Апология насекомых, или Психоанализ по Пелевину

В одной из относительно новых литературоведческих статей, посвящённых жизни и творчеству культового советского писателя Аркадия Гайдара, случайно я нашла ссылку ещё на одну статью о Гайдаре - "Полёт над гнездом врага", отрывок из книги "Жизнь насекомых" другого культового писателя, «кумира молодёжи» Виктора Пелевина.    
   

 Так, в "Полёте над гнездом врага, «в своей пародии на структуралистко-психоаналитический разбор жизни и творчества Гайдара» г. Пелевин жестоко расправляется с ещё одним мифом советской эпохи, моим любимым детским писателем Аркадием Гайдаром. Главным образом, ёрничая и кривляясь, Пелевин разбирает «великий детский боевик» «Судьба барабанщика».

  Мысли Пелевина о "жизни и творчестве" Гайдара озвучивают «Голос» и «Голос за ширмой».

 А сам Пелевин, нацепив белый медицинский халат и воткнув в уши концы фонендоскопа, с радостью выполняет работу патологоанатома советской литературы, а по сути - попросту грязно глумится над памятью замечательного писателя Аркадия Гайдара.

 В пелевинской пародии удивляет всё: глупость диагнозов, которые выносит он
 героям гайдаровских книг, грубые, притянутые за уши литературные параллели,
 странные реминисценции, издевательские комментарии к выдернутым цитатам.

 Разберём некоторые из тезисов г. Пелевина.


 Например, такой:
 «Зачем бритый наголо мужчина в гимнастерке и папахе на ста страницах убеждает кого-то, что мир прекрасен, а
 убийство, совершенное ребенком, - никакой не грех, потому что дети безгрешны в силу своей природы?»  -
 спрашивает Пелевин.

 Напомню: речь идёт о главном герое гайдаровской повести «Судьба барабанщика» Серёже Щербачёве, который, выстрелив из браунинга, убил одного из бандитов,
 которым, по неведению, не так давно помогал в преступных делах.

 Мало того, что Пелевин, рассматривая образ маленького барабанщика Серёжи,
 попавшего в беду, сводит свой анализ к удивляюще короткому диагнозу: у него
 «Сережа абсолютно аморален», и тут же, не удержавшись, с глумливой интонацией
 прибавляет : « а этот весело палит из браунинга» после следующего внутреннего
 монолога». (с)

 Чтобы как-то восстановить справедливость, скажем на это:

 В книге Гайдара всё выглядит совсем иначе.
 Во-первых, Серёжа выстрелил первым не от скуки и не просто потому, что ему
 вдруг так захотелось (у г. Пелевина  «а этот весело палит из браунинга» с); у Гайдара немного по-другому:  барабанщик встал, выпрямился и выстрелил, защищая не только свою жизнь, но и тот «прекрасный мир», который хотели уничтожить и на который посягали  «страшные люди».
 Итак, Серёжа «выстрелил, раз другой, третий» - и тогда прозвучал ответный
 выстрел:   «и в следующее же мгновение пуля, выпущенная тем, кого я ещё так
 недавно звал дядей, крепко заткнула мне горло».
 Странно, очень странно, что Пелевин не задаётся вопросом – не грех ли то,
 что некий «дядя», взрослый, «опасный и беспощадный снайпер», «с перекошенным
 ненавистью и презрением лицом», не задумываясь, стреляет в ребёнка. Странно, что
 г. Пелевин не взялся анализировать природу дяди, способного убить мальчика,
 видя в нём врага своего, надо понимать,  отнюдь не «светлого» и не «прекрасного»
 мира.



 Проводимые Пелевиным параллели между Аркадием Гайдаром и Юкио
 Мисимой тоже, мягко говоря, странные.
 Ещё глупее сравнивать пионера Серёжу Щербачёва и студента Раскольникова.
 Последний так долго вынашивал и обсасывал свою идею, прежде чем махать
 топором, потому что его «сверхчеловека» Ницше хватало только на теоретическую
 часть; Серёжа Щербачёв из «Судьбы барабанщика» вообще не собирался никого убивать, он выпрямился и выстрелил, когда пришло время действовать.
 И когда узнал от товарища, что убил Якова (одного из бандитов), судя по реакции,
 не испытал ничего.

 «- Но ты же… ты же убил Якова, - пробормотал Славка и, по-видимому, сам
 испугался, не сказал ли он мне лишнего.
 - Разве?
 - Ну да! – быстро затараторил Славка, увидев, что я даже не вздрогнул».

 Так, в пелевинской пародии удивляет не только его глупое бездарное кривляние в
 дурацком кукольном Театре.
 Удивляет средство, которое выбрал философствующий дядя-некромант из смутной  эпохи 90-х, чтобы из своего времени безнаказанно поглумиться над советской эпохой, а заодно (зачем?) и над художественным миром советского писателя
 Аркадия Гайдара – миром «пошловатого фашистского государства»(с), по мнению г. Пелевина).

 Так, и сам литературный анализ Пелевина, и «голос за ширмой», и фальшивые
 псевдофилософские отступления, и самый язык – мёртвый, искусственный, излишне и манерно «интеллектуальный»,и ёрническая, самодовольная «разоблачающая» интонация автора делает его пародию гнусной и жестокой.

 В любом случае, какие бы счёты ни сводил автор с советскими мифами, глупо развинчивать вместе с ними - во все времена честные и талантливые - книги Гайдара.
 Может быть, выдающийся писатель смутной эпохи Виктор Пелевин, по прошествии лет, и сам пришёл уже к такому мнению. Кто его знает.