Тайшет 1940г

                               
   Эта фотография 1940 года моих сосланных родственников в Тайшете во время строительства БАМа.               

   История построения БАМа такова, то строили, то ломали трассу, по ходу губили множество заключённых, которых никто и не считал, а спросишь у  властных структур - ответят, ничего не стесняясь в глаза родственникам:" Мало постреляли."  Покажут какие-то цифры и графики, нарисованные ими самими.  К тому же репрессии они до сих пор называют наказаниями, а станешь их поправлять, угрожают.      
 
   На фотографии моя прабабушка Екатерина Дмитриевна, самая младшая дочь её Валентина, муж Валентины Константин, дети Коля и Нина. У прабабушки Екатерины Дмитриевны было четыре дочери и сын, все семейные, потому-что их отец не жалел никаких средств, чтобы  все дочери были с приданным и смогли выйти замуж.                               

   История семьи такова. В село Чернаву Милославского района,  Рязанской области в 1924 году приехал лектор-антихрист, ложно называвший себя атеистом. Лектор был холёного вида, пренебрежительно относился к местным жителям, за глаза называя их быдлом. Но особое его недовольство вызывало множество детей в селе,  хотя в те времена все многодетные семьи были самостоятельными, за помощью к государству никогда не обращались.

 Вызвали на диспут моего прадедушку отца Леонида. Отец Леонид был очень начитанным, но совершенно не признавал Льва Толстого как писателя, да и соседями клан Толстых до революции были плохими. Отец Леонид не имел права отказаться от этого диспута. Лектор в споре с отцом Леонидом властно отставлял свою громадную нижнюю челюсть, оттопыривал брезгливо нижнюю губу, возводил десятиэтажную ложь, а под конец, как и все необузданные бандюки,  перешёл на мат. Потом лектор начал махать руками перед лицом отца Леонида, представляя, якобы он говорит от имени трудового народа, но по обезьяньей кисти его руки,  было видно, что никто из его предков не держал в руках соху. В то время как отец Леонид сам пахал, сеял, косил.

  Конечно-же лектор на этом диспуте в 1924 году очаровал своими ужимками  и гримасами многих хулиганов.  Но всё-же, в те времена народ был ещё не так запуган, и аудитория аплодировала  в основном отцу Леониду, а не лектору.                  

   После диспута отец Леонид был арестован,  и хотя его потом отпустили,  вскоре он умер.               

   На его место заступил на службу отец Константин на фотографии справа. В 1930 году Константина арестовали и сослали. К тому времени в семье сыну Коле было 4 года, а Нина должна была родиться. Константин в тайном письме Валентине написал, что ей надо заочно развестись с ним, тогда их не тронут. Валентина так и сделала, но тайно переписывалась с мужем.

  В их доме разместили сельсовет, оставив им для проживания  маленькую кухоньку. Также у них отобрали все запасы хлеба, картошки, крахмал, корову, лошадь, овец, кур, петуха, гусака, гусыню, борону, соху, плуг, полок на полном ходу, хомуты возовые, венские стулья, чугуны ведёрные, рубашки детские ношеные, валеночки детские новые, детские кубики самодельные, деревянную лошадку самодельную  - всё по описи.  Валентина успела занести в кухоньку швейную машинку дозингеровской эпохи фирмы "Гридзнер", и  к тому же  умела хорошо шить. Когда родилась Нина, Валентина, чтобы заработать денег на жизнь стала шить, в том числе  и для сельсоветчиц. За это её арестовали, и маленькие дети остались на бабушку.  Никакого дохода в семье не было, а внуков младшей дочери надо было спасать от голода. Страшно было выйти  всем из своего угла, могли бы и не пустить назад. Тогда Екатерина Дмитриевна оставила новорождённую Нину на четырёхлетнего  братика Колю, и пошла побираться. Все в округе её знали и быстро помогли, возмущаясь действиями властей. Потом власти отпустили Валентину из под ареста, ей объяснили, что она должна работать в колхозе  за палочки, а не шить. После ареста у Валентины пропало молоко, и шить теперь было нельзя. Валентина поработала в колхозе и ничего не заработала, жить было не на что.

 Моя прабабушка Екатерина Дмитриевна была уже старой, а Валентина  - её младшая дочь, была моложе моей бабушки, то есть своей старшей сестры, на 20 лет и доводилась ей крестницей.

  Прошло время и одна из сельсоветчиц по секрету сообщила Валентине, что их готовятся сослать вместе с маленькими детьми и престарелой матерью. Валентина прекрасно понимала, что в ссылке она не сможет заработать паёк на себя, детей и мать, ведь нормы  выработки для получения одного пайка были огромными. Валентина поняла, что надо срочно бежать из родного дома ради спасения детей. Сколько раскулаченных детей умерло в эшелонах, не доехав до места ссылки, в том числе умер грудной ребёнок в ссыльном эшелоне у других моих родственников.  Сколько детей умерло на месте ссылки! Кто их тогда считал!? Как в начале Нашей Эры Святое Семейство покинуло город, куда пришли на перепись, покинуло пещеру, где появился Младенец и бежало в Египет. Так и Валентина с престарелой матерью, с четырёхлетним сыном Колей и малышкой Ниной, которой было всего-то несколько месяцев, покинули свой бывший дом, покинули последнее пристанище - маленькую кухоньку и бежали к сестре Марии, жившей в ста километрах от них.

 Я сравниваю семью Валентины со Святым Семейством потому, что маленьких детей часто сравнивают с ангелочками.

  У сестры Марии  первый муж  умер вскоре после революции из-за гонений, когда две дочки были совсем маленьким. А второй муж был 25-тысячник, посланный из Ленинграда устанавливать советскую власть в селе. Фамилия второго мужа была Хренов, но ему не нравилась своя  фамилия, и он взял фамилию жены по первому мужу, был Хренов  стал Светлов. Второй муж пьянствовал и буянил, но хлеб у них всегда был, и все сёстры отсылали к ним в голодные годы жить своих детей. Если бы Мария не вышла замуж второй раз за 25-тысячника, то ей не разрешили бы работать учительницей. Второй муж Марии бил её, но всё же никогда не обижал  её дочек и племянников. Некоторое время все пожили у Марии, наконец муж Валентины, с которым она была в разводе, сообщил, что она может приехать к нему.

  Это было уже в 1932 году, и  взять ей пришлось только шестилетнего Колю, а двухлетнюю Нину и престарелую мать она отправила к моей бабушке,  то есть  своей старшей сестре. Привёз их к моей бабушке муж ещё одной сестры Веры. У Веры тоже первый муж умер от послереволюционного тифа, но второй муж её был достойным человеком. Моя бабушка была старше Валентины на 20 лет, и приходилась ей крёстной. Через год Валентина смогла забрать к себе и Нину, и престарелую мать.                            

   Муж Валентины Константин работал  в ссылке бухгалтером, Валентина - чертёжницей. Их постоянно переводили из одного города в другой. Жили они в Медвежьегорске в Карелии, в посёлке Свободном Амурской области, в посёлке Большой Камень на Дальнем Востоке, в Тайшете Иркутской области, а во время войны их перевели в Котлас Архангельской области. На каждом новом месте обживаться приходилось вновь, а это означало новый голод.

  В посёлке Свободном Амурской области к ним приходил муж старшей внучки Екатерины Дмитриевны, который служил в тех краях в армии и тоже голодал. Семья всё-равно привечала и угощала чем-либо солдата. Екатерина Дмитриевна писала письма своей внучке в Рязанскую область: "Мы рады за тебя, ты нашла хорошего мужа. Он очень уважительный, не пьёт, не курит, не ругается матом."

  Сейчас в 21 веке посёлок Свободный так и остался захолустным. А на той стороне Амура на китайской стороне вырос мегаполис. Так что зря мучились мои несвободные родственники в посёлке Свободном. Говорить об эффективности сталинской экономики могут лишь последние циники.

  Зарплаты не хватало на простую еду и Валентина вместе со своей матерью шили вещи на продажу, несмотря на все запреты, так и выживали.                               

   В 1943 году в Котласе Архангельской области умер Константин от прободения язвы желудка, ему не было и 45 лет. Он был болен потому, что всю еду отдавал детям, сам ел очень мало.

  Колю 1926 года  рождения, того, что на этой фотографии 1940 года выглядит совсем ребёнком,  взяли на фронт, к счастью он вернулся. В 1945 году умерла Екатерина Дмитриевна. Валентина с дочкой Ниной жили ожиданиями, когда вернётся Коля с фронта.

  Когда объявили победу, Валентина хватилась, придёт Коля домой, а угостить его нечем. У них была одна курочка, решили набирать яички. Но Колю, как молодого  задержали ещё на полгода. Осенью курочка уже не неслась, а они берегли яички. Когда стали угощать пришедшего с фронта Колю,  все яички оказались испорченными. Они очень досадовали, что сами их  не ели.    

   Коля после фронта поселился в Москве,  взять из Котласа  своих родных он смог только при Хрущёве.

 Гражданская война и репрессии были таковы, что "брат шёл на брата". Но к четырём  дочерям и сыну моей прабабушки Екатерины Дмитриевны это не относится. Все они сплотились в борьбе за спасение детей в условиях страшнейших репрессий, когда в 20-ом веке по вине правителей-иродов гибли целые семейства, а русские сёла  миллионами пропадали с лица Земли. К тому же все мои родственники были на  фронте с 1941 по 1945 годы, многие погибли. У моей бабушки погиб сын Евгений в 1943 году, у  её сестры Веры погиб сын Леонид в 1943 году. Подлые власти, разорявшие их семьи, не дали возможности побывать на местах последних сражений сыновей. И никто из  наших родственников никогда не пользовался никакими льготами.