Записки психопата. Глава 3

Глава 3.
   Районный госпиталь Святого Петра. Из отчёта медсестры: перед обедом, примерно в полдень, в сопровождении полицейского караула поступил известный на весь Люксембург сыщик - Иоганн Шнерц с черепно-мозговой травмой. Было проведено несколько поверхностных операций, чтобы остановить кровотечение и избежать внутричерепного давления. Пациент стабилен, без сознания. Перед входом в палату стоит караульный. Смена проходит раз в два часа.

   Ох, как же болит голова. Сколько времени прошло? Где Мари? Что произошло? Помню, как звонил Марку, помню, как собрал свои вещи и собирался его подождать на крыльце у дома Маришки. Тут голова ужасно заныла, а из памяти перед моим взором стал медленно, но верно воспроизводиться сегодняшний или вчерашний день. Сквозь боль, я повернул голову в сторону окна – на улице была ночь или поздний вечер. Значит, прошло не так уж много времени с того самого инцидента в доме Мари.
   Зазвонил мой мобильный, который покоился на тумбочке рядом с койкой. Я, забыв про свою недавнюю травму, резко дёрнулся в сторону чуда технологий двадцать первого века. Как только рука схватила мой Iphone, мир снова пустился в неизвестный для меня танец, всё пошло страшным хороводом, от боли все предметы мебели, что находились в моей палате, окрасились в багровый цвет. И снова злой дяденька выключил свет. Иоганн потерял сознание.

   В этот самый момент с другой стороны входной двери два полицейских что-то тихо обсуждали, постоянно оборачиваясь по сторонам. Когда в коридоре появились медсестра, которая должна была поменять повязку сыщику, они резко замолчали, один остался сидеть напротив двери, а второй практически моментально исчез. Это вызвало некоторый конфуз со стороны работницы госпиталя, но вида она не подала. Медленно зашла в палату, положила набор для перевязки на кровать рядом с ногами сыщика, подняла его телефон, положила его под подушку. Поменяв повязку на голове, она достала из кармана пузырёк нашатырного спирта, открыла его и поднесла к носу Иоганна.
 - Ох… Господи, я в раю? – воспроизвёл мой больной разум.
 - Господин сыщик, очнитесь, вы всё ещё живы и попали в районный госпиталь Святого Петра. Я должна перебинтовать вам голову после операции, - каждое слово стража чистоты больничного покоя отзывалось в моей голове ужасной болью. Такое чувство, что она после каждого произнесённого ей слова била меня огромной кувалдой. Настолько плохи были мои дела на этот момент.
 - Где… Где Мари? – опять двадцать пять. Вроде я пришёл в сознание, чётко и ясно понимаю, что я нахожусь в больнице после травмы, но категорически отказываюсь соображать.
 - Простите. Я не знаю, кто такая Мари, и где она сейчас находится. Но мне хочется Вас предупредить. На входе в ваш покой стоит караульный полицейский, - тут она прикусила губу, видимо, хотела показать, что сказала что-то лишнее, а теперь её будут мучить угрызения совести до конца её дней.
 - К чему вы клоните? – способность трезво соображать и рационально задавать вопросы вернулась ко мне, после того как она вколола мне морфин. Голову отпустило, танцы с бубном в моей палате прекратились. Пока прекратились. Ведь, эффект продлиться пару часов, а пока нужно расставить все точки над «и» и понять, что хочет до меня донести медсестра.
 - Понимаете, они очень странно себя ведут. Если раньше нас предупреждали о том, что за больным будет вестись наблюдение. Предупреждали о том, что мы будем лечить опасного преступника или государственного служащего. Нам в таком случае выдают специальные пропуска и на входе проверяют. А с Вами всё не так! Будто бы никто и не знает, почему Вы здесь, и почему за Вами так приглядывают. А сейчас, когда я входила в палату, они о чём-то перешёптывались, но, завидев меня, сразу же умолкли. Один из них резко испарился, а второй сделал вид, что ничего не произошло. И он всё время разглядывал журнал. Меня это сильно насторожило. Мне кажется, вам нужно срочно бежать отсюда, - в её глазах читался панический ужас. Она моментально вспотела, руки её тряслись.
 - Да что тут происходит, мать его! – меня в конец добила новость о липовых полицейских. Нужно было позвонить. Я попросил подать мой телефон. Набрал Маркуса – никакой реакции. Занято. Он должен перезвонить. Так мне кто-то звонил. Неизвестный мне номер. Код мобильного был немецким, значит до меня пытался дозвониться какой-то немец. Моя слава уже добралась до Германии? Чудеса, да и только! Кажется, что я попал в огромный котёл с чудотворным зельем, и уже второй день не могу из него выбраться. Вопрос: а я хочу из него выбираться-то? Может, мне нравится, только бы голове не били и не воровали бы лучших подруг прямо у меня из-под носа, а так всё пока меня устраивает.
 - Извините, я забыла представиться. Я знаю, что Вас зовут Иоганн Шнерц, и Вы – известный сыщик нашей страны. Я прекрасно понимаю, что Вы попали в страшную передрягу, и  хочу Вам помочь, чем смогу. Меня зовут Минди, друзья зовут просто – Мин, - она невольно улыбнулась. Что-то в этой девушке меня задело. Она была похожа на Маришку. На вид ей было чуть больше двадцати лет, волосы были цвета тёмного горького шоколада, стройная фигура, скромные манеры и хорошо поставленная речь. Был бы я  в другой ситуации, непременно пригласил бы её в кино или ресторан. Симпатичная девушка, как раз в моём вкусе.
 - Хорошо, Минди… Мин, я только «за»! – я ехидно подмигнул. Эта эмоция далась мне со скрипом, но моя мимика всегда была на высоте, поэтому от девушек мне порой приходилось отбиваться. Слишком я подхожу под их критерий «хорошенький». Такова природа, и ничего уже не изменишь.
 - Я предлагаю, следующий план. Вот номер моего мобильного телефона, а вот ключи от моей машины, после авантюры встретимся,  всё мне вернёшь, Иоганн. Сейчас я вколю тебе ещё дозу морфина, там пару шприцов и склянок, дальше сам решай, когда они тебе понадобиться. Надеюсь, когда я перебинтую твою голову, боль спадёт, и ты сможешь нормально водить машину. Все твои вещи в шкафу, одежда и прочее. Мы с тобой выйдем и попробуем пройти мимо полицейского, отговоришься тем, что тебе нужно к неврологу – проверить голову и реакцию. Это вполне нормально для больных подобных тебе. Если они ничего не заподозрят, то удача будет на нашей стороне, а если… - она внезапно замолчала. Что-то её остановило. Мне очень понравилось, как резко она перешла на «ты» и стала излагать свой план. Он вполне сносный и достойный. Такое чувство, что она проделывает это чуть ли не каждый день или готовила его очень давно и ждала того момента, когда я попаду в госпиталь. Что ж, мечты имеют свойство осуществляться.
 - А если они что-то заподозрят? – я ждал продолжения плана. Потому что своего у меня не было, а выбираться отсюда нужно было как можно скорей. Меня ждёт где-то Маркус, а вместе с ним мы уже решим, где искать Мари, и что нам светит дальше по жизни.
 - А если они заподозрят, то тебе нужно будет как можно быстрей оказаться на служебной парковке и найти мой желтый Peugeot 306, припаркованный на втором этаже, на месте номер 306, - она слегка улыбнулась. Совсем чуть-чуть. Было чётко видно, что ей страшно. Очень страшно, но она шла вперёд и боролась со страхом. Это я ценю в людях. Точно, когда всё закончится, я приглашу её в ресторан. Может это и есть моя судьба? Чего?! Мне нельзя уже в чудеса поверить? Вы про котёл явно забыли.
 - Как символично, - я подобно ей улыбнулся, приподнялся и обнял её. – Всё будет хорошо. Я обещаю…
 - Правда? – она так жалобно посмотрела на меня, что я забыл про голову, а ужасная боль пронзила сердце. Вот она – любовь почти с первого взгляда. Так всегда говорила моя мать.
   Я вытер ей слёзы, она чуть-чуть позволила себе поплакать, собралась, переборола себя и стала работать. Очень быстро поменяла мою головную повязку, я ужаснулся после того, как она сняла с меня мою старую – она была насквозь пропитана кровью. Мин объяснила, что это послеоперационная кровь. Это вполне нормально. С каждой секундой, что я за ней наблюдал, я всё больше и больше влюблялся в эту девушку. После укола, она посоветовала мне немного полежать, собраться с мыслями и переодеться. Через час она должна зайти, и мы начнём осуществлять наш план. Так и сказала – «наш». Господи, прекрасная девушка. Женщина моей мечты.
   Она ушла, а я так и остался сидеть на своей койке. Прошло около десяти минут, я поднялся, дошёл до шкафа. Тяжело это мне далось, но я дошёл. Взял свой дневник, сделал пометки всего, что случилось со мной за последние сутки, убрал все вещи. Переоделся, приготовил на тумбочке возле койки свой зонт и сумку через плечо.
   В тумбочке нашёл план эвакуации из здания в случае пожара. Оценил ситуацию. Сейчас я находился на четвёртом этаже. Чтобы попасть к служебному лифту, нужно было спуститься на первый этаж, пройти почти всё здание и подняться по служебной лестнице на второй этаж, где, собственно, была парковка работников. Напрягало только то, что предстояло пройти весь первый этаж, а там при любых раскладах будут полицейские, на этот раз настоящие, а не «липовые». Это было опасно, знаю, что опасно. Но в нашей жизни никогда не получится отсидеться. Жизнь достанет тебя даже в самом лучшем и мощном бункере. Достанет и даст о себе напомнить.
   Дверь открылась, зашла Мин.
 - Как хорошо, что ты уже готов. Пора действовать. Сумку с зонтом замотай в плащ, я его понесу, вот костыль – сделай вид, что тебе он нужен, ну ты понимаешь, о чём я, - она подмигнула мне.
 - Прекрасно понимаю. Ну-с, с Богом! – подбодрил я себя и Мин заодно.
   Она взяла мои вещи, мне протянула костыль. И такая романтичная парочка стала выходить из палаты. Как только Мин открыла дверь, полицейский вскочил и потянулся к кобуре:
 - Куда это вы собрались?! – его гневный взгляд был обращён больше ко мне, чем к Минди.
 - Я веду больного к неврологу. Его нужно проверить на особых аппаратах, чтобы окончательно поставить диагноз и начать лечение. Кабинет находится на первом этаже, поэтому прошу нас пропустить. Врач не будет ждать вечно, ему уже давно пора быть дома, а ради него он остался, - Мин выдала всё это озлобленному питбулю в форме, но ему было всё равно. Его кусок мяса показался из-за угла, он готов был меня порвать на месте, лишь бы замолкла эта маленькая шавка, которая принялась его защищать.
 - Ну, хорошо. Я сообщу своему коллеге, чтобы он встретил вас у кабинета, - он отступил на шаг, давая нам пройти. Мы продолжили свой путь в сторону лифта, под тяжёлым взглядом стража порядка. Пускай и липового, но стража. Таких нужно бояться, чем я и занимаюсь, собственно, ковыляя к спасительному выходу из моей ситуации.
   Лифт встретил нас успокаивающей музыкой. В нём никого не было. Минди повернулась спиной к камере, а лицом ко мне, прижалась довольно близко, так что я чувствовал её дыхание, и стала расстёгивать блузку.
 - Воу-воу, погоди! Я думаю, что сейчас не самый лучший момент для этого, - стал я протестовать. Конечно же, я уже думал об этом, но не сейчас же, когда из-за любого угла может напасть какой-то монстр, который ненавидит частных сыщиков, которые обнимают медсестёр в стенах госпиталя.
 - Дурак! Я не про это, - она ударила меня совсем легонько по руки и продолжила расстегивать блузку. Оголив своё нижнее бельё, она просунула между грудью руку, заставив меня заскулить, и достала то, что меня повергло в шок. Да-да, повергло в прямом смысле этого слова, у меня даже ноги подкосились, а челюсть упала в район колен. Как хорошо, что Мин выдала мне костыль, сейчас он мне очень и очень пригодился.
   Из своей блузки она достала огромный ствол. Это был «Пустынный орёл» - самозарядный пистолет большого калибра (до 12,7 мм). Позиционируется как охотничье оружие для гражданских лиц. Она была настроена серьёзно, в этом спору нет. Мы вышли на охоту.
 - Доверься мне. Сейчас на первом этаже почти никого нет. Гражданских очень мало, зато персонала и полицейских много. За тот час, что ты отдыхал и собирался с силами, их прибыло довольно много. Их цель – ты. Кто-то уже стал ходить по палатам и кабинетам в поисках тебя, потому что в диспетчерской ты записан под чужим именем. Липовые копы постарались, понимаешь? – она изменилась в момент. Пистолет ей был явно к лицу. С ним она выглядела, как настоящий воин. Дерзкий взгляд, командирская речь. Её как будто подменили. А мне всё равно, она украла моё сердце, и мне плевать кто она на самом деле, если не медсестра. Мне плевать, мне плевать, мне плевать. Я по уши в неё влюблён.
 - Слушай! Потом будешь мою грудь разглядывать! – она одёрнула меня так резко, что в голову отдало. Я чуть не потерял равновесие. – План таков, сейчас твой костыль не нужен, так, на всякий случай. Как только откроются двери, мы должны добраться до конца здания. Действуем по ситуации. Лифт я вызвала, так что он открыт будет. Нас ждёт только очень длинный коридор, и мы спаслись почти что. Нам сейчас налево и прямо. Только прямо. Запомнил? Нужно бежать. Бежать долго. У тебя это должно получиться, я верю в тебя.
 - Куда катиться этот мир, - спросил я металлические двери, которым было суждено открыться с секунды на секунду. Картина об устоях, которая строилась в моей голове очень и очень долго в процессе размеренной успешной жизни, захотела вдруг развернуться и убежать от меня. Со словами – «Вот и всё, допрыгался…». То, что показывают в боевиках, когда у тебя захватывает дух, сердце сжимается – твоё любимый актёр сейчас может умереть, схватив пулю от врагов. Но в кино ты знаешь, что всё у него будет хорошо. Он спасётся, спасёт свою красавицу, а потом ещё и вернётся и отомстит всем и вся и даже собаке. При чём тут собака?
   Двери лифта открылись, и на меня уставилась огромная овчарка вместе с полицейским. Лицо и морда этих двух мало чем отличались друг от друга, только, собака вроде бы побрилась недавно. Или же полицейский. Неважно, потому что чёткой картины я так и не смог нарисовать. То, что случилось в ближайшие несколько секунд, заставляют меня содрогнуться, и по сей день.
   Знаете, когда смотришь фильм на проигрывателе, вот там есть такая функция, как замедленное воспроизведение. Казалось бы, зачем она? Я так до сих пор и не знаю, зачем эта функция вообще нужна, но то, что творилось в моей жизни после того, как я увидел побрившуюся собаку, стоит описывать именно так. От силы прошло секунд тридцать. Но эти тридцать секунд стоят всей моей жизни.
 - СТОЯТЬ! – завопила овчарка в униформе, тыкав в нашу сторону береттой.92. Дальше я услышал только два оглушительных выстрела, кучу искр, клубы чёрного дыма, лай, истошные крики боли и много чего ещё, что не передать даже печатным способом. ЭТО нужно пережить самим, тогда станет ясно, что такое запах смерти.
 - БЕГИ, ПРИДУРОК, БЕГИ!! – Минди яростно толкала меня в сторону служебных лифтов. Вот он – путь к свободе! Только уже на пол пути к заветному стальному другу, я осознал, что Мин вытворила. Первым выстрелом она скосила копа. Пуля вошла прямо в правое плечо, от ударной силы он упал, а вторым выстрелом она попала в противопожарную сигнализацию. Повредив датчик, она заставила полицейских замешкаться на несколько секунд, чтобы у нас был шанс добраться до лифта. Добраться до спасения.
   Под проливным тропическим дождём мы бежали вперёд, как Мин и говорила. Только вперёд. Когда до спасительного железного друга оставалось несколько метров, моя напарница кинула, что было сил мои вещи вперёд, они глухим стуком откликнулись у дальней стены лифта. Метко, подумал я. Даже, если учесть, что она бежала чуть позади меня, пару раз ещё выстрелив в пустоту. От пожарной сигнализации поднялся такой туман, что дальше своего носа было мало что видно.
   Следующим её действием было нажатие на служебный пульт. Она приказала лифту закрыть двери и двигаться на второй этаж. Вот этим и хороши служебные лифты – приказали, и он едет. И ничто его не остановит. Но двери стали ужасно быстро закрываться. Из тумана стали доноситься крики полицейских, которые поняли, что произошло что-то неладное. У меня складывалось такое чувство, что никто из нас не успеет попасть в этот лифт.
   Но тут Минди ужасно сильно меня толкнула, что оставшееся расстояние до лифта я просто пролетел. Приземлился я ровно посередине лифта. Голова трещала, глаза залились кровью от боли, но через силу я вскочил, чтобы как-то помочь Мин, но было слишком поздно – ужасные двери служебного монстра закрылись намертво. Я подбежал к ним и стал барабанить по ним. Звал её, просил о пощаде, но нет…
   Как только лифт тронулся вверх, я услышал выстрел. Глухой единственный выстрел и явно не из «Пустынного орла». Обычно так стреляет револьвер. Шерифский револьвер. Мать твою! Всё было кончено. Мой мир, который только что получил на надежду на возрождение, снова разбит. Разбит в хлам. Как же больно… Больно… Морфин… Второй этаж…