последний день...

Последнее время я всё чаще вспоминаю о своей поездке в Питер. Я очень тоскую по той поре. Тогда мне казалось, что время превратилось в вечность, и до самого утра моя душа не желала покидать старые улочки этого прекрасного города. Бывая в музеях, я жадно вглядывалась в каждую частичку прошлого, пытаясь увидеть в ней владельца. Будь то богатый купец, нежная русская  девушка или же художник, созерцавший мир через своё полотно;а может это был воинственный горец или же наоборот совсем маленький мальчишка, который делает свои первые шаги.Всё настолько меня охватывало, что я часами не могла отойти ото всего, окружавшего меня. Возвращаясь домой, я принималась рассматривать материалы, которые собрала за день. Позже вновь выходила наружу. Во время пребывания в этом славном городке я жила недалеко от канала Грибоедова, который был самой лучшей картой для меня. Я выходила из своего номера и уверенно шла вдоль его мостиков, которые издалека как будто становились рядом в один единый свод. Ночи были белые. Я таких никогда не видела… Я спокойно отшагивала выученный путь, приветствуя величественные соборы, улыбаясь Королю зверей, который, казалось, охранял каждый сантиметр этого огромного города и пристально за всеми наблюдал. Я помню, как наш гид(привлекательная по-своему складу ума женщина в возрасте со слегка хрипловатым голосом) сказала мне: «Чтобы понять Питер, нужно в нём заблудиться…» Действительно город такой большой, но мне так и не удалось заблудиться тогда.Ни разу… Город будто бы сам подсказывал мне, куда лучше свернуть. Я всегда ходила с фотоаппаратом и альбомом в сумке, рассчитывая на то, что город откроет мне какие-то новые тайны. С превеликим удовольствием я усаживалась на траву и рисовала пейзажи, которые питерская природа создавала столетиями. Я делала это быстро, чтобы оставить для своего взора пару мгновений и вглядеться в душу зданий, попадавших в мою зарисовку. Стоя у соборов, даже иногда не входя в них, я слышала прекрасные песнопения, а заходя позже в залу чувствовала душевное успокоение и гармонию. Когда я бродила по городу, чувствовала себя маленькой девчонкой, влюбившейся в этот старый по своим истокам город.Навсегда влюбившейся.Меня что-то не отпускало. Я помню, как я возвращаясь уже в первом часу ночи, не могла поверить глазам, когда смотрела на часы.Но время в походах летело незаметно. Пришёл день расставаний.И за день до отъезда, немного уставшая от непривычности города, но полюбившая все его развилки, я решила выйти подышать свежим питерским воздухом. Время было раннее, до отъезда ещё чуть больше половинки дня. Я разбудила маму пораньше , и мы направились в Государственный Русский музей. В кармане сумки у меня завсегда лежал листочек, на котором были перечислены места Санкт-Петербурга,  в которых я хочу побывать в эту поездку. Остался Русский музей. Солнце стояло в зените, освещая прекрасные колонны этого здания. Пустяшный по цене билет теплился в моей руке. Фотоаппарат и глаза на готове. Сегодня я последний раз веду репортаж из Питера. Я шла по залам музея, вглядываясь в уже не в картины, а почему-то в лица людей. Я хотела в последний день понять одну душу на двоих. Но тут мои глаза, словно каким-то повелением кого-то сверху остановились на полотне. Красные клубы дыма, испуганные крики, суетливые люди в лёгких одеяниях. Всё будто на яву. Я подхожу ближе, и сама неявно становлюсь участницей картины. Карл Брюллов и его ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ ПОМПЕИ увлекли меня в тот сгорающий момент. Я будто пыталась убежать. Сдавленная тяжёлым воздухом грудь тянула меня припасть на колени. Я пыталась оглянуться, но кто-то горестно кричал из последних сил: «Беги, беги! Умоляю...»  Я сжала силы в кулак и повернулась, чтобы рассмотреть владельца голоса, но его уже поглощали суровые пепельные клубы… Глаза мои налились красной краской, я почувствовала будто я с огнём одно целое, будто я могу остановить его. Я молила небеса, чтобы языки пламени угомонили свою душу, я молилась за людей, стоявший недалеко от вулкана. Везувий беспощадно испускал всё новые и новые  порции лавы. Горячая кровь вулкана поглощала и истребляла землю.  Меня охватил безумный страх, и тут я будто очнулась. По моей щеке стекала тихая слеза… Слеза прощания с Питером. Прощание с его картинами, с его улочками, зданиями, людьми… Я скучаю Питер… Я вернусь…