Иллюзия жизни. В соавторстве с Еленой Бабич

Иллюзорные вставки. Распахнуты окна.
Наши чувства кричат. И рисуют полотна.
В ночь уходят. Бегут без оглядки.
Кисти, холст, и душа. Догонялки и прятки.



Шумно вздохнув, Лена откинулась на спинку кресла и протянула длинные пальцы, еще секунду назад порхавшие по клавишам, к кнопке выключения компьютера. Безумная пятничная гонка перед сдачей номера в печать наконец-то была завершена. Завтра придет кто нужно и отнесет макет выпуска опять-таки… туда, куда и кому необходимо. Ее часть работы была окончена. «Хотели обличительную статью о бомонде и его «сливках»? Получите! И поздно теперь уже лить слезы или краснеть – маски сняты. Вернее, безжалостно сорваны». Лена хищно усмехнулась. Потом, словно бы вспомнив, что в редакции кроме нее никого уже давно нету – час-то поздний – обмякла и расслабилась. В голубоватом свете настольной лампы стали отчетливо видны упрямые морщинки в уголках рта, и уставшие красные глаза, выдающие ту степень свободы, за которую приходилось платить коротким сном и лошадиными дозами кофе… «Хотя ты знаешь, дорогуша – любая уважающая себя лошадь уже бы давно на твоем месте скопытилась» - привычные размышления вслух, сегодня действовали угнетающе. Да уж… Ситуация – хуже не придумаешь. Женщина влюбленная в работу. Замужем за ней же. Синий чулок в красивой упаковке, который почему-то никто не берет с полки. И как же осточертели все эти ехидные посмеивания со стороны дамочек, пишущих свои куцые статейки про моду или косметику. «А вы слышали, а Леночка наша скоро ведь того… На мужиков кидаться будет. Хи-хи-хи. Давно ведь сама уже -  в офисе, считай, и живет». Даааа… Страшнее «женской дружбы» и такого же коллектива в этом мире еще ничего не придумали. 12 абсолютно разных по степени своей стервозности дам, во главе с боссом женщиной. Хм… Хуже, пожалуй, могло бы быть, если бы боссом был мужчина. Такой весь за 40, не женатый и ухоженный. И снова на губах эта язвительная ухмылка.
Захватив со стола сумочку и ключи, девушка погасила свет и вышла из своего кабинета, направляясь к лифту.


***********

Жить. Жить. Жить –
Побеждать и творить.
Петь. Петь. Петь -
Добежать. И успеть.
Быть. Быть. Быть –
Полюбить. И забыть…




Кисть скользит  по  холсту, ее следы  отмечены разноцветными  мазками. На  белом  полотнище возникает смутный образ,  из  которого вырастут старенькие  домики с  лепниной и колоннами и витыми  решетками балкончиков. Здания,  прижимаясь друг к дружке, выстроились по  краям дороги. Она вымощена черными камнями, которые  до  блеска отполировали шины  автомобилей.
На переднем  плане в галантном  поклоне  склонился чугунный фонарь. Ночь  зажжет  в нем неземной  свет. Свет  звезд. Он,  как далекие  солнца, освещает путь,  направляет маяком  к надежному  берегу среди шторма событий.
И по  извилистым  улочкам  бродяга-ветер  несет  ночную  прохладу, уведенную под  руку со  ступеней  набережной, делится с  каждым  прохожим ароматом  ванили и джема, одолженных  у  остывающей  печи в  булочной, бросает  под ноги вишневый  и  яблочный  цвет…
Раскат грома и  резкий  удар  ветра отвлекает  меня. Смотрю  на  небо -  его  далекая голубизна  скрылась  за   расползающейся по  небосводу черной  кляксой. Собираю краски  и  кисти, помутневшую  воду  из  стакана  выплескивая на  дорогу. Лужей  больше – лужей  меньше. Забросив сумку  на плече, осторожно беру мольберт. Краска  еще  не  высохла,  не хватало ее размазать и повредить картину.
Уже в полумраке мастерской я смотрю  на  картину  и понимаю, что она  останется незаконченной. Казалось  бы,  всего два  десятка  шагов  до  арки, еще  десяток,  чтобы  пересечь внутренний  дворик,  и восемь  высоких  ступенек в  подвал,  но  образ-видение  уже  покинул меня.
Кисть  все также  будет  порхать по  холсту,  ведомая  твердой рукой. Мазки  будут  ложиться рядышком, наслаиваться,  растворять  друг  в друге,  но все  это  будет уже  иллюзией. Иллюзией  настоящей картины.
Ставлю мольберт в  угол,  но  так, чтобы  сидя  за столом,  взгляд  наталкивался на картину. Она  будет  напоминать, что  еще  не  все  растеряно  в иллюзиях. Я еще  могу  творить живые  вещи.
Стул  скрипит  всегда,  когда откидываешься на  его  спинку. Меня этот  звук  не  раздражает,  а  больше никто  не  появляется в   мастерской. Потолок давит обвалившейся штукатуркой. Я бы нарисовал  на  нем звездное  небо, но помещение  съемное,  а  хозяин  далек  от  искусства.
Пока дождь  отбивает шаманские ритмы по  жестяным  крышам  и карнизам, я включу  ноутбук. В последнее  время  я уже не использую его  для  работы -  теперь  я  Мастер. Кисти, краски, холсты  и немного  тайны -  вот  мои инструменты. Планшет пылится в  ящике, программы давно  не обновлялись. Обложки  изданий, макеты, верстка,  цветопробы остались за  стенами мастерской. Впереди меня  ждет выставка.
О ней пишут многие  журналы, пытающиеся  навязать городскому  обществу модный  вкус. Приобщить к культуре. Забавно. Те,  кто действительно  ценят  искусство  и  культуру вряд ли попадут на выставку. Зато от тех,  кто гонится только за  модой, будет  невозможно  отбиться. Придется окунуться в еще  один  мир  иллюзий. Иллюзий  культуры,  иллюзий образованности, иллюзий  престижа, иллюзий ценителей… Чем  выше  цена  картины,  тем выше  ее  ценность…


***********


Итак… Вечер пятницы. Брать машину со паркинга глупо – до дому всего пару кварталов, можно и прогуляться. В квартире – тоскливо и пусто. Даже обязательной в таких случаях кошки нету. Мрак! Машинально поправив выбившуюся из-за уха светлую прядь, Лена нажала кнопку вызова. Треньк-треньк-треньк. Вот и холл, и встающий из-за своего стола охранник. Дима кажется. Мило ему улыбнувшись и отдав ключи от офиса, она вышла на крыльцо здания, на мгновение остановившись и поежившись от прохладного вечернего ветерка. «Холодно как-то, вроде и конец мая уже… странно… что творится с погодой...?».
«Бархатное небо и яркие росчерки звезд. Романтика… Боже, неужели я такая же сентиментальная дурочка, какой пришла сюда 11 лет назад? Подумать только…То-то бы удивились сейчас девчонки, увидев знаменитую «Акулу пера» с раззявленным ртом, перед панорамой ночного города». Запахнув поглубже воротник пальтишка, Лена поймала себя на предательской мыслишке – «А не взять ли таки машину? 10 минут езды и вот он, блаженный полумрак квартиры, горячая ванна, полная пены, и бокал терпкого мартини. А потом серые, лишенные всяческих эмоций сны…». Целых два дня бездействия. Как назло пятница, да еще и конец месяца. Никаких тебе внеурочных интервью или поездок.  Снова заперта в своей клетушке. Иллюзия гордости и полноты жизни! Без мужа, детей, уютных мелочей и хотя бы даже ссор. Какая из нее мать и жена??? И пяти минут не может выдержать рядом со щебечущими молодыми мамашами и их отпрысками. Видимо, при оплодотворении, какие-то хромосомы перепутались с мужскими. «Короче, мужик ты, Ленка! В юбке и на шпильке. Самец-добытчик» - с этой ехидной ухмылкой девушка таки решилась на прогулку. Витрины баров и кафе манили неоновыми вывесками. Обещали подарить минуты, а то и часы недурственного досуга. Возможно даже с каким-нибудь мужчинкой. Физиологии ведь не скажешь – извини, не по расписанию однако. Хм… Пара коктейлей, неумелые ласки и наигранная страсть после. И вопрос – а зачем опять ЭТО все было? Чего ты собственно ждала, подруга? Нееет… Лучше уж одиночество.


***********




Резко  закрываю  ноутбук. Не  стоит  раздраженность и усталость  пускать в свой  мирок. Снова  откидываюсь на  спинку  стула,  и вот теперь  взгляд замечает холст, прикрытый грязной тряпкой. Он  давно  так  стоит – одиноко  среди  рабочей  суеты. Одиноко...
Подхожу  к нему, срываю тряпку – на меня  обрушиваются сюрреалистические   виды, меня  захватывает  водоворот  фантастически  цветов, я слышу  тихий, но  настойчивый зов края невиданной  земли. Пальцы  пробегают  по картине  с надеждой раскрыть  окно  в этот мир. Я читаю  его как  раскрытую  книгу - засохшая  краска оборачивается вязью. Но  картина  незакончена. Она -  настроение, эмоция,  которая,  казалось бы,  навсегда  утрачена. Но  как бы ни  так!
Я действительно  не помню, когда  рисовал эту картину. Сюр и фантастика давно приелись. Они -  не настоящие. Они – иллюзия…  иллюзия  жизни. Как  и  все мои  картины. Как  все  картины  вообще! А сам создатель  иллюзий  чем  живет? Настоящей  или такой  же  иллюзорной  жизнью?


***********


Чертовы туфли. Весь день мотаться в этих произведениях пыточного искусства, сделавших бы честь самому Торквемаде. Там щебет, здесь улыбка и внутренний голос – а ты поправилась, милочка. Да и этот полосатый костюмчик тебе совершенно не идет.
Карьера. Вершины. Иллюзия жизни. Так, ведомая накатившей волной рефлексии, Лена не заметила как оказалась на набережной – фонари, неспешно прогуливающиеся парочки. Смех и веселье. Словно кадры из какого-то глупого фильма.
Внезапно ее взгляд зацепился за одиноко сидящего на парапете мужчину. Хорош… Очень хорош – темные волосы, небрежно собранные в хвост, красивы профиль… Хм…Подойдя чуть ближе заметила и одиноко стоящий мольберт, вместе со складным стульчиком и подставкой для красок. Художник. Но в нем определенно что-то есть. Эх… это все так  - игры. Теперь домой. Прятаться!




***********



Вот  и пришла  пора для  размышлений - вечер, пронизанный  бледно-желтыми пятнами  фонарей.  Пустынная  набережная  (дождь  постарался разогнать лоточников, гуляк  и  даже влюбленные  парочки) подходит как  нельзя  лучше.
В наушниках звучала песня «Return  to Fantasy». Ничего  общего  с моим  настроением  она  не  имела, но я начал  рисовать картину под нее, значит,  и заканчивать надо  только  под эти  аккорды  и голос Байрона.
Рука  движется  механически, краски выбираю интуитивно,  практически не  глядя на них. Я вижу  только  образ. Силуэт. Виденье. Девушка с  игривым взором фиолетовых  глаз. Она пришла  ко мне  сама из нарисованного  мира. И  зовет  с собой. Я слышу  звон, который  обходит преграду  музыки  и спивается сразу  в мозг. Она  зовет  в свой  мир. А я  послушно иду  за  ней. Я уже  там – среди неясных фантастических  пейзажей, под давлением звона-пения, под  впечатлением обостренных  чувств.
Она рядом. Она  всегда была  рядом. Она и есть весь мир…

Искать твои глаза на шатком небосклоне,
Ласкать шелка волос, прощаясь на перроне.
Любить, как не любил никто. Нигде в подлунном этом мире.
Юдолью скорби оросить сады на призрачной равнине,
Затеять спор с Судьбой. И расплескать себя в аквамарине
И мазках – создать подобие шедевра иль картины.
Явится пред Тобой. Обнять. Назвать Любимой.


Цокот каблуков  по  брусчатке заглушает  звон-зов,  заставляет  меня  сбросить цепи  наваждения. Вынырнуть  из  нарисованного  мира… Надолго  ли?



***********




Чертово платье. И опять дурацкие туфли. Конечно же другие, но суть от этого не меняется – невообразимо тесные. Бокал шампанского и неспешное лавирование в шумном океане людей. Сегодня у нас перформанс. Открытие жутко модной художественной выставки одного чррррезвычайно талантливого Мастера. Который, впрочем, все еще не появился. Самое время познакомиться с его «шедеврами». Отхлебнув еще пузырчатой гадости, Лена перешла в первый зал экспозиции. Буквально с порога ей в глаза бросилась одна из картин – незнакомка со странного цвета фиолетовыми глазами, на фоне сюрреалистичного неземного пейзажа. Что-то странное. Неужели я так пьяна? С чего бы? Глаза, казалось, притягивали к себе. Звали… Не понимая, что же она в данный момент делает, девушка переступила через невысокое ограждение и прикоснулась кончиками пальцев к холсту. Мир замер. Краски вокруг плыли и смешивались. В ушах стоял оглушительный звон. Сердце билось в каком-то совершенно безумном ритме. «Она с Вами тоже говорит? Почувствовали?» . Вздрогнув, Лена обернулась, встретившись глазами с тем самым мужчиной, которого видела несколько недель назад на набережной…




***********



Яркий свет и блеск окружения выставочного  зала режет глаза. Костюмы,  платья,  аксессуары  и незаметные лица. Умные  лица, прищуренные взгляды, острые  речи – стадо  охотников. Мало  кто  знает  меня  в лицо,  чем я  и  пользуюсь. Брожу по  экспозиции, смотрю  на свои  же работы и ужасаюсь. В этом  свете, в этом  месте они  настолько  искусственны, что  даже страшно  становится. Может, не стоило  менять экран  монитора на холст,  а планшет и компьютерную  мышку на кисти  и краски?
И вдруг  я  слышу тоненький  звон – она зовет.  Только  тихонько-тихонько,  неуверенно  окликает. И я  иду  к ней. Рядом  с  картиной, переступив  через  ограждение,  стоит женщина. Ее  лицо  мне  кажется знакомым, судя  по  ее  платью, прическе и осанке, она  частая гостья  подобных  мероприятий. Но  она  не  замечает  меня, ее внимание приковывает  картина…  и она  слышит  зов нарисованного  мира.
- Она тоже  с  вами  говорит? Чувствует? – мой голос  заставляет  ее  вздрогнуть  и повернуться ко  мне. Ее  лицо мне точно  знакомо. Да! Набережная  две  недели  назад… Именно  она не дала мне  уйти  вслед  за лиловоглазкой,  точнее, ее  каблуки.


***********



Ну вот мы и встретились… Снова вдвоем…
Иллюзией жизни – в пустующий дом.
Сейчас – нараспашку. Обычно – тайком.
Нелепые жесты, тоска, небосклон…
Мы части друг друга –  дышать в унисон…