Клеветократия

Директор НИИ хирургии сердца и трансплантации органов Заслуженный врач КР, профессор Калдарбек Абдраманов дал свои комментарии по поводу публичного выступления  отдельных своих подчиненных, сказав, что в течение года в отношении него идет информационный террор.

«Сразу же после апрельских событий, меня  мои оппоненты записали в родственники  Бакиева, хотя я не являюсь таковым, и сказали прямо в моем кабинете, что я должен оставить свой пост. Я был в шоке от их заявления, тем не менее, отверг их совет. Однако они не успокоились на этом, дело дошло до того, что после  их выступления в агентстве «Кабар»   в результате грубой фальсификации фактов в отношении меня возбудили уголовное дело. Якобы мои дети проходили ординатуру в Институте незаконно, что я занимался нецелевым использованием средств, в том числе и делал все, от меня зависящее, чтобы погубить службу сердечной хирургии страны. Всего было предъявлено 12 обвинений. Но, в результате многочисленных проверок, ни одно из них не подтвердилось. Если бы я совершил, хоть одно беззаконие  это можно было подтвердить.
-То, что  творится в отношении меня,  - сказал Абдраманов, - некоторыми моими подчиненными есть издержки демократии. Впрочем, эта никакая не демократия,  а клеветократия.  В конце концов, надо бы  призвать к строгой ответственности интриганов и фальсификаторов, чтобы люди  не могли так  нагло и безапелляционно врать и  искажать факты, надеясь ввести в заблуждение общественность. При этом  мои оппоненты проявляют не только чудеса наглости, находчивости, но и гибко подлаживаются  под тенденции текущего политического момента. Если  в первые дни после апрельских событий они обвиняли меня как родственника Бакиева, хотя я им не являюсь, то впоследствии все перевернули с ног на голову, говоря что я поднимаю проблему юга и севера, затем обвиняли за то, что меня поддерживает партия Ата-Мекен, а в данное время  мои критики связывают  мое имя с партией Ата-Журт.  Можно не сомневаться в том, что если завтра в стране появится  новая влиятельная  партия или политик, меня обязательно станут обвинять как их представителя  и родственника.
Даже во время выборов, за пять минут до голосования, К. Жоошев не удержался от того, чтобы без оснований  обвинить меня  в преступлениях, которые я не совершал. Он призвал членов  Ученого Совета  не голосовать за меня, заявив, что якобы, я нанес государству крупный материальный ущерб и сказал, представьте себе,  вы изберете его директором, а его осудят и какой это будет позор для всех.  В результате такого беспрецедентно-наглого  шантажа, искусственного введения в заблуждение и  обмана мнения уважаемых членов Ученого Совета я недобрал нужное количество голосов.
И наконец, самое главное. Люди спрашивают меня, почему вдруг мои сотрудники так сильно стали возненавидеть меня и любой ценой хотят убрать с руководящей должности.  Я до этого молчал о главных причинах их недовольствия, рассчитывая на то что они наконец успокояться и с пониманием отнесуться к  новым условиям работы, но этого не происходить. В связи с этим скажу, что все проблемы вышеупомянутой группы моих оппонентов как раз – таки происходят из-за того, что с моим приходом в руководство Института я установил порядок  в системе  финансовых платежей и расчетов, наладив строгую отчетность и контроль. Говоря проще, все расчеты сделал прозрачными, чтобы врачи не могли по своей инициативе брать деньги с больных. Видеоаппаратура сквозного контроля в Институте также установлена и с этой тоже целью.  Кроме того,  теперь никто не может творить противоправные действия, воровать иммущество Института или вымогать у тяжелых больных, бездельничать и устраивать чаепитие на  каждом этаже и в каждом удобном  случае,   уходить с работы  или приходить на работу без разрешения руководства и.т.д. В прежние времена у нас даже была поговорка  в Институте, пока больного донесут до второго этажа, с него сдерут две тысяч сомов.
Естественно, что теперь вымогать с больных никто не может, точно также по причине усиления  контроля, ни врачи, ни дежурные  медсестры в реанимации не могут ночью спать и  нарушить режим работы и ухода за больными, стало также невозможным выносить из Института и продавать налево кое-какие медикаменты и расходные материалы, оксигенаторы,  клапана и так далее.  Разумеется, тому, кто привык делать деньги, а не заниматься наукой, оперировать больных и спасать им жизни,  такой порядок не устраивает  и виноват во всем этом директор и бухгалтер.
Правда в том, что моих оппонентов не интересуют проблемы Института, а только личные интересы. Их бесит абсолютно все -  и то, что они не могут стать директорами, поскольку для этого хотя бы следует защитить докторскую диссертацию, а они все кандидаты наук, и то, что Институт бурно развивается последние три-четыре года, и то, что расширяется сеть кардиохирургической службы страны. Их задевает и то, что  мы сегодня стали готовить молодых кардиохирургов, которые уже начали «наступать им на пятки». Тогда как, некоторые из них самостоятельно не написав  ни одну полноценную научную статью, годами получают «стипендию» - ставку научного сотрудника как почетные пенсионеры. Мы создали Диссертационный совет, клиническую ординатуру, организовали Южный филиал, кафедру и курсы сердечной хирургии, издаем международный научный  журнал, активно сотрудничаем с зарубежными клиниками, привлекаем рекордные объемы инвестиций в виде оборудования, обучения, стажировки  и.т.д. – им всего этого не надо. Они хотят лишь одного – занять руководящее кресло и удовлетворить  свои личные потребности на страданиях больных. Другой логики в их действиях я просто не вижу.  Возможно, я в чем-то ошибаюсь, но бог нам судья!