Вспомнить

Я буду вспоминать о прошлом и может быть даже о будущем вам поведаю... но - если вспомню...
Мне вовсе не цель уподобляться грезящим былыми временами. Я просто хочу вспомнить...Вспомнить и улыбнуться.
Ты конечно решишь, что я брежу, ты - тот что сидит прямо предо мной и смутно догадывается , что это с нами уже было...

Из Джениус-динамиков ритмично похрипывает музыка. Сейчас это Manowar. Старый добрый... Почему именно он? Почему не фолк, аки обычно? Не знаю я, не спрашивайте - слушайте...

Я закрываю глаза и передо мной будто вьявь из глубин мироздания выплывают воспоминания. Вселенная ничего не забывает. У неё есть свой код. Я лишь слушаю чуточку внимательней, чем ты, любимый, любимая, кто ты? Закрой глаза. Дай им прикоснуться к тебе... Ибо страшиться тебе нечего. Я ведь рядом, правда?

-Я ведь..рядом...правда?- я говорил это, помнишь? Вот мы и вернулись к истокам. Я был молод, пожалуй слишком даже. Я жил впервые, не суди меня. Тогда во мне впервые пробудилось сознание.
-Ты рядом, Ааинн, но надолго ли?-Ты сомневалась, ты тоже была юна. Это была наша первая заря.Рассветная эра.
-Я буду с тобой столько, сколько солнце освещает мир.- И это была наша встреча. Первая.
Года летят быстро. Юный Ааинн - отважный вождь из племени Менков и его подруга Иора - гибкая и изящная Дочь Реки остались на маленьком острове посреди неизвестного океана, которого уже почти двадцать сотен лет не существует...

Но есть юная Лиэрра - она поёт и пляшет, волосы цвета мёда веят горечью трав её прекрассной родины.Северный цветок, непривычный к знойному теплу твоего сердца. И она всё ещё слишком юна. Но ты нашёл её.
И никто не знает, что мы не расставались.
Под сенью дикой оливы её глаза блестели отражением луны и казались гладью океана. И ты утонул. Но не вспомнишь об этом.

Я открыл глаза чернооким смуглым красавцем. Пыльные улочки родных Фив, которыми я так гордился текли и струились от дворца ко всем воротам в том числе и водным.Одежда на мне висела мешком - пыльным и давно нестиранным, что не мешало, впрочем, девушкам наблюдать мои прелести. Я был сложен, точно Живущий Вечно Фараон. Любая рабыня бросилась бы к ногам моим. Но мне нужна была Ты. Теперь я точно знаю, что делал я на улице в тот знаменательный день.
-Я искал тебя - светоч моих устремлений,любовь моего существа...
-Ты говоришь странно...
-Я странно чувствую...
Нет силы более великой чем любовь, что ни единожды сводила нас вместе. Где бы мы ни были, кем бы мы не родились - нас было только двое...
И огромного мира было нестерпимо мало для нас обоих.
Спустя двеннадцать дней со дня нашей встречи владыка Тисрок отдал Тебя Фараону.
Но меня ли остановят крепостные стены и тонкоголосые евнухи?
Мы пили яд той ночи полными чашами. Но и того казалось не хватало для двух жаждущих, трепетных сердец...
Мальчишка Гои позвал стражу...Но Твои губы были слишком сладки.
-Рассвет...- в оливковых глазах дрожали блики зарождавшейся зари...или слёзы..-Уходи Тэйан...
Заря полыхнула на прекрасном лике юной царицы. Дверь распахнулась "именем Великого Фараона!"...
...Мы ушли вместе...
Чтобы вновь проснуться порознь.


-Ай! Мари, будьте поосторожней...
-Прошу прошения ,леди...
Дженедетт, окружённая пятью девушками стояла у трельяжа. До бала оставалось всего два часа и служанки торопливо дошивали прелестное голубое платьице с огромным бантом. Одна из неросторопных помощниц то и дело норовила ткнуть барышню иглой, за что немедленно получала по рукам, что, впрочем, никак не шло впрок.
Через час мисс О'Хайд уже спускалась по ступеням парадной лестницы в просторный холл. У нижней ступени ей галантно предложили руку. Шумный бал, праздные лица незнакомых людей. Расписные швейцары, нелепые шутки, чей-то визгливый смех... Но вот она увидела Тебя. И вновь это случилось. Это Я узнала Тебя. Помнишь ли? Высокий, стройный, глаза, что синее бездны океана, волосы мягче китайского шёлка, да, этот строгий, хмурый и такой странно-притягательный взгляд из-под опущенных ресниц… «Влюбилась!» - шептали после вокруг. Шептали стены и двери, шептал дубовый стол в гостиной… А Дженедетт не спала ночь, другую, третью, не счесть сколько… И Ты не спал. Ты расхаживал по просторному кабинету, измерял : шагами - комнату, ставшую такой крохотной, и взглядом – прохожих за окном, таких моментально безликих сейчас… Не прошло и месяца, как Ты сделал Ей предложение. Местер О’Хайд на радостях долго целовал и обнимал нового зятя с бледной истосковавшейся Дженедетт. Все были счастливы тогда… О, да. Эта жизнь была одной самых лучших, что была у Нас…
…У Нас с Тобою, милый, милая..Помнишь?

Не было ни одного воплощения, когда бы Я хотя бы мельком не увидел светлого Твоего лика.
Мы – две центростремительные половинки единого целого – неделимого… Может ли статься, чтоб Мы существовали порознь?
Так было всегда…

И лишь однажды эта цепь была нарушена. Ибо произошло нечто невероятное : Я полюбила Другого. Возможно ли? Мы нашли друг друга на двадцать первом году современного воплощения. Мы поняли это мгновенно, как семя цветка, едва очутившись в мягкой земле, понимает суть своё предназначение. Взгляды наши столкнулись отчаянно и сомкнулись руки, дабы никогда не разниматься. Великая клятва верности прозвенела спущенной тетивой в весеннем воздухе, ей вторил нежный голос раннего соловья…Ты пришёл незваный ,явился негаданный. Огромная полночная луна осветила твой путь. Конь тёмный, точно небо в час зимней грозы, вынес Тебя из битвы прямо к моему порогу. Знал ли он о нашей судьбе, о нашем роке и благословеньи едино? Мы с мужем предоставили Тебе приют как гостю. Я омыла твои раны, добрый Риан сам ухаживал за тобой .Мои дети – две очаровательные девчушки и маленький сын Риана, Рон – слушали Твои удивительные истории. Но однажды, в поздний час, гася свечи у твоей постели, я мельком взглянула в усталые глаза путника, тогда мне впервые почудились отдалённые глухие раскаты грома .Эти едва различимые молнии чуть посверкивали у тебя на лике. Я отшатнулась и торопливо выбежала из комнаты. Долгие месяцы мне ещё мнился этот тяжёлый, невысказанный взгляд…
Зима сковала реки гранёными льдами, запушила редкие дороги, разукрасила оконца серебром. Вечерами мы сидели у жаркого огня, кареглазая Ана и златовласая Фьель смеялись, забавляясь Твоими песнями. Как они были чудны! Непредсказуемые и прекрасные, волнующие и резкие, как Ты… Одну из них мне не забыть никогда:
   
   Белая лодья плыла по реке.
   Кошкой белою кралась метель.
   Два дерева в водах рука к руке:
   Из первого древа срубили постель -
   Другое стало щитом в бою
   Любил я, право, свой щит.
   Но более битв и пиров люблю
   Я юность её ланит…
   Той яблони, что гесперидов цвет
   Возносит раз в двести лет,
   Чья юность поспешно дала обет,
   Изведав едва ли свет…

То была песня ко Мне. И Я не забуду. Поверь, мне, о Тхэнн! Сказать бы, вернуть…
Но улеглись суровые вьюги, мороз отступил, солнечные лучи расковали реки и весёлые воды зазвенели в лесах, птицы вернулись в гнёзда и беззаботные аисты свили гнездо на моей крыше, а человек по имени Тхэнн ушёл, чтобы беззаветно кануть во глубь веков. И образ его такой, каким он был, нетленен лишь в моей несовершенной памяти. Быть может он нашёл себе на земле Ту, Другую, и был с ней счастлив. О, это право стало бы мне утешением. Но таков ли был Тхэнн вечный воин, не способный победить собственной гордости? Ты уходил по размытой вешней дороге , поминутно оглядываясь. А я стояла, глядя Тебе вслед, не смея ни молвить, ни шелохнуться. Мы ничем не выдали наших чувств, ни единого слова, ни долгого взгляда, ни пустого объяснения не было промеж нас. Зелёная травка прорастала по обочинам. Копыта лошади оставляли глубокие ямы в чавкающей грязи. Такие же ,наверное, следы ты, уходя, оставил в моей вечной душе…
Стоит ли говорить, что означал для меня каждый приход новой зимы…?
Ведь ни один покров не заметал более твоих следов…
Годы шли, Девочки выросли, превратившись в прекрасных девушек, женщин, матерей. Ронн стал настоящим мужчиной и героем. Воином. Как вещал ему Ты. Милый Риан был по-прежнему заботлив и добр. А Я всё сидела у окна, выходящего на дорогу…
А снег был, бел и молод, точно тёплое молоко. Как и века назад, как и столетия вперёд...
…Помнишь…?

И так же точно замерзало окно. И ты сидела так же и смотрела на меня недоверчиво, Единственная…
Но в твоём взгляде мало осталось от того…
Ты хмур, хмурая… Зябко кутаешься в плед, недоверчиво поджимаешь губы. И всё же ты – Та Самая, Тот Самый…

Какая нелепая для нас и неслучайная для мира ошибка. В том ли дело, что мы пришли в этот мир равными сегодня? Что ни один из нас не станет носить меча…?

- Почему я должна верить тебе, Эль?
- Я не знаю. Просто…Просто от того, что Я чувствую. Я помню Тебя! Да, просто так, в конце концов…

- Что же нам делать, любимый?- И ответит эхо : «Что же нам делать…?»
А Любит ли Эхо кого-нибудь? Любило ли… Говорят ведь, что и оно когда-то было человеком…

Но вот и стекло уже не замерзает. Только оттого, что стекло уже из пластика. И можно без опасений прислоняться носом…Стекло стало нестеклянное, ненастоящее. Как и многое, впрочем. Но кое-что ведь останется? Ты же помнишь об этом, милый, милая…Ты помнишь, помнишь?

И ты уйдёшь, не обернувшись, а я не смогу ждать Тебя вечно…

Что же стало с нами, любимый, любимая…?

Будет ли свет? Встретиться ли снова…

А назавтра будет снег и…Ну Ты же Помнишь?

Помнишь?

Помнишь…

А, впрочем,…Молчи.

Ведь что бы ты ни сказала сейчас, Мне не стереть этого не забыть, не забыться…

Я буду Помнить всегда...

В этом мой рок, моя карма, моё благословение…


Рианнон Олир (Кичеева Карина Аркадьевна) 8 января 2011 года, Дивногорск, Дом с башнями.