Татжид

   Сёма хоть и был по матери стопроцентный татарин, но отец у него был наполовину чуваш, наполовину еврей. Так было со многими детьми, рожденными на территории Центральной России в постсоветский период. Молодежь тогда не особо задумывалась о чистоте семейных уз, полюбили, поженились, а детей стандартно записывали русскими.
Вон у другана Тохи вообще не понять чего и сколько в родне. Он даже когда в первом классе сочинение на тему «Моя семья» писал, запутался, кто у него в родне белорус, кто хохол, кто татарин, а дед так совсем то ли из Китая, то ли из Кореи.
    Тоха с Сёмой дружили чуть ли не с рождения, мамки были подругами. Тётя Юля, Тохина мама, шутила, когда Сёма родился: «Ну, Маргошка, родила ты себе татжида! Говорят, когда татарин родился, жид заплакал, а у тебя вон какая убойная смесь!» А Сёмина мама смеялась и отмахивалась: «Ты, Юлька, на своего погляди! Вот уж где весь Союз намешан».
    Осенью, когда Сёма с Тохой пошли в третий класс, приехал в их город столичный зоопарк. Животные там всякие, в том числе и экзотические. В один из выходных дней договорились мальчишки со своими матерями, что отпустят те их посмотреть на зверей. Мамки уже давно привыкли, что пацаны сами могут ездить в транспорте. Тем более, что Тоха после переезда семьи в другой район всё равно остался учиться в их школе и катался каждый день на троллейбусе туда и обратно. Мама дала Сёме денег строго по счету – десять рублей туда, десять обратно, да еще десять на билет в зоопарк. С Тохой они договорились встретиться у входа.
    Смотреть на животных было интересно. Тем более, что никто не мешал, поехали они утром в воскресенье, когда народ еще не весь проснулся, день был по-осеннему серым, и накрапывал дождь. Тохина мама дала ему не только на проезд, но и на мороженое. Вот этому Сёма всегда завидовал, тётя Юля  считала, что у пацана должны быть деньги. Поэтому Тоха мог вытащить из кармана даже бумажку в пятьдесят рублей и купить два мороженых, себе и Сёме. Дожёвывая вафельные стаканчики с пломбиром, мальчишки вышли из зоопарка и направились в сторону троллейбусной остановки.
- А мне на сдачу в троллейбусе «юбилейный» рубль дали, - похвастался Сёма.
- Ну-ка, покажи, - заинтересовался Тоха.
Мальчишки остановились у ограды парка, рассматривая монету.
- Привет, пацаны! - раздалось над их головами, - Чего смотрим?
«Шакалы!» - похолодел Сёма. Так называли старших мальчишек, которые у такой мелочи, как Сёма и Тоха вымогали на улице деньги. Перед ними стояли три подростка.
- Ничего, а что? – спросил Тоха, зажимая рубль в ладошке.
- Деньги есть?
- Нету, всё на зоопарк потратили, - продолжал отговариваться Тоха.
- А если мы вас сейчас тряханем? – заулыбался, видимо, старший.
- Вот! Больше нету! – Тоха протянул «шакалу» Сёмин рубль, схватил того за руку и побежал к дверям подъехавшего троллейбуса.
     Стоя на задней площадке и ковыряя резинку троллейбусного окна, Сёма бурчал, что, конечно, Тоха не свой «юбилейный» рубль «шакалам» отдал. А вот как он теперь маме скажет, что не всю сдачу принес…. Мама же даже не подозревает, что по улице шныряют такие «шакалы», иначе бы она его одного никуда не отпустила.
- Ладно, не ной! Лучше было бы, если бы они у тебя десятку забрали? На! – Тоха, порывшись в кармане, достал рубль от своей сдачи и протянул другу. – Меня мамка не спрашивает, куда я деньги дел, только просит не курить.
Сёма стал аккуратно убирать Тохин рубль в карман. А тот вдруг залился веселым смехом: «Ну, ты точно – татжид!». Сёма заулыбался.
Старушки, ехавшие с базара, с удивлением оборачивались на громкий и веселый хохот двух третьеклассников на задней площадке троллейбуса.

28.06.11