Прикол

ПРИКОЛ
 
  4-ый механик Кондратьев и моторист Иванов
были друзьями. Оба мастера спорта: 4-ый по
вольной борьбе, а Иванов — по дзюдо. Оба здоровенные
быки. Пили как-то в каюте и чего-то там не поделили —
о чем история умалчивает. Только началось побоище.
Фирменное. Все судно затряслось и загудело. Народ сбе-
жался, а зайти боятся. Один другого выпихивают: зайди
ты, зайди ты. Чтоб разнять, значит. А кому охота, в ответ,
ни за что банку получать! Нет, дураков нету. И вот идет
толковище: что делать? — извечный русский вопрос. А
собрались уже все, даже капитан и боцман подрулили.
Вот боцман-то и допер: воду в пожарную магистраль
дать, напор побольше и...
 - Зальем же каюту и коридор, — кэп возражает.
 — Так они тебе вообще весь пароход поломают! —
отозвался боцман.
  Дали воду. Раскатали пожарный рукав. Боцман с
пипкой в руках стал против каюты.
 — Открывай!
  Все тикать, кто куда.
 — Двери, сволочи, открывайте! — орет боцман.
  Вода уже вовсю хлестала по коридору.
Кто-то, все ж, набрался мужества, толкнул дверь —
и ходу. Боцман решительно направил мощную струю в
каюту, где уже тихо и пристойно чокались приятели. Ми-
рятся сидят. Обнимаются.
 — Вы, что, — орут, — совсем охренели! — и в коридор.
 Досталось боцману, правда, несильно, отделался фарой под
левым глазом. А так, ничего. Обошлось на этот раз.
  Как говорится, обычная практика наших трудовых
будней. Издержки производственного процесса. Глав-
ное, чтобы дегустация продукта прошла успешно.
  Однажды пришли в Вентспилс. Сидят, гуляют, как
водится, в «Каравелле», компанией. Кондратьев: Ну, я
пойду, 2-го обещал пораньше подменить. И пошел. По-
шел не сильно поддатый, но где-то, видно, по дороге
перехватил еще водочки. Дорога известная, через интер-
клуб. В порту встретил знакомую тальманщицу. Пред-
ложил ей станцевать прямо на причале. Но какие танцы
без музыки! Девушка отказалась. И бравый мужик, 4-ый
механик, спортсмен и бамбула, заехал ей правой своей
нижней конечностью в живот. Она с копыт. Ребята с
«Волго-Балта» с борта наблюдали за этой картиной. Со-
скочили они с парохода и накостыляли мастеру спорта,
начистили тому рыло. Благо арматуры разной в порту
валялось, сколько хочешь.
  Наконец забрался он на пароход. На судне тишина.
Кто где. Только вахтенный у трапа дремлет, да штурман
где-то в каюте хоря давит, да в машине вахта. Тихо.
Прошло какое-то время и вдруг ночную эту благо-
дать взрывает милицейская сирена. К борту подлетают
два бобика. Из одного менты выскакивают, из другого
— погранцы с автоматами. Взлетают по трапу наверх и к
вахтенному матросу. Что у вас тут случилось?
 — А что случилось? — в свою очередь спрашивает
тот. — Ничего не случилось.
 — Где вахтенный помощник, позови его.
  Позвали штурмана. Идет, позевывает.
 — Что тут у вас?
 — А ничего у нас. А вы чего прикатили?
 — Нам сообщили, что у вас тут погром и убийство.
 — Да ничего у нас нет. Все в порядке.
 — Давай проверим.
 — Проверяйте.
  Кинулись они в разные стороны по надстройке, на
бак, в машину. Все облазили — тишина.
 — Я же вам говорил, что все в порядке. Может это
на другом судне.
 — Да нет, вот о вашем судне сообщили: номер при-
чала, название — все сходится.
  Разводит руками вахтенный помощник. Уехали слу-
живые.
  Проходит какое-то время, картина повторяется.
Подъезжает милицейский бобик, уже без погранцов, вы-
скакивают менты и по трапу устремляются наверх.
 — У вас, сообщили, убит капитан, убит первый по-
мощник, на судне банда зверствует.
 — Наверное, кто-то шутит, — выходит из себя вах-
тенный помощник. Капитан на берегу вместе с первым.
Еще раз обошли судно. Все по старому. Никаких сле-
дов погрома. Уехали.
  Через полчаса в третий раз подъезжает милиция, без
сирены, но на большой скорости. Выскакивают милицио-
неры и вверх по трапу, вверх по палубам на капитанский
мостик. А там, на телефонной трубке, висит Кондратьев
и повторяет: «Капитан убит, старпом убит, на помощь!»
  Милиция попыталась повязать его, но Кондратьев
оказал мощное сопротивление. Бугай-то здоровый.
Хотели уже было пристрелить, но у него пошла ис-
терика, пена изо рта. Больной, значит.
Нельзя стрелять. С трудом, но все же обротали Кон-
дратьева. У него после припадка наступила апатия, обес-
силенность, штиль организма.
  Вскоре затем комиссовали его и уволили из паро-
ходства.
  А тальманщица вздумала судиться, но капитан вы-
платил ей энную сумму и поставил ящик вина. На том и
закончилась эта история.