Прошлое

У него была странная, довольно необычная для нашего района, прическа. Сине-зеленая полоска хаера посередине головы небрежно закинута набок. И он щурился. Да, солнце светило ярко. Впрочем, как и каждый день. Ничего не выделяло сегодня от предыдущих вчера. Все как обычно.
Он прошел мимо меня вполне уверенной походкой. Странный тип. Может, с нижнего уровня только перевели. И все-таки спокойнее себя чувствуешь, когда никого не переводят. Или никто просто не попадает в наш сектор. Так проще.
Я пожала плечами и пошла дальше.
Зан прошел как обычно тихо. К следующему зану наш сектор должен предоставить полный отчет о результатах экспериментов. Никто не волновался. Железные нервы – залог успешной работы. Всё-таки доктор Тайс молодец.
За все это время я уже привыкла чувствовать себя человеком в белом халате, а тут вдруг нужно на коллоквиум. И сегодня заканчивается полный курс доктора Тайса. Молодец он всё-таки – ведь именно благодаря его методике ни одного эксцесса в коллективе за столько занов совместной работы не было.
Коллоквиум начался в 22:00. Все спокойны. Никто не нервничает. Хороший признак – ведь должна быть комиссия с верхнего уровня. Ага. Вот и они – почетные гости. Два странных типа. Один опаздывает. Все сели. Но около меня осталось свободное место. Я осмотрелась по сторонам – вроде все пришли. Ну да ладно. Коллоквиум начат.
Где-то в середине мероприятия появился третий почетный гость в стандартном для этого вечера черном костюме. Но он показался мне знакомым. Точнее его прическа, потому как больше ничего не напоминало в почетном госте того странного человека с сине-зеленым хаером, прошедшего мимо меня. Оказывается, у него просто узкие глаза, и вовсе он не щурится. Видно, немалый по знаку, раз позволяет себе такой хаер.
Время тянулось медленно. Стрелка часов только подкрадывалась к половине двенадцатого, а тело уже сковывала такая усталость, будто я провела в беспрерывной работе несколько занов подряд. Место рядом со мной все также пустовало.
Наконец, наш заведующий сектором подвел итоги проделанной работы. Он тоже выглядел уставшим. Я уже было собралась поаплодировать в последний за сегодня раз, но неожиданно слово предоставили доктору Тайсу.
«Как вы знаете, я являюсь разработчиком психостабилизаторного курса, который вы все проходили, работая над этой особо важной частью проекта.»
Да, о важности именно этой части проекта нам неоднократно говорили – прожужжали все уши, короче говоря.
«И сегодня, ровно в полночь, как всем известно, заканчивается прохождение полного психостабилизаторного курса. Вы все добровольно согласились пройти его, не так ли?»
Ну, доктор, на счет этого вы немного загибаете палку – ведь прохождение данного курса было условием продолжения работы над проектом. Но никто в зале не озвучил мою мысль, хотя у многих она должна была возникнуть. Наверное, все просто устали, чтоб препираться по таким мелочам – в конце концов, в итоге мы все согласились пройти данный курс добровольно – ведь никто силой нас не заставлял этого делать.
«И то, что никто из вас ничего мне не возразил, является положительным признаком успешного прохождения курса.»
Аплодисментов не последовало. Доктор сделал небольшую паузу, взглянул на часы и обратился к почетным гостям.
«Уважаемые почетные гости коллоквиума! Вы являетесь свидетелями завершения полного психостабилизирующего курса!»
Все это было сказано торжественно и с нескрываемой гордостью. Было впечатление, что доктор что-то не договаривает. Будто он договорился с гостями пропускать одно известное им слово. Но какое это слово? Лень думать. Я слишком устала. И, по-видимому, несу бред. Хорошо, что никто не услышит моих мыслей.
Аплодисменты на фразу доктора прозвучали довольно скупые. Рукоплескало только три человека – почетные гости.
Я уже начала сомневаться в том, что доктор молодец – ведь видно было, что все устали, а он никак не хотел закрыть коллоквиум.
И совсем неожиданно он обратился ко мне.
«Вы случайно не скажите, который час?»
Странный вопрос. Я глянула на часы.
«двадцать пять сем…»
Чего? В сутках только двадцать четыре часа!
«Извините, доктор, видимо у меня поломались часы.»
«Как нехорошо! Мерило жизни и вышло из строя…»
И тут все поплыло. Последняя фраза доктора донеслась откуда-то издалека, после чего все исчезло.

Я села на кровати. Не сон, а что-то странное. Даже уже не вспомню, что приснилось. Сколько времени? Ой, ещё пять минут и я опаздываю!
Еле успела. Хотя таких, как я, оказывается немало. Точнее мало таких, которые пришли заранее. Все кажутся такими утомленными.
Коллоквиум считать открытым. Какая золотая фраза! Когда же последует парная ей «Коллоквиум считать закрытым»?
Наши почетные гости – три человека с верхнего уровня. Только один задерживается. И место около меня пустое. Я оглянулась. Вроде все на своих местах… Хотя…Кое-где места пустовали. Странно.
Вот и наш третий почетный гость. Знакомый хаер. И прищуренные глаза. Где-то уже я это видела. Потом вспомню.
Усталость какой-то огненной волной разлилась по всему телу. А тут ещё доктор Тайс решил пощеголять перед верхним уровнем, расхваливая свой психостабилизаторный курс. Да, сегодня последний день. Даже последние часы. Или даже минуты. Я посмотрела на часы. Двадцать пять семнадцать. Две тысячи пятьсот семнадцать. Прямо, как номер моей комнаты. Стоп. В сутках двадцать четыре часа! Доктор смотрит на меня и улыбается…

Я открыла глаза. Впервые за сколько мне приснился сон, и я в итоге даже не помню, о чём  он. Скоро начнётся коллоквиум. Может, мне никуда не идти – справятся и без меня. На часах было ровно десять. Всё. Уже опоздала. Можно и не вставать. Я закрыла глаза.  Но тут кто-то начал стучать в дверь моей комнаты. Пришлось вставать. Видимо, явка на коллоквиум обязательна. Подумаешь, получу выговор. Ничего страшного. Я открыла дверь. Передо мной стоял странный тип с сине-зелёным хаером и в черном деловом костюме. «Идёмте, вас все ждут.»
Мы шли по какому-то длинному коридору. Что-то не припомню такого у нас в секторе. Потом на стенах начали появляться какие-то надписи. У меня появилась мысль, что надписи на стенах – это слова молитвы. И тысячи губ повторяют их вслух, но только пока... «Пока что?» Пока не взошло солнце. «А кому они молятся?» Богу. «Но его ведь нет!» Нет. «Но ты ведь слышишь голос?» Какой голос? Я остановилась. И обнаружила, что стою сама посреди длинного коридора. А где же этот тип с прищуренными глазами? Разве не на его вопросы я только что отвечала? Он же вел меня на коллоквиум! Только странной дорогой…
Я оглянулась. То, что было сзади меня, ничем не отличалось от того, что было спереди. Бесконечный коридор какой-то. Один ориентир – слова пишутся слева на право, значит идти в ту сторону, откуда они начинаются. Странные слова. Не такие, как были в начале.
Так трудно – не сдаться.
Легко так – не встать,
В слезах искупаться,
В пыли умирать.
Так трудно – сказать всё.
Легко так – молчать.
Так проще – признайся! –
Изгоем чем стать.

Я посмотрела на противоположную стену. Там было написано четверостишие. Красными буквами. Странными буквами.
Да, пыль въедается в раны.
Солнце хочет все испепелить.
Воскреснуть – никогда не рано.
И никогда не поздно начать жить.
Что ж это за коридор такой?
Я шла. Не знаю сколько. Но шла. Куда – вперед или назад – тоже не знаю. Да и относительность этих понятий все равно никогда не даст однозначного ответа на вопрос «где перед, где зад?».  Впереди  показалось что-то типа двери. Или это просто тупик? Да нет. Я подошла поближе. Точно дверь. Но без ручки. Зато с надписью.
Так подошвы стирают дорогу
Или пыль разъедает ступни?
Или мы отпускаем Богу
Совершённые нами грехи?
Нет, это не надпись. Это такой большой вопрос. Всем входящим в эту дверь. Интересно, а много людей вошло в эту дверь? И много из них ответило на этот вопрос?
Я оглянулась назад. И увидела свои следы. Оказалось, что я стою вовсе не в коридоре. И вокруг меня нет стен с надписями! Только песок. Золотой песок. Такой, как был во сне из далекого детства. Я повернулась к двери. Она стояла на месте. Но стен-то уже не было, и я спокойно могла обойти дверь и пойти дальше. Но за дверью тоже ничего не было, кроме бескрайности золотого песка. Я остановилась.  Есть ли смысл идти дальше? Мне определенно предлагали ответить на вопрос. Но что я могу сказать, если бога нет? «Но ты ведь слышишь голос?» После прохождения полного курса психостабилизаторного курса – нет. «И сейчас?» Бога нет. Грех, как добро и зло, - весьма относительное понятие. То, что хорошо мне, неприемлемо другому. Поэтому я – зло. Но в то же время, я – добро. «Ты – ничто.» Я – человек. Те, кто ничто, обитают на нижнем уровне. «Но они похожи на тебя всем. Что позволяет тебе говорить, что они – ничто?» Так решено. «Кем?» Не мной. «Такими же людьми, как и ты?» Мне нельзя задумываться над такими вопросами. Это противоречит уставу. «Но тогда ты тоже ничто! Человек волен. Он подчиняется лишь одному закону.» Дверь начала увеличиваться, а песок куда уходить из-под ног. «Ты слышишь голос?» Нет. «Ты не веришь даже себе!»…

«Вы меня слышите? Эй!». Я открыла глаза. Впечатление, что меня вынули из бездны. Кто-то меня тряс. Я закрыла глаза. Но меня стали трясти ещё сильнее. Я опять открыла глаза. Пощечина. Ещё одна. «Эй! Ну, очнитесь же!» Попробовала сказать «хватит!», но не произнесла не звука. Как рыба. Странно. «Вы пришли в себя? Нам надо уходить! Вы сможете идти?» Я подняла голову, потом попыталась сесть. Не чувствую правой руки. Как будто ее просто нет. Вгляделась в лицо человека, который меня тряс. Оно было все в саже. Но такие глаза могли быть только у одного человека в этом мире. Это сержант.
«Что случилось?» - кажется, голос начал ко мне возвращаться. «Бомба попала в полевой госпиталь. Нашу палатку просто снесло взрывной волной.» «Куда мы идём?» «Наши отступают на восток.» «А кто ещё выжил?» «Наша палатка была самой крайней…»
Мы шли уже несколько дней. Стояла нестерпимая жара. Звуки выстрелов то приближались, то отдалялись. Рука ныла. Плохо, если начнётся воспаление. А сержант молодец. Спас еще пять человек. Теперь мы двигались немного медленнее – среди тех пятерых была беременная женщина. 
Среди ночи пришел сержант и разбудил меня. «Тсс! Нам надо уходить. Немедленно. Потом объясню». Мы ушли, оставив пять спящих людей. Шли быстро, без слов. Когда  сержант остановился, светало. «Нам лучше переждать день.» Соорудил укрытие из веток. «Что случилось?» «За нами идет слежка. Сразу после того, как мы объединились с отрядом. Думаю, среди них есть блоха.» «Почему вы не сказали ребятам?» «Я не знаю, кто точно. Ошибка стоит жизни. Поэтому проще продолжить свой путь самим.» «А как же Надин? Ведь она беременна!» «Я думаю, что именно она – та блоха» Молчание. «Сколько нам ещё идти?» «Не знаю.»
На девятый день  мы достигли цели. Звуки выстрелов были прямо перед нами. Но мы были по эту сторону сражения, а наши – по ту. «Надо попытаться.» Или орел, или решка. Или жизнь, или смерть. «Небо, помоги нам!» Небо не ответило.
«Ставки сделаны, господа!»
Небо, почему ты молчишь?! Небо!...

Я всё также стояла перед дверью. «Отпускаем грехи…» Наверно. Наверно для этого и нужна религия – чтоб простить самого себя. «Да, человек часто верит лишь в книгу, прощая себе свои слабости.» Так почему же ты ничего не сделаешь? «Зачем? Истина познается годами.» Но ведь седина – не признак мудрости, многим не хватает целой жизни понять это! «Ты – веришь?»

Сержант не приходил в себя уже вторые сутки.  Бредил. А небо все также молчало.
Я видела Надин. Никто из оставшихся в ту ночь не уцелел. Надин нашли в лесу, она держала на руках мертвого младенца. А есть ли смысл жить дальше? Вопрос, который застыл в глазах Надин. Как теперь жить дальше?
В полевом госпитале было много раненых. Некоторые просто умирали. Некоторые выживали, чтобы умереть в следующий раз. Медсестер не хватало, и я, несмотря на больную руку, совершала обходы.
Когда сержант пришел в себя, я была в соседней палатке. Он звал меня. «Смотри, небо затягивают тучи.» Я посмотрела на небо, но ничего не увидела  - мы были в палатке!  «Красные тучи…» «Сержант! Сержант…» Его синие глаза застыли. Он не захотел умереть в другой раз.
Небо сказало: «Плачь!»…

Слезы катились одна за другой. Черт! Этого не должно быть! Как же психостабилизаторный курс?
Я стояла перед открытой дверью, а по ту сторону двери стоял сержант.
«Ваши ставки, господа!»
Я обернулась. Сзади стоял доктор Тайс. Что происходит, доктор?
«Ваши руки в крови, мадам!»
Я посмотрела на свои руки. Они и вправду были в крови. Что происходит, доктор? Почему мои руки опять в крови? Как же психостабилизаторный курс?
К сержанту подошла Надин. Она держала на руках ребенка, похожего на нее и на того человека, чью фотографию, она носила с собой.
Доктор, что здесь делают эти люди? Как они сюда попали? Они давно мертвы!!!
«Вы не рады встрече, мадам?»
Медаль на моей груди… Что она делает тут? Я давно её выбросила! Я ненавижу её!
«Что ж так? Кажется, вам дали её за обнаружение вражеской группировки и участие в операции по обезвреживанию этой группировки?»
Откуда вы знаете о группировке?
Я схватила медаль, что сорвать ее с себя и швырнуть подальше, но она оказалась раскаленной – я обожгла ладонь!
Снимите ее с меня, доктор!
«Неужели она горяча? Или тянет к земле своей тяжестью?»
Они знали, что я в госпитале, и все же начали его бомбить! Они чуть не убили меня!
«Но вы выжили! Благодаря сержанту!»
Уберите этих людей, доктор!..
Почему с моих рук капает кровь, доктор? Почему у моих ног уже лужа крови?
«Один вопрос, мадам. За чем вы это сделали?»
Но они тоже остались живы! И я хотела жить…
Чтобы жить…

Я очнулась в своей комнате. Около моей кровати сидел этот тип со странной прической. Рядом стоял доктор. «Вот и все, мадам. Теперь вас никогда больше не будут тревожить ваши воспоминания.». Спасибо, доктор. «До свидания». Я закрыла дверь. Села на кровать…
Что это? Откуда на моей ладони шрам виде креста? Доктор! Доктор!..