Кишинёв. Еврейское Местечко. Марьяш И. М

13 мая 2011 года в Тель – Авиве в доме Бессарабских евреев судьба свела меня с соседом по кишинёвской жизни 70-х годов прошлого века Марьяшиным Ильёй Моисеевичем, главным редактором кишинёвской газеты «Еврейское Местечко». В то далёкое время я жил в кооперативном доме, заселенном в основном еврейскими семьями. Нужно сказать, что это был особый кооператив с широкими потолочными перекрытиями без единого шва на целую комнату, которых у меня было две. Для того, чтобы получить разрешение на его строительство, доктор экономических наук Академии Наук МССР (от фамилии воздерживаюсь) специально летел в Москву. Я знал практически всех, потому что был председателем этого кооператива, а вот моего соседа Марьяшина Илью Моисеевича не помню - это с его слов я его сосед. Позвонил некоторым бывшим жильцам, сегодня жителям Израиля, и они подтвердили, «да, был такой сосед, но не с самого начала, а позже и начали рассказывать пикантные «тысячу и одну ночь». В конце 60-х годов мне часто приходилось отлучаться на космодромы и военные базы, расположенные «у чёрта на куличках» - я был проектантом основных узлов заправки ракет жидким топливом. Чтобы запустить спутник, приходилось работать по 4-6 месяцев, выезд домой не разрешали, правда, платили хорошо, отсюда и кооперативная квартира. Возможно, что Марьяш в период моих частых отъездов и приписался к дому. С 1973 года мне уже было не до него.
13 мая 2011 года в Тель - Авиве, обмениваясь с главным редактором визитными карточками, я не мог предполагать, что через полтора месяца я, случайно наткнувшись, прочту заметку моего соседа о нашей встрече.
Вот, что он пишет ("Еврейское местечко", № 19 (367, май 2011 года):
«У самого входа расположился со своими книгами мой бывший сосед по дому на ул.Толбухина Анатолий Штаркман. Это он в 70-е – «самозваный главарь группы так называемых отказников». Это его, знающего страшные секреты «Молдавгидромаша», не выпускали на историческую родину. Это его дочке-тихоне в школе поставили четвёрку по поведению – и по этому важному поводу, как передавали вражьи голоса, в Конгрессе США (!) был сделан соответствующий запрос. Конечно, «у нас была великая эпоха», но нередко «приколисты» из компетентных органов превращали в фарс борьбу с теми, кто хотел уехать. Они будто заботились о том, чтобы Владимиру Войновичу, нашему Эфраиму Бауху и тому же Анатолию Штаркману было о чём потом писать. Все свои мытарства мой бывший сосед, разумеется, давно расцветил и издал. На мой взгляд, выбрав псевдохудожественную форму, подпортил действительно интересную историю. Лет семь назад он приезжал в Молдову, выступал в Еврейской библиотеке («ЕМ» № 23 за 2004 г)… С тех пор успел настрогать ещё с полдюжины опусов, которые пытается продавать. Последний – «Пушкин в кипе». Если приглядитесь, то у него за спиной (не у Александра Сергеевича, а у Толи), рядом с книжками, вы увидите на снимке всем вам известный памятник на кишинёвском Еврейском кладбище».
Вот, как я воспринял написанное :
1.) Статья называлась «Самозваные главари». Опубликована она была в «Вечернем Кишинёве» в канун дня моего рождения 10 августа 1978 года после обыска в моём доме. Подписанный автор статьи - В. Александров, объём статьи – 16 колонок по 42 строчки в каждой. Отказников, так называли людей, которым отказали в выезде по совершенно необъяснимым причинам, за пять лет моего отказа – десятки тысяч. Что касается меня, то до ходатайства на выезд в 1973 году я три года не работал в секретной сфере, допуск был всего второй формы, что позволяло мне подать документы. Среди нас было огромное количество людей вообще без секретной формы – руководители мелких и средних хозяйств, инженеры, врачи, академики…. Это был период лютой враждебной пропаганды против Израиля, откровенного антисемитизма, наживы со стороны властей, грабежа на таможнях и по пути к ним. А если уж и разрешали выезд, то отпускали с 80 долларами на человека со старой мебелью - новую не разрешали вывозить, жалкими пожитками, одним золотым обручальным кольцом. И всё это делалось под улю-люканье толпы на производственных собраниях. Очень сходно с гитлеровской Германией 1937 года.

Никакими главаря мы не были. Просто в результате длительного отказа, у нас скопился опыт в поведении с властями, народ к нам валил валом, и мы помогали, чем могли.

Так что, господин Марьяшин, речь шла не о группе, с ваших слов, «так называемых отказников», а о народном  исходе евреев в государство Израиль.

2.) «Молдавгидромаш» меня не держал, меня не выпускало КГБ не только с точки зрения секретности, которой срок истёк, а чтобы учить других на моём примере. Мая мать был директором школы, член партии, член горкома партии, депутат. Семья была видная, вот и учили на виду у всех. Обыкновенный фашизм.

3.) Моей «дочери-тихоне», выпускнице средней школы, поставили по поведению неудовлетворительную оценку, устроили собрание, а это значит выдать не аттестат зрелости, а волчий билет. Всё из-за отца, то есть меня, власти не скрывали, не стеснялись. Четвёрку поставили только после вмешательства конгресса США.
«Геть волкив в овечьей шкуре» - под таким лозунгом преследовали мою мать в 1927 году – дочь НЭПмана.

4.) Что это за понятие в вашем лексиконе «приколисты» из компетентных органов? Почему вы так боитесь сказать КГБэшники или ЦКакашники? Неужели они и сегодня вас ведут? О каком «фарсе» вы говорите (пишите) когда людей увольняли с работы, бросали в тюрьмы не только на 15 или 30 суток, на годы, разбивали семьи… Щаранский, Слепаки, Ида Нудель, Сендер Левензон, Цукерман Владимир….
Вот выдержки обо мне из статьи «Самозваные главарей»: «подвизается в разных жанрах словесности», памфлетах, статьях, даже рассказах. Не шибко грамотей, зато плодовит…» и т. д..
А вот и сегодня в 2011 году в вашей статье под вашим именем: «было о чём потом писать», «все свои мытарства давно расцветил», «выбрав псевдохудожественную форму», подпортил интересную историю», «с тех пор успел настрогать ещё с полдюжины опусов, которые пытается продавать» и т. д. Где автор В. Александр из «Вечернего Кишинёва и где вы – Марьяш Илья Моисеевич, редактор «Еврейского местечка»? Ближе быть не может, тот же язык, тем более, что оба из одной и той же пишущей мафии. А может быть не оба, а вы один тогда и сегодня? 

5.) Семь лет назад я приезжал в Кишинёв не для презентации моих книг, а из-за погрома на еврейском кладбище, где похоронены мои родители. Презентацию мне организовали, а вы побоялись прийти и написали мне невразумительное объяснение, оно у меня в архиве, почерк у вас ужасный. Потом в вашей газете «Еврейское местечко» появилась статья ещё одного моего соседа Алика Баксмана. Совершенно не помню такого соседа через стенку, но почерк тот же, что у В. Александра и Ильи Марьяши. То ли В. Александр в трёх абсолютно похожих лицах, то ли Марьяшин Илья в тех же лицах, то ли Алик Баксман…. Лживая троица.       

6.) Книга называется «Пушкин в ермолке», а не в кипе. Неужели вам было так трудно запомнить название книги? В вашем возрасте пора бы уже знать, что Пушкин всю жизнь носил ермолку.

7.) Вы побоялись назвать имя памятника на еврейском кладбище. Памятник жертвам погрома 1903 года - это еврейская совесть, святость, которую еврейская община Кишинёва, и не только Кишинёва, должна была сохранять. Но евреи Кишинёва наплевали себе в душу в угоду антисемитам: стерли оригинальные надписи, превратили памятник в обычную могилу, хотя и известного, заслуженного человека. Вы, Марьяш Илья Моисеевич, как главный редактор еврейской газеты, играли далеко не последнюю роль на поминках в честь уничтожения памятника жертвам погрома 1903 года.
Я был возле этого памятника в 76-77-х годах, открывал двустворчатые двери могилы, где в 1903 году были похоронены изуродованные свитки Торы. Склеп был пуст, только мусор.

Книги «Натянутые канаты» и «Кишинёвский дневник» я писал на основании дневниковых записей с истинными фамилиями и на основании архивных материалов. Властям это не нравилось и не нравится, а вы им служили и служите. Вас не устраивает правда, вы к ней не привыкли. За неправду платят дороже.

Штаркман Анатолий. 28. 06. 2011.