Глава 6. Игра

Как-то, по-моему, мы как раз возвращались с прогулки по парку, Виктория вдруг заговорила со мной:

- Интересно, а какое наказание было бы для тебя самым страшным?

Вопрос застал меня врасплох, а это значит, что готового ответа иметь я не мог. Вокруг было так прекрасно, - все эти деревья, цветущие белоснежными россыпями, эти редкие голоса  вечерних птиц, и  восклицающий шепот поднявшегося вдруг ветра... И, после недолгой паузы, как это за мной водится, сказал первое, что пришло в голову.

- Наверное, самым страшным наказанием для меня было бы научиться понимать красоту.

- Хмм. Боюсь, что так страшно наказать я тебя не смогу. Да и вообще – сегодня мне не за что тебя наказывать. Мне хочется с тобой поиграть.

- Игры – это то, что мне больше всего по вкусу, госпожа.

- Охотно верю. Но только ты не знаешь одной моей игры… Одной моей любимой игры, в которую еще никто не осмелился со мной сыграть.

- И что же это за игра? – с любопытством и небольшой тревогой в 
голосе спросил я.

- Дома узнаешь, - игриво ответила Виктория и, мне показалось, будто бы ускорила шаг. А может быть, это просто весенний ветер подул нам в спины?

Придя домой, госпожа первым делом направилась в ванну, а меня определила на кухню, разогревать то, что было приготовлено в холодильнике.

- Сегодня у нас будет незабываемый ужин, - подмигнула мне Вика, прикрывая за собой дверь.

Я улыбнулся в ответ, радуясь её хорошему настроению. Воистину, долгие прогулки на свежем воздухе воздействуют на человека крайне благотворно. За неспешным шагом вдоль берега журчащей реки и аллеи цветущих вишен скрывается магический процесс исцеления души, или, по крайней мере, её очищение от вредных примесей, получаемых в результате соприкосновения с будничным миром прозы, где сталкиваешься со множеством негатива, в особенности, если еще и не слишком искушен во встречах подобного рода. Попадая домой, чувствуешь дополнительную защищенность от всяческих неожиданностей, которые, как правило, если и случаются, то почему-то в основном со знаком «минус».

Но эта неожиданность… эта игра, которую хотела предложить сегодня Виктория… какой она будет? Что это за игра, в которой никто не решался принять участие? – терялся я в догадках, мелкими ломтиками нарезая хлеб. А может, что-то опять произойдёт в ванной? Шальная мысль про золотой дождь отчего-то мелькнула в голове, но я тут же поспешил отогнать её прочь. Нет, это, по-моему, совсем не в духе моей утончённой и красивой богини. А может…

Но тут голос из ванной прервал мои бесполезные попытки увидеть будущее, - Виктория звала к себе.

Подойдя к двери в ванную я постучал.

- Заходи, - звонким голосом отозвалась Вика, стараясь перекрыть шум льющейся воды.

И я вошел, смущенно глядя в пол, дабы не видеть своей госпожи в обнаженном виде.

- Можешь не стесняться. Я в ванной и вся в пене. Мне просто захотелось еще раз увидеть твою милую мордашку, раб.

- Мне… очень приятно это слышать, госпожа! И я думал о Вас, - выпалил я сердечно, опускаясь перед ней на колени.

- И что же ты думал?

- Я? Думал о той игре, которую вы упомянули в парке…

- Хочешь, чтобы я тебе открыла, что это за игра?

- Да. То есть, нет… Вы же знаете, я люблю сюрпризы. Но если Вам…

- Да ладно. Отставим формальности. … Смотрю на тебя… Какой ты сейчас милый!..., - Виктория легонько ущипнула меня за щеку, - Хочется вина и цветов... И ужин при свечах...

- С удовольствием… Госпожа… Вино – уже в холодильнике, свечи – в ящике стола, а цветы… Цветы сейчас будут!

- Всё хорошо. Можешь идти, - госпожа улыбнулась мне самой обворожительной улыбкой.

Накинув ветровку, так как по вечерам было всё еще немного прохладно, я быстрой прытью спустился по лестнице вниз, промчался полквартала до остановки, и очутился в цветочном магазинчике, богатым на разнообразные дары красоты.

Цветы… Цветы… Кругом цветы! И желтые, и красные… Какие хочешь ты!

А действительно, - какие же цветы подарить Вике? Тюльпаны-красавцы и нежные лилии… Чудные ромашки и изысканные, будто бы чему-то удивляющиеся, пионы…

Но тут мой взгляд упал на букет темно-красных, почти черных, роз, и я подумал, что это – как раз то, что может прийтись девушке по вкусу. Тем паче, по цвету - букет как раз подойдёт к вину… Пять красивых красных роз – по-моему, уже одно это звучание дарит слуху наслаждение и красоту.

- Вам шипы срезать? – любезно спросила меня продавщица.

- Да, нет… Думаю, не стоит. Розы без шипов – по-моему уже какие-то другие цветы, - попытался пошутить я, на что женщина ответила мне одной теплой улыбкой.

- Спасибо Вам!

- И вам. Удачи на свидании!

Свидание с госпожой! – улыбнулся я про себя. А что? По-моему, в этом есть своя особая пикантность. Главное, чтобы всё было от души – как любил говорить я самому себе.

… И почему я его отпустила?.. Ведь хотела же забрать к себе в ванну и доставить себе приятное наслаждение при помощи его язычка… Эх-х!.. Такой мальчуган должно быть безумно нежен в своих ласках.  Если учесть как всегда он чувственно делает массаж моих ножек… Но опять эта моя слабость – доводить до конца намеченные сценарии! Что ж, оставлю этот момент для того самого подходящего случая.

Вернувшись домой, я застал Викторию, уже в гостиной, - на ней было одето элегантное вечернее платье, она стояла у зеркала и подводила ресницы.

- Это Вам, - церемониально протянул я букет роз, - от всей души.

- Красивые. Спасибо. Поставь их пока в вазу.

- Вам… правда, понравились?

- Конечно. И еще… ты даже себе, наверное, и не представляешь, к а к правильно ты поступил, выбрав именно эти розы!..

- Я рад… Очень рад, что всё так…

- Так. А кто тут у нас такой непослушный? Кому я сказала поставить цветы в воду?, - сказала Вика с напускной строгостью.

- Простите! Уже спешу выполнять.

- Вазу возьми в серванте, там вверху…

- Ага. Нашел!

- Молодец.

Поставив цветы на стол, где уже стояли два прибора, я быстренько достал из холодильника вино, оливье и рыбные палочки, и попросил микроволновку разогреть картофель. Что же еще? Ах, да! Свечи! И салфетки еще не забыть…

Когда всё уже было готово, я поспешил пригласить Викторию к столу.

- Мой мальчик постарался! Как всё уютно и красиво сделал… Ну что… жду от тебя тоста, наполняй бокалы.

Чтобы скрыть непонятную дрожь в руках, я постарался как можно аккуратней наполнить бокал госпожи, придерживая бутылку пальцем у самого горлышка. Затем так же осторожно налил вина и себе. Впрочем, моё волнение не смогло укрыться от внимательного взгляда Виктории.

- Не волнуйся, хороший. Мне даже это нравится, - когда красивые мальчики теряются в моём присутствии. У них подрагивают губы… И они так забавно пытаются их прикусить, чтобы не было видно. А твои пухленькие губки совсем меня уже признают. Еще бы – после стольких поцелуев моих ножек. Только вот пальчики еще немного подрагивают, да? … Ну, а что ты скажешь сейчас? - и девушка положила на мои руки свои теплые ладони.

- Тепло… И уютно…, - произнёс я, не то словами, а то ли одной улыбкой…

- Уже не дрожат?

- Нет.

- Ну вот, видишь как хорошо! Давай, - за нашу встречу!

И мы звонко чокнулись бокалами. Сладкое вино медленно и тепло разливалось внутри, согревая тело, мысли, и душу, и даже саму тишину  - только через открытое окно едва доносились чуть слышные  отголоски вечернего города.

- Даа…, - после небольшой паузы продолжила разговор Виктория, - Нечасто встречаются люди, которые тебе доверяются настолько, как ты.

- Спасибо, - довольная улыбка озарила моё лицо, - Но это, наверное, зависит не только от одного человека… Тот, кому ты доверяешься – должен обладать такими же качествами… Чтобы иметь способность принять его доверие…

- Думаю, ты рассуждаешь верно. Расскажи еще что-нибудь о себе. Мне хочется тебя послушать.

- Но что?.., - спросил я моля о помощи, - сочинения на заданные темы всегда давались мне с большим трудом.

- Что-нибудь такое. Вспомни какой-нибудь забавный случай из детства… Или как впервые увидел голую женщину…

- А? Это, думаю, можно. Голую женщину в первый раз я увидел, когда смотрел телевизор!

- Опять шутишь! – Виктория весело усмехнулась, - Сейчас получишь, если не расскажешь серьёзно!

- Простите, госпожа, - мне всегда нравился такой доверительный тон наших бесед, допускавший лёгкие вольности. Не сомневаюсь, мы оба прекрасно понимали, что любая избранная модель в словесном общении – всегда будет всего лишь поверхностной,  тогда как истинная суть взаимоотношений лежит в глубине душ, в молчании и взгляде, в том – что на самом деле скрывается за словами. Наоборот, такая моя нарочито небрежная шутливость, только лишь создавала дополнительные ситуации, из которых госпожа, в любой момент, могла извлечь нужный повод для наказания или же поощрения.

- Простите, Госпожа. Сейчас, - и я отпил еще один глоток вина, призывая его в союзники моего красноречия.

И я начал рассказывать…

Не помню, сколько мне было тогда, но, думаю, что-то около двадцати. Но знаю, что стоял июль, - я хорошо запомнил кружащий по жаркому городу пух. Близкие уехали в гости в другой город, и мне судилось несколько дней оставаться на хозяйстве одному. Редко, когда меня посещала такая свобода, и я решил ею воспользоваться на все сто. Точнее, я ничего не решал, просто ноги сами потянули меня в город, - впервые в жизни я осмелился попасть в, так называемый, секс-шоп. Но на самом-то деле, для секса здесь мне было ничего не нужно, -  из эротических историй в бульварных газетах я узнал, что тут, кроме всего прочего, – продают плети, и даже хлысты. А мне так хотелось тогда придти домой, поспешно сбросить одежду, лечь на нагретую солнцем глину, и со всей страстью приняться хлестать себя настоящей плёткой, представляя что это делает одна моя статная сокурсница по институту. Я уже представлял ту её смеющуюся улыбку, с которой она берет в руки плеть и назначает мне наказание за то, что я постоянно бросаю на неё томительные взгляды на парах. Мне так хотелось, чтобы это было, если и не правдой, то хотя бы максимально приближенной к ней реальностью, что не успел я и опомниться, как увидел себя поднимающегося по нескольким каменным ступенькам, ведущим к стеклянной двери секс-шопа. Еще несколько шагов, дёргаю затемненную дверь за ручку, и вот я уже и внутри. Проглатываю слюну. Непривычное ощущение какого-то смущения, и в то же время лёгкой бесшабашности, очевидно, от впрыскивающегося в кровь адреналина. Для кого-то это может показаться и смешным, но не стоит забывать ту мою сверхчувствительность ко всему, которая, может уже и не в той мере, но сохранилась и по сей день.  Тесноватое местечко – первое, что приходит на ум, когда возвращается моё, пусть и довольно-таки небольшое, но самообладание. Очевидно, магазин организовали прямо в квартире, а вход – прорубили с улицы. Белые стеклянные полки вдоль неширокого прохода, на которых чего только нет! Разнообразной формы темные коробки, какие-то баночки, еще непонятно что,  и даже - огромные резиновые фаллосы!... И кому это интересно?

… Вот опять он такой! Говорит о вроде бы серьёзных и значимых для себя вещах – а весь голос пропитан каким-то солнечным светом,  и того и гляди, после какой-нибудь грустной нотки - обязательно выглянет яркая улыбка!.. Неужели он и впрямь такой? Такой, какой есть… и умеющий смеяться над самим собой? Воспринимающий жизнь даже не как игру, нет… А просто живущий ею… Тем, что принесёт ему мгновение… И всё… Но пусть только окончит свой рассказ!.. И я уж сделаю так, чтобы все эти его улыбки попадали в меня через его, покорную мне, волю!..

- Продолжай, продолжай! Ты очень интересно рассказываешь.

- Правда?! Спасибо! – всё моё волнение, - нет, не то, что бы, улетучилось, а оставалось со мной, пульсирующим клубочком энергии, которым я более-менее научился жонглировать в воздухе, благо он был один, - я почти всегда благополучно ловил его рукой.

Так вот. Ко мне подошла… умм… продавец… Такая себе плотненькая женщина средних лет, ниже меня ростом, лица я её не запомнил. Подошла, и обходительно так спросила:

- Я могу Вам чем-то помочь?

- А какие у вас есть плети? - быстро выдохнул я своё желание.

- Сейчас, минутку… Я покажу, - ответила тетенька, и направилась к полке, что была в дальнем углу от входа. Я пошел вслед за ней. Открыв ключом лёгкий замочек на дверце, она достала оттуда две плети и стала показывать мне:

- Вот эта у нас пользуется наибольшим спросом, - она вручила мне короткую черную «девятихвостку», - Говорят, - хороший удар…

Интересно мне было знать, что она подразумевала под словом «хороший»? Но попробовать прямо при ней я, конечно, решиться не мог и предпочёл охотно поверить ей на слово.

- А вот эта – светится в темноте, - в руках у меня оказалась другая плётка, со множеством тонких хвостиков. Тогда я еще не знал, что такое вот чудо зовётся флоггером, - Видите, здесь на кончиках фосфорическая поверхность… Красиво смотрится, только надо чтобы было темно. Тут сто хвостиков, и сделаны они из тонкой резины.

Её нехитрые слова звучали для меня как песня. Я представил, что приеду на дачу, август, поздно стемнеет, и только ветер за окном… и я наконец зажгу свечи… И в руках у меня будет эта плеть… Будет светится сотней желтеньких огоньков… «Считай удары» - скажет мне моя длинноволосая сокурсница… Моя богиня… И я буду терпеть… И чувствовать её совсем рядом… Хотя, увы, её и не будет здесь никогда…

Одним словом – я замечтался, и никак не мог выбрать какую же плеть всё-таки взять. «Девятихвостка» нравилась мне как-то больше, но вот «сотня горящих хвостиков», будто вцепились в меня своими кончиками и тоже никак не хотели отпускать. И тогда я попросил обе. Хоть и стоили они весьма прилично,  но желание было еще сильней.

Но прежде чем взять с меня деньги за покупку, тетенька протянула мне еще и небольшой флайер.

- Вот почитайте. По пятницам в нашем магазине – красивая молодая девушка танцует стриптиз. Сейчас пятница… И как раз, по-моему, она есть… Так что если вам интересно… У нас есть отдельная просмотровая кабинка со специальным стеклом, через которое будете видеть только вы, так что вы можете не смущаться…

Находясь в каком-то лихом кураже от покупки сразу двух плёток, я с лёгкостью готов был поддаться и на новый соблазн! Увидеть голую девушку! Да еще и танцующую тебе!

- Ну так как же? - умело продолжила свою роль искусительницы продавщица, получив от меня причитающиеся деньги за покупку, - Не желаете посмотреть? Девушка – наша, красивая!.. Танцует с удовольствием. Да вот… сами взгляните на её фотографию!, - и она протянула мне фотокарточку, - Правда ведь, красавица! И тело очень у неё красивое...

В  ненавязчивых уговорах женщины было что-то… не могу подобрать нужного слова… что-то домашнее, что ли… доброе… То, что заставляло меня чувствовать естественность происходящего… И я решился. И даже не столько потому, что так уж сильно хотелось увидеть незнакомую голую девушку… Меня привлекла скорее пикантность, необычность самой ситуации. А еще – просто не хотелось отказывать такой улыбчивой и обходительной тетеньке.

- Вот, пожалуйста, проходите сюда,  - продавщица любезно распахнула передо мной дверь кабинки. Если хотите… там внизу на стекле есть специальная щель, через которую вы можете опустить девушке дополнительную награду… Ну, если, Вам конечно понравится, и вы того захотите… Ах, да! Я еще забыла уточнить… что Вы выбрали смотреть – только танец или полную программу?

- А что входит в полную программу?

- Кроме того, что девушка раздевается и танцует, она еще и удовлетворяет себя вибратором.

- Ах вот оно как… Нет, спасибо, мне только танец.

«Вот если б можно было организовать так, чтобы девушка вместо всяких раздеваний, движений телом и прочих ненужных вещей, испробовала бы на мне только что купленные плети! Вот тогда я, конечно, выбрал бы себе полную программу! – подумал я с некой горечью сожаления. Но – что есть, то есть… Может, когда-нибудь у них появится и такая услуга…

- Как Вам будет угодно. Запирайте за собой дверь и чувствуйте себя комфортно. А я сейчас позову девушку.

Какое же имя она прокричала? Но это я услышал находясь уже внутри. Сразу же заперев за собой щеколду, я осмотрелся. Внутри кабинка представляла собой миниатюрную квадратную комнатку, с задрапированными черным тюлем стенами. От центра до любой из стен можно, наверное, было достать, всего лишь вытянув руку. Слева от двери находилась стеклянная перегородка, за которой горел свет, ярко освещавший совершенно белую комнату. Пока она была пуста. Перед стеклом с моей стороны стоял высокий круглый табурет с железными ножками, наподобие тех, что используют в барах. Я уселся на него поудобней, и стал ожидать, того, что же будет происходить дальше. Ждать пришлось недолго. Свет в комнате за стеклом погас, чтобы затем через несколько мгновений  зажечься вновь, но уже вместе с находящейся там девушкой. Из одежды на девушке было одно только нижнее, белое как мотылёк, бельё. Должно быть, она начала двигаться в такт музыке, но… Теперь, по прошествии столького времени, я уже и не уверен – звучала ли вообще музыка? Или, может быть, я просто был так шокирован происходящим, что не заметил её вообще?

Девушка повернулась ко мне спиной и расстегнула бретельку на лифчике. Она была прямо тут, рядом, наверное, всего в каком-то метре от меня, протяни только руку, и… Нет, я бы коснулся только стекла. Но она была так близко, что, к сожалению, я мог разглядеть её уж слишком хорошо. Плотная фигура, невысокого роста, с незапоминающимся вовсе лицом… Она повернулась ко мне, открыв взгляду еще и невзрачные белые груди… Покачивая бедрами, стала стягивать с себя трусики… Не знаю, может быть, ей и представлялось всё это эротическим танцем, соблазнительным действием, от которого непременно заведётся любой мужчина… Но, видно, я был «не любой»… Отброшенные трусики упали на пол. Некоторое время покрутившись передо мной своей тусклой попкой,  девушка, развернулась, и стала подробнейшим образом показывать ту прелесть, что была у неё спереди…  Сейчас бы я, наверное, просто иронично закричал «браво!», отдавая должное своему первому знакомству с подробной анатомией женщины. Тогда же я благодарил себя, что не выбрал вариант полной программы, - что было бы, если б я еще и увидел, каким образом она пользуется вибратором?!


- Пожалуйста, не продолжай, -  вдруг прервала мой рассказ Виктория, - Ты так живо рассказываешь, что на какую-то секунду мне показалось, что передо мной сидит тот самый мальчишка из далёкого прошлого. Так ты вдруг стал на него похож!

- Хорошо. Не буду, - сказал я с заметным облегчением. Я и сам будто бы перенесся в тот день, и вся та лавина чувств, будто бы по новой накатывалась на меня… Еще бы чуть-чуть, и, боюсь, шар с моим волнением, жонглирование которого мне давалось всё трудней и трудней, упал бы на пол.
 
- Налить Вам еще вина?, - спросил я Викторию.

- Да, налей.

Вино красиво наполняло бокал. Как это ни странно, но теперь дрожь в моих руках будто бы совсем исчезла. Может, мягкий голос моей доброй Богини подействовал на меня так успокаивающе?

… И знаешь, - продолжила Виктория, отпивая новый глоток, - судя из всего того, что ты мне рассказал – та девушка, показывавшая стриптиз… очень даже могла оказаться дочкой той тетеньки, хозяйки магазина. Ты не находишь?

- По правде говоря, мне тоже пришла в голову такая мысль. Когда я уже выходил из магазина, и тетенька, решила осведомиться, понравилось ли мне выступление… - взглянул на неё на прощание, и мне показалось, что лет двадцать назад она вполне могла выглядеть как та молодая девушка из кабинки.

- Ну ладно, мой мальчик. Хватить предаваться грустным воспоминаниям. Да и то… по правде говоря, это и не должно считаться первым разом, ведь женщину ты видел только за стеклом. А это почти то же самое, что по телевизору. Скажем так, ты просто включил не тот канал. Вооот… Давай лучше поговорим о чём-то более весёлом.

- Давайте, - оценив чувство юмора моей Богини, отозвался я.

- Например, о комедийном кино. Слыхал о таком?

- Д-да…

- Так вот завтра мы с подругой собираемся в кино. Ты бы хотел пойти с нами?

- Конечно! Я тоже люблю комедии.

- Значит, любишь комедии… А почему же не спрашиваешь о моей подруге?

Я замялся. Спрашивать у своей Богини, про то, как выглядит какая-нибудь другая девушка, пусть даже и её знакомая, показалось мне неудобным. Но вот выяснить, что она знает о Теме было для меня весьма любопытно. Потому как, если следовать жизненному, пусть даже далеко и не всегда верному правилу, о том, что друг моего друга – мой друг, то выходит, что эта её подруга в той же мере могла бы оказаться и моей госпожой? Пусть и на какое-то время, но Виктория могла бы разделить свою власть надо мной и с той девушкой… А я о ней даже ничего не слышал, и кто знает – какой она кажется на самом деле?

- Ты почему не отвечаешь, когда тебя спрашивает твоя госпожа? – я понял, что слишком замешкал с ответом, и поспешил извиниться.

- Простите, госпожа…

- Простите? И это всё, что ты можешь сказать? – кажется, госпожа начинала всё больше сердиться. 

Я виновато опустил голову.

- Так! Ты опять молчишь?! И почему это ты со мной за одним столом, да еще и одетый Снимай свой костюм.
 
Теряя голову, я начал расстегивать верхние пуговицы на рубашке.

- Это так ты меня слушаешься?! Погоди, за это ты будешь наказан особенным образом. Только чуть позже. А теперь – встал и на коленях передо мной разделся. Живо!

Лёгкая дрожь поползла по моей спине. Но одновременно с ней я почувствовал как быстро накрывает меня волна возбуждения. На какое-то мгновение я попросту потерялся в своём чувстве повиновения – блаженной обреченности поступать так, как это будет угодно красивой и умной девушке. Слышать из её прекрасных уст самые причудливые приказания в свой адрес... Строгим будоражащим голосом – прямо в сердце мишени… Узнавать о грядущих наказаниях… Таких же неизбежных, как само течение времени… Таких нужных тебе, чтобы еще раз почувствовать боль… Но не просто боль, а боль, которую подарит тебе твоя совершенная Богиня, - Женщина… Та боль, от которой так красиво запоёт твоё страдальческое сердце…

Стоя на коленях, я разделся догола. И если со снятием рубашки не возникло никаких проблем, то стягивать с себя брюки и трусы, так, чтобы продолжать стоять на коленях, было весьма неудобно. Виктория молча, с какой-то полужестокой улыбкой, поглядывала за всем этим процессом, не забывая попивать из бокала вино.
 
… Сейчас он у меня получит!  Конечно, не обязательно было придумывать повод, чтобы его наказать. Но так, по-моему, выходит куда более достоверно. Даже следствию для поимки преступника необходимы улики. И если улики почему-то не находятся, то всегда же можно их и сфабриковать? Но… что бы такого придумать дальше?

- Разделся? Вот и хорошо. Но что-то ты как-то медленно раздевался. Да к тому же я велела тебе стоять на коленях.

- Простите, госпожа. Я опять виноват…

Хоть я и очень старался не нарушить её приказ, но всё-таки, невозможно было стянуть брюки, хотя бы на миг, не оторвав от пола коленей.

- Вот это уже лучше – признаешь свою вину. Но всё равно – дополнительного наказания тебе не избежать. Потом напомнишь мне про него, вдруг у меня выскочит из головы...

- Да, госпожа.

… Вот и выиграла нужное время. Поднимая бокал, взглянула на свою тарелку, и… Сейчас он у меня побегает на четвереньках.

- Раб, к ноге!

Я повиновался.

- Принеси палку!

Госпожа взяла из своей тарелки косточку из-под съеденной курицы и бросила её на пол, за моей спиной. Развернувшись, я взял косточку зубами с пола, подполз на четвереньках к госпоже и поднял голову.

- Хорроший пёсик! – с этими ласковыми словами девушка хлёстко ударила меня по щеке и забрала косточку.

- Принеси! – через секунду вновь скомандовала она и снова бросила косточку на пол. На этот раз еще дальше, к самому входу в кухню. Я вновь безропотно повиновался.

… Какая у него симпатичная задница! Редкий экземлярчик. Так и хочется ущипнуть. А потом поцарапать… Добавить ремня. И в довершение полить горячим воском… А потом снова сдирать его ногтями… И чтобы он за всем этим делом стонал… Своим пробуждающим желание мальчишеским голосом…

- Вот… Молодец! – и новая хлесткая пощечина обожгла мою кожу.

- Теперь опять. Будем, как следует, отшлифовывать все команды.

На этот раз косточка полетела уже в коридор, и мне пришлось ползти к ней по холодному голому полу.

- Какая у меня послушная собачка! Просто можно уже выводить на конкурсы. Можно?

- Да, госпожа.

- Что? А собачки разве умеют разговаривать?! Разве? Собаки? Умеют? Говорить? – после каждого слова госпожа отвешивала мне оглушительную пощечину.

-Нееет. Похоже нам еще тренироваться и тренироваться. Поймай в воздухе косточку, -  девушка неожиданно подбросила передо мной кость вверх,  и я не успел среагировать.

- Плохой пёс, плохой! – еще одна серия хлёстких пощечин досталась мне. С каждым разом Виктория била всё сильней и сильней, похоже, не на шутку распаляясь в своей игре.

- Ну что ж. Постарайся на этот раз не сплоховать. Ошибёшься -  и твоим по щекам пройдётся уже мой ремень. Будем повторять, пока не получится.

При упоминании ремня, на выдохе я издал из себя какой-то странный дрожащий звук – слог страха, тесно смешанного с возбуждением.

… Как округлились его карие глазки! И весь дрожит. И не может отдышаться. Наверное, не просто из угла в угол бегать по комнате на четвереньках. Надо, чтобы эту косточку он тоже не поймал.

Кость взметнулась вверх, но далеко позади меня, так, что я не имел ни малейшей возможности её поймать, даже, наверное, будучи настоящей дрессированной собакой.

- Ну вот. Опять мимо… А я же предупреждала!, - с этими словами Виктория встала из-за стола и направилась в другую комнату, очевидно, за обещанным ремнём.

Голый, стоя посреди кухни на четвереньках, с ноющими коленками и горящими огнём щеками, я, тем не менее, ощущал неподдельную радость и возбуждение от такой, совершенно неожиданно начавшейся, игры. Нужно всё-таки было еще исхитриться поймать на лету эту косточку… А потом еще неизвестно какое наказание ждёт меня после… Зная изобретательность госпожи…

Виктория вернулась с тяжелым черным ремнём в руке и вновь села передо мной на стул.

- Ты знаешь, что это за ремень?

- Да, госпожа.

- ?

- Это кожаный ремень из-под ваших джинсов.

- Верно. А ты знаешь, что я собираюсь им делать?

- Да, госпожа. Хлестать меня по щекам.

- Мой пёсик опять забыл, что не умеет разговаривать?, - Виктория еще радостней улыбнулась и больно ущипнула меня за сосок. Стон вырвался у меня из уст. …  Ладно, мой пёсик будет уникальным и будет уметь разговаривать. Только у меня одной будет такая способная собачка! Но всё-таки… за то, что ты меня опять ослушался… Достанется  твоему языку… Открой рот и высунь его подальше.

Госпожа несколько раз больно ударила кончиком ремня по моему языку и отодвинулась назад, желая, очевидно, получше рассмотреть мой печальный вид со стороны.  Я уже было собирался спрятать свой бедный язык подальше от опасности, но, вовремя сообразил, что не получал разрешения закрывать рот, и не стал допускать очередной оплошности. Но, в то же время, испросить разрешения закрыть рот, по понятной причине, я тоже не мог.

- Что? Получил за свой длинный язык? И каковО это теперь – жить с высунутым языком? И не думай его убирать, без моего разрешения, - сказала Виктория, и, примериваясь, осторожно хлестнула по моей щеке ремнём. Затем по другой, - уже не так осторожно. Затем еще и еще… Один удар захлестнул кончик губы. Следующий – попал по шее. И тут госпожа резко вскочила со своего стула, сложила ремень вдвое, и стала наносить удары уже куда попало, кроме лица – по плечам, по спине, по ягодицам, взахлёст по бедрам, - а я даже не мог закричать со своим высунутым языком.

- Ладно, довольно с тебя. Можешь закрыть рот. Пошли со мной. Неси кость в зубах.

И я пополз на четвереньках за своей госпожой в прихожую, недоумевая, что же будет дальше. А дальше - Виктория открыла входную дверь, забрала у меня изо рта кость и с совершенно спокойным видом забросила её куда-то далеко на лестничную площадку.

- Искать! – скомандовала госпожа, - И попробуй мне только не принести.

На каких-то несколько мгновений, я просто-таки застыл на месте, ошарашенный таким приказом. Появиться голым на лестничной площадке, где в любой момент мог показаться какой-нибудь человек? Да еще и при этом ползти на четвереньках, выискивая брошенную мне кость? Но что оставалось делать? Огорчать своим отказом госпожу мне никак не хотелось. И словно бы решив меня подбодрить, Виктория уже более ласково произнесла:

- Принесешь косточку – позволю тебе перед сном пооблизывать пальчики моих рук.

И я уже ни о чём не думал. За всё время, которое я находился у неё в качестве раба, Виктория не позволяла мне никаких  вольностей в отношении своего тела. Всё что мне было позволено – это только смотреть, причём, я так и ни разу не увидел госпожу в обнаженном виде. Да, был еще частый массаж её прекрасных гладких ступней, девушка была и непротив, если я целовал на ночь пальчики на ногах, столько – пока она не засыпала, но всё, что было выше – было под строгим табу. Однажды я, в одном из порывов благодарности за жесткую порку почти до слёз, целуя ей ножки, прикоснулся губами чуть выше колена, за что незамедлительно получил такую увесистую пощечину, что аж искры в глазах засверкали. Больше ничего подобного я себе не позволял. И вот тут – какой шанс дотронуться губами до её пальчиков на руках! И не просто прикоснуться, она сказала «пооблизывать»!

… Боже мой! Он и правда пополз за дверь! Пол, должно быть, холодный. Хотя и дальше застлан ковром. Надеюсь он быстро её найдёт. И никто из жильцов квартир вдруг не выглянет из любопытства. Время хоть позднее, но – мало ли? И, гляди ж, как ловко он на четвереньках перемещается! Заглядение. Надо будет как-то повыгуливать его на поводке на безлюдном пляже. … Хм! А что если… !!

Косточка была у меня уже в зубах, - я быстро нашел её невдалеке от лифта, правда, в отличие от собак, пользуясь одним только зрением, - и уже, довольный, собирался развернуться и ползти обратно, как вдруг услышал, как за моей спиной хлопнула дверь. И не просто хлопнула – она захлопнулась. Даже нет, не так, - её захлопнула за мной моя госпожа! Не вставая с четверенек я метнулся к двери, инстинктивно ткнулся в неё плечом, но тщетно – дверь была плотно прикрыта, и за ней – тишина. Сердце заколотилось как у загнанной гончей, - должно быть я довольно хорошо вошел в роль четвероного друга. Но нет – это, конечно, был страх.

 Тишина, стоявшая в коридоре, пугала меня с каждой секундой всё сильней и сильнее. В любой момент – я навострил уши - она могла легко нарушиться, появись кто на этаже, - и как бы тогда я объяснил своё, мягко сказать, неестественное поведение? Студент Бездомный – был хоть весь в пене, а я… Голый и на четвереньках… И дверь… Я видел, что она просто прикрыта – не закрыта на замок. Я мог спокойно отворить её, просто надавив вниз на ручку. Но хоть моё положение и было поистине пугающим, я знал, что этого делать не стоит. Иначе я проиграю. И огорчу себя и её.

… Ну же! Потерпи еще полминутки. Как хочется, чтобы он не сдался! Так… 25 секунд… Как громко тикают часы на кухне! Аааах! Кому бы сейчас рассказать, какой кайф я ловлю от всей этой игры с ним! 15 секунд… Ну же… А еще я хочу увидеть это…  В смотровой глазок… Сначала было пусто… Значит, он был под самой дверью… Ну а теперь?... Да! Стоит на коленях, смиренно уткнув лоб в пол и вытянув руки вперёд по полу! Моя умничка!  Всё сделал, как я и хотела! Всё. Время впускать.

И тут вдруг раздался шум. Я невольно вздрогнул, но тут же понял, что это открылась передо мной дверь обратно в квартиру. В спасение. К моей госпоже. Я вновь встал на четвереньки и перебежал через порог. И сразу же протянул госпоже косточку.

- Ух, мой хороший пёсик! – госпожа потрепала меня по голове, чувствовалось, что она очень довольна. Доволен был и я сам, и если бы,  у меня, всё-таки, был хвост, то, конечно, довольно бы им повилял.

- Вот, молодец! Заслужил мои пальчики. Идём к дивану. Можешь встать с колен.

- Спасибо, госпожа! – надо ли говорить, как неподдельны были мои слова благодарности?

Зайдя в гостиную, Виктория прилегла на диван, свесив мне руку для поцелуев. Другую же руку она недвусмысленно засунула себе под платье и с жаром начала говорить, - чувствовалось, что возбуждение её с каждым мигом всё усиливалось:

«Ты… хороший… Как мне с тобой хорошо!... Целуй мои пальчики… Да… Вот так… Возьми их рот… По одному… Угу… Да-ааа… Хорошшшшоо… Ты самый… лучший… Ммм..»