Его вершины

                «…Для меня будто ветром задуло костер,
                Когда он не вернулся из боя…»
                (В.Высоцкий)
«…В глубоком ущелье ревет Пяндж. За хребтами — Индия, за рекой — Афганистан. Древние караванные пути, чайхана под огромной чинарой, ледники, спускающиеся в горные долины и кишлаки…Глубоко внизу распластался ледник Федченко. За ним - мощные вершины Памира. Над ним плывут облака. Плывут и  собираются там, где высоко в небо уходят острые  ледяные вершины. На крохотном выступе скалы прилепилась человеческая фигурка. Медленно, сантиметр за сантиметром, веревка уходит вверх. Где-то там, над самой головой, работает товарищ. Ощупывая мельчайшие  трещинки и зацепки, идет он вверх по отвесной скале. Время от времени раздаются удары молотка –  в трещину вбит крюк. Очень медленно  разматывается сорокаметровая веревка. А когда она кончится, сверху донесется  еле слышное: «Довяжи!». Это значит, площадки, на   которую  можно принять второго, нет. Это значит, там -  сплошная стена и надо лезть выше…». (С. Кудерин «Вершина»)
*     *     *
17 ноября 1998 г. из Душанбе в Ленинград пришло скорбное известие: умер выдающийся альпинист-спасатель, фотограф-пейзажист, исследователь Памира, фотокорреспондент журнала «Памир» на протяжении двадцати пяти лет Владимир Сергеевич Машков. Оно, как гром среди ясного неба, прогремело в его родном педиатрическом институте, где его, кроме того, еще знали как прекрасного врача, чуткого и умного человека…
Я помню, тот хмурый осенний день... «А знаешь?...», «Да-да, это случилось у редакции газеты «Солдат России», «Инфаркт… Прямо за рулем автомобиля… Успел только крикнуть рядом сидящему - «держи руль!»… Когда приехала скорая, все уже было кончено»… Телефон то и дело доносил все новые и новые подробности – его знали, любили, им восхищались, ему завидовали… и вот…
Слушаю эти отрывочные сообщения, а в памяти всплывают другие - из его недавней жизни, где у него на квартире поет под гитару Розенбаум, и весь микрорайон не спит, наслаждаясь у распахнутых настежь окон звучанием глубокого, хриплого баритона; где он работает в лаборатории высокогорной адаптации человека в АН Таджикской ССР, вместе с коллегами «таская белых мышей на вершины»; где благодаря его стараниям организуется самая высотная на Земле научная лаборатория – биологическая станция на Памирском Фирновом плато (6200 м.); где он вытаскивает из ледового плена собратьев-альпинистов, где о его подвигах пишут таджикские, московские, ленинградские, латышские журналисты…
Одного из них я даже хорошо знаю.  Это Илан Полацк из газеты «Советская молодежь». «Если неведомая сила забросит вас в район Памира и вы без денег и пищи, без крова над головой первому встречному произнесете одно лишь слово – «Машков», то вас тут же накормят и обогреют, проще говоря, спасут», - вспоминаю строки из его статьи, опубликованной за тринадцать лет до смерти Владимира Сергеевича…
Да… Имя Машкова было в те дни, как говорят, «на слуху»… Кто-то  злословил о его «темном прошлом» (в 1938 г. семилетний сын арестованного "врага народа" Володя, вместе с матерью и всей семьей был выслан из Ленинграда в Среднюю Азию – на станцию Джума); кто-то восторгался тем, как молодой врач-педиатр, приехавший в пятидесятых годах в Таджикистан по распределению, на лошади и пешком по горным тропам ездил по кишлакам Зеравшанской долины и Фанских гор, спасая десятки своих маленьких пациентов от коклюша и дифтерита; кто-то выражал недоумение по поводу того, почему он, оставив эту карьеру, вдруг стал альпинистом (хотя, уже тогда был хорошо известен факт, что альпинизмом Машков начал увлекаться еще будучи студентом второго курса Ленинградского педиатрического медицинского института – ЛПМИ); и все без исключения - и враги, и друзья - восхищались его несгибаемой силой воли, позволившей ему - человеку с врожденным пороком сердца, не способному в студенческие годы ни разу подтянуться на перекладине и по состоянию здоровья освобожденному от занятий физкультурой в мединституте - войти в состав сборной команды страны для восхождения на Эверест, а позже создать первую в Таджикистане секцию альпинизма; стать сначала мастером спорта, а затем "снежным барсом" (взойдя на семь семитысячников!).
Вот передо мной изданная в 1978г. книга В.Машкова – «Вершины моей республики»… Она много объясняет из стоящих за всеми этими эмоциями «почему»… И, главное, именно в ней, а не в досужих вымыслах – его истинная, а не «нарисованная» судьба…
«…Вокруг зеленой поляны, на которой прочерчены полосы от вертолетных колес, выстроились палатки нескольких экспедиций… Восхождение на пик Коммунизма со стороны Фортамбека состоит из трех частей: набор высоты (около 2 км.) для выхода на Памирское фирновое плато, подходы по горизонтальному плато более десяти километров и сам подъем на вершину - около полутора километров. Все эти три этапа сразу не одолеть и приходится альпинистам ходить челноком: вверх-вниз, чтобы на долгие дни запастись продуктами, топливом, снаряжением. А заодно - акклиматизация…По тактическому плану высшая точка должна была "делаться" с третьего выхода, но мы, чувствуя себя на шеститысячной высоте достаточно хорошо, решили попытаться взойти на вершину со второй попытки. До цели каких-то полтора километра! Закончена вся подготовительная работа: повешены веревки на опасных и трудных участках подъема, расставлены красные флажки, чтобы не заблудиться на плато в непогоду, под скатившейся ледяной глыбой вырыта пещера, в которой на плотных снежных полочках удобно разместились консервные банки и запасное снаряжение. Вдобавок ко всему у нас появились попутчики: мы догнали на плато группу И. Богачева (они шли на пик, чтобы взять его с первого выхода). Вместе с группой Богачева, в которой оказались четверо москвичей и два представителя Эстонии, мы организовали очередную ночевку на высоте 6300 метров над уровнем моря. Со второй половины другого дня погода начала портиться. И когда вечером наша пятерка в перемычке хребта Петра Первого (7000 м.) расположилась на ночлег, ветер достигал уже такой силы, что, казалось, ткань палатки не выдержит. Группа Богачева заночевала чуть ниже нас, намереваясь, как и мы, на следующий день налегке сходить на вершину. Ни в эту ночь, ни днем и в следующую ночь ураган не прекращался ни на минуту…
Пришлось отступить… По пути вниз захватили с собой заболевшего Геннадия из группы Богачева. Остальные пятеро из этой команды решили переждать непогоду здесь, чтобы в первый же ясный день выйти наверх... Через несколько дней в базовом лагере мы встретили пятерку Богачева, так и не взявшую пика. У некоторых из них отмечались легкие обморожения пальцев на руках и ногах… Акклиматизация же, которую приобрели мы в неудавшемся подъеме с ночлегом на "7000", дала свои плоды: 16 августа 1970 года мы штурмовали пик… Медленные шаги. Ноги ступают по узкому гребешку, от которого вправо и влево - крутизна. Если один сорвется, другим надо спрыгивать в противоположную сторону, иначе вся связка "уйдет" по склону, обрывающемуся сотнями метров. В прошлом году на гребне тяньшанского пика Победы мы проблуждали долго, пока нашли высшую точку. Пик Коммунизма - исключительно выраженная вершина. Гребень становится положе, через несколько метров уже можно заглянуть на противоположную сторону. Идти дальше некуда! Все!»
Да… Все… Вершина взята… И уже в шестой раз (из них пять – с научными целями)!  Взята без жертв, без потерь, без излишнего риска! В этом он весь - Машков, про которого ходят легенды, потому, что в его экспедициях нет насмерть замерзших, у него на восхождениях не теряют людей. Напротив, если он рядом, то сделает все возможное, чтобы спасти товарищей.
…Лето 1977 года. На тот же самый пик Коммунизма организовал экспедицию ректор МГУ, академик Рэм Хохлов. При восхождении один из участников – Ю. Арутюнов - скончался, состояние здоровья самого Хохлова требовало срочной эвакуации. Машков сделал все возможное, чтобы спасти своего товарища. Всю ночь, обессиленные восхождением на пик и транспортировкой больных, Машков и его спасатели топтали посадочную площадку. Впервые в мире максимально облегченный вертолет, с которого поснимали все, что можно, с сеткой вместо задних створок, ведомый одним пилотом, приземлился на такой высоте… 
А потом были новые вершины и… новые спасенные на пути к ним…
"…Руководителем передового отряда назначен мастер спорта Иван Богачев из Москвы, известный советский альпинист-высотник, только что вернувшийся из-под пика Коммунизма со спасательных работ. Заслуженный и почетный мастер спорта Михаил Хергиани, заместитель начальника передового отряда, несколько дней назад вернулся из-за границы. Вместе с Вячеславом Онищенко он прошел сложнейшие стены Альп, показав на них рекордное время. Это о нем и Онищенко следом прилетела присказка: "Русские прошли траверс Монблана, не вынимая руки из кармана". ...Около горки камней - зеленая треугольная упаковка. Еще в Москве детали разобранного обелиска продуманно были связаны и подготовлены для удобной переноски на большой высоте. С Мишей Хергиани примеряем лямки. Хорошо. Вдруг Миша, взглянув по гребню вверх, говорит: "Как-то непонятно ведут себя те трое. Не спускаются почему-то". Мы знали, что пятерка алмаатинцев, совершивших восхождение на пик Ленина чуть раньше, должна была встретиться нам. Но, действительно, почему их только трое? Оставив свои рюкзаки, торопимся вверх. Алмаатинцы уже "сделали" пик и спускались. 6800, 6700. Кое-кто из альпинистов говорит: - а что там трудного-то на пике Ленина? Снег да лед. Да, высота еще, но... Короче говоря, Юра Шубин из Алма-Аты сорвался на снежном склоне. А когда партнер его задержал, то всех травм было сразу и не счесть. Передовой отряд был брошен на транспортировку пострадавшего. К вечеру он был доставлен в базовый лагерь. ...Одна из групп альпиниады, идущая по восточному гребню, поставила свои палатки на "6800". Семь часов утра. Пора выходить. Вершина - рядом. "Ротмир, подъем!" - молчит. "Вставай!" Ни звука, ни движения, а заглянули в лицо у стенки палатки, пена у рта, остекленевшие глаза... "Эх, Ротмир!" Уколом - сердечные средства, стимуляторы дыхания. Если еще что-то и поможет - так это только быстрый спуск. И десять парней, оставив свою мечту побывать на пике Ленина (а до вершины оставалось каких-то триста метров), немедленно направляются вниз. Тринадцать часов в тот день тащили они ростовчанина Ротмира Волкова. Вынесли из смерти. На 5 тысячах к нему вернулось сознание. А через три дня он, перенесший тяжелейшую форму горной болезни, сам пошел в столовую базового лагеря… А восхождение продолжали другие»…
Да… «Восхождение продолжили другие»… Вот они идут вверх, к новой вершине, оставляя его вечным хранителем таджикских гор и вечным их стражем - по просьбе жителей кишлака Лучоб В.С.Машков захоронен на маленьком кладбище над городом, близ альпинистской базы им построенной...

(Очерк опубликован в 2011г. столичной газетой РТ "Вечерка" в рамках сериала "Россия-Таджикистан: люди и судьбы")