По тундре, по железной дороге

В первые дни лета мне довелось стать участником пресс-тура «Дорога, соединяющая регионы», организованного руководством Северной железной дороги - и в  течение недели вместе с шумной пишущей и снимающая братией я добрался до станции Лабытнанги и вернулся обратно.

Еще Николай Васильевич Гоголь задавался вопросом: «И какой же русский не любит быстрой езды?» И сам же на него отвечал: «Его ли душе, стремящейся закружиться, загуляться, сказать иногда: «Черт побери все!» - его ли душе не любить ее? Ее ли не любить, когда в ней слышится что-то восторженно-чудное? Кажись, неведомая сила подхватила тебя на крыло к себе, и сам летишь, и все летит…»
Мне, тридцать лет назад мотавшемуся проводником скорого поезда в Воркуту, было в удовольствие прокатиться по знакомым местам. Как в песне, по тундре, по железной дороге...
Да еще в первоклассном купейном вагоне.
Так что с него я, пожалуй, и начну рассказ. Сегодняшние вагоны совсем не те, что остались в советском прошлом. Биотуалеты в отличие от старых унитазов, из которых все валилось прямо на шпалы, оборудованы баками-накопителями с обогревом и контролем наполняемости. А электронные табло позволяют пассажирам видеть, свободен туалет или занят, а не создавать возле них живые очереди.
Практикуемые недобросовестными проводниками в прошлом веке «китайки» (повторное использование постельного белья) теперь просто невозможны. Правда, две простыни, наволочка и полотенце, за которые тридцать лет назад с нас брали всего один рубль, обойдутся в 98 целковых. В 1978 году билет в плацкартном вагоне фирменного поезда «Россия» Москва - Владивосток стоил 75! И чай нынче в одноразовых пакетиках, а не, как бывало, из заварочного чайника, да еще разбавленный для яркости цвета содой.
Это раньше шутили, что там, где кончается порядок, начинается железная дорога. Сегодня без разрешения соответствующих служб на железнодорожном вокзале даже фотоаппаратом не пощелкаешь, не говоря уже о видеосъемке. Большинство объектов РЖД давно оборудованы камерами видеонаблюдения и находятся под круглосуточной ведомственной охраной.
Не мне говорить, все сами прекрасно знают, что еще с конца прошлого века билеты на поезда дальнего следования продаются только по предъявлению паспорта или заменяющего его документа. Точно так же осуществляется и посадка в вагоны.
На станции Котлас произвело впечатление здание бывшего управления Печорской железной дороги НКВД СССР. С 1960 года его занимает Котласская школа-интернат N 1, где на стенах еще сохранились таблички "иди спокойно" и "не бросай предметы на пол". Но больше всего впечатлила красавица Северная Двина. И хотя теплоходы возле речного вокзала здесь стали редкостью, река, как большинство северных рек, берет своей мощью и широтой.
На станции Чум мы стали очевидцами работы, унаследованной из советского прошлого, а ныне единственной на дороге жезловой системы связи при движении поездов на однопутных участках. Жезловая система обеспечивает безопасность движения, исключая одновременное пребывание на перегоне двух поездов. Чтобы отправить состав на такой перегон, дежурная по станции извлекает из жезлового аппарата, который включается только при подаче на него тока со станции прибытия, металлический цилиндр с выступами в виде колец и передает его машинисту. На каждом жезле выбиты порядковый номер, серия и наименование станций, ограничивающих перегон. Проследовав однопутный участок дороги, машинист тепловоза на ходу выкидывает жезл дежурной по станции, и та вставляет его в металлический ящик со своей стороны. И так каждый раз. Чтобы небольших размеров жезл не потерялся зимой в снегу, он крепко приматывается к проволочному кольцу диаметром около пятидесяти сантиметров на длинной ручке. 
Большое оживление среди участников пресс-тура вызвала остановка состава и фотосессия возле знака «Европа - Азия», обозначающего географическую границу между двумя частями света. Знак находится рядом со станцией Полярный Урал, и светло-голубые вершины Уральских гор уже давно тянулись вдоль обозримого горизонта.
Север очаровывает своими белыми ночами. На часах полночь, а вокруг светло, словно днем. Пейзаж за окнами, правда, уныло-однообразный: карликовые березки, ели, лишайники, мхи, снежные пласты вдоль откосов - одним словом, тундра, что в переводе с сиамского языка означает «мертвая земля». И поэтому радуешься каждой речке, каждому мосту, каждой станции с каким-нибудь диковинным названием. Княжпогост, Сивая Маска, Каджером, Вылью, Ираель, Пожня...
Полярный Урал скуден на растительность. Но великолепие светло-голубых в белых снежных шапках горных хребтов  дорогого стоит. Вдоль дороги местами встречаются редкие березовые и лиственные леса. Но березки здесь особые, тоненькие, с крохотными листочками. По мере приближения Уральские горы меняют окраску с голубой на землисто-коричневую. Порой кажется, что до них рукой подать, но это ощущение обманчиво.
В двенадцатом часу ночи устремленные в небо хребты все еще играют светом уходящего солнца, которое вот-вот спрячется в их подножие. Но нет, северное светило и не собирается прятаться. Вот оно перекинулось на соседние, более низкие вершины и бежит по верхушкам деревьев, словно где-то здесь его кладовая, словно здесь, на севере, оно набирает свои силы.
Как мы спешили увидеть Уральские горы, как торопились к ним, ловили фотоаппаратами показавшиеся на горизонте очертания - и вот они, огромные, загадочные и до конца непонятные, остаются позади. А солнце над ними все еще яркое, нещадное, слепящее глаза...
Сквозное железнодорожное движение от Москвы до Ярославля открылось в 1870 году. Но дальше в отличие от южных и западных направлений Северная железная дорога прокладывалась через непроходимую тайгу и тундру неимоверными усилиями тысяч советских людей. Не секрет, что большинство из них составляли заключенные главного управления лагерей железнодорожного строительства - ГУЛЖДС. Среди них  были и уголовники, и «враги народа», осужденные по пресловутой 58-й статье, и лица, попавшие под репрессивный молот за несколько колосков пшеницы с колхозного поля.
Главной целью строительства СЖД было приблизить природные богатства северных регионов к центральным районам Страны Советов. Весной 1941 года около 67 тысяч заключенных Севжелдорлага были направлены на доработку построенной трассы от Котласа до Кожвы. Строительство дороги от Кожвы до Воркуты планировалось завершить в 1945 году. Но грянувшая война потребовала безукоризненного выполнения стратегической задачи скорейшего выхода к угледобывающим районам Крайнего Севера. И уже 28 декабря 1941 года из Воркуты был отправлен первый эшелон с углем, который со скоростью 5 километров в час потянул паровоз серии ОВ, прозванный овечкой.
В 1947 году силами заключенных Северного управления лагерей началось строительство железнодорожной ветки Чум - Лабытнанги протяженностью 195 километров. Один только Обский исправительно-трудовой лагерь имел 6 лагерных отделений, насчитывающих до 70 колонн, в каждой из которых было от 600 до 800 человек.
Какие-то из бывших лагерей вдоль железной дороги со временем преобразовались в нынешние колонии УФСИН, какие-то давно исчезли с лица земли. Но, сколько осталось безвестных могил заключенных, строивших дорогу и мосты, никто не считал.
Неудивительно, что при виде придорожных кладбищ у меня вдруг родились строки:

По Руси вдоль железных дорог
Столько старых и новых погостов!
Столько скупо написанных строк…
И крестов в ржаво-рыжей коросте…

Но куда больше тех, без следов,
Без привычной могильной мороки,
Что остались меж мшистых кустов
От зэка, возводивших дороги...

До станции Лабытнанги тридцать лет назад ходили только прицепные вагоны поезда Москва - Воркута. Сегодня Лабытнанги со столицей связывает скорый фирменный поезд. Новое здание железнодорожного вокзала имеет весьма оригинальную конструкцию, хотя сам город, состоящий в основном из деревянных бараков, напоминает канувшую в прошлое совдепию.
Среди достопримечательностей Салехарда, расположенного на широте Северного полярного круга, монумент «Полярный круг», стела «Романтикам 70-х» молодежи, приехавшей поднимать Крайний Север, памятник деревянного зодчества конца XVI - начала XVII века Обдорский острог. А также удивительный этнографический музей, где в ходе интерактивной экскурсии угощают лесным золотом - морошкой и настоящей строганиной, музейно-выставочный комплекс имени Шемановского, где можно увидеть хорошо сохранившегося благодаря вечной мерзлоте мамонтенка Любу. Ну а блюда из местной оленины и муксуна можно попробовать в ресторане «Факел», подвешенном на 50-метровой высоте на мосту через реку Шайтанку.