ГНОМ Часть II Глава 3

        3.

      Бобер   
А, говоришь, нешибко
С цветами тут заботы,
Да уж одна поливка -
Нелегкая работа.

Заметил я невольно
В тебе обычай новый:
Всем дал воды озерной,
А розе – родниковой.
Не знал в тебе замашки,
Чтоб стал ты для кого-то
Устраивать поблажки
Али какие льготы.

      Гном
Здесь, бобр, не все так просто,
Ведь розы очень хрупки,
И нужен им для роста
Уход особо чуткий,
А роза так нежна, и…
И дело тут не в льготах,
Ну, словом…, бобр, нужна ей
Особая забота.    

        Бобер    
Чего ж ты покраснел, а?
Тут, брат, не без эксцессов,
Да тут, я вижу, дело
Похуже всех «прогрессов»! 

        Гном    
Здесь, бобр, смешного нету,
Какие там эксцессы?
Ты лучше мне поведай
Как жизнь проходит в лесе.   

                Бобер   
Не гневайся на шутки,
Простое зверя слово,
Иль сам стал дюже хрупкий
В своем раю садовом?

А было, гном, все в лесе,
Как мы предполагали:
Сначала от «прогрессу»
Чего-то звери ждали,
Дела все побросали,
Всяк мнил себя стратегом,
И все голосовали
Противу «привилегий».
Почти что ежедневно
Шли звери на собранья,
Усердствуя отменно -
Кто перегорлопанит. 
И так глядели гордо,
И важно так ходили,
Держали кверху морды,
Хвосты, у кого были.
Но как ни толковали,
Собой как ни гордились,
Взаимопониманья
У них не получилось.

Покуда шли трезвоны,
Пока они орали,
Глазастые вороны
К себе власть прибирали.
Всех сверху наблюдали,
Вцепившись в сук когтями,
И что-то все шептали
Лягушкам с воробьями.
И было их начальства
На первый взгляд не видно,
Но кто не соглашался,
Тем было очень стыдно,
Вороны им с укором
Как клювы закачают,
Так жгучие позоры
Строптивцы ощущают.
Чуть что, они конкретно
Поднимут вой надсадный,
Чтоб неполиткорректным
Жить было неповадно, 
Начнут лягушки квакать
И воробьи чирикать,
И дерзкий задавака
Поймет, почем фунт лиха.

И как бы ни держали
Они свои фасоны,
А все голосовали,
Как выгодно воронам. 
Какие тут уловки?
Как, гном, у них выходит?
Тут целая сноровка,
Аль что-то в энтом роде.

        Гном
Коль ум устроен ловко,
Да в сердце ладу нету,
Взамен нужна сноровка
Пущать авторитеты,
За свет чтоб выдать блики,
Вот в энтом, бобр, причина.
Когда душа без лика,
Пекутся о личине. 
               
        Бобер   
Вот энто справедливо,
Собака тут зарыта,
Недаром говорил я,
Мужик ты башковитый.

Топорщатся вороны,
Наводят форс, канальи,
Унылый нрав хоронят
За деланной  моралью.
               
Хоть я, гном, и смышленый,
Не понял вещь простую -
«Прогрессы» и «законы»,
И энто все  - к чему им?
Еще сперва не понял:
Нет выгод очевидных,
Ну - власть им тешит гонор,
Ну – статус стал солидный,
Неужто лишь за энтим
Затеяли сыр-боры?
Но кое-что заметил
При ихней власти вскоре.
               

Хоть я, гном, зверь практичный
И тонкостев не знаю,
(Оно зверям приличней,
Чтоб пользу понимали)
Но не у дел, в опале,
Бывает, заскучаешь,
Коль времени навалом -
Невольно размышляешь.
               
И вот я подмечаю,
Как будто все, как было,
И вроде поначалу
Немного изменилось –
Лес тот же, те же звери,
По делу все хлопочут,
Да как-то стало серо,
И будто, между прочим,
Дышать труднее стало,
Ну, словно дух разрежен,
Как будто откачали
Из лесу воздух свежий.

Должон за духотою
Стоять резон научный,
«Никак перед грозою» -
Я думал – «стало душно».
Но вот прошли недели,
Но нет грозы в помине,
А воздух все редеет
Без видимой причины.
Общенье стало куцым,
Все больше кажут норов,
Едою запасутся
И прячутся по норам.
Вороны лишь, как бесы,
С проворностью завидной
Снуют везде по лесу,
То тут, то там их видно,
И все чего-то шепчут,
И крутят бойко морды,
И будто им тем легче,
Чем больше воздух спертый,
А энти все законы,
Что наголосовали,
Так сами же вороны
Как раз не соблюдали.

И вот я, зверь практичный,
С привыклым к проку нюхом,
Впервой небезразлично
Задумался о духе.
Я знал – грядут напасти,
Убытки и потери,
Но я не знал, что власти
Меняют атмосферы.
И вот что я подумал:
«Ужель все затевалось,
Чтоб воронам угрюмым
Сподручнее дышалось?      
Какие ж энто птицы,
Что ж энто за созданья,
Коль воздух не годится
Им свежий для дыханья?!»

И вспомнил – на собраньи,
Пред тем, как нас оставил,
Сказал ты на прощанье:
«Не крепятся державы
Лишь правом да законом,
Иль кодексом суконным,
Добром не освященным,
Любовью не скрепленным».
То - верное сужденье,
Теперь я понимаю,
Лес – не зверей скопленье,
А он – душа живая,
Что держится единством,
И в зорком лишь призреньи
Способно ей сплотиться
В согласном устремленьи.
И тут не исполнитель,
Не служащий наемный
Быть должен, а хранитель,
Печальник нужд народных.
                Гном   
Напасть не без приплоду,
Уж в том хотя бы смысле,
Что в ней - урок народу,
Чтоб стал пытливей мыслью.
В лесу народ умелый,
И резвый, и пушистый,
Но энто, бобр, не дело,
Что вы матерьялисты!
 
        Бобер
Небось, цветы уж тоньше,
Духовней и нежнее,
Но те, кто могут больше,
У них и путь сложнее,   
Отсюда - рост их ровный,
А наш – метаморфозы,
Дай срок, и мы духовней
Взрастем, что твои розы.

        Гном    
Ты, бобр, никак с укором?
Напрасная досада!
Поверь, что лес мне дорог
Ничуть не меньше сада.
Ушел я без обиды,
Знать, выпал жребий свыше,
Так что звериный лидер
Из карлика не вышел.

       Бобер
Зачем ушел ты сразу?
Ведь мог и побороться,
Оставил лес без глазу
На радость инородцам.      

                Гном
Ты, бобр, напрасно судишь,
Плох лидер без харизмы,
Насильно мил не будешь
Без рейтингов в отчизне.
Что «мог я побороться»,
Судить не будем всуе.
А что за инородцы?
О чем ты, бобр, толкуешь?
               
                Бобер
Меня ты удивляешь
Убытком антиресу,
Неужто ты не знаешь,
Что сталось с нашим лесом? 
Будь ты в отшельной жизни
Иль в дали эмиграций,
Нельзя же от отчизны
Так шибко отрываться!

      Гном
Во мне ли нет заботы?!
Как в курсе быть событий,
Когда за энти годы
Ты – первый посетитель?
                Бобер
И ты пойми нас тоже,
Мы с энтими делами,
Покой твой не тревожа,
Хотели сладить сами.
 
Так вот, я продолжаю:
Худела все погода,
Беднели урожаи
Все больше год от года,
Во всем нищали свойства
От воздуха ль гнилого,
От общего ль расстройства
Аль от чего другого.
Мне что, ведь я, вестимо,
Зверек неприхотливый,
Питаюсь древесиной,
Осиной особливо, 
Другим же не хватало
Грибов и ягод в лесе,
Немногим удавалось,
Избечь убытку в весе.
И в том еще полгоря -
Да тут из заграницы
Являться стали вскоре
К нам хищные вдруг птицы,
Стервятники аль грифы,
«Помочь» нам заявились,
Чтоб мы, лесные скифы,
К «культуре» приобщились.

У них кривые клювы
И зоркий взгляд холодный,
Надменны и угрюмы,
Прикид антинародный.   
Сперва их было мало,
Кружили в небе тихо,
Когда ж наприлетало,
Запахло в лесе лихом.
Вдруг слух прошел – видали
Растерзанного зверя,
Мы хищников не знали,
И мало кто поверил.

Но вот через неделю,
Прям в центре, на полянке,
Всем лесом лицезрели
Кровавые останки.
Тут звери возмутились,
И там же, на поляне,
Досрочное открылось
Народное собранье.
Пошли там разговоры:
«Эт что же за «прогрессы»!
Бывали в лесе споры,
Да не было агрессий.»
И в ходе процедуры
Гуртом провозгласили:
«Не хочим мы культуры
С бесчинством и насильем!»

Но грифы на решенье
Накладывают вето:
“Орлайт! Тут нарушеньев   
Закона джунглей нету.
До вас доходит туго,
Закон диктует оный,
Что можно жрать друг друга,
Но строго по закону.
На то и есть законы,
Чтоб все друг друга ели
Без всякого урону
Для социума в целом.»
               
Притихло тут собранье,
В вопросах процедурных
Виднее басурманам,
На то они - культурны.
И скрылись все по норам,
При энтакой «культуре»
Уж было не до споров,
Спасать тут надо шкуры.

И стали вдруг несчастны,
Упали духом, словом,
На все теперь согласны
И ко всему готовы.
И стало в лесе тихо,
Все как повымирали,
Одни лишь только грифы
Над лесом вкруг летали,
Чуть кто замельтешится,
Нос кажет из схорону,
Его хватают птицы
По ихнему закону.

И вот что антиресно,
Всех больше пострадали,
Кто раньше за «прогрессы»
Ретиво выступали.
Лягушкам с воробьями
Трудней найти схороны,
И вот они с слезами
Припрыгали к воронам:       
«Пришли мы для протесту,
С вручением петиций:
Эт сколько ж могут есть-то
Заморские нас птицы?
Не мы ли подсобляли               
Внедрять в лесу культуру?!
Не мы ли раскачали
Основы диктатуры?!
Уж вы там намекните
При встрече с фирмачами,
Чтоб впредь они развитых
От диких отличали.
А то, мы замечаем,
Одна выходит трудность -
Когда тебя съедают,
Теряется культурность.» 

Вороны же в ответ им:
«То был ваш долг гражданский,
Что ж вам весь век за энто
На груди вешать цацки!
Напрасно вы печальны,
Идет, как и пристало,
Этап первоначальный   
Скопленья капиталу.»
Лягушки с воробьями            
Да как не быть печальным?
Невольно станешь бедный,
Кому – «этап начальный»,
Кому и вздох последний.

       Вороны         
Теперь вы жить учитесь
Без протекционизму,
Аль, может, вы хотите
Назад - к абсолютизму?
Подай-ка, вишь, им льготы,
Теплицы с карантином.
Без рынку – нет свободы!
Закон для всех единый!
               
Ушли, носы повесив,
Петиции забравши,
Страдальцы от «прогрессу»,
Несолоно хлебавши.