Глава 3. Убежище 253

Они расстались в том же белоснежном коридоре – Артем ушел куда-то направо, а Прохор все еще стоял около двери и не мог решить, куда сейчас ему идти. Вроде бы намекал на возможность продолжения разговора Комендант (Прохор про себя его так и называл – имя длинное, да и подошло бы ему гораздо меньше, чем «Ришелье» или «Мазарини»), но хочется самому сначала посмотреть на данный человеческий приют. «Эх, жаль того паренька отпустил. Ладно, живы будем – не помрем», - он засунул руки в карманы и дал повод снова раскритиковать самого себя, ведь избавиться от этих колхозных шмоток теперь будет архисложно, а Артем мог бы и одолжить по старой дружбе. Или у них этот наряд в порядке вещей?
Прохор опять еле удержался от плевка на пол и пошел в ту же сторону, где несколько минут назад скрылся Артем.
Коридоры были пусты и чисты, что могло означать либо что сейчас около обеденного времени, но еще не обед, так как полы когда-то давно старались мыть именно с утра и тогда, когда никто не сможет натоптать, но вымыто уже было, либо одно из двух. И вдруг Прохор выскочил из перекрестков спальных катакомб прямо на открытое пространство, которое так и подмывало назвать площадью. И действительно, в отличие от тихих перекрестков предыдущей части пути площадь кишела людьми. Она не была большой – вперед метров 40 и по обе руки метров 150, но в дальнем правом углу располагалось что-то вроде столовой – очередь как раз вытягивалась с серыми мисками в сторону человека с половником, разливающим какую-то мутноватую жижу с, однако, до одури аппетитным запахом. Далее люди направлялись к стойке с подносами, брали один и уже подходили к другой стойке – видимо, со вторым. Прохор не стал в подробностях рассматривать эти яства, потому что желудок крайне резко потребовал не разглядывать их, а применить по прямому назначению.
Прохор заметил этажерку с алюминиевыми мисками и взял одну, почувствовав себя в не столь отдаленных местах – на всех его новых товарищах по ожиданию съестного была примерно такая же одежка, разве что на Прохоре она была явно неглаженной и новой, у остальных же вульгарно расположились черные, коричневые, зеленые и прочие пятна. Никто особого внимания на него не обращал, поэтому Прохор чуть приблизился к трем новым очередникам, пристроившимся сзади колонны.
- А я тебе говорю, что сталкеры что-то мутят, - говорил вспотевший полысевший мужичок с заметным даже под мешковатой спецовкой брюхом. – Кум на днях проходил мимо их казарм, что-то его вызывало начальство, а он по дури заглянул не в тот кабинет. Нужно было к секретарю Коменданта, а он к Полковнику зашел.
- Какая разница, не отвлекайся, - перебил его высокорослый молодой кавказец на изумительно русском языке. – Что он там увидел?
- А разница-то большая, - опять сильно вспотел пузатый. – Шел к Коменданту, да не дошел, только и видели, как он в полковничий кабинет входил, а потом нашли со сломанной шеей на плантации.
- Ну и что? – не сдавался русский кавказец. – Мало ли – раз не дошел, значит его сталкеры угостили чем-нибудь крепеньким, он и побоялся заходить к начальству. От страха и решил покудова спрятаться, а там и оступился – это жизнь.
- Даже инспектор Лейстред бы твою гипотезу разбил бы в пух и прах, - вмешался молчавший до этого момента уже начавший немного седеть мужчина с интеллигентского вида лицом, но одетый, как и его коллеги, вот только штаны были короче и из-под них проглядывали носки разного цвета. – Однако, и в самом деле, доказать здесь прямую связь очень трудно.
- Это-то да, - прищурился главный обвинитель. – Но Сева-Пароход – знаете, на вторсырье работает – так вот, Сева этот по пьяни рассказывал, что в одной из катакомб голоса услышал…
- Ага, по пьяни. Голоса. – Кавказец куражился.
- Да дослушаешь ты до конца или нет?! – вспылили оба оставшихся персонажа.
- Э! Гинацвали, зачэм арать, я все понэл, - с успокаивающим, как виагра, сарказмом выставил ладони вперед представитель нацменьшинства.
- Голоса услышал, - как ни в чем не бывало продолжал рассказчик, чуть понизив голос. – С начала, естественно, подумал, что белочка. Но с таким диагнозам его бы наверх поперли, поэтому он решил отлежаться. Лежит себе, значит, а голоса не замолкают, и даже слова слышны. И тут узнал он голос одного сталкера – молодого какого-то, потому что Сева сказал, что они соседями были раньше, а сталкеры-то отдельно проживают. Пополз вперед и видит – свет. Пополз дальше – костер, а вокруг него люди в капюшонах. Подползать ближе нельзя – пещера какая-то большая, на стенах иероглифы намазаны, в общем, попахивало чертовщиной. Вот он и назад полез, а как убежище завидел, так и вприпрыжку побежал.
- То-то его давно не видать, - продолжал улыбаться парень. – Может, эти в капюшонах и…
- Забрали, - не дал договорить интеллигентный пролетарий с каменным лицом. – Вы когда с ним пили?
- Да недели две уж назад, - ошалело произнес недавний источник новостей. – А что?
- А то, что его полторы недели жена не может найти, - со злобой ответил Интеллигент. – Вот и ты язык развесил.
У Кавказца челюсть медленно отвисала, Толстый беспорядочно потел, когда голос над самым ухом крикнул Прохору:
- Ты тут землю подпирать будешь, или пайку получать? – это повар с бульдожьим лицом занес половник над кастрюлей. – Давай уже миску, а то сегодня лишний вес не наберешь, - он открыл прореженные золотыми коронками зубы и зычно засмеялся.
- Кто? Я? Да! Конечно, - засуетился Прохор, и на него обратила внимание эта троица.
Ему с каждой секундой казалось все сильнее, что он вмешался в какую-то непонятную игру, в которой ставка одна – жизнь, и крупье понятия не имеет, что побудило игрока сделать ставку, ведь Прохор, кажется, нечаянно эту ставку уже сделал.
Пахучее варево плюхнулось на дно миски и неприятно обожгло руки, вернув при этом его мысли в нужное русло. Прохор быстро перехватил поднос и поставил на нее первое блюдо, а затем своего места дождалось и второе – неведомая серая субстанция с комочками и вкраплениями белых обрезков еще какого-то ингредиента. Да, видок не очень, но запах…
Сама площадь представляла собой на первый взгляд хаотичное расположение скамеек, однако, присмотревшись, можно было выявить некоторые закономерности. Теперь уже в противоположной стене зиял дверной проем, превышающий размеры обычных косяков в жилых комнатах раза в три, перегороженный турникетом, и по обеим его сторонам в несколько рядов расположились эти пресловутые скамьи, а при преобладании по сравнению с другими участками площади мусорных урн и без надписи над проходом «Рабочий блок» можно было определить назначение расположенных за ней помещений. Ближе к центру располагался круг из кирпичей, в центре которого явно пытались стереть остатки костра, но неудачно. И, конечно, возле столовой скамьи были приставлены к столам. Нужно заметить, что, как столы, так и скамейки были совершенно разных фасонов и материалов. И вот Прохор выбрал себе самый маленький квадратный пластиковый столик, с двух сторон которого были банкетки небольшого размера.
Однако, как только Прохор присел за него, рядом подсела уже успевшая надоесть троица, причем с явно негативными намерениями. Сохраняя лицо, он все-таки стал пережевывать «первое», оказавшееся достойным своего запаха. Троица сидела, упрямо смотря на жующего человека. Вдруг Кавказец не выдержал:
- Пилигрим.
- Что? – проглотив особенно жирный кусочек переспросил Прохор.
- Суп этот на мясе пилигрима, которого сталкеры вчера притащили, - при слове «сталкеры» Интеллигент недовольно поморщился, но промолчал.
- Насколько мне известно, пилигримы – английские колонисты и вымерли лет эдак 300 назад, а то и больше.
- Я же говорил, точно он, - радостно сказал товарищам Толстый, показывая пальцем на Прохора.
- А я говорю, придуривается, - настойчиво продолжал Кавказец, а затем описал в общих чертах, что пилигрим – один из первых известных мутантов.
- У него еще перепонки между зубами? – деловито уточнил Прохор.
- Но откуда, - все трое были неподдельно удивлены.
- А вы как думаете, чем я питался без малого 20 лет, - с торжествующим видом подвел он черту. – Я не знаю, что у вас тут за тайны мадридского двора, но в ваших же интересах советую выложить информацию прямо сейчас, - и они выложили. Пока Кавказец горячим шепотом повествовал, Интеллигент молча переводил взгляд с одной стены на другую, видимо, следя за прохожими, могущими подслушать, а Толстый изредка перебивал рассказчика своими поучениями по употреблению той или иной пищи.
Итак, для начала они представились. Кавказец оказался Федей, Толстый – Бомбой, а Интеллигент – Тургеневым. И только на этой вехе рассказа последний позволил внести уточнение, что его настоящее имя – Александр Сергеевич. Когда со знакомством было покончено, Федя перешел непосредственно к сути. В общем, практически все Прохор уже слышал – по бункеру ползут упорные слухи о тайном обществе сталкеров от крайне революционного уклона до каких-то поэтических кружков. Но вот о тайных исчезновениях людей не знает никто, и только Бомба, любитель поболтать и выпить – кои занятия зачастую совмещает – и связал ниточки воедино. И решил поделиться с друзьями.
- Значит так, - Прохор бросил ложку на поднос и протер глаза. – Я тут не местный, но вроде бы знакомые есть, еще из прошлой жизни. Свой адрес дать не могу – по той же причине – поэтому если что случится, сами найдете меня. Я попробую прозондировать руководство, но на вас ссылаться  не буду. Но вы не балабольте. Приказ понятен?
- Вот это наш человек, - опять же радостно вскрикнул Бомба, но вовремя прикусил язык.
- Спасибо, брат, - Федя протянул с этими словами свою смуглую волосатую руку. А Тургенев ничего не сказал.
Прохор отнес остатки своей трапезы в установленное место и стал размышлять о дальнейшем маршруте. Гуляя между скамейками и снующими в разные стороны людьми, он пытался в подробностях рассмотреть помещение, благо Айболит принес стоящие линзы. Белый мрамор с серыми прожилками окаймлялся футуристическим узором в виде неизвестных науке цветов и лиан, причудливо переплетающихся друг с другом и создающих поистине весеннее настроение своей чистотой. Сверху, словно древние тараны, свисали все те же лампы на уровне метров 3 от пола, потолок же пропадал в непробиваемой тени, словно бы и не было его вовсе, будто это небо, которое заволокли тучи, и прямо к нему привязаны свет дарящие приборы.
Но из благоговейного оцепенения Прохора вывел показавшийся знакомым голос:
- Интересно, а почему это мы не на рабочем месте? Перерыв уже давно закончен, все на местах, а ты прохлаждаешься, - Прохор нервно дернулся и оглянулся вокруг – зал был практически пуст, только несколько человек в цивильных костюмах сидели на одной из банкеток, яростно жестикулируя руками, которыми они также сжимали книги. Возрастной состав этой чудаковатой сцены был разнообразным, но шуметь не позволял себе никто – несмотря на жаркий спор, они переругивались полушепотом.
- Это они спектакль сегодняшний репетируют, - напомнил о себе тот же голос. Прохор отвлекся от бушующих театралов-любителей и увидел перед собой Луну. – Да, в этом наряде ты прямо как закоренелый пролетарий – и не скажешь, что тебя хоронить через неделю придется, - девчонка, кажется, хотела увидеть перед собой нытика, сломленного таким ужасным напоминанием. Сразу видно, что отец у нее, пусть и приемный, избаловал ее в корень, и она привыкла, что все будет только так, как хочет она – именно поэтому Прохор не стал идти у нее на поводке и, как ни в чем не бывало, ответил:
- Доктор сказал, что через две. Странно, но откуда у вас такие медицинские способности, чтобы без медицинского же образования и анамнеза вот так, с лет ставить диагноз?
- А ты не прост, солдатик, - она подошла ближе и оценивающим взглядом раздела его донага. – Совсем не прост. Вот только задарма мы тебя кормить не нанимались. Сейчас позову бригадира, он тебе фронт работ определит, - эх, избалованная девчонка, не пороли ее в детстве, не пороли…
- А как же некий источник энергии, путь к которому освободил ни кто иной, как я? Или вы будете счетчик подкручивать, чтобы халява продолжалась? Это вам не ЖЭК обманывать – у природы приставы покрепче будут.
- О! – вскинула брови вверх в наигранном удивлении Луна. – Тебе и про это доложили. Наверняка твой затюканный дружок. Эх, мужики – хуже баб, одни сплетни…
- Конечно, - вот сейчас Прохор приготовился отжечь, причем так,  чтобы мало ей не показалось. – Важнейшую информацию о том, что происходило здесь в мое отсутствие, можно, даже нужно оценивать ниже, чем распахивание милых дамских ротиков по поводу моды и бытовых проблем, пересказываемых каждый день. Я полностью с вами согласен.
- Остряк, блин, - без злобы поставила блок Луна. В переносном, конечно, смысле. – А почему мы все на вы? Я думаю, мое имя тебе известно, а представиться тебе пара пустяков. Все-таки интересно пообщаться с живым мертвецом, - да, это страшная женщина, ведь последнюю фразу она произнесла ровно таким тоном, как ученый, разрезая подопытную мышь, записывает на диктофон результаты вскрытия.
- Мне тоже, - отшутился Прохор. – Прохор, - и назло протянул руку.
- Луна, - она крепко сжала ее своей, во всяком случае, пыталась сжать крепко, но Прохор специально не обратил на это внимания. – Ну что, Прохор. Я вижу, ты уже перекусил немного, пора бы тебе разузнать поконкретнее о методах неравной борьбы человека с порождениями безжалостной природы.
- Странно, но лет 20 назад все было наоборот.
- Мы просто удобрили хорошенько землю, вот и получили всходы.
- Удобрили чем? Человеческими трупами?
- Да нет, - невозмутимо продолжала Луна, ведя Прохора прогулочным шагом к проему с загадочным названием «Рабочий блок». – Дерьмом. Просрали мы все, что было на поверхности, вот и урожай.
- Видимо, Института благородных девиц в экскурсионной программе не предвидится? – но Луна только огорченно вновь смерила взглядом Прохора, и они подошли к турникету.
Луна нагло виляла бедрами и даже перехватила восхищенный взгляд Прохора, томно отведя взгляд к потолку. Однако вся ее соблазнительность была использована только чтобы в очередной раз установить диктат над непокорным новичком, и, кстати, небезуспешно. Что-то сказав в окошко у турникета, она прошмыгнула вовнутрь, попросив Прохора подождать, а когда оттуда появился Хендрикс, у продинамленного Прохора было настолько сокрушенное лицо, что Хендрикс даже поинтересовался, все ли в порядке.
- Нет, все хорошо, - еле выдавил из себя Прохор.
- Ладно, не раскисай, медицина тоже часто врет, - ему повезло, ведь у него имелся серьезный повод ходить с таким лицом, так что можно постараться избежать едких замечаний этого сталкера со свисающими ушами, как у какого-нибудь папуаса. – Вот друг у меня был, так его собака Баскервилей покусала, а от этого даже обычные собаки  дохнут. Вот и доктор ему говорит: «Вася, - а его Васей звали, - Вася, помрешь ты через неделю».
- И что с ним случилось? Выжил? – с надеждой спросил Прохор.
- Да не, через 3 дня от цирроза печени умер.
- Спасибо и на этом, - пробурчал себе под нос Прохор.
- Не раскисай, - Хендрикс похлопал его по плечу, от чего, кажется, даже затрещали кости. – Сейчас прогуляемся по продуктовому производству, а там и накатим за здоровье, - и ударил тыльной стороной ладони по подбородку.
- А Луна… - не мог поверить в подставу Прохор.
- Так она и попросила тебе праздник жизни устроить, - обрадовался Хендрикс. – Сама, конечно, она подарком быть не собиралась, но насчет девочек намекнула, что хм… в общем, организуем. Открывай, - крикнул он уже в будку с маленьким окошком. – А что, зацепила, чертовка, и тебя? – залихватски подмигнул он уже Прохору, когда они вошли в просторный, но, в отличие от спальных районов, грязнущий коридор.
- Да, есть немного, - признался неожиданно даже для себя Прохор. Но подколов не последовало.
- Бывает, - только и вздохнул Хендрикс. – Не обольщайся, эта чертовка кого угодно охмурит. Но это страшная женщина.
- Я знаю, - вспомнил Прохор ее убийственный оксюморон.
- Вот тут у нас посевные площади, а, проще говоря, Колхоз, - Хендрикс показал левой рукой в сторону невысокого зала, раза в два больше того, в котором Прохор обедал, но вместо пола оказалась действительно земля с рядами грядок какой-то невысокой бледноватой растительности и проходящими около них женщинами в косынках. – Если бы не эти лампы, то так и питались бы одними грибами, да тем, что с верху таскаем, - посетовал Хендрикс. – Огурцы какие-то быстрорастущие – гадость редкостная, мелкие, водянистые, но хоть что-то, да и соленые они – очень даже ничего. Самое интересное – нашли мы их в газетном киоске. Какой только дряни раньше не продавали.
- Это точно, - Прохор был поражен трудолюбием людей, которые раскидали наверняка бетонные плиты  только с целью посеять неизвестные семена, которые расти-то должны под солнцем, а не этими белесыми светильниками.
Повернув направо, они попали во влажный полумрак нового помещения.
- А здесь растут основные поставщики пищи – грибы. Вот где достали их, я тебе не скажу, а то потом от унитаза не оттащишь, - заулыбался в темноте аварийного освещения гид.
- А ты до катастрофы кем был?
- Студентом, а что?
- Просто серьги, все такое…
- Ах, это. Так, грешки молодости, - отмахнулся Хендрикс.
- То есть, ты раскаиваешься в своих прошлых увлечениях?
- Неа, - Хендрикс вольготно помотал головой. – Ничего круче металла еще не придумали и вряд ли придумают, но вот от молодости я никогда не отрекусь, - он задумчиво повесил голову и остановился, что-то припоминая. – Вот вспомнил, как дед меня за эти серьги дергал – чуть с ушами не отрывал. Эх я и матерился на него за это. А потом он умер. И я ему эту серьгу в гроб положил, чтобы не повадно было…. А теперь как подумаю, какой дурак был – и жить не хочется, - его голос дрогнул, но он справился. – Ладно, довольно воспоминаний. Сейчас будут казармы сталкеров, я тебя ребятам представлю.
- А Полковник тоже там живет? – стал прощупывать почву Прохор.
- А где ему еще жить? Все-таки сталкеры – единственная силовая структура на данный момент.
- И что, его приказы исполняют?
- Нет, - зло ответил Хендрикс. – Непосредственные приказы отдаю я, и слушаться они обязаны только меня. Лишь по директиве от Коменданта я передаю на срок исполнения директивы своих людей уполномоченному лицу. Вопрос исчерпан? – кажется, он догадался, к чему клонил Прохор.
- Да, все в порядке, - Прохор развел руками. – А к Коменданту зайти можно? Он тоже там?
- Да, он там, но просил передать тебе, чтобы ты подождал до вечера – он сам тебя найдет.
В это время они проходили мимо какой-то полосы препятствий, правда на противоположной стене были нарисованные мишени, уже, кажется, расстрелянные. У двух других стен стояли турникеты, штанги, гантели, другие тренажеры.
- Это тренировочная площадка, - не замедлил пояснить гид. – При необходимости и в зависимости от вида занятий может быть трансформирована.
В это время по правую руку располагалось несколько десятков палаток. Из стен также виднелись несколько дверей с нечитаемыми с такого расстояния табличками. Попадающиеся люди цвета хаки не мешкая отдавали честь Хендриксу, пробегая мимо.
- И как так умудрились прокопать столько земли в самом центре Нижнего? – протянул Прохор.
- Если честно, то у нас все залы расположены очень компактно – ты не заметил, что мы все время поворачивали направо? Вот! Да и умудриться было легко – построили-то как раз под новой станцией Горьковской! Наверное, поэтому так долго и не достраивали. Еще вопросы есть? А то мне идти уже пора.
- А куда мне сейчас?
- Прямо до конца коридора и направо, там выйдешь через тот же турникет, я предупредил.
- Хорошо, спасибо! – Прохор настырно протянул руку, но Хендрикс не заметил и размашисто ее пожал:
- Бывай!