Запреты

Было несколько родительских запретов в моей жизни. И конечно же, как каждый запретный плод, самым желанным было вкусить запретного.

Когда мне было примерно лет 5, мы жили в кирпичном многоквартирном доме, а во дворе его было много деревянных домишек «под снос». Когда расселили людей из них, дома начали разбирать. Вот эти-то полуразрушенные дома, с рассыпанным скарбом, с провалившимися полами, с выбитыми окнами и манили детвору всего двора как запретный ящик Пандоры. Не было ничего желаннее пойти поиграть «на руинах», как говорили у нас. Там были несметные сокровища: битые цветные стекла от самых разных ваз и сервизов. А каждый уважающий себя ребенок в те времена имел свою коллекцию цветных осколков – предмет гордости и хвастовства. Брат со своей компанией 10-12-летних подростков пропадал там часами. А мне было запрещено не только самой туда ходить, но и рассказывать маме, где  Женька гулял. Этот двойной запрет давил на плечи, отравлял жизнь и подталкивал к самым непредсказуемым поступкам.

Например, однажды «взрослый» Вовка (лет 14!!!) с соседнего подъезда предложил покатать меня на велосипеде вокруг нашего дома. Это тоже было запрещено, потому что я его хорошо не знаю, потому что за домом дорога с машинами, потому что «со двора ни ногой!» Но ведь брат ушел «на руины», он нарушает мамины запреты, значит и мне можно! И я гордо усаживаюсь на жесткую раму к Вовке, я горланю громко во все горло песни и говорю ему: «Это ты не меня катаешь, это просто у тебя радио играет. Видишь как громко поет!»

Но однажды у нас несколько дней жил Женькин друг, потому что его родители уезжали ненадолго и попросили маму присмотреть за Мишкой. Наши мамы дружили, папы работали вместе, и ничего особенного в той просьбе не было. Это было весело, играть втроем. Я жалела только что Мишкиного братика, двухлетнего Игоряшу тоже не оставили пожить у нас.
И вот из очередного рейда «на руины» Мишка вернулся с разорванной губой. Они с Женькой пришли все грязные, Мишка с окровавленной рожицей, и самое главное, долго что-то выдумывали и дрожащими голосами объясняли, где же они так разукрасились. Ведь о том, где они лазили, говорить нельзя!

Конечно, мама все узнала потом. Мишке зашили в травмпункте рот, маме пришлось объясняться с тетей Таней, Мишкиной мамой, почему недоглядела… А я на всю жизнь запомнила, что мамины запреты «растут» не на пустом месте. Все обоснованно. И если мама  сказала «это опасно», значит этому можно верить.