Роман судьба стеклянная

Здравствуйте, мои дорогие читатели! Этот роман был опубликоваен в 2009г не большим тиражом в 300 экземпляров. Я получила много хороших отзывов. Сейчас я хочу дать на Ваше обсуждение несколько глав и отрывков из некоторых из них, чтобы понять насколько этот роман нужен читателю. Если да, то переиздам. Спасибо за Ваше время и внимание. Ваша Альбина Кафри.                CУДЬБА СТЕКЛЯННАЯ
                Глава 1    Люба

Нью-Йорк. Июль 2002год.
Еще не прошло и года с того страшного сентябрьского дня, когда Люба, положив на тарелку  завтрак, включила телевизор, да так и не донесла ложку ко рту.  На экране появились знаменитые Нью-Йоркские близнецы. По яркому голубому небу летел самолет прямо на одно из зданий. Через несколько секунд он врезался в здание и взорвался. Люба решила, что это очередной американский ужастик, и только открыла рот с поднесенной к нему ложкой, как  появился другой самолет, как бы на втором плане и врезался в другое здание. Женщина застыла,она поняла, что это не фильм ужасов, а ужас жизни. Как загипнотизированная,  не могла отвести глаз от экрана. Дальше стало еще ужаснее. Словно карточные домики, страшным черным монстром они падали на землю друг за другом. Дым, пепел, крики, седые от пепла люди….
 После этого страшного дня поселилась неуверенность в завтрашнем дне, беспокойство, нервозность.  А сегодня стоял солнечный июльский день с ласковым ветерком, и ничто не предвещало беды. Две недели назад Люба вышла замуж за коренного американца.  Мужа звали Стив. Он был высок, худощав, эначительно старше ее .Но это не играло никакой роли.Стив был легок на подъем. Так же как и Люба,  любил танцы, кино, оперу, особенно музкомедию. Вернее, искусство во всех его проявлениях. Стив знал почти всю русскую классику: и писателей, и композиторов. И что было очень важно для Любы, он ходил с ней на все русские концерты. Обожал Баскова, Киркорова  и, конечно же, Аллу Пугачеву. Восторгался Галкиным и Кларой Новиковой. Стив не помнил ее имени, но когда она появлялась, кричал Любе:“ иди сюда( it`s red hear)-  рыжие волосы”. Глядя на них, он всегда громко хохотал, хотя по – русски не знал ни слова. Люба спрашивала, как же он понимает, на что Стив отвечал, что такой талант и без перевода понятен. Все это их очень сближало, и Люба была вполне счастлива.  В этот день, как и всегда, он заехал за женой на работу. Люба собиралась пойти по делам, и Стив отвез ее по адресу.  Почему-то они оба нервничали, и выйдя из машины, Люба громко хлопнула дверью. Дойдя до перекрестка, она свернула направо и пошла через дорогу на зеленый свет светофора. Она   увидела новенькую зеленую машину, которая на большой скорости выскочила из-за угла и мчалась прямо на нее. Она отчетливо видела водителя, молоденького парнишку, светловолосого, кудрявого, одетого в желтую футболку. Из машины неслась громкая музыка. Люба замерла и не сводила глаз с машины, словно гипнотизировала ее. Мозг быстро просчитывал ситуацию. Oна была достаточно спортивным человеком.  Перекинув сумочку на другое плечо, она приготовилась сесть на капот машины. Это ей удалось, но молодой водитель почему-то не видел женщину, пока она не влетела головой в лобовое стекло у самого руля. Визга тормозов она уже не слышала.
                1
Очнулась от того,  что кто-то повторял одно и тоже: “oh my God’, “oh my God’.( Боже мой). Люба лежала на животе, прижавшись щекой к асфальту. Приоткрыв правый глаз, она увидела юношу, который ее сбил.  Он сидел на краю тротуара  и повторял одно и тоже, как заведенный.  Увидев, что женщина приоткрыла глаз, он спросил: “How are you?”- Как Вы?”
-“I don’t know yet”-  Пока не знаю.
Люба хотела пошевелиться, но кто-то закричал:” не двигайся.” Люди, собравшиеся вокруг, оказались очень внимательными и сердечными. Кто-то позвонил по мобильнику и вызвал скорую помощь, кто-то принес лед и прикладывал к голове.
Стив сидел в машине и ничего не подозревал. Он не имел привычки смотреть вслед. Но масса скопившегося народа, удивила его, он вышел узнать, что там произошло и неожиданно увидел свою жену, распроcтертую на асфальте. Носилки, вой сирены, госпиталь. Переговорив с докторами, взволнованный Стив поехал в госпиталь вслед за неотложкой .               
Люба то впадала в забытье, то сознание возвращалась не надолго. Увидев рядом с собой мужа, обрадовалась. Радость очень скоро сменилась разочарованием.  Уже через минуту он отошел от нее и, громко смеясь, спрашивал у персонала, где тут можно поесть, так -как он очень голоден, и ушел. Эти слова резанули слух и травмированный мозг женщины, и с этого момента их отношения изменились, как казалось Любе, навсегда. Она снова потеряла сознание, а вместе с ним ушли из памяти знакомые и родные имена. Она не знала выживет или нет и без конца повторяла, словно убеждая себя::” я должна  выжить, я обязана выжить, я не имею права сейчас умереть. Что будет с моими детьми?  Им пока еще не выжить без моей материальной поддержки. Господи, пощади меня”
Как и многие женщины, после распада Советского Союза она бросилась спасать семью от нищеты и голода, уехав в далекую Америку на работу. Прожив здесь девять лет, тяжело  работая, она не нажила состояния, но ее родитетели и дети имели хотя бы хлеб с маслом. Она решила, если выживет, то напишет для детей свое короткое генеологическое дерево, насколько его знает. А знала она только до бабушки, потому чтo ни Любина мама, ни ее сестра никогда не знали и даже не слышали о своих дедушках и бабушках. Бабушка Любы была из зажиточной  семьи, и чтобы она не пострадала при раскулачивании, родители быстро ее выдали замуж за бедного, но красивого учителя, и она уехала вместе с мужем по месту его службы, потеряв всю свою родню.
Приходя в сознание, Люба пыталась давать работу мозгу. К сожалению многое, что произошло совсем не давно, так же как имена и названия уплывали, а картины пришлого высвечивались все ярче и ярче.
Люба родилась и выросла в крупном северном портовом городе Архангельське с его прекрасной  набережной Северной Двины, где в годы ее детства и юношества по выходным и праздничным дням по всем аллеям, паркам, площадям и по всей длинне набережной играли духовые оркестры,
                2
 с толпой, в которой мелькало  множество морских безкозырок , ребят в военной и морской форме.  А в кинотеатре “Север” перед сеансами играл замечательный симфоноческий оркестр, где  пела очаровательная певица в красивом длинном платье и мужчина в костюме с бабочкой. Родители покупали детям мороженое или что-либо вкусное, и они растворялись в мире чарующей музики, красивых и нарядних музыкантов, и лакомств.
Юной девушке жизнь казалась сплошным праздником. Прекрасный театр и филармония в выходные дни принадлежали молодежи, где после спектакля или концерта состоялись танцы под духовой оркестр. А Дом офицеров, с его навощенным паркетом, старинной мебелью и зеркалами, с белым балкончиком ,на котором располагался духовой оркестр, студентами,  морскими и военными офицерами, погружали Любу в романтический девятнадцатый век.  Никогда и никто из молодежи даже не пытался   испачкать прекрасную атласную обивку диванов и кресел, или повредить мебель.
Детство Любы было связано с деревней и запомнилось безмятежным, словно плывущим, с сутками в которых казалось нет часов, с ее драгоценной бабушкой, мягким, теплым летом, полным солнца, красочной радугой, соединяющей  сказочным мостом  оба берега речушки. Вода в речке летoм  была теплой, как парное молоко, а дно довольно глубоким и глинистым  в одних местах, и песчаным  и мелким в других. Детвора переходила ее вброд на мелководье, чтобы пойти в лес за грибами и ягодами. На склонах холмов чудесно пахла спелая земляника, подставляя свои бока щедрому солнышку.
 И это ощущение тепла, солнца и безмятежности, навсегда остались в душе Любы. Имея неординарную, полную стрессов жизнь, ей до сих пор кажется, что всегда было лето и сонце и не было серых, дождливых дней. И сейчас, находясь в реанимации, она твердила себе, что все будет хорошо, ведь на улице такой же теплый и солнечный день, и ничего плохого с ней
случиться не может.               
 Утром ее перевели в палату и Люба ликовала—она будет жить. Обещали прекрасный уход и медицинскую помощь. Но на следующий день объявили, что выписывают домой.
 - Как это возможно, что я буду делать?- в панике думала Люба. За весь этот день не подошел даже доктор, хотя накануне объявили, что будут оперировать сломанную руку. Но  медсестра даже не сделала обезболивающего.  Разбитое лицо, все в синяках тело и сломанная рука причиняли невыносимую боль, и как она не  упрашивала сделать ей
 укол, никто не откликался, ее как-будто бы не слышали. Позвонили мужу  и сказали ,чтобы забрал жену.  На его вопрос: “почему”, спокойно ответили, что профсоюз оплатил только за два дня.  Видимо в целях экономии или по какой другой причине, но за весь день не оказали никакой помощи. Люба уже давно не обольщалась насчет капитализма, но сейчас он показал ей свое                уродливое лицо. С трудом поднявшись с постели,  держась за стенку, она пошла в туалет причесаться. Увидев себя в зеркало, пришла в  ужас.
                3
Лицо разбито, левого глаза не видно из-за синего отека, от правого
остался только узкий разрез, как у китайца. Голова огромная, опухшая--сплошной синяк, а левая скула, как красно-синий мячик. Причесаться не было никакой возможности, волосы слиплись от крови, а правая рука едва поднималась. Никто не объяснил, что же делать дальше. Уже дома Стив догадался, что нужно позвонить адвокату. Через несколько дней, когда она пришла к доктору, тот спросил ее, почему рука болтается, не зафиксирована ведь может не правильно срастись.  И вообще, почему руки и ноги до сих пор не отмыты от крови. Женщина не могла ответить. Пока она еще многого не помнила и не все понимала. Стив насколько был добрым, настолько же и странным. Люба обычно не любила жаловаться, но  боль была нестерпимой, и она стонала и металась по постели.
-Разве это болит?—спрашивал Стив.
-Да, очень.
-Не может быть. У меня в детстве тоже были синяки, но они никогда не болели. Просто неприятно из-за цвета.
Люба продолжала метаться по кровати, и не помнит о чем они гoворили, только помнит, что он сказал возмущенным голосом:
-Я  ухожу от тебя, посмотрим как ты проживешь без меня. Пропадешь! И стал собирать вещи.
-Не бойся, я русская, я не пропаду!
Вспоминая это, Люба до сих пор не может сдержать смех.
Стив ушел. Люба не совсем понимала, что произошло.  Через время ей почему-то стало очень страшно, и ее поведение можно было назвать не адекватным. Возможно, она поняла, что без мужа ей действительно не выжить, и в мозг просто-таки всверлился панический страх.  А тут еще ей показалось, что кто-то скребется в стену в ванной комнате.  Она понимала, что невозможно попасть в дом через эту стену .  Но звук металла по стене повторялся снова и снова. Она встала с постели и, трясясь от ужаса, остoрожно открыла дверь в ванную. Больную женщину било, как в лихорадке.  Ей казалось, что еще секунда и неизвестный провалит стену.  Она вспомнила номер телефона полиции, позвонила и сказала, что кто-то к ней пытается залезть в дом. Тут тупое сверление стало очень громким. Она испугалась, что вот сейчас cтена рухнет и завизжала в трубку:
-Скорее, скорее, сейчас он развалит стену, он уже почти здесь.
Полиция приехала очень быстро, но и им Люба долго боялась открыть. Когда их впустила и провела в ванную, они пытались ей объяснить, что именно отсюда нет никакой возможности  попасть в дом.  К тому же все звуки прекратились, и полицейские хотели уезжать, но женщина слезно умоляла побыть с ней, убеждая, что она не придумала это.
-Это мышь скреблась,- успокаивала Любу молодая  черная  женщина-полицейский.               
-Нет, нет, нет,- панически кричала Люба.               
К ее счастью звук повторился, только очень слабый.
                4
                -Ну, я же говорила, это мышь.
-Поверьте мне, это не мышь. У меня нет мышей.
Они тоже начали нервничать, но больная умоляла еще подождать. В конце-концов металл опять начал вгрызаться в стену ,и Люба почти в ужасе сказала:
-Tеперь верите?               
  -У Вас кто-то живет в бейсменте?  (подвале)
-Нет.
-Покажите. ( В Америке даже хозяин дома не имеет права жить в подвальном помещении, если оно не оформлено под жилье по закону. А это очень дорого. Но живут в бейсментах почти в каждом частном доме. Главное, чтобы никто не донес.)
 Люба вышла с блюстителями порядка на улицу, и открыла дверь в бейсмент. Как она и говорила у нее никто не жил. Вместе с Любой они пошли к ее соседке. Их дома соединялись общей стеной. И конечно же, когда открыли дверь в соседний бейсмент, обнаружили в нем квартиранта соседки, который и был виновником страшного для женщины звука. Только сейчас Люба поняла, что она совершенно все забыла и не желая этого, она предала двух людей с которыми была в хороших отношениях, и как бы она не извинялась перед ними, оправдываясь своей травмой, они ее никогда не простили, а квартирант вынужден был съехать на следующее же утро.
Полиция уехала, но страхи не оставляли Любу, и она решила позвонить мужу, но номер телефона начисто выбелился из памяти.  Она долго искала свою записную книжку, потому что не помнила, как та выглядит, а потом тупо смотрела на имена и номера, пытаясь вспомнить имя мужа. Наконец она нашла то, что искала.  Стив обрадовался ее звонку и хотел немедленно приехать, она умоляла его, чтобы приехал утром, ведь уже двенадцать часов ночи. Но Стив настаивал и Любе опять стало страшно. Она истерично кричала и визжала. Она не готова была видеть его сейчас и теперь ужу панически боялась собственного мужа.
-Нет, нет, не приезжай.
Стив ответил, что приедет утром, но она уже не понимала, что он говорит и бросила трубку. Ей показалось, что он уже здесь, у нее под дверями. Она позакрывалась на все замки, какие только были в доме. Больной мозг не мог понять, что добираться из Стетан Айленд до Бруклина ему надо не менее часа даже в ночное время, когда нет трафика. (Затор на дорогах)
Спать она не могла, все выглядывала в щелечку между шторами, не стоит ли Стив там. Наконец сон сморил ее.  Неожиданно кто-то позвонил в дверь. Было около трех часов утра.
Люба поняла, что это Стив и опять впала в панику. Время от времени звонок повторялся, и она осторожно подошла к окну. Через щелочку в шторах не было полного обзора, но яркое освещение около двери, позволяло хорошо
                5
видеть улицу. Боясь выдать себя, она  осторожно отодвинула жалюзи. В дверь снова позвонили, но около нее никого не былo. Трясущимися руками она принесла стремянку и оторвала звонок Он был не электрический, а электронный и видимо произошло замыкание.                Утром приехал Стив. После свадьбы они прожили всего две недели до этого несчастья и ключей от Любиного дома у него пока не было. Люба  вжалась в угол дивана боясь, что он увидит ее .
Стив прижимал лицо к стеклу, подставив руку чтобы не отсвечивало, звонил,  он не мог знать, что звонок не работает, стучал в двери квартиры и бейсмента, но жена не открывала ему. На телефонные звонки в этот день она не отвечала. Через несколько дней Люба немного успокоилась, снова стала искать записную книжку, чтобы позвонить мужу.
-Стив, здравствуй-тихо сказала она.-Когда ты приедешь?
-Сейчас. Как ты?- спросил он.               
-Лучше,-почти шопотом ответила она, давясь от подступивших слез.
               
                ГЛАВА  2               


Стив уснул.  И хотя боль донимала Любу, на душе стало спокойно. Она вдруг почувствовала себя защищенной в этой чужой стране, ее жестоком мире.               
 Люба стала думать о дневнике жизни, который собиралась написать для детей и удивлялась, что детство свое помнила с очень нежного возраста, а многие детали  произошедшие в последние годы, многие лица и имена  не может вспомнить.
                *     *      *      *
Ей годика два.  Они живут в крохотной комнатке под крышей небольшого частного дома, и папа  строгает деревяшки, делает ей игрушки.  А вот ей уже годика три. Папа ушел на фронт. Любочка конечно не понимала еще этого. Бабушка, ее сын, лет пятнадцати, и мама копают картошку. У Любочки очень красивое яркое платье. Но бабушкиному петуху это платье видимо не понравилось, и он погнался за малышкой, а она с ревом убегала от него. Этот петух был самый красивый в деревне и самый драчливый. Ему было все равно кто перед ним - собака или человек, но если они не пришлись ему по душе, тут же налетал с громкими криками и вступал в бой, теряя перья. Все его боялись и терпели только из-за его красоты. И если бы не дядя, бабушкин сын, могло случиться несчастье. В шестнадцать лет, совсем необученным мальчишкой, он ушел на фронт. По пути эшелон разбомбили. У новобранцев не было даже оружия, чтобы отстреливаться, да и обучить их этому не успели. Его тяжело ранило, и он вернулся домой после госпиталя.
Любочка спала наверху деревенской печи, когда в дом вошел молодой мужчина. Cильно хромая,  и не раздеваясь, подошел к печке и прикурил. На нем было белое  на меховой основе пальто, подпоясанное солдатским ремнем, белая же меховая шапка и светло-серые  валенки. Его правое колено
                6
было забинтовано. Сквозь повязку просачивалась кровь. Любочка замерла, стараясь не выдавать своего присутствия.  Она догадалась, что это бабушкин сын Сережа. Он выглядел взрослым, красивым и очень нарядным.  Эту армейскую одежду он носил еще много-много лет. Бабушка долго его лечила сама, ведь врач был один на несколько деревень. На войну его больше не взяли.
А вскоре, видимо из-за недостатка витаминов, у девочки заболели глаза. Любочка не могла переносить свет и ей сделали комнату из кладовки, без окон, где она жила, пока мама и бабушка нашли цыганку, которая могла помочь. В простонародье эта болезнь называлась куриной слепотой. За одну маленькую золотую сережку бабушка отдала цыганке мешок картошки. Бабаушка держала ребенка, а Любочка с диким ревом дергала ногами и руками от испуга перед процедурой прокалывания уха.  А еще больше ее пугал вид цыганки, ее громкий разговор и длинный пестрый наряд. Мама сама чуть не плача, уговаривала то дочку, то свою маму. В то время цыган было очень много на севере и вели они себя  нагло: стучали в окна и двери и заплевывали их, если не впускали. Серьга же и рыбий жир спасли зрение ребенку ,она даже никогда не носила очков. Летом в мае или июне 1945 года  Любочка заболела тяжелой формой дифтерии. Она помнит, как они с братом спали на полу на матрасе. У нее была очень высокая температура, от слабости девочка не могла вставать. Вдруг она почувствовала легкое прикосновение губ. Люба открыла глаза, и хотя она не видела отца более четырех лет, чутьем поняла, что это он. Маленькое сердечко зашлось от радости—папа, молодой, красивый и живой папа.  С полными слез глазами, он поднял ребенка, бережно прижал к груди и нежно осыпал ее поцелуями. Не спуская ее с рук ,он достал и протянул подарок. Это была настоящая гуттаперчевая кукла в платье.  Папа привез ее из Германии, где сейчас служил. Любочка никогда не видела такой красоты. Двойное радостное потрясение—папа и кукла, поставили ребенка на ноги.               
Болезнь немедленно ушла. Проснулся братишка, и увидев незнакомого мужчину расплакался.  Он родился уже после того, как отец ушел на фронт.               
Провожая его, мама даже не подозревала, что беременна, и когда отец вернулся, брату было уже четыре года, и это иногда служило причиной раздора, несмотря на то, что брат был точной копией отца. Любочка же больше походила на маму.  В этот же день отец возвращался обратно в Германию. Он служил на Северном флоте, несколько раз был ранен, несколько раз тонул, когда в судно попадала бомба, но всегда чудом оставался жив. Сейчас,  после первого краткосрочного отпуска, он возвращался обратно, чтобы после Победы перегнать наши и трофейные суда по Беломорско - Балтийскому каналу. Он вернулся домой через долгих шесть лет от начала войны. Любочка все эти годы жила у бабушки. Здесь было сытнее, хотя ворон почти не осталось, всех постреляли на еду. Правда вкус вороньего мяса девочке не понравился. Мама и братик жили в городе. В школу девочка пошла здесь же, в деревне. Все из мужчин, кто остался жив,
                7 
                уже вернулись домой, и дети и даже взрослые начали поговаривать, что отец
 бросил ее и не вернется. У девочки наворачивались слезы, она страдала от людской молвы, но твердо знала, что папа вернется, обязательно вернется ,ведь он так ее любит, и каждый вечер Люба смотрела на дорогу, не появится ли он .Ведь пароход приходил только поздно вечером. 
Школа была красивая, двухэтажная, построенная еще при царе, ходить каждый день до школы приходилось около трех километров в одну сторону и обратно, в любую погоду. Детям в школе давали бесплатный, очень вкусный обед из трех блюд. На Новый год ставили очень красивую и высокую под потолок елку. А какие  готовили замечательные подарки в красивых кульках! Там были мандарины, печенье, конфеты. Все новогодние каникулы дети ходили на елку друг к другу, и взрослые веселились и водили хороводы вокруг елки вместе с детьми.
Бабушка работала на животноводческой ферме, уходила на работу рано и приходила поздно, да и дома было большое хозяйство: куры, овцы, свинья, корова. И все-таки успевала побаловать внучку вкусными шанежками и пирогами, и делала с ней уроки. Люба хорошо помнит, как бабушка сидит с прялкой и прядет, горит лучина, а Люба решает примеры или задачки. Написала и сидит. Бабушка спрашивает, почему же внучка не пишет решение, и та отвечает:
-A как же я буду решать, если ты не подсказываешь?
В классе в одном ряду сидели первоклассники, а в другом – ученики четвертого класса, и Люба не слышала, о чём говорили для первоклашек, а слушала четвероклашек, и конечно же, ничего не понимала. И когда она пришла в городскую школу во второй класс, то даже читала плохо.
 
С каким нетерпением она ждала летних каникул. Белый двухпалубный красавец теплоход, шлепая колесами по воде, рассекая носом воды Северной Двины и увлекая за собой стаи чаек, приближал Любочку и пассажиров к заветной цели. От Архангельска до Нижнего Койдокурья – три с половиной часа.  Первый час до Черного Яра пейзаж скучноват, и девочка рассматривала пассажиров и животных, которых они везли, a с кормы парохода или палубы наблюдала за чайками,  бросавшимися в воду за кинутым куском хлеба или булки. А  приближаясь к пристани,  она всегда выбегала на верхнюю палубу и, стоя у белых перил, упивалась красотой берегов и музыкой, несущейся из репродуктора. Ей нравилось смотреть на капитанскую рубку с красной трубой и валившим из нее черным дымом. Капитан и его помощники казались ей сказочными принцами в их  белоснежной с погонами форме, белых фуражках с кокардой и черным козырьком. Ее волновали роскошные каюты первого класса с тюлевыми занавесками, с запахом вкусной пищи, несущимся из кают и ресторана. Ей так хотелось заглянуть внутрь каюты или ресторана и посмотреть,
 что за люди находятся там. Но природная деликатность не позволяла
 8
сделать этого, и Любочка рисовала в своем уме очень красивых и утонченных людей. В ее душе все пело и ликовало. От пристани до бабушкиной деревни идти примерно три с половиной километра по заливному лугу, и девочка каждый раз предвкушала удовольствие,  когда пароход причаливал к пристани. Аромат цветов и деревьев кружил ей голову. Многие цветы, особенно Иван – Чай, достигали высоты человеческого роста. К сожалению, через много лет кустарники с ароматной красной  и черной смородиной были вырублены, а прекрасные луга вытоптаны коровами.
А сейчас все было в радость.
Деревенская детвора помогала родителям в поле и на сенокосе и для игр собирались поздно вечером, часов в десять.  Шумной гурьбой они носились по деревне, играли в прятки, лапту, прыгали на широких досках, ходили на
ходулях, играли в мяч на вышибалу. Вобщем, было весело и заигрывались                иногда до двух часов ночи. Благо, что летние ночи на севере  белые.
И вот в одну из августовских ночей, когда уже становится не так светло, гоняя на велосипеде по не широкой дорожке, Люба обратила внимание на то, что молнии сверкают одна за другой, а грома нет. Она слезла с велосипеда и с боязнью и удивлением глядела на небо. Девочка, которой было лет одиннадцать-двенадцать, подумала:
-Отчего молния сверкает, а грома нет?
И тут же получила неожиданный ответ на свой вопрос. На небе красивым каллиграфическим почерком высвечивалось:
-От жары!
И с тем же интервалом, что и сверкала молния, на небе появлялись эти огненные слова:
-От жары, от жары, от жары!
Девчушка испугалась, и изо всех сил надавила на педали. К счастью дом был рядом. Утром, проснувшись, она спросила:
-Бабушка, отчего молния сверкает, а грома нет?
И бабушка ответила:
-От жары, внученька. У нас так всегда в августовские ночи.
Любочка никому не сказала о видении, боясь, что ее сочтут ненормальной. Увидев на следующее утро подружку, она поинтересовалась у неё, не видела ли она что-нибудь необычное на небе. Девочка ничего не заметила, и Люба поняла, что это был знак для неё от Бога. Это Он разговаривал с ней. Вскоре Он опять напомнил о Себе. Однажды, oна шла на молокозавод за пахтой для бабушкиного теленка. Пустое ведро болталось на сгибе руки. По дороге ее догнал сосед на лошади, запряженной в телегу, и подсадил. Девочка обрадовалась и с удовольствием уселась  на задок телеги. Все также держа ведро на сгибе руки и болтая ногами, она смотрела на лазурно – голубое небо в перистых облаках, слушала пение птиц, любовалась множеством разноцветных бабочек (теперь их редко встретишь),  которые садились ей на плечи, и в умилении подумала:
-Травка такая зеленая, солнышко такое ласковое и такая красота вокруг.
9             
Причем здесь Бог?
И в ту же секунду ее рука с ведром попала в колесо телеги. От ведра осталась лепешка. На руке же  не было ни единой царапины. За пропавшее ведро бабушка не ругала, хотя ведро в то время было ценностью. Она была рада, что с внучкой все в порядке. Конечно же, Любочка не рассказала, как это произошло, только чуть позже спросила:
-Бабушка а ты веришь в Бога?
Женщина не ожидала такого вопроса и на минутку задумалась. Ее ответ был очень мудрым:
-Знаешь Любушка, я в церковь не хожу потому, что у нас ее теперь нет. Ты, я думаю, видела около молокозавода здание, очень похожее на церковь. Теперь там склад молокозавода. Ездить в район далеко, да и кто же за скотиной будет ухаживать. A вот иконки с лампадками, видишь, висят. Не обязательно говорить людям, что ты веруешь, но в душе имей всегда.               
Этот ответ девочка приняла за истину на всю жизнь.
Вообще-то в этом селе бывали какие-то странные аномальные явления. Старики рассказывали, что перед войной, во время гроз, вместо обычной молнии летали огненные колеса и снопы.  Люба ничего такого видела, но молнии и грозы здесь бывали действительно жуткими, с устрашающим громом и молниями, раскалывающими небо на части, ударяющими в деревья и расчленяющими их пополам. с шаровыми молниями, вылетающими из электрических розеток.
Бабушка очень боялась грозы и пряталась в хлеву у животных между коровой и овцами.  Родные говорили ей, что это опасно, но животные ее успокаивали. Любочка тоже страшно боялись грозы и зажималась между окнами.
Напротив бабушкиного дома стоял единственный в этой деревне огромный, двух этажный дом. Детвора боялась туда заходить, да и взрослые открывали его только для того, чтобы забросить на поветь сено. К балкам под потолком подвязывали качели, и детвора забиралась туда, чтобы покачаться, пока двери на сеновал стояли открытыми для проветривания свежего сена. Этот дом достался Любиным друзьям по наследству еще от праотцов.
А когда-то в этом доме жил еще не старый, красивый и богатый селянин. Он построил этот дом ради молодой, красивой, но бедной девушки. Были у него свои поля и пашни, коровы и лошади, и другая живность. Полюбил он девушку всей душой и сердцем, но для нее он был стариком, хотя ему не было еще и сорока лет. Он посватался, и родители девушки согласились отдать ее замуж за него. Любил он ее беззаветно и выполнял все ее прихоти. Молодая женщина привыкла к нему, но не полюбила и детей ему не рожала.
В селе время от времени появлялся молодой купец, у которой муж покупал наряды и сладости для любимой жены.  Однажды ночью она сбежала с ним, никто не знал куда. Муж очень горевал и по преданию сочинил песню, которую в деревне поют при любом застолье.
            10
                Ты уж стар, ты уж сед.
                Ей с тобой не житье.
                С молодых юных лет
                Ты погубишь ее.
Погоревав, и не дождавшись своей возлюбленной, он повесился. И с тех пор никто не мог жить в этом доме. Поначалу много раз покупали этот дом, но вскоре съезжали, а потом уже из-за дурной славы, никто даже и не пытался
в нем селиться. Любина мама рассказывала, что когда семья ее подружки поселилась в этом доме, и она навещала ее, то в конюшне летали хомуты, а в доме с грохотом двигались стулья. Но где-то в семидесятые годы, в доме уже
жила семья в течении трех лет, и никто их не беспокоил. Вероятно, хозяин смирился и успокоился.
Рядом с этим домом жила задушевная подружка Любиной мамы, Настя.               
Она была старше её на три года. В Настю был влюблен ее одноклассник Митя, а мама Любы с первого класса была влюблена в него. Но никто об этом не знал, даже Настя.  Младший брат Мити Алеша был влюблен в Любину маму, что называется с младых ногтей.  В общем, все перемешалось, и все тайно страдали. Митя нравился Насте, но она не была влюблена в него и предпочитала другого мальчика из старшего класса. Вскоре  Митю забрали в армию. Когда он вернулся, то Любину маму нельзя было узнать. Это была светская красавица, и он влюбился в нее без памяти, младший же брат молча страдал, а Митя даже не догадывался об этом.  Митя приходил почти ежедневно. Нина, так звали Любину маму, по-прежнему его горячо любила, но в силу своего вредного характера делала вид, что он ей безразличен.
Однажды, возвращаясь поздней ночью с танцев, Митя в очередной раз  обнимая и целуя, объяснился Нине в любви и добивался ответа от нее. Нина очень бы хотела рассказать, как она любит его всю свою сознательную жизнь, как мечтает стать его женой, но детская обида, что он ее никогда не замечал, душила,  и она  зло, в слезах сказала ему, что никогда его не любила и не полюбит.  Нина стояла, прислонившись к дереву, а Митя нервно кромсал ствол дерева перочинным ножичком.
-Я тебе не верю, ты отвечаешь на мои поцелуи, твои объятья слишком нежны, и глаза светятся любовью, – сказал он, в его словах слышалась несказанная боль.
-Это тебе просто показалось. Я люблю целоваться, вот и все! Я тебе тоже не верю. Ты так был влюблен в Настю, а теперь, когда ее нет, ты решил поиграть со мной.
-Дура, – в сердцах воскликнул Митя. – То была детская любовь. Ты - совсем другое! Ты моя единственная любовь. Поверь мне, Ниночка, я безумно тебя люблю и не смогу жить без тебя.
-Ну так и не живи, а я тебя не люблю. – Нина отделилась от дерева и стала к нему боком. Она сама не могла понять себя.  Почему ее паршивый язык плетет такую чепуху, когда так хочется броситься ему на шею и осыпать
 поцелуями.
От этих слов в голове Мити помутилось и он, не помня себя, ударил ее
11
 ножом в спину и ушел не оглядываясь.
Нина в полуобморочном состоянии, сначала на ногах, держась за все, что придется, а на пустыре ползком, едва добралась до дома.  Перепуганной матери не сказала, что ее поранил Митя. Она слишком любила его, чтобы упрятать в тюрьму, и умолила маму никому не говорить, что ее ранили. Мама лечила дочку сама.
Митя, придя домой, не смывая кровь с руки, бросился в кровать, не сдерживая громких рыданий. Алеша, подбежав, спросил, что случилось.
-Я убил ее, – показывая окровавленный ножик и руку, рыдая повторил он, – я убил ее.               
- Зачем? Ты вправду убил ее? – Побелевшими губами спросил брат.
-Ты что, не видишь? Это кровь, ее кровь! Я ее убил и убежал. Оставил одну умирать.
У Алеши смешались все чувства. Он сам бы сейчас убил брата за то, что тот сделал с Ниной, с его любимой больше всего на свете Ниной, и в то же время любовь и вид рыдающего старшего брата вызывали не только гнев, но сострадание и страх за Митю. Что с ним будет? Ведь его посадят в тюрьму и могут расстрелять. Oн всегда был примером для младшего.
При мысли, что Нина, возможно, где-то лежит мертвая или одна, истекающая кровью, он мигом сорвался с места и помчался в ночь к тому дереву, где случилась трагедия. Девушки там не оказалось. Тогда он помчался к дому, где жила Нина, и на ступеньках крыльца увидел темные пятна. Прикоснувшись пальцем,  понял, что это кровь. Алеша сел на ступеньки и тихонько заплакал.
- Она жива, – сказал он старшему брату. – Нина дома, я был там, у того дерева. Ее нет. Я побежал к ее дому. Там кровь на ступеньках…
Митя тяжело вздохнул, но ничего не ответил, а младший уснул только под утро, проснувшись с опухшими от слез глазами.  Он с ужасом ждал наступившее утро, не зная чего ожидать- то ли известия, что Нина умерла, то ли “чoрный воронок” у дома, приехавший за братом.  Но известий о смерти Нины не было и милиции тоже не было. Родители ушли на работу, а он решился зайти к Нине.  Она лежала в кровати, очень бледная.  На вопрос, как она себя чувствует, Нина ответила очень слабым голосом,  что она простыла и у нее болит голова. Вошла мама и попросила Алешу принести воды из колодца, сказав, что Нина заболела и некому помочь сейчас. Алеша с радостью выполнил все поручения и счастливый, что все живы и с братом тоже ничего не случится, побежал помогать родителям на ферме.
А Митя, проснувшись, умылся, переоделся, и взяв отцовское охотничье ружье, вышел за дом и застрелился.
Вся деревня была в шоке, никто не мог понять, что случилось, почему он
свел счеты с жизнью. Только Нина и Алеша знали, но никогда никому не проболтались. Да догадывалась мама Нины, но ни разу не спросила об этом у дочери. Подлечив физическую и душевную боль, Нина по совету мамы
уехала в город. В Архангельске она закончила педагогический техникум и
12
 стала преподавать в вечерней школе молодежи. Еще в юности они с Настей решили погадать. Сидя у зеркала, они до смерти напугались появившейся тени и закричали.  Тогда вспомнили о другом гадании, и на следующую ночь, взяв у матерей обручальные кольца, положили на дно немного пепла, залили его водой, почти до верха стакана, опустили на дно обручальное кольцо и стали ждать. Нина ждала не долго. Вскоре она заметила в кольце огонек и стала рассматривать. В колечке явно вырисовался молодой, симпатичный парень в светлой рубашке, на чем-то прилегший, с заложенной за голову рукой, а на другой руке красовались часы. После Нина забыла об этом. Примерно через год, обходя своих студентов, она зашла в общежитие и увидела красивого парня в голубой рубашке, лежащего на кровати c закинутой левой рукой под голову, а в правой руке держал сигарету.Увидев девушку, он встал. Нина заметила часы на руке. В то время не так многие имели часы. Его лицо девушке показалось знакомым.  Когда он поднес сигарету ко рту и конец сигареты запылал огоньком, она сразу же вспомнила этот яркий огонек и всю картинку. Это он, ее будущий муж!  Он же, увидев очаровательную молодую девушку с зелеными глазами в накинутой на голову легкой белой шали, плетеной в паутинку, не хотел отпускать ее.
-Доченька, садись, я поставлю чаек. Твой студент скоро придет. Он так и звал ее доченька до самых родов. Был он старше её на десять лет, но она казалась ему еще моложе. Он тоже ей понравился. Высокий, голубоглазый, с крупно вьющимися волосами и хорошими манерами. Нина сняла пальто и шаль и стала ждать своего студента, который не посещал школу. Студент, конечно же, не пришел, так как работал в ночную смену.
Так познакомились Любины родители. Отец любил ее всю жизнь очень нежно и даже в старости, когда она донимала его своими капризами. 
А ее задушевная подружка Настя, певунья, хохотушка и первая красавица 
 в деревне, которая сводила ребят с ума, играя на гитаре и зная массу частушек, распевая их, задорно приплясывая, была далеко отсюда.
Радость жизни выплескивалась у нее через край. В конце тридцатых годов она, видимо, пошутила неудачно или сказала что-нибудь не то своим острым язычком, и в девятнадцать лет попала в тюрьму города Мурманска. Со своей гитарой она расставаться не хотела и странно, но факт, ей позволили иметь гитару в камере. Тюрьма была переделана из казарм, и окна, хотя и                зарешеченные, были низко.  Как всегда, в свободное время Настя забиралась
на подоконник с гитарой, и однажды в окно увидела блестящего молодого морского офицера, с усиками.
Сердце молодой девушки дрогнуло и забилось в тоске.
Офицера звали Иван Иванович. Он недавно прибыл на боевой эсминец в качестве военного доктора. Так же, ему вверили следить за здоровьем узниц женской тюрьмы.
Когда бы он не проходил мимо или заходил в камеру, странная девушка в фуфайке сидела на подоконнике с гитарой и пела. Молодой офицер не мог
понять, откуда  у совсем юной девчонки столько оптимизма, когда
13
за    решеткой ломались зрелые, опытные женщины. Хорошенькая арестантка все больше и больше интриговала его. Сокамерницы полюбили
Настю и звали ее Тасей.  А у Таси появилось новое увлечение – высматривать в окно молодого офицера. День, когда она не видела его, казался вечностью. Подружки, видя ее переживания, жалели красоту и молодость безвинной девушки и каким-то образом всегда узнавали о нахождении Ивана Ивановича. Чаще всего он был с командой эсминца в море на задании. Когда он появлялся, Тася расцветала, пела частушки и танцевала. Военный врач старался находить причину, чтобы заходить в Тасину камеру чаще. И чем чаще он ее видел, тем больше его тянуло к этой забавной девчушке в ватнике. Он знал, что ее зовут Анастасия,
но чтобы как-то начать разговор, при очередном обходе подошел к ней и тихо спросил:
-Как вас зовут?
-Тася, -зардевшись, ответила она.
-А меня зовут Иван Иванович, –представился он, хотя давно был представлен.
-Очень приятно,- слегка дрожащим голосом, смущенно ответила девушка.
-Тася, ты очень хорошо поешь и играешь на гитаре,- тоже смутившись, сказал он.
-А я еще и пляшу. Хотите, покажу,- не дожидаясь ответа, она спрыгнула с подоконника, и отбила дробь тяжелыми башмаками.
-Ну, что ж, артистка, это хорошо, что ты не унываешь. До свидания Тася, - глядя на нее своими теплыми, желудевыми глазами, сказал он бархатным, проникновенным голосом.
Его взгляд, его голос, опьянил бедную девушку. Oна стояла, взволнованная неожиданным разговором.
-Девки, – обратилась она к товаркам по несчастью, – вот увидите,  он женится на мне. И снова сделала круг по камере, весело приплясывая.
Этот лощеный красавец доктор очень нравился ей. Конечно же, она не верила в то, о чем сказала, но молоденькой певчей птичке в клетке, хотелось мечтать о счастливой любви и прекрасном принце.
Вскоре он появился в цеху и сунул ей две шоколадки. Он знал, что Тася поделится с подружками. Через какое-то время она простудилась и заболела.        С этого дня Иван стал ее подкармливать. Ему так хотелось обнять ее,                поцеловать в пухленькие губки, но он старался не выдавать своих чувств.   
Как-то раз, узнав, что Тася в камере одна, он порывисто вошел, почти вбежал. Таcя стояла у окна и грустно смотрела на волю.
-Тася, – он обнял ее за плечи, развернул к себе и с жадностью впился в ее рот.
-Тася, – снова повторил он, – я схожу с ума. Я полюбил тебя, как никого и
 никогда. Выходи за меня замуж.
Девушка ожидала все, что угодно, только не этого. Она стояла оглушенная его словами и той ситуацией, в которой она оказалась. Справившись с
14
  собой, она с горечью ответила: 
-Зачем Вы это говорите? Думаете, молоденькая, смазливая девчонка из села, глупая и наивная, сейчас обрадуется и поверит, и Вы воспользуетесь ситуацией.
-Тасенька, поверь, – досказать он не успел, в камеру вошли женщины. Иван тут же вышел.
-Чего это вы оба такие красные и расстроенные? – Cпросила одна из Тасиных подруг.
-Ничего особенного.
-Таська, скажи честно, вы целовались?
-Ну что вы такое выдумываете? Посмотрите на меня и на него.
-Тасечка, уж не лез ли к тебе этот усатый кот? Смотри, не поддавайся, а то сама знаешь, поматросит и бросит, а ты с брюхом останешься.
-Да нет между нами ничего!
-Так мы тебе и поверили, видим, как он на тебя масляными глазками смотрит, а твои большие глазищи сверкают от счастья при его появлении.

Тася тихо проплакала в подушку всю ночь. Иван Иванович не появлялся уже несколько дней после того разговора. Девушка уныло пощипывала стpуны гитары.
-Ты что, Таська, заболела?
-Не знаю. Я что-то плохо себя чувствую.
-Ванечки нет, вот и киснешь. Его в учебный рейс отправили, мы узнали. Так что не грусти, скоро объявится.
Из глаз девушки брызнули слезы, а на душе стало легче от этого радостного для нее известия. Значит, он не бросил ее. Все тело болело при воспоминании о жарких поцелуях, и без конца звучали сладкие слова: “выходи за меня замуж.” Хотелось верить.
Осматривая прихворнувшую возлюбленную, он тихонько шепнул:
-Я тебя очень люблю. Мы должны быть осторожными, иначе тебя или меня переведут в другое место.
Тасе оставалось отбывать всего три месяца. Иван знал об этом, и вскоре подал рапорт об увольнении с расчетом сразу же забрать свою ненаглядную. Командир был удивлен рапортом и недоволен. Молодой, перспективный, делающий карьеру офицер, без серьезной причины не увольняется. И он пытался доискаться истинной причины. Но Иван Иванович повторял, что
 причина только в родителях. Он единственный сын, а родители больные  и старые люди, и нуждаются в сыновней поддержке.
Когда он получил расчет, а Тася освобождение, Иван Иванович устроил прощальный вечер и свадьбу одновременно.
Невеста в красивом белом платье выглядела божественно, жених в темно
-коричневом костюме был неотразим. Тася впервые видела Ванечку в гражданской одежде. И даже в таком непривычном виде, он был для нее самым красивым и самым любимым.
15
-Иван, где ты нашел такую красавицу? – Cпрашивали друзья.               
-Не так уж далеко. Здесь на службе и нашел.
-Что-то мы такой здесь не встречали.
Иван Иванович не стал раскрывать тайны, они б его не поняли. Свадьба была не пышной, но очень веселой.  На следующий день они уехали к Тасиной маме, а потом молодой муж увез жену на Украину к своим родителям. Так что свадьбу справляли три раза. Долго не было детей и вот родился долгожданный ребенок. Это был мальчик. Назвали его Петрик.

По неизведанным тропам судьбы, муж тоже увез Любу на Украину и в тот же город, где уже давно жила мамина подружка Тася с семьей.  Прежде Люба никогда их не видела, только в мамином альбоме с фотографиями. Они ей казались такой красивой парой, что Люба часто доставала их маленькую фотографию, там где Иван Иванович в морской форме, и по долгу любовалась ими, и даже их маленький пятимесячный сынок казался необыкновенным маленьким принцем. На фотографии молодой Иван Иванович казался ей копией Никиты Михалкова. Все в жизни не случайно и то, что Люба оказалась рядом и то, что заочно была влюблена в эту пару. Ей пришлось принять активное участие в их жизни .
 
                ГЛАВА  3

Июль и август в Нью-Йорке очень душные, и по вечерам люди допоздна сидят на улице, наслаждаясь легким ветерком с океана. Стив с утра уехал к себе в Стетан Айленд, а Люба  отправилась на физпроцедуры. Выйдя из дома, она тут же столкнулась с соседкой.
-Люба, бедненькая, что он с тобой сделал,- посочувствовала  она.
Еще не понимая в чем дело, Люба спросила:
-Кто?
-Как кто? Твой бойфренд. Мы видели, как ночью он с вещами уехал от тебя. Вся улица слышала, как ты кричала. А на следующий день он приезжал,  искал тебя, у нас о тебе спрашивал, подлец.
Люба рассмеялась:
-Нет, это не он. Он хороший. Стив уже не бойфрэнд, он мой муж.
-Все равно гони его. Посмотри, как он тебя изуродовал, - настаивала соседка.
-Это не он, меня сбила машина,- пыталась убедить Люба.      
-Почему же ты тогда так кричала? Мы хотели уже полицию вызвать.
На этот вопрос своим соседям—американцам, так переживающим за нее, женщина ответить не могла. Она просто не знала, что ответить, и почему она так боялась мужа. Она опять повторила, что ее сбила машина, а Стив хороший.
-Зря ты его прощаешь. А мы вот больше видеть его не хотим. Подошла машина, и Люба уехала. Ей было очень смешно, что соседи решили, что виновником ее ужасающего вида является Стив. Соседи любили ее первого
16
 мужа, Джеймса, который умер шесть лет назад. Они видели, как Люба и               
Джимми  нежно относились друг к другу и никогда не слышали скандалов. И вот пожалуйста, объявляется какой-то человек, который значительно старше ее, да еще и обижает. Надо сказать, что после этого случая, они только слегка кивали головой на его приветствия или разговаривали с ним очень холодно.               
Когда Стив вернулся домой, Люба со смехом рассказала ему эту историю. Муж прореагировал очень спокойно.
-Они не могли так сказать.
-Почему? Ты видел, что они сидели на крыльцe в ту ночь?
-Да, ну и что. Они видели, что я уехал не сразу.  Да я и не уходил от тебя. Мои вещи до сих пор в машине.
-Извини, но это не так. Ты сказал мне, что уходишь, и забрал вещи,- не желая того, она начала заводиться. - Соседи видели, как ты вышел с вещами, а через день они увидели меня, такую уродину. Что же им оставалось думать?
-Почему ты мне не открыла?—слегка раздражаясь,  спросил он.
-Меня не было дома,- схитрила Люба. Зная Стива, она не могла сказать ему правду, даже переведя случившееся в шутку. Он бы никогда не понял этого.

Они познакомились на танцах. Стив находился в другом конце танцевального зала. От его внимания не ускользнуло, что в зал вошла стройная, высокая, рыжеволосая женщина. Он сразу понял, что такая долго в одиночестве не будет, и через весь зал направился к ней. После танца он провел ее обратно. Люба была даже немного разочарована, она привыкла, что обычно мужчина пытался увлечь ее разговором, чтобы удержать. Обычно она говорила “sorry”и уходила. Ей казалось, что незнакомец был заинтересован, да и он ей приглянулся. Но вскоре она позабыла о нем, и весь вечер танцевала и смеялась с красивым русским эмигрантом, который пытался выдать себя за американца. Через неделю Люба пришла в этот же танцевальный зал, хотя с подружкой собиралась идти в другой. Каково же
 было ее удивление, когда она опять увидела этого высокого мужчину, направляющегося к ней. Когда он подошел ближе, удивился:
-Вы! Я Вас не узнал издалека в темном зале и очень рад Вас видеть. Я даже не надеялся  встретить Вас когда-нибудь. 
Люба ничего не ответила, но про себя отметила, что этот человек любит красивых и стройных женщин. Танец закончился, но он продолжал разговаривать. Люба не возражала.
-Как Вас зовут?—спросил он.
-Люба.
-Я –Стив. Вы откуда?
-Из Украины.                -А я из Румынии. Румынский Дракула.- И он рассмеялся.-  Вернее мой отец
 из Румынии, а мать из Западной Украины—гуцулка. Давайте отойдем, поговорим.
 Люба кивнула. Они вошли в бар и сели за столик.
17
Люба думала, что он предложит сок или бокал вина, как это принято у них, но он сразу же стал говорить.
Разговор получился длинный и несколько странный для людей, которые               
только что познакомились.
-Вы мне понравились, —откровенно сказал Стив. А где же Ваш бойфренд ? Его нет сегодня. Вы так друг на друга смотрели и много смеялись.
 —У меня нет бойфренда.  Просто это был русский шутник.                –Я одинок,--продолжал новый знакомый. Моя жена умерла пять лет назад. Я бы хотел с Вами встречаться. Секса не будет. Если Вы не против, будем ходить в кино, на танцы, концерты, возможно, путешествовать, обедать и многое другое.
Он все продолжал говорить. Разговор начал утомлять Любу.
-Почему он так странно сказал за секс, только познакомившись, –подумала она, а вслух сказала:
-Идемте танцевать. Я принимаю Ваше предложение.
После танцев Люба долго не могла уснуть. Ей многое, очень многое нравилось здесь, в Америке, но ее корни очень далеко отсюда, и мысли унесли ее в страну детства, в ее нежно любимую Россию, в далекий и родной Архангельск.               
                               
Люба собиралась поступать в институт после десятого класса, а сейчас, после семилетки, на летние каникулы отец отвез ее к своей родне. Тоже по Северной  Двине, но значительно дальше. Село, где жили ее двоюродные сестры, имело только две фамилии.  По одну сторону – Сестрицины, а по другую – Лисицины.                                                
Через месяц  за Любой неожиданно приехал отец. Он объяснил дочери, что мама часто болеет, и они боятся, что если, не дай Бог что-нибудь случится, Люба может остаться без образования.  Родители решили, что она пойдет учиться в фармацевтическое училище. Люба понятия не имела, что это такое. Папа объяснил ей, что это работа в аптеке. В былые времена аптека была великим таuнством. Девочке нравилась эта таинственность.  Иногда ей
 приходилось туда заходить с рецептом для мамы.  Внутри  всегда было малолюдно, говорили почти шопотом и запах, этот таинственный,  тонкий,
колдоввской запах. Все это вместе интриговало ее.  С одной стороны Любе хотелось бы проникнуть в святая святых,  внутрь помещения, где колдуют женщины в белах халатах. Но с другой, - ее голова была забита мелодиями, она мечтала стать музикантом, а именно -  аккордионисткой. Ведь в их семье папина сестра играла на этом инструменте, a муж маминой сестры играл на             
баяне. Отец этого очень боялся, глядя на свою сестру, и купил дочери
мандолину. А за один день до экзаменов он за руку отвел Любу пока в непонятное для нее фармацевтическое училище. И через две недели она была уже студенткой.
Детство закончилось, и Люба неожиданно попала в ЮНОСТЬ.
                18
Юность! Самый короткий и самый чудесный отрезок  жизни, отпущенной нам Богом.
В Любиной семье и с маминой, и с папиной стороны,  все были музыкальны,
и Люба, имея практически абсолютный слух, натерев грубые мозоли на
 подушечках пальцев, быстро научилась играть на мандолине на слух.       Поскольку нот не знала, она придумала цифровку для записи второй партии, чтобы игра не была скучной,  хотелось играть на двуголосье. Люба уговорила маму своей любимой подружки купить для нее мандолину, и девчонки наслаждались своими музыкальными успехами. На занятия Люба частенько брала мандолину и играла на перемнках.  А на вечера молодежи в училище брала с собой подружку, и они устраивали концерт. Имели бешеный успех. На курсе учились одни девчонки и один молодой человек после армии. Для них он был стариком.
На занятиях по химии педагог писал длиннющие формулы, которые не помещались по длинне доски и их приходилось стирать, чтобы продолжить дальше Но Люба видела не формулы, в ее голове складывались цифровки какой-то музики, нових песен.  Начинала кружиться и болеть голова, а дома она с ненавистью бросала ученик по химии на пол. Ей хотелось учить не химию, а нотную грамоту.  Вскоре разыгралась мучительная мигрень.
Чуть позже она осталась довольна выбором профессии ее родителями, и очень полюбила свою специальность. Ребенку в 14-15 лет трудно здраво выбрать профессию. Они почти все мечтают быть геологами, летчиками, актерами, даже мелиораторами.
Мама Любы была очень гостеприимным человеком. В их маленьком домике из двух крошечных комнат всегда кто-то ночевал. Так как места не было, то гости спали на матросе, на полу. Нина всегда была ухоженная и нарядная. Зимой носила  длинный  шелковый халат на байке, в красивих цветах. Всегда в туфельках на каблучках В доме почти ежедневно пахло печеными пирожками и плюшками, которые вряд ли у кого-то были вкуснее, и все Любины подружки толклись в их маленьком доме, готовясь к экзаменам.  А любимая подружка Полине дневала и ночевала у них.

Любина мама была очень дружна со своей двоюродной сестрой. Они обе любили красиво одеваться и очень переживали, если у одной из них появлялась обновка.  Могли на этой почве поссориться, но так как более близких подруг не было, то мирились вскоре. Обычно первой появлялась Мария, потому что она жила на далекой окраине города, а семья Любы почти в центре. Если Мария была расстроена обновкой Нины, то приходила в чем-то новом, а если Маша была в новом, то Нина в что-нибудь не дорогом, но хорошеньком, пусть даже это халатик или кухонный фартук.  Материально в достаточной мере обе обеспечены не были. У обеих было по двое детей. Мария жила лучше, потому что ее мама была знахаркой, у нее лечились люди высокопоставленные. Иногда увозили ее на неделю и даже месяц. Лечила она травами и мазями, приготовленными на травах. Телефонов
               19
 у них не было и если кто-то из подруг долго отсутствовал, то другая ехала навещать.
Однажды в дверь не вошла, а ввалилась, поддерживаемая мужем, Мария. На
 них обеих не было лица. Увидев их, Нина тоже побледнела и задрожала.               
-Что, что случилось, Машенька, - усадив родственников и присев около Марии, дрожащим голосом спрсила Нина.-  Роман, что случилось?
Разрыдавшийся мужчина ответил: 
-Сын, сынок в больнице. Мой сыночек, мой единственный.  Он   не выживет.
-Да скажите Вы, что случилось? - Hаливая трясущимися руками валериановые капли им обеим, повторяла Нина.
-Он попал под трамвай.
-Как, вы же далеко живете от трамвайной линии?
Первый муж Марии погиб на фронте, оставив ее беременной, и никогда не увидел своего первенца, чистокровного северного белобрысого мальчишку.
В Архангельске в то время  было достаточно мужчин благодаря тому, что это самый большой северный порт России, особенно по продаже древесины. На заводе в кузнечном цехе появился красавец цыган. Высокий, статный, элегантный. Мария там же работала бухгалтером. Она влюбилась в него, и не смотря на угрозы и ругань матери, что та не будет помогать ей материально и не станет приглядывать за ребенком, и что этот цыган их обворует, и они пойдут по миру босиком, дочь буквально через месяц вышла за него замуж и привела в дом матери. У Марии было плохое зрение, и она носила очки с  толстенными линзами, что унаследовал и ее старший сын.  Но, не смотря на такие толстенные стекла очков, она очень нравилась мужчинам. Роман жутко ее ревновал. Жили они по тем временам не плохо, если бы не доставала временами ревность мужа, хотя Марии это льстило, и она очень любила своего Ромочку.  Вскоре у них появился ребенок. Черноволосый, смуглый цыганенок Ленечка. Родители от него были без ума, и хотя оба любили старшего сына, но это чувство к маленькому смугленку, нельзя было ни с чем сравнить. Сынок подрастал, старший уже ходил в третий класс и казалось – живи и радуйся. Но однажды утром, часов в 12, позвонили на работу и передали, чтобы родители немедленно приехали в больницу, с их младшим ребенком случилась беда.
Ленечка с детворой пошли гулять. Ходили они чаще всего к трамвайной линии. Он очень любил смотреть на грузовые товарняки, перевозившие на заводы лес, машины и другой груз по тем же рельсам, что и городские трамваи.  И у него была мечта, когда он вырастет, стать машинистом поезда. Было ему лет 5-6. Мальчишке стало интересно, что случится, если под колеса грузового поезда или вагонетки положить деревянную рейку.  Несколько реек всегда лежало не далеко от путей. Они падали при транспортировке. Он взял одну из самых длинных реек и подложил под колеса вагонетки. Рейка сыграла, он хотел ее удержать, но силой вихря от проходящего поезда и встречного трамвая, его сбило с ног и вместе с рейкой бросило под колеса.
Ребенок остался без ног и умер от потери крови.  Через несколько дней после
              20
 похорон Марии во сне стал являться Ленечка. Снился он чуть раньше полночи и просил ее приходить к нему на могилку в полночь.  Он будет ее там ждать. Жили они от кладбища довольно далеко. Стояла зима. Мария в
первую же ночь стала собираться, Роман отговаривал ее, ведь это всего лишь                cон, но она была непреклонна.               
В Архангельске зимой всегда бывало снежно и морозно, и почти каждую ночь светила луна.  Кладбище в те годы было не таким большим, и на нем стояла одна из старинных церквей, где Люба с сыном и другие жители прятались от бомбежек.  Поэтому могилку было найти не сложно. Мать подходила к могилке и говорила:
-Ленечка, я уже здесь.
Над могилкой появлялось светлое облачко и в нем Ленечка. Мария начинала плакать. Ребенок тоже плакал, говорил, что его здесь все любят, и что у него много нянечек и игрушек, но очень болят ножки, и он тоскует за мамочкой и папой. Разговаривали они не более пяти минут, потом он говорил, что должен уходить, его зовут, и прощаясь говорил:
-Мамочка,  приходи завтра в это же время. Я тебя буду ждать.
И они ходили на кладбище каждую ночь, иногда оставаясь ночевать у Нины, ведь Роману рано утром на работу. Мария, после случившегося, работу оставила. Роман просил Нину повлиять на жену. Он боялся, что она лишилась рассудка. Ведь он вместе с ней на кладбище, но не видит и не слышит сына. Мария же вслух разговаривает с ним.  И Нина, и доктора пытались повлиять на Марию, но ничего из этого не получилось. Однажды она решила послушаться их совета и не пошла на кладбище. Ленечка пришел к ней во сне и горько плакал, обижался, что не смог ее увидеть. После этого она, ни слова ни говоря мужу, усыпляла его бдительность, и сама убегала на кладбище. Как-то проснувшись и не обнаружив рядом жены, Роман перепугался. Он понял, что Мария убежала к сыну. После этого он старался спать обняв ее, чтобы вовремя проснуться. Дней через 20 Ленечка сказал, что ножки уже не так болят, и что он стал привыкать здесь, у него появились друзья, что он больше не плачет и просит не плакать маму. У него все хорошо, но пока еще он хочет ее видеть. Примерно на сороковой день, когда она пришла к могилке, Ленечка уже был там  и ждал ее. Он сказал:
-Мамочка, родная, я тебя и папу очень люблю и скучаю за вами. У меня все зажило, ничего не болит Я хожу. Больше не приходи сюда, мы видимся сегодня в последний раз.
-Ленечка, Ленечка, почему в последний раз?
-Я больше не могу. Я ухожу. У меня уже есть ножки. Время вышло. Мне и так сделали исключение, потому что я плакал и тосковал, больше нельзя. Мы прощаемся с тобой, мамочка навсегда. Прощай, меня зовут, – и светящееся облачко вместе с сыном исчезло.
Мария потеряла сознание и упала прями в снег на могиле. Перепуганный Роман подхватил ее на руки и принес в дом к Нине. Когда она пришла в чувство, подруги стали разговаривать, плача и обнимаясь. Нина спросила
            21
сколько дней прошло после похорон, и когда Мария сказала, что это был сороковой день, то Нина успокоила подругу:
-Маша, ты же знаешь, что после 40 дней дух умершего покидает
 родственников. Ты должна быть счастлива, что тебе предоставился такой случай, ты знаешь, что с твоим ребенком все в порядке и его там любят. Тоже самое сказала дочери и ее мама. Мария успокоилась и хотя тосковала по ребенку, но ее поведение больше не вызывало тревоги у мужа,  докторов и родственников, и все поверили, что случилось что-то мистическое и не досягаемое человеческим разумом. Это действительно было на самом деле. Батюшка в церкви объяснил, что иногда такое случается, когда связь матери  и ребенка еще не успела прерваться, ему было больно и страшно, и чтобы его успокоить, ангелы дали им свидание.

                ГЛАВА  4   Полина
               
Люба училась на втором курсе, ей только что исполнилось 16 лет, а Полине было 18. Ее родителей выслали с Украины перед Отечественной войной, хотя они совсем не были богаты.  Но их соседям захотелось прибрать к рукам то немногое, что у них было. Поселились они рядышком с Любиным домом, в очень крошечном, как банька, домике вcего из одной комнаты, метров в восемь, на четырех членов семьи. Отец не привык к холодному северному климату, простудился и умер, оставив двух дочерей – 2 и  4 лет. Полина была очень красивой девушкой. Она отличалась от нас, коренных северянок.
У нее была длинная  темно - каштановая  коса, карие глаза, чорные в раз лет брови и не большой, но необычайно пухлый ротик, красивая, аппетитная фигурка.
Как-то вечером, Поля заскочила к Любе и стала упрашивать ее маму отпустить подружку с ней в клуб на танцы. Люба в это время мыла полы, и ее рыжеватые, слегка вьющиеся волосы, заплетенные в две косы, растрепались. Время было довoльно позднее, около 8.З0 вечера в пятницу или субботу. Танцы проходили под оркестр и начинались в 8 часов вечера.  А Любе нужно было умыться, переодеться и переплести косу. Да еще добираться с полчаса. Поля не могла ждать пока подружка приведет себя в порядок и сказала, что переодеваться не нужно, на танцах не раздеваются.  Люба натянула на растрепанные волосы бордовую, в виде сердечка шапочку, и  первый раз  в жизни не шла, а мчалась с подружкой на свoй первый бал. Каково же было ее удивление, когда они вошли в фойе клуба. Народу – не пробиться. Играл духовой оркестр. молодежь - вся из себя,  а Любочка растрепанная, в простой домашней юбчонке и такой же кофточке, раскрасневшаяся от холода, бега и смущения.  Она не хотела снимать с головы шапочку и стеснялась своей одежды.  Полина же была красиво причесана и в новом, только что сшитом сестрой, модном платье, кое-где еще заколотом булавками. Она уговаривала подружку отдать пальто в раздевалку и снять  шапочку. Люба наконец решилась. Отдав пальто, она заглянула в зеркало, увидела свое растрепанное,
              22
 взъерошенное отражение, но как ни странно, это видение удовлетворило ее.  Еще не успела прийти в себя,  как прямо в коридоре ее взяли за руку, увлекли в танцевальный зал и закружили в танцах.         
Это был один из самих успешных ее выходов в свет.