Морской волк

Бискайский залив – это вам не Коста-Брава и не Малага, где нежное, как влюбленная   девушка, море ласкает песчаный берег, усыпанный малиновыми от обгара тушками немецких туристов.
Здесь, в Галисии, иностранцев нет. А и правда, что они тут забыли? Климат суровый, Атлантический Океан гонит и гонит на каменистый берег холодные серо-зеленые валы, с пушечным грохотом бьющие о заросшие лишайником скалы. И это в погожий день. А пошлет Господь шторм, так пришлый человек ни в жизнь не разберет, где кончается вода и начинается суша. Струи воды с неба впиваются в потоки воды с океана и затевают в маленьком старинном порту жуткую пляску под пронзительную флейту ветра и громовой барабан, от буханья которого рыбацкий городок сотрясается от позеленевшего креста на Соборе святого Иакова и до самых глубоких подвалов портовой таможни.
В такой день и думать нечего выходить на улицу. Разве что, накинуть плащ, да добежать до ближайшего кабачка, где тепло, трещат поленья в огромном очаге и текут струи дождя по старинным, в свинцовых переплетах окнам, выходящим на пустынную улицу.
Впрочем, не такую уж пустынную. Вот показалась в окне высокая фигура в мокром плаще и надвинутой на самые уши зюйдвестке, ковыляющая особой, с виду, неуклюжей походкой по главной улице от Собора к порту.
Здесь, в городке, нет другой работы, кроме той, что связана с морем. А дети, внуки и правнуки моряков хорошо различают этот особый шаг. Это тут, на суше кажется, что человек вот-вот оступиться и упадет на мокрую брусчатку. А в море, когда палуба пляшет под ногами, как взбесившаяся лошадь, только так и можно пройти от рубки до бака, лишь изредка хватаясь за мокрые леера.
Так что походочка знакомая. Морская. Да и человек известный. Месье Бушар, француз. Не местный, нет. Местные все тут, цедят горячий кальвадос и травят друг-другу тысячу раз слышанные байки. Впрочем, и месье Бушар не раз сиживал в кабачке. Все больше молчал и слушал, иногда многозначительно кивая и собирая лицо в грубые, просоленные морщины.
Была с ним связана одна тайна, которая все пять лет его жизни в рыбацком городке не переставала мучать местных сплетников. Приехал из Франции, один, без семьи, при достойных деньгах. Мог бы жить где угодно, хоть в самом Мадриде, а выбрал маленькую рыбацкую деревушку. Скрывался? Бежал? Местный начальник полиции, которого жители по старинке звали сеньором альгвазилом, даже посылал о нем запрос в департамент, но оттуда ответили, что француз ни в чем противозаконном не замечен.
Однако, почему он выбрал для жизни забытый богом поселок, в ответе на запрос не значилось. Одного этого было достаточно, чтобы обеспечить местным кумушкам тему для сплетен лет на десять вперед, а тут еще странные повадки француза.
Как случался шторм, месье Бушар ковылял к порту, опираясь на трость с серебряной русалкой вместо ручки, выходил на пирс, что резал катящие с океана валы, и стоял там часами, утопая в куче соленых брызг и придерживая рукой рвущуюся с головы зюйд-вестку. А поселковые мальчишки, не пожалевшие времени и спрятавшиеся как-то за каменным зданием старой таможни, клялись потом, что видели, как француз, услышав особенно сильный удар грома, грозил тростью океану, беззвучно выкрикивая проклятия навстречу летящей ему в лицо белой пене.
Говорили, что он раньше был капитаном. Или даже владельцем флотилии, потерявшим все свои суда в ужасном шторме. А еще говорили, что его сын, капитан рыбацкого траулера, сгинул в океане, не вернувшись с богатым уловом в порт. Или что лайнер, на котором его жена и дочь плыли из Америки, столкнулся в открытом море с ржавой посудиной с украинским капитаном и филиппинской командой, и оба судна, в струях пара и скрежете рвущихся переборок, за считанные минуты погрузились в пучину.
Много чего говорили, да толком никто ничего не знал. Ясно было одно – месье Бушар – настоящий моряк. Из тех парней, что заключили вечный брак с морем, и только смерть да разлучит их!
Поэтому и звали его местные «Капитан Бушар», или просто: «синьор капитан». А он только кивал и усмехался в седые усы. И в прищуренных глазах его плескались волны голубого океана. Того самого, из которого все мы вышли, и который когда-нибудь примет нас обратно, безмолвных и счастливых, в наше последнее плаванье.
……..
Меж тем, становилось холодно. Месье Бушар поежился, счастливо вздохнул и беспечно повернулся к океану спиной. Пора было возвращаться. Минут через десять (он специально купил домик рядом с портом) месье Бушар зашел в темную прихожую, включил свет и накинул на вешалку плащ и зюйдвестку, с которых немедленно натекла огромная лужа воды. Ну, да ничего – вечером придет Тереса и все уберет.
Потом он поднялся по скрипучей дубовой лестнице в гостиную, все стены которой были увешены фотографиями кораблей и портретами суровых моряков, одобрительно глядящих на месье Бушара.
Подмигнув неизвестным капитанам, Бушар подошел к стеклянной горке, достал графин с коньяком, налил себе стаканчик и махом, по морскому обычию, опрокинул. Хорошо! Черт возьми, неплохо! Трюк с тростью на берегу особенно чуден! «Проклинаю тебя, бездушное чудовище, разбившее мою жизнь!» Да, очень не плохо. И «морская» походка каждый день выходит все лучше и лучше. В конце концов, если человек всю жизнь отработал бухгалтером в хлебно-комиссионной конторе Дрейфус & Ко, это не значит, что он не может завершить свои годы настоящим морским волком.
Надо купить трубку. Старую. Да. Но, ни в коем случае, не курить. Просто посасывать. Так куда стильнее и загадочней!