Засуха. Глава 16

Виктория молчала, глядя в окно на белые чашечки мальв, а я ждала её первых слов. Она повернула ко мне внезапно помолодевшее лицо и выдохнула:
- Боже мой…. Какое счастье. А ведь я, грешным делом, думала, что Марго давно нет на свете. Представляешь, мы, все трое – живы!
- И даже могли бы свидеться….
- Ну, конечно! Почему бы и нет? Сколько нам Богом отпущено? Может и осталось – два понедельника. В Израиль уже безвизовый проезд, нужны только загранпаспорта.
- Нет, Вика, уволь. Уж проще Риточке к нам. На подъём она всегда лёгкая была, тем более и здоровье, и средства позволяют. Давай, я напишу, чтобы немедленно приезжала?
- Напиши!  Не могу поверить…. Вот, оказывается, как дело было! А мы всё гадали: что случилось?


Мне пришлось рассказать Виктории о признании отца. Маргарите я об этом не сообщила, Кеше – тем более. И теперь мучилась: как поступить? Вика, по своему обыкновению, рубанула рукой в воздухе и твёрдо сказала:
- Никому и ничего не говорить! Иннокентий твоего отца боготворит, сама знаешь. Он для него – учитель с большой буквы, пример. И вдруг ты обрушишь такую новость…. Что именно твой отец стал причиной потери Марго! Кому от этого станет легче?
- Но ведь отец велел просить прощения у Риты….
- Вот ты и попросишь. Мысленно. Пойдёшь в церковь, свечку поставишь. А вслух об этом – ни к чему. Ведь и Марго пишет о том, как помог ей твой отец. И хранит о нём светлую память. При этом, ты никому не солжёшь. Просто забудем, и всё. Точка!

И она опять взмахнула рукой, будто и в самом деле поставила точку. Как я люблю Викторию за то, что всю жизнь она умела находить выходы из самых затруднительных ситуаций.

Про чай мы, конечно, забыли. Он давно остыл, и Вика принялась заново колдовать над чайником, добавляя туда разные травки из сухих пучков, что были развешены по всей кухне. Потом достала заветный графинчик с настойкой, приготовленной по рецепту Валерии. В начале лета мы набирали корзины зелёненьких сосновых шишек. Нужно было так угадать время, чтобы шишки резались обычным ножом: были не совсем мягкими, но и не успели  затвердеть. Полную трёхлитровую банку мелко порезанных шишек следовало засыпать сахаром, послойно. Примерно через месяц образуется тягучий коричневый сироп. Его надо слить, смешать с бутылкой водки, и получится изумительная целебная настойка. В качестве лекарства и ликёра мы употребляли её до нового соснового урожая. Валерия говорила, что она отлично чистит кровь. А чистая кровь – основа здоровья. Первую рюмку, не чокаясь, мы выпили в память о Лере, а вторую – за то, что нашлась Марго.

За чаем я рассказала Виктории о последних событиях в Дроздах, об этой злосчастной отравленной капусте и о том, что мне отказали от дома. Виктория просто взвилась:
- Так я и знала! Ты обязательно вляпаешься в какую-нибудь историю! Ну, что за человек ты такой? А ведь я  предупреждала: забудь дорогу в Дрозды! Валерия умерла, и тебе нечего там делать!
- Но, такие оказались милые, эти Огородники…. Я с ними подружилась.
- Милые…. Да что ты о них знаешь? Может быть, они эту капусту и подсунули!
- Нет. Этого не может быть. Они и мухи не обидят. Ты бы видела, как Таточка плакала, когда курицу зарубили. И Фёдор не смог рубить, как всегда – Антону пришлось.
- Вот-вот! Убийцы, они всегда сентиментальничают…. Птичку им, видите ли, жалко!  Ты что, детективов не читаешь? Преступниками почему-то всегда оказываются – вдруг! – самые симпатичные и душевные. Которых никто не подозревает!
- Но, при чём тут вообще Огородники?!
- При том! Во-первых, они возникли ниоткуда. Во-вторых, о них никто ничего не знает…. Кстати, злодеи ведь не станут убивать жертву в своём доме? Им нужно выманить её в какое-то другое место! Вот тебе и мотив. Если твоим Огородникам надо убрать Волкова, то лучше его отвратить от Дроздов. Всем известно, какой он мнительный. Откушав отравленной капустки, Алексей и не захочет навещать усадьбу. Пусть даже некоторое время….
- Это уже твои фантазии, Вика. Я всё-таки думаю, тут руку приложила Элен. Помнишь, что о ней Валерия говорила? И как она её подозревала?
- Вполне может и такое быть. Чёрт голову сломит, в этих ваших Дроздах!

Раздался робкий стук в дверь, и через порог шагнул худенький белобрысый мальчишка лет восьми. Он помялся с ноги на ногу, потом, почему-то глядя в окно, тихо сказал:
- Тётя Виктория, мамка просит стакан муки. Она ландорики хочет напечь…. Сказала, на той неделе муку отдаст….
- Здравствуй, Витя. Заходи, садись на стул, я чаю тебе налью. Смотри, какое печенье моя подружка привезла! Угощайся.
- Нет, спасибо. Мамка не велит у вас чай пить. Она боится, что я много съем. Говорит, это некрасиво.
- А ты много и не съешь. Всего по чуть-чуть. Две конфетки, немножко варенья, печенья и всего одно пирожное. Хорошо?
- Ну ладно, тогда можно.
Мальчик сел на краешек стула и улыбнулся. Совсем он не был похож на деревенского паренька: тоненький, как тростинка, с большими светлыми глазами на правильном овале лица. Одень его в костюмчик восемнадцатого века, и точно – наследный принц Кентенберийский.

Виктория налила ему чай в большую чашку с розанами. Рядом на тарелку положила всяких вкусностей и продолжила, обращаясь ко мне:
- Пожалуй, ты права. Врагов у твоего Лёшеньки хватает. И Огородники, скорее всего, ни при чём. Сама посуди: конкуренты, владельцы разорённых фирм, несправедливо уволенные, завистники…  Подозреваю, что из девяностых годов какие-нибудь старые ниточки тянутся…. Да! Вот тебе живой примерчик!
И она почему-то обратилась к мальчику:
- Витенька, а вот ты знаешь, кто такой Алексей Волков?
Мальчик поднял глаза:
- Знаю. Мамка говорит: попался бы он ей….. Она бы его – топором! По башке….

Продолжение http://www.proza.ru/2011/07/12/1144