Имя - вторая редакция

Рассказ
«Имя»

   Иногда в нашей жизни наступают моменты одиночества, непонимания, бессмысленности пути, который позади или который только намечен, и прочие прозаические мгновения, которые мы привыкли не принимать или пытаться избегать, но как же без них  оценить вкус праздничного торта, который обязательно подарят на День Рождения, без этой боли, в которой рождался каждый из нас?
   Иногда друзья напоминают нам о том сладком торте, до которого нужно просто дожить, к примеру, год.
   Иногда, они приходят в гости с вином, после которого остаётся горький привкус в душе, а на следующий день трудно вспомнить – был ли друг, вообще… ?
   Иногда кажется, что друга-то никогда и не было, и не существует вовсе в природе твоей жизни….
   А иногда…. ты даже не знаешь его имени, но уверен, что именно он - настоящий друг. Не просто друг, а Друг твоего сердца.
  И однажды, когда ты узнаёшь всего лишь Его Имя, жизнь сама меняет свою природу и безвозвратно обретает смысл...



I

   Я не знала его настоящего имени. Может, слышала в детстве пару раз или встречала в каких-то книгах, но никогда не заостряла на этом внимания, хотя мне всегда казалось, что именно с таким как он, должно быть, очень интересно дружить, а главное - можно говорить о чём угодно. А ведь это, сами знаете, мечта каждого ребёнка!
   Однажды он стал моим лучшим другом. «Странная дружба, - подумаете вы, -  она обычно начинается с того, что узнаёшь имя». Пожалуй, вы окажетесь правы, но не в этом случае, ведь наша дружба была необычной, уж поверьте мне.  Я придумывала ему массу имён, которые, мне казалось тогда, ему бы подошли. Они начинались с разных букв, и их окончания, конечно, тоже не повторялись… хотя, нет, иногда повторялись, но это не столь важно, хоть я и говорю об этом так много, просто мне очень нравилось экспериментировать и выбирать каждый раз имя, которое было бы намного лучше, звучнее и выразительнее предыдущего. Знаете, это действие по подбиранию имён было похоже на игру с верёвочками, которые пытаешься всеми усилиями кончиков пальцев старательно и последовательно дёргать, чтобы колокольчики, к язычкам которых эти верёвочки привязаны, издавали прекрасные трели.
   И всё же, я постепенно ухожу в своём рассказе от самого значимого для меня на тот момент – от того, что привлекло моё сердце именно к нему с первых дней нашего знакомства.  Он обладал удивительным качеством, которое я не замечала до того ни в ком другом, а именно, - какое бы имя я не придумывала для него тогда, не зная настоящего, он всегда на него отзывался. Правда, для этого требовалось  несколько условий…. (Но не подумайте, что у нас был какой-то договор, устав дружбы или что-то похожее, как это часто водится в отношениях между людьми. Ничего такого у нас не было, всё как-то сложилось само собой весьма естественным (или сверхестественным…) образом).  Так вот, условие первое: каждое последующее имя, которое я ему давала, должно было характеризовать что-то, что я новое открыла о нём, узнала или чем восхитилась, а иногда и то, что нового я хочу ему сказать или открыть о себе, но это реже, ведь всё-таки я давала ему имя, а не он - мне. Он-то всё знал с самого начала, как я узнала позже…. Итак,  второе: всё, о чём я хотела говорить, нужно было хорошо продумать заранее, ведь он никогда не любил пустой болтовни, да и таких, как я, у него – не побоюсь сказать этого страшного и огромного слова - миллион миллионов, или даже больше. И всё же наши отношения были настолько особенными, что мне, порой, в самый разгар разговора или даже спора казалось, что в мире не существует, кроме нас, никого – только он и я. Наверное, такое испытывал каждый хотя бы раз в своей жизни….
   Но вы верите, что такое может быть с тем, чьего имени-то ты даже не знаешь? Третье условие - самое, как мне кажется, важное - заключалось в том, что каждое моё слово должно было быть честным…. Более того, оно должно было быть искренним и идти из самых заветных глубин моего сердца. Если бы вы знали, каким трудным оказывалось, порой, это условие, ведь на ложь он никогда не отвечал, какими бы красивыми именами я его не называла в те минуты. Он как будто бы ничего не слышал. И тогда к сердцу подступало беспокойное чувство, смешанное с ужасом и негодованием, от одной только мысли о том, что наша дружба вот-вот закончится, и больше никогда-никогда я не смогу говорить с ним так, как раньше, а самое страшное – я так никогда и не узнаю его настоящего имени. И вот, именно на такие моменты у нас был секретный трюк, как я назвала его. Только вы никому не рассказывайте нашей тайны, ведь другие могут подумать, что это слишком по-детски, а всё на самом деле было серьёзно, как и наша с ним дружба, иначе бы я не посвятила рассказу о нас несколько часов своей жизни.  Так вот, у меня был старый калькулятор или неработающий пульт от телевизора; честно, не помню… Главное, что на нём были кнопочки с цифрами, а значит, я могла звонить по нему….
   И когда мой друг молчал, (а мне нужно было, чтобы он хоть что-нибудь мне ответил) я уходила в комнату, набирала случайно выдуманный номер, и звонила, делая вид, что ему. Выдуманный, потому что я не должна была случайно попасть, действительно, на него, иначе бы мой друг всё узнал, что я хочу сказать, или, в чём признаться.  А это было просто выше моих сил. Да и, понимаете, девичья гордость…. Для большей осторожности я ложилась под одеяло и разговаривала в тёмной глубине постели с тем, по чьему номеру я дозванивалась. И рассказывала этому незнакомцу всё-всё-всё, что не могла или боялась рассказать своему многоимённому или, наоборот, безымянному другу, который, конечно, не мог никак услышать разговор, где была вся моя правда, ведь номер был не его, а вымышленным, и одеяло не выпускало звук наружу. Разговоры эти были долгими, порой, мучительными, но одними из самых настоящих, какие только могут быть на свете. И знаете, этот секретный трюк действовал безотказно, ведь сразу после этого мой друг первый приходил ко мне, обнимал, говорил, что даже и не собирался никогда на меня злиться, обижаться, т.к. очень сильно меня любит. На мой вопрос о том – «как ты узнал, что ты нужен был мне именно сейчас?», - он никогда не отвечал, а только с огромной, как всё необъятное небо, любовью смотрел на меня и улыбался необыкновенной улыбкой и, мне даже казалось, пожимал плечами, но это мне только казалось, ведь он знал, почему всё происходит именно так, и не стал бы меня обманывать, делая вид, что сам того не понимает.
Потом мы снова вместе пили чай, смеялись и говорили-говорили-говорили обо всём…Я придумывала ему новое имя, либо не придумывала, в зависимости от обстоятельств, внутри волнительно надеясь, что именно сегодня он откроет мне своё настоящее имя, но каждый раз это «сегодня» не наступало. И стоило хотя бы капельке грусти из-за моего нетерпения пролиться в сердце, он уходил, говоря всего пару слов: «мне пора».
   Когда же он встречал вновь мой опечаленный взгляд, несмотря на нежное объятие на прощание, он снова улыбался неземной улыбкой, которая растапливала во мне всякую печаль и сомнение, и, приблизившись на короткое расстояние (равное, примерно, трём пролетевшим стрекозам), говорил: «ещё не время». И когда я пыталась остановить его и спросить, - «а когда будет ЭТО время?», его уже не было, а вокруг стояла тишина.
   Мы часто измеряли расстояние между нами ни метрами, ни сантиметрами, и даже ни километрами, а стрекозами. Во всяком случае, тогда мне казалось, что это одна из самых точных мер для измерения расстояния. И всё-таки, почему именно стрекозы, даже для меня остаётся загадкой, ведь идея такого измерения пришла ему.

II

   Между весной и летом есть такой период, когда начинается аллергия. Её начало было для меня знаком того, что скоро будет очень тепло, и мы с ребятами со двора будем ходить по окрестным полям к ближайшему озеру ловить стрекоз и соревноваться в их  пойманном количестве. Но в этом году всё было по-другому. Стрекоз было много, но ловить их было не с кем, так как все разъехались по летним лагерям, а я осталась дома готовиться к следующему году, то есть первому году моей школьной жизни.      
   Когда наступила осень, моя жизнь стала постепенно меняться: появилось много интересных занятий, увлечений, да и из-за школы времени свободного как-то резко стало меньше. С моим другом мы стали видится всё реже и реже. А потом, я и вовсе забыла о нём, тем более я взрослела и у меня появилось много новых друзей и подружек, с которыми было приятно и весело проводить время. У каждого было своё имя и своя жизнь. Никаких загадок и ожиданий. Просто жизнь. Дни шли, я вырастала, но внутри чувствовала, что я должна что-то делать не так, а по-другому - жить как-то иначе.  Среди многочисленных знакомых я стала искать того, с кем могла бы поделиться этими мыслями и тем, что у меня на сердце, но все новые друзья, которые у меня появились и появлялись, почему-то не понимали меня и моих слов. Я даже не могла объяснить, почему я больше не хочу запирать пойманных стрекоз в пустой банке, скидывать с балкона пакеты с водой из-под крана или звонить в дверь к злым соседям и убегать, хоть они и ругаются постоянно вечерами и бьют посуду...
Это непонимание так удивляло, и, порой, признаться честно, даже ранило. Ведь всё было настолько очевидным, но, наверное, иногда – только для меня. А время с каждым годом продолжало наворачивать круги всё быстрее и быстрее, почти как Мишка с Димкой, которые в пятом классе гоняли футбольный мяч уже намного шустрее, нежели, к примеру, во втором. Наверное, у времени тоже есть свои мышцы, которые накачивают годы….

III

   Однажды утром не прозвенел будильник, а я проснулась намного позже, когда мои друзья все уже были в школе. А проснулась от того, что кто-то сказал мне, как будто на ухо – «Пришло время».
  «Какое время?» – подумала я.
   Так как было ещё всё-таки утро, я решила, что это мама пришла меня будить и говорит, что «пришло время идти в школу», но голос был точно не её, хоть и до боли знакомый. 
«То САМОЕ время, идём…».
   Не совсем понимая, что происходит, я доверилась этому голосу и, одевшись, вышла на улицу, даже не позавтракав. Так как в школу я уже не успевала, да и писать контрольную по математике не хотелось, я решила просто пойти туда, где ещё никогда не бывала раньше. Я просто шла и думала. Обо всём: о жизни, о музыке, которая занимала уйму моего внешкольного времени, об игрушках, которые мне нравились, о стройке, которая велась перед моим окном, о застывшем в воздухе ожидании, о тетрадке, которую забыла вчера в парте, но даже страх того, что кто-то прочтёт записи, что остались там, меня почему-то сейчас не тревожил.  Я даже не боялась того, что, когда обнаружат моё отсутствие в школе, учителя обязательно позвонят домой, все станут меня искать и волноваться. Главное для меня было что-то другое, что повлекло моё сердце отправиться в это утреннее путешествие. Ещё я думала о друзьях….
  Мои мысли оборвал сухой лист, который пролетел мимо носа и упал на ладонь, успевшую вовремя раскрыть свои объятья для него. Я сжала лист в руке так, чтобы он превратился в горстку маленьких песчинок, спрятала полученную сыпучую смесь в сомкнутых пальцах  и стала сыпать на землю, представляя, что мой сжатый замёрзший кулак– это песочные часы. Я любила так делать в детстве со всем, что можно было измельчить до линий на ладони правой руки. Снова мысль о времени, которое «пришло», ударила мне в голову. В тот же миг зазвонили колокола… Откуда – я не поняла. Думала, что это звон в ушах, но он был настолько громким, что я начала думать, что ошиблась, и стала глазами искать место, откуда этот звон мог происходить, но ничего не увидела. Звон усиливался, а ветер как будто специально на время утих, или его и вовсе не было….  Я присела на листву, прислонилась к дереву и закрыла глаза, пытаясь уже просто заглушить этот нарастающий звон. 
   Когда мне показалось, что и он немного стих вместе с ветром, которого, возможно, и не было, глаза как будто открылись сами собой, и, уставившись в землю, я увидела странный предмет – то ли это был старый калькулятор или неработающий пульт от телевизора, честно, не помню… Главное, что на нём были кнопочки с цифрами, а значит, по нему можно было позвонить….
   Я закрыла лицо руками и заплакала. Не помню, сколько это длилось, но, знаю точно, что всё это время колокола не переставали звонить. Правда, под конец уже немного тише, или я просто привыкла к их несмолкающему звону.
«Господи…», - вырвалось из уст… и больше ничего.

IV

   Так я узнала Имя Своего самого лучшего многоимённого или безымянного Друга (даже не знаю, как правильно-то сказать), с Которым была знакома с самого глубокого детства, и Который снова Первый пришёл ко мне после стольких месяцев… нет, лет моего молчания. Он пришёл исполнить то, что обещал… в своё время, которое всё-таки пришло.
   В конце нашей встречи под деревом Он обнял меня также крепко и с такой же Любовью, как и много лет назад, и сказал, что с этого момента Он Сам будет открывать Своё Имя для меня тогда, когда посчитает нужным. Я не очень поняла, что Он хотел этим сказать… «Открывать Своё Имя», - как это возможно несколько раз, когда Он уже открыл мне Его только что? Разве в Одном может быть Несколько…?»
На мои раздумья Он снова ответил улыбкой, в которой поместилось бы всё Небо - я не преувеличиваю – ВСЁ НЕБО! -  «Может».
   В ответ на это, я громко рассмеялась, вспомнив, какое множество имён я придумывала для Него, а только Он смог открыть мне Настоящее. Мой смех как будто слился с голосами звонивших колоколов, ведь я долго смеялась – прямо в Его улыбку, шириною в Небо, а Он был рядом, как в детстве, как сегодня, которое всё же настало, и как всегда. И Он просто меня всегда любил….

   V

   Когда я немного успокоилась от ликующей внутри меня радости, я заметила, что Он что-то хочет мне сказать… В ответ на мои мысли, Он строго посмотрел на меня и проговорил:
- Теперь, когда ты знаешь Моё Имя, обещай, что всегда будешь писать Его только с большой буквы.
- Конечно, Иисус, - ответила я. 
- Да, но это не так просто, как тебе кажется сейчас.
- Почему?
- Потому что писать Моё Имя с большой буквы – это значит не совсем то, что Ты подумала, а это значит, что Я всегда буду на первом и главном месте в твоей жизни, и Я всегда буду Твоим лучшим Другом, что бы ни случилось, что бы ты ни чувствовала, что бы с тобой не происходило. Знай, что ты всегда должна начинать заглавной буквой Имя Того, Кто подарил Тебе жизнь.
- Господи, должно быть, это нелегко… даже, я ещё не совсем понимаю, как это…
- Ты всё поймёшь в своё время. А Я открою.
- Да, Боже, но у нас есть ещё один секретный способ, который всегда срабатывал! Когда я не могу говорить Тебе что-то честно или боюсь, то я беру вот это и…, - Он оборвал мою мысль и взял из рук предмет с кнопочками.
- Никаких хитростей и секретных трюков. Это тебе больше не понадобится.
- А как же…? – внутри щемило ещё множество вопросов, на которые сердце так жаждало получить ответы именно сейчас, но снова было ещё «не время» ответа на них.   Я почувствовала то же, что и несколько лет назад в детстве, когда ещё не знала имени Своего лучшего Друга, а так хотелось знать.
   Он не ответил на мой вопрос, но указал ладонью на какое-то кирпичное здание, говоря – «Иди в Мой дом, ведь ты замёрзла и можешь простудиться. На улице всё-таки осень. Иди, послушай, какие у  Меня прекрасные колокола. Теперь, когда ты знаешь Моё Имя, мы можем встречаться и там, и я раскроюсь Тебе так, как даже миллионы миллионов моих колоколов не смогли бы описать своим звоном. Иди. И не забывай о заглавной букве».

VI

   После всего я постояла ещё пару минут перед входом, вспоминая каждое Его слово, каждый взгляд и жест, и, разжав ладонь, которая всё это время находилась в сжатом состоянии, зашагала по направлению к Храму, который Он мне указал. Я поднялась по лестнице. И в то же мгновение, как я открыла, или, можно сказать, отодвинула силой деревянную входную дверь, на меня повеял запах, очень похожий на тот, который я чувствовала в самом детстве, когда пряталась под одеялом, разговаривая с Богом, сама того не понимая.  Голова стала кружиться, и я крепко схватилась за дверную ручку, но не удержалась на ногах, почувствовав абсолютное бессилие.
   Очнулась я в то же мгновение, в то время и в том положении, в котором точно не ожидала обнаружить себя после всего.  Я лежала в своей комнате, в кровати, с головой погруженная в одеяло, так как форточка была открыта, и я пыталась, скорее всего, согреться. В правой руке, которая лежала возле уха, был крепко сжат телефон, который, уже как 3 минуты непрестанно звонил, напоминая о том, что пора вставать.
   Нащупав кнопку выключения, я быстро открыла глаза и ещё несколько мгновений помедлила с подъёмом, пытаясь осознать, что же со мной произошло. Но ничего не приходило в голову, кроме Одного - Имени, Которое теперь я должна писать всегда в своей жизни только с заглавной буквы.

23  марта 2011                3.33.