Зачем лепить героя из пьяного географа?

А.Иванов. «Географ глобус пропил». Санкт-Петербург: «Азбука-классика», 2005. – 511 с.

Одна моя знакомая и уважаемая мною женщина, работающая библиотекарем, на сайте «Живая литература» обратила внимание на единственно достойного, как можно судить по её мнению, «положительного героя именно в сегодняшних негероических обстоятельствах». И этот герой – Виктор Служкин, главный персонаж книги пермского писателя Алексея Иванова «Географ глобус пропил».
Я не мог, из уваженья к ней, не прочитать сие творение, и не оставить отзыв.
Итак, приступим к чтенью.
«Будкин точен, как свинья, - сказал он. - Точность – вежливость свиней». Такие нотки мерзости в отношении знакомых возмутили сразу, и на протяжении всей книги не ушло подпорченное ощущение. Но оно потонет и забудется в разжиженной субстанции сюжета этой книги.
И в семье, с дочуркой, не менее мерзко поступает Служкин:
«Меня Андрюша Снегирёв мучит. Щипает, толкает…
- Дай ему в рог, - посоветовал папа…»
И этого «героя-папу» в романе ещё кто-то будет называть романтиком. Он раскуривает сигарету при ребёнке, и учит проявлять агрессии? Куда с таким отцом идти ребёнку?
Отец ведёт дочурку отдохнуть, но так, как это более всего привычно людям его круга:
«Папа, а куда Будкин пошёл?
- На охоту за мамонтом. Он его на шашлык порубит, мама пожарит, и мы
съедим. Мамонт - это слон такой дикий, волосатый.
- А ему больно будет?
- Нет, что ты, - успокоил дочку Служкин. - Он специальной породы -
мясной. Когда его на шашлык рубят, он только смеётся…»
Безбожное враньё не достойно поощрения. Мне видится мерзейшим все потуги главного героя врать напропалую дочери своей, милейшему созданию.
И мнения на Витю Служкина у героинь второго плана не менее категоричны, и не расходятся с моими: «…у тебя кроме шуточек и нет ничего больше!... Пусто за душой! Ты шуточками только пустоту свою прикрываешь!».
Жизнь главного героя Служкина прямо-таки соткана из коротких сентенций и пословиц, да вот только в мудрости ему отказываешь, когда видишь всю неизбывную грязь его прозябания и падение в низы.
И ученики имеют основание утверждать в мою поддержку:
«…- Градусов говорит, что вы пьяный с берега упали, - добавила Люська.
Она пила чай из блюдца, поднимая его к губам и дуя.
- Поклёп это, - отрёкся Служкин. - Просто я ключи дома забыл.
- Ну и что?
- Как что? Дверь заперта, а войти надо. Ну, я вспомнил детство в
Шао-Лине, решил дверь ногой выбить. Разбежался, прыгнул, да силы не
рассчитал. Дверь высадил, пролетел через всю квартиру, проломил стену и
рухнул вниз с четвёртого этажа. Нога пополам.
Люська обожглась чаем.
- Врёте вы всё, - с досадой сказала она, вытирая губы. - Непонятно
даже, как вы, такой, учителем стали...». И меня в очередной уж раз подобная догадка ужаснула. А ведь писатель Алексей Иванов сотворил роман, основываясь на опыте работы педагогом. Надо полагать, он так же заигрывал с молоденькими учителями, а осведомлённость его учеников об этом его не донимала? И сам же им на лестничной площадке разливал спиртное в честь дня его рождения!?
Неотличимо и всё взаимопроникающе: язык детей и их же поведение - аморально, а сам герой лишь тем гордится, что в глазах своих ещё невзрослых подопечных видит уважение к себе. Круг замыкается в воронку рефлексивной жалости к самим себе.
На чём всё вертится у взрослых в романе «Географ глобус пропил»? Да на изменах всех и вся, на эгоизме каждого, а это – пошлость, представленная как банальность, и если бы ещё она писалась с глубиной раскаянья, но такого и незаметно в тексте. Герои советуют друг другу находить любовников, ища в таком решении единственную путь-дорожку на жизненных перипетиях отношений женщин и мужчин. Я с теми заодно, кто не приемлет оного.
О Служкине ещё раз сказано из уст любимой им когда-то женщины: «Конечно, на первый взгляд ты податливый: мягкий, необидчивый, лёгкий на подъём, коммуникабельный... Но ты похож на бетономешалку: крутить её легко, а с места не сдвинешь, и внутри - бетон». И весь сюжет таков: крутится вокруг одной лишь сложности взаимоотношений, дальше не уходит, и внутри – неосознаваемая пошлость, низость и тлетворность смысла существования всех без исключения героев. Мир книги однобок, нет в ней ни одного персонажа, который может вызвать уважение в сердцах и мыслях у меня, как у читателя. Ни один персонаж не отличается от главного героя книги.
Все, у кого внутри борьба за истинную чистоту, а не наивное самолюбование и жалость, и те, кто искренность в себе воспитывает, а не идёт от мысли «врать во благо», отвергнут эту книгу однозначно, лишь малость пожалев расклад совсем уж «негеройских» жизней.
«Декамерон» Боккаччо – шедевр, наполненный интимно во всём объёме текста, а у Алексея Иванова – смрад сексуальных отношений. У Боккаччо – есть красота и в низости времён средневековья и трогательных историй о любви, а у Алексея Иванова – «грязное бельё» будто бы чистых душою людей современности. «Декамерон» я буду перечитывать ещё, «Географ глобус пропил» - в ближайший день верну в библиотеку.
Закономерно, представив себе случай, что книгу эту я не взял в библиотеке, а купил в любимом книжном магазине, то ясно осознал, что крайне был бы раздосадован о зря потраченных деньгах. И сэкономил денег бы, конечно, не порядком, но времени убил бесповоротно много: за день-другой я мог бы вновь прочесть «Декамерон», и был бы счастлив в тот же день, неся в душе успокоенье.
С читателем наедине я задаюсь вопросом: героем Служкиным нам можно восторгаться?

25 июня 2011