Бдительность

     Меня страшно удивило, когда она плюхнулась рядом со мной. Около сотни килограммов чистой жировой массы и всклокоченные волосы. Раньше женщина не обращала на меня особого внимания.
     Шло заседание творческого объединения ***, худрук пафосно читал свежеиспеченные стихи собственного сочинения.

     - Наташа, как у тебя с личной жизнью? - обвив мою шею руками, дыша чесночным духом, вкрадчиво спросила она.

     "В смысле?" - "Прямом. Твое сердечко занято?". Ничего себе, расспросы перед выходными. Впрочем, надо подумать. Вдруг это предложение о знакомстве, и я осторожно говорю "Не совсем". - "Хочешь, познакомлю со своим племянником? Мальчик неплохой, умный...". Угадала, значит, знакомство.
     И далее бла-бла.

     Так и оказалось, через два дня вибрирующий под подушкой мобильник состыковал меня с орбитальной станцией "Офис такой-то", и вскоре мы с Вячеславом весело гуляли по парку. Однако веселость он выдал только на первых встречах, далее я с тоской выслушивала истории про его тетю - ту самую, что нас свела. Она-де, жуткий педант в быту, даже его дядю задолбала до того, что бедняга натурально свалил из дома - ночует то в бытовке на работе (мастер-прораб), то чаще у друзей по творческой тусовке.
     "Он что, тоже поэт?" из вежливости спросила я. - "Да, член СП". Далее было неинтересно, потому что в душе надумала расстаться с товарищем.

     На следующем заседании нашей секции дамочка, завидев меня, ревниво отбила от группы приятелей, усадив с собой, развопрошалась:

     - Ну как он тебе? В постели хорош? Представляешь, его бывшие три жены уверяли меня, что никогда не скучали в интимной жизни со Славиком.

     Знаете ли, я не всегда откровенничаю и с близкими... Старая сводница и не думала извиняться, стрекотала так, что на нас оглядывались сзадисидящие: шла читка предполагаемых в сборник стихов.

     - Понимаете, мы расстались с вашим Славой, - рассеянно молвила я, тщетно пытаясь вслушаться в заунывное чтение главы объединения. Через пять минут вспомнив о соседке, я заметила, что сказанное мной обратило ее в полный ужас. Покраснев от злости, та испепеляла меня взглядом исподлобья. Ничего не понимая, я проследовала в туалет, после чего мистическим образом моя голова начала раскалываться, и я уехала домой.

     Последующие заседания стали моим внутренним адом: дамочка натурально следила за мной, стараясь отвлекать меня от общения с поэтическим кругом, вновь расспрашивая о личном. Маска дружелюбия сползла, открыв гримасу отчаяния и злости. Чем я не угодила?

     Когда я курила на задней лестнице, ко мне подошел представитель местной богемы Виталик. Длинный, худой и редко моющийся, тот производил крайне неухоженное впечатление. Однако его стихи мне нравились краткой емкостью, мне так писать не удавалось. В творческом кругу его иронично прозвали Титан, имея в виду творческие успехи; внешне он напоминал скорее хрупкую женщину, которую хотелось оберегать от житейских тягот.
     Виталий долго мялся, пристально посматривал, на пару курил, но так и не выдал то, чем явно хотел поделиться. Вечером он перезвонил и робко попросил:

     - Наташ, только не говори ей...

     "Чего не говорить?", офонарела я, но трубку уже повесили.

     Немного помозговав, я набрала Славика, чей номер уже собралась стереть. "Как зовут дядю?" - "Э, котик..." - "Не как твоя тетка его называет в постели, идиот! Как его зовут в принципе?".
     Услышав ответ, я вспомнила предновогоднюю историю...

     Мои стихи тогда выбрали для публикации, но худрук настаивал на правке. к которой привлек пять маститых поэтов объединения. Сбросившись на винцо и закусь, мы собрались у руководителя на даче, до пол-пятого утра отстаивая каждую запятую и выгрызая кусок за куском "бесценных слов и фраз" от безжалостной правки редактора. Мне удалось спасти примерно пятнадцать процентов первоначального текста, чем я была чрезвычайно горда.
    В шесть сорок протрезвевший народ завопил, что "хотит баиньки" и покачивающийся худрук предложил вакантные места на балконе, в коридоре на тахте и мне как единственной даме в спальне, где стояли две отдельные кровати. Немного смущенно Виталик признался, что боится спать один (последствие детской психологической травмы) и попросился по соседству в спальню. Я уже посапывала, хотя слышала сквозь сон бормотание Витали, кряхтящего на пружинной кровати у окна:

     - Надо же, даже носки не сняла...

     (это обо мне, конечно!)

     Наутро некоторые с ехидством поглядывали на нас, но невинные заспанные лица обоих с прожилками на лице от перьев и прочего мусора выдали полное отсутствие у нас интима и самые пуританские намерения. Если бы даже он предложил это, мужчина настолько не в моем вкусе, что я бы отказалась. Тогда я полагала, он свободен от семейных уз - ни он, ни его жена не носили обручальных колец.

     Связав все события воедино, я разработала план действий.

     На очередном лито я радостно приветствовала его женушку, которой-таки выпалила:

     - Как рада вас видеть! Кстати, о личном...

     Далее со всеми подробностями поведала о "незабываемой ночи" с коллегой по творческой кухне, смакуя самые интимные подробности. Моя фантазия работала на ура, вспомнились эпизоды из дневника маркиза де Сада. Казалось, моя слушательница извращенка - с таким удовлетворенным в своих подозрениях вниманием она впитывала любовную околесицу.

     - А больше ты его не видела? - устало-спокойно спросила она.

     - Как раз планирую встретиться, - мгновенно отреагировала я.

     Я боялась только головомойки, ожидающей Виталика, но готовая мгновенно подтвердить розыгрыш. Однако я действительно плохо знала эту пару. Виталий на самом деле в духе поручика Ржевского волочился за дамами всех возрастов и конфигураций, но именно об этих связях его благоверная знала меньше всех нас. Сам же супруг не собирался бросать жену, которую как ни странно любил. Жена же была патологически ревнива и считала, что знание о связях мужа (реальных или мифических) дает ей успокоение (знаю, значит отчасти уверена в контроле над ситуацией).
     Сколько бы я ни оправдывалась под ее подозрениями - развеять их я была бессильна, лучше преувеличить опасения неуверенной в себе женщины, чтобы стать ей почти подругой. Она в самом деле стала относиться ко мне с покровительственной мягкостью, даже нежностью после "признания", а я уверилась в реальности находящихся на свободе сумасшедших...

P.S. Совпадения имен и фактов случайны, что доказывает возможность невозможного!