Мир тесен

МИР ТЕСЕН

  Володьку Мануйлова я встретил прямо на улице.
Шел по каким-то своим делам. Только собрался
переходить улицу, и тут вижу: он. Ну, точно, он! Соб-
ственной персоной. Чешет мне навстречу, а меня в упор
не видит. Окликнул его. Встретились. Разговорились.
Зашли в пивнушку базарную. Приняли, как водится на
грудь и выше. Стали вспоминать прошлое-былое. Затем
постепенно перешли к дням нынешним.
 — Так вы в балласте переходили из Германии?
 — Да, приняли «Булдури» и пришли в Ригу. Отстоя-
ли там ровно две недели. Таможня нас с 8 вечера трясла
до 6 утра. Из Риги ушли 22 июня.
 — А мы флаг на «Залке» подняли 8-го мая. 9-го еще
проболтались, пока 4-ый(то есть я) механик не проспался
после трех бессонных ночей. Принимали бункер, снаб-
жение, оборудование. Испытания ходовые проходили
совместно с чрезмерными возлияниями с югославски-
ми дечками (пацанами). Мы их угощали нашим дизель-
бренди — латвийский бальзам с югославским спиртом.
У нас укороченный экипаж был. Вы тоже без первого
судно принимали?
 — Да.
 — Ну и мы тоже. Во жизнь была! Я на баке работал
на швартовках, на брашпилях стоял. Дед за меня в ма-
шине. По пути зашли в Гибралтар, взяли груз на Евро-
пу, сдали и в балласте пошли в Вентспилс. Там уже был
причал готов глубоководный.
 — После нас «Юрмалу» принимали, зимой, в январе-
феврале, а может и в марте.
 — Погоди, вы пришли, а вас тогда погнали, черт
его знает куда… Тогда же еще не работала вентспил-
ская химия.
 — Мы в чартере работали.
 — И Южный на Черном море тогда еще не функцио-
нировал.
 — С полгода, как работал. Первый пароход пришел в
Вентспилс — это «Дубулты». Вентспилс начал функцио-
нировать, как газовозный порт в начале 78-го года. Спер-
ва действовал этот, ближний причал, в углу. А дальний,
36-ой, начал с «Лиелупе» в марте-месяце. И мы первый
раз грузились на ближнем причале. Малышев был вто-
рым, Вяткин — первым. Капитаном — Горшков. А по-
том мы с ним встретились на «Дзинтари».
—  Я на газовозы попал, как раз заменив Малышева.
Дачу ему финскую нужно было выкупить в Вентспилсе
и перевезти в Ригу. Жена никак не могла. И мы полетели
в Одессу вместе почему-то. Не помню, почему она по-
летела? Может, боялась, что я не долечу.
  Полетел я срочно и неожиданно. До этого меня в
службе сватали: смени Малышева на пару рейсов. А тут
звонят, давай, некем Малышева менять. И сразу же Лиля
звонит, жена его: выручай. Я и сорвался, еще и двух не-
дель не отгуляв после списания. Вылетели с неописуемо-
го бодуна. Я имею в виду себя. Кресла наши рядом были.
Лиля спрашивает: плохо? Открывает сумочку, достает
фляжку с коньяком, угощайся. В смысле, причастись. До
Одессы я ее уговорил, в смысле, фляжку. Судно долж-
но было на следующий день придти, так что я особо не
переживал: успею войти в спортивную форму.
  Вечером, уже в гостинице для моряков, где ты с Вы-
соцким хлестал водяру и мы посидели, поговорили за
жизнь. А на утро сунулись в «Море»… или в «Черное
море», ресторан, который недалеко от бонового магазина.
 — Знаю, есть такой.
 — Там еще рядом Одесская киностудия находится.
Меня там Лиля чуть не сдала. В артисты рядила.
В кабаке пусто было. Заказали почему-то грибы
и шампанское. А тут еще и режиссер подвалил из этой
самой студии. Седовласый такой мужик, представитель-
ный. Официант нам доложил это и фамилию назвал, сей-
час уже не помню. А Лиля возьми и брякни в шутку, что
у нас тут и артист есть готовый, имея в виду меня. Я ее за
сутки здорово насмешил. Бывает, находит вдохновение, и
ты становишься неотразим. Мужик тот тоже сел завтра-
кать. Часов было 10-11, время глухое для посетителей.
Редко кто в это время завтракает грибами с шампанским.
Поглядывал этот режиссер на нас, несколько раз про-
шелся взад-вперед мимо нашего столика. Может, Лиля
его привлекла, или что другое, — не знаю. Я к 12-ти был
уже на коне и был уже больше, чем артист. Наконец он
подошел к нам, но не садился, расспросил кто, откуда.
Рижане? Очень приятно, дескать. И пригласил на сту-
дию, в гости зайти. Так это, по-простому. Мы пообещали
после обеда зайти. Попали бы мы, при другом раскладе,
на ту студию, но, дозвонились в Южный и узнали, что
судно заводят в порт. С чего моя карьера артистическая и
не состоялась. Поэтому я так Малышевых и запомнил.
Больше я Лилю не видел. Володю изредка встречал.
Но вот сын мой учился в 34-ой английской школе с сы-
ном Малышевых в одном классе. И чего-то они там не
поделили, и подрались. Так что жизнь продолжается, а
мир, подтверждается, в самом деле, тесен. Как и в нашем
случае с тобой, Володя. Помнишь, как мы тебя на «Зал-
ке» перевозили? Мы тогда и познакомились?
 — Помню, но тогда мы не знакомились.
 — Но запомнили друг друга. А потом?
 — А потом хрен его знает.
 — Я другой раз думаю, не могу вспомнить. Может в
пароходстве?
 — Нет, наверное, пиво пили вместе.
 — Где? У нас в Иманте?
 — Скорей всего. Я уже этого точно не помню. Ча-
сто бегали пить в эту самую пивнуху. Что за овощным
магазином.
 — Пивнуха-то была вначале справа, у цветочного
магазина.
 — Неважно. А в пароходстве — вряд ли. На «Залке»
чего я тебя запомнил? Того, что ты мне показался моло-
дым. Еще подумал, надо же, привилегированное судно
и уже третьим работает парень. Остальные все в годах
были, а ты офигительно молодо выглядел. Я думал, па-
цан проскочил. А 2-ым, по-моему, Бохан был.
 — Бохана как раз я и сменил и он вторым ушел на
другое судно, а вторым стал Богданов Саша. Бохан если
и был тогда на судне, он мог быть только третьим, а я —
четвертым.
 — Нет, ты уже третьим был. Точно. Это когда кон-
трабанду выкрали у вас. Таможенники нашли у вас бес-
хозную контрабанду, 13 париков. И пока занимались
дальнейшей работой, эти парики исчезли. Как в воду
канули!
  Может, и в самом деле, канули. В воды Леты. Чего
только туда не кануло.