Разговор в храме

Алексей шел по центральной улице и не узнавал ее. Казалось, она стала уже, кривее. Почти все тополя вдоль тротуаров спилили, вместо них оборудовали автостоянки. Раздражала аляповатая, безграмотная реклама приглашавшая «Дешево покушать», «Приворажить и снять порчу», весело отдохнуть в детском кафе «Kalobok». Как изменился город! Появились новые улицы, новые многоэтажные дома. Исчезли деревянные тротуарчики и заборчики. Алексей не был в Новотагильске тридцать лет. Как изменился город! Как подурнел! Маленький, уютный, зеленый Новотагильск стал каким-то серым, грязным, неухоженным. 

… В этом доме раньше была аптека. А здесь Алексей ежедневно, сворачивал во дворы, что бы сократить дорогу в школу. Теперь, вместо аптеки, магазин стройматериалов. На месте деревянного, двухэтажного дома выстроена церковь. В том доме жила его одноклассница  Ирина.  Алексей остановился, закурил. Большой куст черемухи, посаженный отцом Ирины прямо под окнами их квартиры, пережил  слом дома, строительство и благоустройство храма. Он рос в углу церковной ограды огромный и величаво спокойный.  Ирина, Ирина – первая, быстротечная взаимная любовь! Где ты теперь?

Алексей поискал глазами урну, не нашел. Бросил окурок на асфальт и растер его ногой в пыль. После этого зашел на церковную территорию и присел на скамейку. Осенний день был светел и прозрачен. Ветерок гнал по асфальту сухие разноцветные листья. Алексей задумался.  Как быстро летит время. Прошло тридцать лет, а, кажется, что он приезжал сюда пять, ну десять, лет назад. Тогда страна готовилась к встрече очередной годовщины Октября. Город был украшен флагами, праздничными транспарантами, портретами Маркса, Ленина и Брежнева. Алексей усмехнулся. На противоположной стороне улицы,  на стене пятиэтажного дома был растянут огромный баннер, на нем мэр города стоял рядом с Президентом. Оба счастливо улыбались. У Президента, если внимательно присмотреться, было три руки. Две были опущены вниз, и еще одна, похожая на женскую, приобнимала градоначальника и лежала на его плече. Грубый фотомонтаж сопровождал текст: «В Единстве наша сила! Голосуй, а то проиграешь!». Область готовилась к выборам.

Мимо Алексея прошла женщина. Перед входом в церковь она оглянулась, быстро взглянула на Алексея, потом несколько раз показушно перекрестилась.  В это время открылась высокая церковная дверь. Женщина посторонилась. Из церкви вышел священник. Женщина что-то сказала ему, он ответил и перекрестил ее. Священник  внимательно посмотрел на Алексея. Потом медленно прошел мимо. Возле калитки остановился, повернулся и обратился к Алексею:

- Простите, Вы не Алексей Муромский?

 Алексей поднялся, вглядываясь в лицо священника, поправил:

- Муровский.

- Да, да! Муровский! Простите. Вы меня не узнаете? Я же Костя! Костя Пугачев! Не помните?- священник стал напевать,- «…То березка, то рябина, куст ракиты над водой. Край родной, навек любимый… та-тата-та-та».  Мы же играли с тобой в музыкальной школе «в четыре руки»! Помнишь?

- Костя?! – Алексей узнавал и не узнавал однокашника,- Ты?.. Как?.. Ты же летчик?..

Священник улыбнулся и протянул Алексею руку:

- Был, был. Не летчик – штурман. Отлетал. На все воля  Божия. А ты почти не изменился, я тебя сразу узнал.

Алексей смутился:

- Извини, у меня память на лица неважная, а еще борода, да «камуфляж», - Алексей кивнул на рясу под кожаной курткой священника.

- На все воля Божия,- повторил священник,- служу, вот. А ты, значит, в столице. Знаю. Читал, читал твои статьи. Молодец!

- Я в газете-то уже давно не работаю,  да и не пишу почти. Я теперь маленький чиновник в одном совместном издательстве. Больше читаю, что пишут другие.

- Негоже, негоже. У тебя талант. От того, что Бог дал, отказываться негоже.

- Д-а-а,- Алексей махнул рукой,- я люблю журналистику, люблю писать. Но я люблю писать правду. Я не могу восхвалять какого-нибудь кретина, только за то, что он сумел наворовать много денег и купил себе депутатский мандат или чиновничий «портфель». Сегодня правду можно писать только про проституток, педофилов и слесарей  ЖКХ. - Алексей горестно вздохнул и вновь безнадежно махнул рукой. – А ты-то, Костя, как? Такой крутой вираж! …Может в небе кого встретил?

Священник улыбнулся.

- Это не вираж, это пассивное катапультирование… Слушай, Алексей, если есть время, может быть, зайдем,- Константин кивнул на церковь,- там поговорим.

- Время есть. Знаешь, я так стремился сюда. - Алексей встал. -  Пойдем. В области совещание проводилось. Я и поехал, только бы сюда попасть. А приехал!.. Того, милого мне Новотагильска, больше нет. Лучше бы я этого не знал. Хотел в школу зайти - не пускают. Постоял на крылечке, яблоньку, которую сам посадил в день последнего звонка, проведал.

Священник открыл церковную дверь и посторонился, пропуская гостя вперед. Все внутренние двери церкви были открыты. Вдали в полумраке мерцали горящие перед алтарем свечи. Прохладный воздух был насыщен запахом ладана и горящих свечей. Священник, переступив порог, несколько раз перекрестился. Алексей деликатно приостановился  у него за спиной. Потом они вошли в небольшую, малозаметную дверь. По крутой лестнице поднялись на второй этаж и оказались в большой, чистой комнате со сводчатыми  окнами. Посредине комнаты стоял длинный стол и стулья, у стены  старенький кожаный диван. В дальней стене комнаты была еще одна дверь. Она приоткрылась. В комнату вошла пожилая женщина в платке. Молча, покорно встала у двери, ожидая распоряжений священника.

- Галина Федоровна, Вы нам чайку сделайте, пожалуйста,- попросил священник. – Садись Алексей, рассказывай.- Старушка, не сказав ни слова, вышла.

- Ну, вот и говорю, мечтал побывать на «малой родине», а, оказывается, родины-то уже нет. Никого знакомых не встретил. Дом отчий снесли. В школу не пустили. Хорошо хоть ты меня узнал. А то так и уехал бы, ни с кем не поговорив. Ну а ты-то? Ты-то как? Расскажи. Мы же все гордились тобой. Как же! Наш парень летчик!

- Да знаешь, так получилось.- Константин замолчал. В комнату вошла женщина. На подносе она принесла чайник, вазочку с печеньем, стаканы в старинных серебряных подстаканниках и такую же серебряную сахарницу. – Спасибо, Галина Федоровна.- Священник принял поднос, поставил его на стол, жестом показал Алексею на стул,- Садись, Алеша.

- Кушайте с Богом,- сказала женщина и вышла.

- Я, Алексей, после училища попал на Западную Украину. В девяносто первом был старшим штурманом полка. Тут путч. Советский Союз разрушили. Мне предложили принять присягу Украине, я отказался. Полгода подержали за штатом, летать не давали, а потом уволили. Подавал рапорт в наше Минобороны. Ответили, что, мол, и своих летунов «девать некуда». - Алексей сочувственно покачал головой, Константин помолчал, налив в стаканы ароматный, густой с дымком чай и продолжил.- Знаешь, я не жалею. «Ничто и никогда нам не случится, кроме того, что нам предначертал Господь». Я давно, почти с детства, ощущал внутреннюю тягу к Великой Божественной Силе к Божественному Разуму.

- Д-а-а-а,- протяжно, с горечью в голосе произнес Алексей, размешивая ложечкой сахар.- Нашему поколению выпало пережить время надежд. Жаль, что все так закончилось.  Ты знаешь, Костя, я в девяносто первом в газете работал. Попал в самый эпицентр событий. Если честно, боялся, что ГКЧП победит. Все три дня  находился в здании Верховного Совета. Готовил репортажи, брал интервью. Встречался с Хасбулатовым. Мне он очень понравился: молодой, умный, прямой, мужественный. А депутаты! Они же почти все были избраны на альтернативной основе. Там даже от КПСС были порядочные люди. Организованной преступности тогда еще не было, не было олигархов, депутатский мандат нельзя было купить. Тот Верховный Совет представлял интересы всех слоев населения и был самым демократичным в истории России.  Я, Костя, думаю, настоящий-то путч произошел позднее, в Беловежской Пуще. Когда Ельцин, Кравчук и Шушкевич, получив разрешение Белого дома, разрушили Советский Союз. - Алексей замолчал, подул, остужая чай, осторожно сделал небольшой глоток.- Костя, ты, расскажи, расскажи, кто еще из наших живет в городе, кто где? О ком знаешь?

- Я же в «Г» учился, ваших-то не всех знал. Сережа Баранов у меня в соседнем подъезде живет, учился в «В» классе, работает на скорой помощи шофером, а его жена – врач, тоже училась в нашей школе. Вера Краснова, из «Б» класса, преподает, приглашала меня как-то для беседы со старшеклассниками. С вами учился парень, высокий, кажется Толя, папа у него в горисполкоме работал, так его, я слышал, убили. А два брата были, хулиганистые такие, Первухины: один умер от водки, второй – повесился. Гольдман и Шафран – в Израиле, Аня Крылова в Германии. Ну вот, больше и не припомню никого. Ой!.. Как же! Вова! Вова Чуденков! С нами учился, помнишь, спортсмен? Так он раньше среди местных уголовников был главным. А сейчас знаешь где он, угадай?

- Директор какой-нибудь фирмы?

- Фирмы! …Депутат областного законодательного собрания! Видел я его. Приезжал на черном «Мерседесе», с охраной. У нас в прошлом году воскресную школу построили. На торжественное открытие гостей, спонсоров, журналистов понаехало отовсюду. Сам владыка приехал. И Вова должен был приехать. Час его все ждали на морозе, потом открытие на неделю перенесли. Через неделю собрались снова, Вовы опять нет. Подождали, подождали, владыка сказал начинать. Ну, как положено речи, поздравления. Потом ленточку разрезали, детей в школу запустили. И тут Вова подъезжает. Детей – на улицу. Снова кусочек ленточки натянули, Вова разрезал. Вот так вот!.. - Священник замолчал и горестно вздохнул. – Не понимаю! Что стало со страной?!

- Что стало со страной! – задумчиво повторил Алексей.- Знаешь, Костя, мне кажется, самая большая наша беда это отсутствие в России культуры. Большинство традиций и обычаев сводятся к пьянству и скрытому под маской коллективизма иждивенчеству.  Меня иногда приглашают читать лекции студентам, я им, шутя, говорю: Жизнь в России была бы другой, если бы переводчик в словах Маркса «Бытие определяет сознание» правильно расставил знаки препинания. Уверен: сознание первично! Можно быть бедным, но каждое утро умываться и чистить зубы, регулярно стирать свою одежду и не гадить в подъезде. У меня знакомая есть, работает в библиотеке. Так вот она мне рассказывала. Пришла к ним однажды дама, вся в мехах, в золоте. Спрашивает: «У вас есть повести Белкина?». Ну, моя знакомая подает ей Пушкина. Дама аж позеленела, говорит: «Вы полагаете, в интеллигентной семье может не быть Пушкина? Я же просила Белкина!.. Задают детям, черт знает что!»  Увы!  Россия всегда была такой. Где еще мог бы немецкий шпион возглавить партию, организовать государственный переворот и  быть национальным героем?  Пьянство, невежество, склонность к суеверию и воровству, все это результат бескультурья большой части населения.  Меня иногда мучает крамольная мысль, а не лучше ли было бы, если бы Россия проиграла войну с Наполеоном. Я читал его письма, он писал, что хотел создать большую, до Урала,  Европу, сохранив суверенитет всех государств. Чем не Евросоюз?  Хуже было бы от этого России? Не знаю. Не думаю…

Некоторое время бывшие однокашники молча пили чай. Через раскрытое окно с улицы доносились звуки проезжающих автомобилей, детские голоса.  Священник подошел, постоял у окна, закрыл створки и сказал:

- Немецкий шпион - это Ленин, да? Сейчас, Слава Богу, нет войны. Но все ли решения, принимаемые нашими властями, нужны России? Я часто об этом думаю. Вот сокращение срока службы в армии – кому это выгодно? Я  двадцать лет прослужил в вооруженных силах и уверен, срок срочной службы должен быть дифференцированным. С высшим образованием -  год. Со средним – два.  А для не имеющих среднего образования – три.  Неучам нужно за счет государства в армии дать гражданскую специальность. Ты посмотри, что делается: читают по слогам, писать совсем не умеют, учиться не желают, на работу их таких, понятно,  никто не берет. Вот они пьют да колются. А так, глядишь, пока служат, от водки и пива хоть немного отвыкнут. Да и кого можно подготовить за год службы? Водителя автомобиля нормального, и то не получится. А еще знаешь, сразу это трудно понять, очень сильный удар по нашей армии наносит решение о предоставлении офицерам бесплатного жилья. Офицеру нужно платить достойную зарплату, такую, что бы он сам мог купить себе квартиру и обеспечить нормальную жизнь своей семье. Только в этом случае в армию придут нормальные, порядочные офицеры, а разгильдяев можно будет в любой момент заменить. Разные льготы и бесплатные раздачи это из советского прошлого. Всем все равно не хватит, и первыми всегда получают самые изворотливые и далеко не самые лучшие. Внешне: вроде забота об армии. По сути – недопущение качественного улучшения офицерского состава. А проведение Олимпийских игр в горячей точке! Это нам нужно? Кому, что мы хотим доказать? По-моему нужно строить дороги, современные промышленные предприятия, развивать сельское хозяйство, восстанавливать коммунальное хозяйство! Как ты считаешь?

- А как тут можно считать? Точно так же. Не забывай еще про Чемпионаты мира по футболу,  легкой атлетике, Универсиаду. Еще трек для формулы-1 будем строить! Россиянам придется хорошенько подтянуть пояса. Газ, бензин, и налоги – других источников финансирования нет.  Я думаю, американцы нашли для нас подходящую замену гонке вооружений. Теперь экономическое развитие России остановлено на десятилетия. – Алексей помолчал, ослабил узел галстука, вынул носовой платок, вытер вспотевшее лицо.- Что-то мы с тобой Константин все о грустном. Расскажи о себе. У тебя семья или ты целибадствуешь?

- Веселого мало.- Константин горестно вздохнул, помолчал. - Была семья. Был сын. Окончил в девяносто восьмом Севастопольское училище. Два года прослужил …на «Курске».  Жена тогда за неделю «сгорела». Вранья, помнишь, сколько было. - Константин опять горестно вздохнул. -  Не перенесла. Девять месяцев болела и умерла. Так что я теперь один…

- Прости, Кося, прости! Я не знал… Прости!

- Да ничего, Алеша, не беспокойся. Господь дал мне сил. А ты-то как?

- У меня семья. Жена педагог, кандидат наук. Работала в Институте развития образования. Боролась за реформу образования. Она считает, что нужно в корне изменить школьные приоритеты. И я с ней полностью согласен. Главными предметами в школе должны стать русский и английский языки, история, литература, этика, человек и семья, права и обязанности гражданина. А вот математику, астрономию, химию и тому подобное нужно сократить до минимума. Кому, кроме инженеров, да и то далеко не всех, нужны логарифмы и тригонометрические функции? Она считает, что школа должна готовить детей к самостоятельной жизни в семье и обществе. А все остальное – для специального образования. Кроме того она выступала за кардинальное изменение подхода к воспитанию детей. Трудный ребенок должен чувствовать, что быть плохим не выгодно. А то получается, что такие дети часто живут лучше, чем их нормальные сверстники. Они окружены большим вниманием и заботой. Зачастую им позволяется то, чего обычные дети делать не могут. Разве это справедливо?

- Да! Да! Да! Твоя жена абсолютно права! Мне часто приходилось бывать в  детской колонии. И я видел, что там большинство воспитанников живет лучше, чем у себя дома. У них лучше питание, лучше бытовые условия, лучше организован их досуг. Это ненормально. За  причиненные кому-то боль и страдания, несовершеннолетний преступник получает непродолжительный отпуск в санаторных условиях… Прости, Алеша, что перебил тебя.

- …Или вот взять наркоманов. Сегодня наркоманом быть престижно. Употребление наркотиков вообще ненаказуемо! Сюсюкаются с ними: Ах, несчастные! Ах, больные! Ах, заняться-то им нечем! А Надя, это жена, считает, что в обществе и, особенно у детей, должна воспитываться неприязнь и даже брезгливость к наркоманам. И я тоже так считаю: наркоман это неполноценный, недоразвитый, слабый человек, не достойный какого-либо сочувствия и уважения. Вот когда в молодежной среде такое отношение сформируется – наркомания будет побеждена. Надежда считает, что в современных условиях это одна из главных задач школы. Рассчитывать на родителей, увы, не приходится.

- Теперь многие родители тоже «трудные». Я помню, к Антошке на детские праздники в школу ходил. Так там обязательно, в одном классе дети играют, а в соседнем их родители пьянствуют. Потом, где-нибудь и папы, и мамы дружно курят. Поверят им дети в то, что пить водку и курить вредно?.. Твоя жена абсолютно права. Но ты сказал «работала»…

- Да, руководство института ее убеждений не разделяло. Надя обратилась с письмом в правительство. Письмо переправили в институт. Тут же была произведена штатная реорганизация, ее должность сократили и отправили на пенсию. У нас двое детей. Сын живет в Москве, дочь – в Германии.

- Знаешь, Алеша, к сожалению, есть немного людей с кем я вот так откровенно мог поговорить о том, что меня волнует. А поговорить хочется. Все-таки сомнения есть. А вдруг, я не прав? Вдруг, все то, что я считаю вредным для России, делается не по злому умыслу заокеанских спецслужб, а по извечной нашей безграничной глупости?  Или, больше того, очень необходимо стране, а я этого - не понимаю.
 
- Так, так, Костя. У меня сомнений тоже предостаточно. Вот, ты только не обижайся, я бы хотел спросить у тебя. Нужна ли такая агрессивная экспансия православия в учебные заведения? У нас же светское государство. Есть у Вас воскресные школы, вот и обучайте там желающих.

Константин встал. Подошел к окну. Долго смотрел куда-то вдаль, потом заговорил:

- Удивительно. У нас с тобой, Алексей, резонансное мышление. Мы думаем об одном и том же. Ни о какой обиде не может быть и речи.  Скажу тебе откровенно, я ухожу из церкви. Православие все больше и больше возвращается к язычеству. Только вместо множества богов у нас иконы и святые. Теперь к Богу-то почти и не обращаются. Заболел зуб – нужно этой иконе помолиться, та помогает растить картошку, а та, -продвижению по службе. Хочешь разбогатеть молись этим мощам, а что бы муж не пил  – тем. А еще есть «чудотворные» иконы, так они сразу и детям помогут хорошо учиться, и в лотерею выиграть, и, даже, похудеть. Дикость. Язычество. И это притом, что одна из основополагающих Заповедей данных Господом людям: «Не возводи себе кумира и не делай никаких изображений Бога»!  Христианство и, особенно, православие, так далеко отошли от Библии, что начни сейчас проводить православную службу на современном русском языке, а Бог прямо наказывал своим пророкам и пастырям говорить с народом на понятном языке, все может разрушиться. Возникнут вопросы: А почему Евангелие начинается с родословия Христа: «Авраам родил Исаака, Исаак родил Иакова, Иаков родил Иуду и братьев…» и так до Иосифа, мужа Марии - матери Христа? Почему Христос сам себя никогда не называл иначе как «сын человеческий»? Почему Соломон, которого Бог так же неоднократно называл «любимым сыном», или пророки Илия и Елисей, совершившие все те же самые чудеса, что и Христос,- не дети Бога? Я считаю, что в школе обязательно нужно изучать Библию, но преподавателями должны быть простые учителя, свободные от догм, учений и псевдотолкований. Вот так вот, Алеша. Я теперь «чужой среди своих». В церковь сейчас приходит служить много людей, которые надлежащим образом Библию вообще не читали. То и дело вижу по телевизору священников прыгающих с парашютом, в камуфляже на броне при «зачистках», освящающих банки, танки, бани, ракеты и даже уличные перекрестки. Дикость! – повторил Константин и замолчал.

- Дикость! – повторил Алексей,- Я читал Библию. Там все просто и логично. В Ветхом Завете на примере еврейского народа показано, что пока народ с Богом, - в государстве порядок. Как только население переставало исполнять Закон Божий -  начинались войны, приходили беды, болезни, голод. Может быть, потому мы так плохо и живем в России, что отвернулись от Господа? – Алексей приподнял рукав пиджака, далеко отвел в сторону руку и дальнозорко прищуриваясь, посмотрел на часы. – О-о-о! А ведь мне пора. Хорошо мы с тобой, Костя, поговорили. Даже уходить не хочется.  Знаешь, если будешь в Москве, вот мой телефон, звони. Познакомлю с Надеждой. Захочешь, так и поживешь у нас. Будем рады. А я-то из Новотагильска теперь уезжаю навсегда. – Алексей поднялся. Константин подошел к столу:

- На все воля Божия. Если буду в Москве, обязательно позвоню. Пойдем, я провожу тебя.

Однокашники спустились по крутой лестнице на первый этаж и через служебный ход вышли на улицу. Осеннее небо затянули тучи, накрапывал дождь.

- Тебе на автовокзал? Через двор пройди, там повернешь направо. Здесь рядом. – Священник кивнул в сторону  пятиэтажки «с градоначальником» и протянул руку Алексею. – Ну, счастливо.

Однокашники попрощались.  Константин остался на крылечке, а Алексей, выйдя за церковную ограду, оглянулся, и помахал рукой…