чтобы взять на реализацию десяток-другой изделий его производства. Бизнес приносил ему настолько маленький доход, что он едва покрывал затраты, но он не отчаивался и верил, что однажды заработает на то, чтобы открыть целую фабрику.

У него был счастливый брак. Они прожили с женой около 30 лет. У них были две красавицы-дочери, которые периодически навещали горячо любимого ими отца.  Дочери были хорошо обеспечены и пытались убедить папу, что его бизнес никому не нужен, а они могут о нем позаботиться. Он, затягивался трубкой, которую довольно редко выпускал из рук, и говорил: "Лапочки, я никогда не позволю женщинам содержать меня. Я, может и Дон-Жуан, но никак не Альфонс". И на вырученную прибыль покупал им дорогие ювелирные украшения.
Я ни разу не видел его пьющим или выпивающим. Он всегда был трезв. В мыслях - в частности. Он, отвлекая меня от работы, часами рассказывал о своих студенческих похождениях и о хулиганских выходках по молодости. Почему-то запомнилось, как он с друзьями совершали акты дефекации на железнодорожной насыпи на изумление  проезжающим мимо пассажирам поезда,  специально подстроив и подгадав этот озорно-молодеческий флэш-моб. Он так и говорил - "дефекации" - не допуская в своей речи вульгарных словечек - все по-научному, интеллигентно. И добавлял: "Даже не знаю, чему пассажиры больше поражались - самому акту или десятку ровных, красивых, загорелых юношеских попок вдоль железнодорожного пути". При этом встряхивал копной густых седых волос, дотрагивался до аккуратно стриженой бороды и смотрел взглядом поверх больших очков.

Он никогда не изменял жене, не взирая на то, что девушки готовы были бросаться ему на шею с разбегу, сжимать в обьятиях и не отпускать. У него была одна-единственная страсть - порнография. В его сумке всегда были новые кассеты с еще не виденным. Он ездил за ними в секс-шопы, на площадь трех вокзалов, обменивался с друзьями. Вечером, после работы, он запирался в своей комнате и смотрел по 2-3 фильма, а поутру вновь искал что-то новенькое, экзотичное. Найдя во мне человека, которому можно доверять, он делился впечатлениями, а порой подсовывал мне завернутую в газету  для маскировки кассету и советовал посмотреть: " Там, на 15-й минуте такие груди! Такие груди!" Я не отказывался, вежливо брал кассету и не распаковывая приносил ее на следующий день обратно, сделав восторженно-одобрительное лицо, придыхая сообщал, что на 15-й минуте я чуть не кончил. А он расплывался в  улыбке от радости, что его вкус оценили и что кто-то еще помимо него испытал удовольствие.
У меня не было проблем с подарком на его день рождения или на новогодний праздник. Я просто покупал пару кассет на той же самой полощади трех вокзалов, красиво упаковывал и дарил. И видел его нескрываемую радось и блеск в глазах от предвкушения просмотра. Это была какая-то одержимость. Порнографией.

Его нашли в своей комнате в один из вечеров - обнаженного, забрызганного спермой, напротив телевизора, на экране которого маячили очередные "Большие сиськи-порядковый номер" - он умер от сердечного приступа во время очередного оргазма...