След генерал-прокурора Вяземского...

   Век блистательной Екатерины Второй...
  На небосводе ее правления засияла плеяда государственных мужей — и среди них выделяется генерал-прокурор Александр Алексеевич Вяземский. Морозным февралем 1764 года императрица, собрав в зале сановников, повелела молодому князю «вступить в должность». Дальновидная правительница не ошиблась — Вяземский прослужил ей верой и правдой почти 30 лет!

     Петр I, отец «ока государева» — прокуратуры, посетил наш Царицын в год ее рождения — 1722-м. Генерал-прокурор Вяземский   не только бывал в наших местах, но и ходатайствовал успешно перед Екатериной о процветании под Царицыном колонии Сарепты...
 
    Начнем с того, что Вяземские — старинный дворянский род, в коем были и сотники стрелецкие, и дети боярские, и дьяки царские... В юности князь Александр Алексеевич закончил престижный сухопутный кадетский корпус. Отличался умом недюжинным, «исполняя за границей разные тайные поручения». По велению Екатерины II улаживал на Урале волнения обобранных крестьян с владельцами заводов. Тогда генерал-прокурором был А. И. Глебов, который не устраивал императрицу, ибо был больно «худого поведения». Мало того, что он из рук вон плохо руководил ведомством, но к рукам его липли злато и дорогие подношения.
 
     Назначенный вместо него генерал-прокурор Вяземский, хотя и не отличался особыми способностями, но показал себя как прямой, честный, трудолюбивый и... даровитый человек.
     Замысел императрицы был таков: действовать через Вяземского супротив «наисильнейших людей» и даже властолюбивого Сената, коли тот рискнет выйти из-под ее контроля. Под сильным крылом ее генерал-прокурор, возглавляя прокуратуру, достигает своего высшего могущества. Одновременно изумляя видавших виды придворных, возвышается над Сенатом, выполняет множество других государственных функций.
     Поражались ему современники: «Как-то незаметно Вяземский стал министром трех ведомств: юстиции, внутренних дел и финансов!».

      Царицын в те стародавние времена подчинялся астраханскому губернатору, которым десять лет плодотворно служил Никита Афанасьевич Бекетов, бывший фаворит императрицы Елизаветы. Он под Царицыным занимался основанием немецкой колонии Сарепта, а между делами устроил возле города собственное поместье Отрада.
      Это самое роскошное в Поволжье селение находилось близ лечебных минеральных вод. Вяземский был наслышан о целительном источнике, который стал одним из первых в России курортов. «Пусть оборудование его и примитивное, но с каждым летним сезоном отзывы похвальные. Надобно подлечиться и мне», — рассуждал генерал-прокурор.
       Действительно, в Сарепту приезжало в год 300 жаждущих. Видывали наши края именитых российских гостей, и среди них графа Разумовского, Орлова, Воронцова, князя Голицына, Гагарина, Урусоа, известных Карамзина и Сумарокова.

    Сюда генерал-прокурор Вяземский проделал в 1780 году дальний и опасный путь по беспокойной волжско-донской земле в благоухающую Сарепту.
     Проезжая по Саратовскому краю, завернул в вотчину свою Царевщину, где прихожане преподнесли ему живых осетров и стерлядей.
    Покровительствовал здешнему крестьянину В.А. Злобину: «Ты будешь полным хозяином снятых откупов, капитал и залоги мои, польза общая!».
   С легкой руки князя Злобин в два-три года сделался миллионером, стал известен императрице. Благотворитель, он дал в 1808 году 40 тыс. рублей для постройки больницы для бурлаков в Царицыне, Камышине и Саратове. Но все это будет потом...

 А сейчас из Царевщины прибыла его запыленная карета в немецкую колонию Сарепта под Царицыным.
     Гость во время лечения проникся заботами колонистов. Ведь он ведал всеми делами иностранных поселенцев-переселенцев  по всей России. В Сарепте дело  было в том, что из родника минеральных вод  здесь также добывали соль для продажи. Однако необжитое место находилось вне земельных владений колонии. К родникам больные трусили на лошадях, квартир явно не хватало. Приходилось гнездиться в соседней Отраде, у гостеприимного и хлебосольного Бекетова.
     Посему общество колонистов пожелало присоединить сей родник и земельный пустырь вокруг него.
     Для поддержания водолечебного заведения надо возвести добротные постройки, фонтаны, пруды и павильоны, парки и молитвенные дома. «Опять же и казне выгода от доходов», — убеждали они Вяземского.

     В Санкт-Петербурге переговоры об этом вел толковый Яков Лорец — представитель Сарепты: «При содействии генерал-прокурора Вяземского старания уполномоченного увенчались таким успехом, какой едва ли ожидало даже само общество», — читаем мы в старинных хрониках.
       В императорской грамоте колонии были «дарованы еще и новые выгоды», ее изъяли из ведения губернатора и передали «в опеку токмо главному судье Саратовской конторы опекунства иностранных». Высочайшим указом Сарепте отводились рядом с «целительным колодцом» новые земли — 45 десятин удобных и 342 неудобных. Сарепта — оазис пустыни — вырастет в культурный очаг Нижнего Поволжья благодаря и вкладу генерал-прокурора Вяземского.

      Он также расследовал дела о злоупотреблениях при выездах из-за границы колонистов в Саратовскую губернию.
       Однако неисследована его роль как руководителя Тайной экспедиции с участием негласного палача Шешковского. Находилась она в доме генерал-прокурора, он часто присутствовал при жестоких допросах, и что творилось там Вяземским и Шешковским — многое до сих пор не известно...

    Руководил Вяземский и Сенатом —  тогда высшим органом политического дознания и сыска. Через его руки прошли дела многих вольнодумцев, таких как Н. Новикова, А. Радищева, дела о царях-самозванцах. В том числе и о самозванце из станицы Яменской (Алексеевский район), которому при многолюдии здесь же и отрубили голову, как и девяти его сотоварищам...

      Подорванному напряженной работой здоровью генерал-прокурора Вяземского не помогли и эти воды лечебные. В 1789 году его разбил паралич и приковал к постели. Императрица очень жалела своего энергичного «ученика», как она называла Вяземского.
      Екатерина щедро осыпала его милостями, сверкали на его мундире ордена Белого Орла, Св. Анны, Св. Александра Невского и другие, и «несть числа ее подаркам».
    Под его началом служили выдающиеся затем люди: министр финансов Васильев, писатель, статс-секретарь Екатерины II Храповицкий, будущий поэт и генерал-прокурор Г. Р. Державин.
     Это у Державина служил чиновником по особым поручениям волжанин-дворянин К. В. Злобин — сын упомянутого миллионера Злобина, окончивший школу колонии той же Сарепты.
Екатерина долго не отпускала от себя и дел Вяземского.
      Отстранила его от дел лишь за полгода до смерти в 1793 году.

Прошло 200 лет... Однако следы генерал-прокурора Вяземского остались на земле царицынской, в возрожденной к жизни Сарепте. Следы на волжских берегах...