Татьяна Рослова

(поэма)

Глава I

Детство и юность
Родился я в селе на Украине,
Где отчий край и родина моя,
Цвели сады, и небо было синим...
Какие здесь чудесные края!

Отец Иван работал в сельсовете
И от репрессий вскоре пострадал,
Но до сих пор никто ведь не в ответе,
Что девять лет он в ссылке прозябал.

По подлому доносу нас сослали,
Сосед был мерзкий – клеветал на нас,
Нас увезли в степные дали,
Глухая степь похуже, чем Кавказ.

Полгода было мне тогда, ребёнку.
В степях казахских прожил десять лет,
И вспомнил нашу мазанку-избёнку
И как угрюм и беден был сосед...

В степях казахских детство протекало,
Зимою выли вьюги и буран,
Вода в колодцах часто замерзала...
Одна тоска и грусть тот Казахстан.

Ночами часто завывали волки,
Под окнами домов шакал бродил.
И до тех пор ходили по посёлку,
Пока охотник их не пристрелил.

Любил я степь казахскую весною,
Реку Ишим и воды Иртыша.
Казалось мне, степь говорит со мною.
И часто слушал говор камыша.

Со мной шептались лепестки тюльпанов,
Ковыль-трава, что навевает грусть.
В моей душе заныла снова рана –
Меня ждала святая наша Русь.

Ходил в жару на озеро купаться
И землянику летом собирал.
Любил я в прятки и лапту играться...
И Льва Толстого, Пушкина читал.

В степи однажды серого я встретил.
В пяти шагах волчище ведь стоял!
Видать, был сыт, а может, не приметил,
К реке Ишим он быстро побежал.

Жизнь в Казахстане всё текла, как прежде,
Ходил я в школу, бегал с ребятнёй,
Ел кое-как, ходил в простой одежде.
И вдруг запахло в воздухе войной.

А вдалеке война с врагом гремела,
Отец родной уехал на войну.
Мать четверых детей сама кормила...
Всё вспомнил я! Никак я не усну!

Отец же мой дошёл аж до Берлина,
За подвиги не раз был награждён,
И воевал, как витязь из былины.
Имел раненья – слышал его стон.

Отца хирурги в Харькове лечили,
И вскоре он вернулся в Казахстан,
А нас из ссылки всех освободили.
Прощай же, степь и полевой наш стан!

А мать моя была добра и кротка,
Людмилой звали – несказанный свет.
Такая мать детишкам, как находка,
Добрей её, нежней на свете нет.

Она в селе работала, в колхозе,
Трудилась от зари и до зари:
Косила, жала, ездила в обозе...
Тяжелая работа, хоть умри!

Младшего брата Эдуардом звали,
Сестрёнка Вика умницей была.
Мы в День Победы сердцем ликовали –
Она ведь нам свободу принесла.

Мой брат Владимир умер в День Победы,
Он надорвался – заворот кишок.
Какая боль! Какие наши беды!
Такой трагичный и жестокий рок!

А мать моя от горя поседела,
И над могилой плакала она,
И вся осунулась, и побледнела,
Тоски и горя ведь была полна.

В степи глухой мы брата схоронили,
Ему ведь было лишь пятнадцать лет,
А у могилы волки злобно выли,
И, в стельку пьяный, буйствовал сосед.

В село из Харкова отец вернулся
Иван Левчук, геройский фронтовик,
В дела семейной жизни окунулся
И с горя запил, загрустил и сник...

На Украину мы с семьёй вернулись,
Встречали нас все яблони в цвету.
Душа моя ожила, встрепенулась,
И я поверил – в жизни путь найду.

Окончив школу, в Киев я умчался,
Ведь офицером захотел я стать.
Нелёгкий путь танкиста мне достался,
Я стал взрослеть, учиться и мужать.

В военном вузе хорошо учили:
Водить все танки и из них стрелять,
И на парады строем мы ходили,
Учили нас, как лейтенантом стать.

А годы службы быстро так бежали
На Волге, на Амуре, на Неве.
Проблемы службы предо мной вставали,
И вот учёба началась в Москве.

В военной академии учился
И верой, правдой Родине служил,
На первом курсе в Танечку влюбился,
И на свиданья в Кунцево ходил.

Глава II

Страстная любовь
Мы встретились на берегу у моря.
Одесса летом – прямо благодать.
Гуляли волны на морском просторе.
Пришла на пляж Татьяна загорать.

Она вчера с подругой прилетела,
Решив у моря с нею отдохнуть,
В Москве ещё влюбиться не успела,
Всё впереди – ведь долог жизни путь.

Её подружки твёрдо так решили –
Романы на курорте не крутить.
Всерьёз они ещё и не любили,
Хотя мечтали страстно полюбить.

Хотелось им позагорать у моря,
Морской загар в столицу привезти;
Милы собой, красивы, я не спорю,
Могли любого в омут завести.

В Одессе пляжи прямо загляденье,
Лежи себе, у моря загорай.
Морской простор, сказочны виденья,
И сколько хочешь, плавай, загорай.

Подружки Тани, поболтав изрядно,
Умолкли вдруг и стали отдыхать,
А я один, гусар в тоске досадной,
Пошёл в атаку на девичью рать.

И их покой внезапно я нарушил,
Завёл гусарский с ними разговор,
Но вот подружки мой рассказ прослушав,
Затеяли со мною дерзкий спор.

А я взглянул в глаза одной девчонке
И в них внезапно сразу утонул,
Услышал голос незнакомки звонкий,
Любви прибоя в сердце слышал гул!

Я отгадал, что звать её Татьяна,
Что с детских лет в Москве живёт она.
А после встречи был, как будто пьяный, –
Пришла любовь, пришла моя весна.

Вторая встреча с ней была у моря;
Купались мы, ныряли вглубь, до дна,
Ласкали волны берег в милом споре...
О, как божественна была она!

В моих глазах она любовь читала,
Что я готов ей подарить весь мир,
И вся весной и солнцем засияла,
Как будто я души её кумир.

Нырял я, чтоб достать со дна морского
Красивые и дорогие жемчуга
Для существа, мне милого, родного,
Чтоб для любви открыть все берега.

Из глаз Татьяны дивный свет струился.
Какая нежность вдруг проснулась в ней!
Я с первой встречи в Танечку влюбился, –
Нет в мире девушки милей!

И вот она со мной заговорила,
А речь её, как музыка, была;
Всё в ней прелестно, дорого и мило.
Меня она сердечком позвала.

Но телефон и адрес не давала,
И я поспорил, что найду её.
Она меня с подругой провожала,
И сердце загрустило вновь моё.

Уехал из Одессы я в столицу.
Уж осень близко, скоро холода.
Ночами часто Таня стала сниться.
Но как найти её мне? Вот беда!

С тоской бродил по улице Садовой
И вспоминал вновь Танечку свою,
Но вдруг с подружкой встретился, с Петровой,
И рассказал ей про любовь мою.

Она мне всё о Тане рассказала
И телефон, и адрес вдруг дала,
И этим к жизни снова возвращала,
И так добра, и так была мила.

Роман с Татьяной был ведь с продолженьем...
И я её всем сердцем полюбил,
Она судьба, любовь и вдохновенье,
И я её, любя, боготворил.

У нас всё было: встречи, расставанья,
И под луной встречались мы не раз,
И поцелуи, вздохи и свиданья,
Любви восторг, сиянье милых глаз.

Я ей в любви признался под луною,
Поклялся в верности на кортике я ей.
О, как нежна она была со мною!
Я благодарен был судьбе моей.

Но Таня вдруг ко мне остыла,
Порой была и вовсе холодна,
Хотя казалось, что ещё любила
И нежных чувств ко мне ещё полна.

В душе моей тревога нарастала,
Что потеряю я любовь мою.
И мысль об этом покоя не давала,
И вскоре встретил я любовь свою.

Любовь пылала, но не угасала,
И надо мною смерчем пронеслась,
И оттого душа моя страдала,
Что на всю жизнь огнём любви зажглась.

Глава III

Драма любви

Летел на крыльях к Тане на свиданье,
И ей я руку, сердце предложил,
В ответ отказ, и драма, и страданье...
И я себя чуть жизни не лишил.

Татьяна рядом в комнате стояла
И бормотала что-то у окна,
И на прощанье страстно целовала,
Я от любви хмелел, как от вина.

И до берёз Татьяна провожала,
Я с нею шёл и был, как сам не свой.
Душа моя рыдала и страдала,
Я потерял рассудок и покой...

Безумно я любил её и страстно.
Ну, как любовь такую отвергать?
И потрясенье было так ужасно,
И не хотел я жить и так страдать.

Душа была изранена до боли,
И эти раны ноют в сердце вновь.
Любовь разбита! Я теперь в неволе!
Отвергнута, растоптана любовь!

Любовь мою не заменить другою,
Хотя немало милых женщин есть,
И до сих пор она в душе со мною,
А с ней моя поруганная честь.

Татьяна вышла замуж по расчёту.
И к ней стучат тоска, и грусть, и мгла;
Пришлось сполна ей заплатить по счёту –
Ведь счастья в жизни так и не нашла.

Чтоб заглушить мою любовь к Татьяне,
Женился на красавице другой,
Хотел я этим залечить все раны,
Но жизнь сыграла шутку вновь со мной.

Случилось вдруг всё хуже, чем в кошмаре,
Женитьбой захотел унять всю боль.
Горит душа, пылает вся в пожаре,
На рану сердца сыплет Таня соль.

Себе сказал я, что её забуду
И что ее из сердца вырву я,
Любить теперь другую скоро буду,
Её же я забуду навсегда.

Что скоро важный шаг судьбы свершится,
И в ресторане «Яръ» закатим пир,
Я на красавице решил жениться,
И пусть о свадьбе знает целый мир.

Мы в ресторане «Яръ» в Москве гуляли,
Друзья кричали: «Горько!» – много раз.
На свадьбе все и пели, и плясали,
С моей невесты не спускали глаз.

Гремел оркестр, цыгане громко пели,
Невеста Нина весела была,
И до упора свадьба вся гудела...
Вдруг телеграмму Нина мне дала.

С законным браком Таня поздравляла,
Желала счастья с девой молодой
И душу всю тоскою отравляла.
Опять тоска! Я потерял покой!

Тоска и грусть разбередили душу,
Воспоминанья хлынули опять,
Любовь былая снова душу сушит,
Её ничем теперь уж не унять...

Года прошли, но ноет в сердце рана,
Воспоминанья гложут мою грудь.
В моей душе живёт опять Татьяна,
Я с ней в душе прошёл всей жизни путь.

Моя семья давно уже распалась,
Была лишь свадьба, не было любви.
Одна тоска и грусть в душе осталась,
И холод вновь я чувствую в крови.

Воспоминанья юных дней всплывают,
Всё предо мною, как виденье сна,
А раны сердца долго заживают,
От них пьянел я, словно от вина.

В работе, в службе я хотел забыться,
Меня судьба по жизни вновь вела.
Где б ни был я, Татьяна снова снится –
А с Ниной нас судьба ведь развела.

Я тридцать лет служил в родной России,
На Волге, на Амуре я служил,
Люблю Отчизну, небо наше синее.
Но Таню до сих пор не разлюбил.

И к ней любовь в душе не умирает,
И как звезда мерцает в тишине.
Лишь вспомню и сердце замирает,
И вновь грущу, тоскую о весне.

Судьба навеки разлучила с нею,
Но никогда её мне не забыть,
И разлюбить никак я не сумею,
И я о ней стал тосковать, грустить.

Любовь большая до сих пор пылает,
Она не гаснет и горит в груди,
И милый образ вновь и вновь всплывает,
А жизнь зовёт, надежда впереди.

Эпилог

Года прошли, и встретились мы снова,
Как много лет промчалось с этих пор,
Но до сих пор душа моя в оковах,
И продолжаю я с судьбою спор.

В воспоминаньях Рослова Татьяна,
Глаза всё те же, милый светлый лик.
В моей душе заныла снова рана,
Хотя к потере я давно привык.

Не суждено идти одной дорогой
И чашу жизни вместе всю испить.
Всё позади: свиданья, грусть, тревоги.
Мы не смогли любовь ведь сохранить.

Знакомство было очень романтично.
Какой восторг! Какая красота!
Любили и расстались драматично.
В душе остались грусть и пустота.

Живёт Татьяна с иноверцем мужем
И вспоминает юность иногда.
Промчались годы, злые вьюги, стужи,
К закату катится моя звезда.

Душа Татьяны вся уж исстрадалась:
Отец и мать покоятся в земле,
С убитым братом тоже распрощалась,
Его душа покоится во мгле.

Её отец был на войне суровой,
Имел награды, храбро воевал,
Порой в застолье часто хмурил брови –
Своих друзей погибших вспоминал.

А мать Татьяны дружна была со мною,
Хотелось ей, чтоб зятем стал я ей,
Но Таня ведь не стала мне женою,
Она не стала и судьбой моей.

С узбеком брак был заключён с расчётом.
Зачем же ей гусарская любовь?
И потому с ней жизнь свела все счёты,
И оттого грустит о прошлом вновь.

Но есть у Тани жизни всей отрада,
Её сынуля, Сашенька её,
Он для неё ведь жизни всей награда,
И им одним она теперь живёт.

В престижном вузе учится сынуля,
Безмерно любит матушку свою,
Он деда помнит, чтит свою бабулю.
Ему хвалу и честь я воздаю.

Свою Татьяну часто вспоминаю.
Какая драма жизни у меня...
О ней грущу и вновь переживаю,
Ни в чём её теперь уж не виня.

Ведь у неё была своя дорога
И жизнь нелёгкая, не сладкий мёд,
Свои печали и свои тревоги,
Но память о любви моей живёт.

Была любовь и солнышком сияла,
Не дорожила ей никак она,
И оттого всё счастье растеряла,
И в миг один ушла от нас весна.

Года умчались, Таня загрустила.
И вспоминает часто обо мне.
Была любовь, но всё давно уплыло,
И не забыть те встречи при луне.

Былую жизнь Татьяна вспоминает,
Грустит всё чаще о своём былом,
А память встречи снова воскрешает,
О юных днях, о чувстве мне святом.

И свет любви с далёкого былого,
Как луч заката, снова промелькнет,
Заденет струны самого живого,
Любовь волной опять в душе всплывет.

Живу один, как в ссылке и изгнанье,
И жду от жизни новых перемен.
В любви моей я сделал ей признанье,
Но ничего не получил взамен.

Всем сердцем жду – звезда моя зажжётся,
Любовь, как прежде, запылает вновь,
Душа от грусти и тоски проснётся,
Когда вернётся к Тане вновь любовь.

В моей груди любовь не угасает,
Горит она Полярною звездой,
Душа грустит, тоскует и страдает,
И образ Тани, словно тень, со мной.