Обратная сторона воображения

В эротических танцах растений
Мы всегда различали лишь тени,
Наши окна не видят животных,
Ну а мы любим их сквозь прицел…


Сентябрь 1979г. Харьковская область, Украина. Территория детского лагеря «Ручеек». 23.00 по местному времени.


Герман Всеволодович нервно прохаживался по кабинету. В приглушенном свете настольной лампы, его согбенная тень причудливым образом скользила по стене, сплошь увешанной диаграммами и многочисленными патентными свидетельствами. Плечи доктора мелко подрагивали. Его медицинская карьера, да что там карьера – его жизнь, - была под угрозой. Уже через 3 дня к ним в комплекс должна была приехать комиссия ЦК, во главе с самим Андроповым. Научный проект, в который было вложено столько сил и денег был на грани провала… А все из-за этой маленькой дряни!!! Адаптация ей нужна, привыкание к режиму! Секундная вспышка ярости, и сорванная со стены рамка с каким-то дипломом отправляется в недолгий полет к противоположному углу комнаты. Идея разработки нового препарата, который бы усиливал психосоматическую активность человеческого организма! Так заманчиво… Годы экспериментов в различных психиатрических диспансерах страны. Одобрение и полный карт-бланш «сверху». Все! Это! Под угрозой! После такого замечательного и многообещающего начала – абсолютный контроль над сознанием, развитие неординарных способностей. Те самые скрытые резервы организма, о которых мечтали лучшие умы всего Мира, были открыты им! Простым советским ученым! Даже не окончившим в свое время аспирантуру. Мерзкие неудачники… Теперь все изменится.  В лагерь со всего Союза свозили самых талантливых, неординарных подростков - выходцев из интернатов или неполных семей – будущую опору их нового, сильного общества. Личную армию товарища Андропова.
Да… Первые результаты исследований были более чем превосходными – сыворотка ВК-43 увеличивала активность мозга на целых 36 процентов. Явления телекинеза и пирокинеза у подопытных. Полная восприимчивость к внушению. Полное равнодушие ко внешним раздражителям! Да, это было превосходно. Было лишь одно «но» - препарат слишком быстро распадался на составляющие, и выводился из организма. Действуя всего 30 минут. Биохимические исследования показывали, что это было связанно с ферментативной активностью нормального человеческого мозга. Определенные участки которого блокировали  измененные  отделы коры. Это был тупик. Увеличение дозы вызвало бы неоправданно высокие потери среди исследуемого материала, и такие ненужные вопросы со стороны родителей или руководства. Идиоты! Он ведь предлагал проводить исследования на бездомных, или пациентах больниц. Нет! Нет! Им подавай ту категорию социума, которая будет вне подозрений! Потенциал им подавай! Ненавижу!!!
Все новые и новые изменения  в формуле… Тщетно… Никаких успехов. Начались побочные эффекты в виде стойких галлюцинаций, психозов. Среди подростков поползли слухи о таинственной комнате со стеклянными стенами, расположенной в медицинском крыле лагеря.  Все больше и больше их (те у которых были семьи) покидало стены учреждения, забираемых рассерженными родителями. Которым никоим образом не нравился вид издерганных, замкнутых детей.
Усиливающееся давление со стороны ЦК делало работу невыносимой. Уже несколько сотрудников, доведенных до крайней степени отчаяния, покончило жизнь самоубийством.
Сегодня был их последний шанс. Шанс все изменить. 6 дней назад в лагерь привезли девочку-сироту, из какого-то отдаленного уголка страны. Она страдала редкой формой психического расстройства – Синдромом Саванта, и предварительные данные энцефалограмы выявили небывалую активность альфа-волн. Мозг ее был идеальным для финальной стадии эксперимента. После этого – или провал, или ошеломляющий успех, который вознесет Его на вершину научного Олимпа. Герман Всеволодович прервал размышления, взглянул на часы и тихо прошептал: «Пора».



Ане было плохо. Ужасные голоса, которые изредка раздавались в ее голове, сегодня словно сошли с ума… Они шептали, умоляли, рассказывали что-то. Какие-то странные эмоции. Фразы. Неясные образы. Виски словно сжимало невидимым обручем.
Тихо всхлипывая, и прижав колени к подбородку, девочка забилась в угол небольшой комнатки. Еще несколько дней назад, она была счастлива – ее, воспитанницу интерната для психически нездоровых детей, привезли в лагерь. На оздоровление. Красивый парк. Шумящий лес рядом. Сверстники, игры, вечерние киносеансы. Вкусная еда. Совсем не так, как она привыкла  жить последние 12 лет. Испугал ее лишь странный мужчина, к которому повели по приезду. Его холодные, злые глаза пронизывали, казалось, насквозь. Он подсоединил  какие-то проводки к ее голове, и долго смотрел на бумажную ленту, выползавшую из странного гудящего прибора. После этого полненькая пожилая нянечка отвела Аню в небольшую комнату, в дальнем крыле жилого корпуса. На вопрос, почему же другие девочки будут жить отдельно, та сказала, что Она особенная, и ей нужны специальные условия. Но, по-крайней мере, ее не запирали на весь день у себя, как это было на предыдущем месте.
Шум. Смех. Новые друзья – это все было так необычно. После унылых часов одиночества девочка была почти счастлива. Лишь изредка ловя на себе пристальный взгляд того странного дяденьки в белом халате. Когда она спрашивала других детей о нем, те лишь отводили глаза и испуганно замолкали. Отвечая, что видели Германа Всеволодовича (так, оказалось, его звали) только при поселении, и один раз во время массовой прививки от кори. Потом, спустя несколько дней, один малыш, лет 4 от роду, всегда остававшийся в стороне от шумных забав, подошел и сказал ей странную фразу: «Не смотри в зеркала. Они злые». И больше ни слова. А еще через день его увезли родители.
Родители… Семья… Какие непривычные слова. Странные на вкус. Наверное, она очень-очень плохая, если ее никто не хочет забирать. Злые, горькие слезы в который уже раз катились по щекам девочки. Голоса постепенно утихали, убирали свои липкие пальцы из ее сознания. Почти заснувшая девочка вдруг услышала шаги в коридоре. И эти шаги приближались. Странно. Кто же мог ходить в такое время, ведь «тихий час» начинался с девяти. Тут дверь ее комнаты, щелкнув замком, распахнулась. На пороге стояло две крупных санитарки, за спинами которых маячил тот самый Доктор. «Забирайте ее, живее!» - сказал он отрывисто. Ане стало страшно. Голос не слушался , по телу пробегала крупная дрожь. Она попыталась забиться в угол, но вошедшая женщина  чем-то ее уколола - лекарство мгновенно сковало волю, все вокруг было как в тумане. Девочку сорвали с кровати, и босую повели куда по направлению к мед. корпусу… «Неужели, та самая комната… Что… Что они хотят от меня?» - мысли лениво текли в голове, причудливо сплетаясь, перескакивая одна к другой. Было все равно…


«Так. Давайте ее сюда. Проверьте ремни – не хватало еще, чтобы она вырвалась, когда все начнется. Свет. Проверьте приборы!». Герман Всеволодович чувствовал себя дирижером, и сейчас он должен был отыграть самую важную свою партию. Открыв мерно гудящий холодильник, он достал оттуда пневмо-шприц с переработанной сывороткой. Да. Все получится – о другом результате не может быть и речи. Оставив персонал в лаборатории, доктор вошел в небольшую комнату, в центре которой в глубоком кресле сидела обмякшая Аня. Девочка все еще была без сознания. Короткий щелчок поршня. Несколько минут, и сыворотка начнет действовать. Таймер запущен…

Свет… резкий свет… «Пррросыпайсссся…. Пораааа….» Сознание вернулось рывком. Краски перед глазами устроили безумный бег. Моргнув, Аня сфокусировалась… Зеркала. Кругом зеркала. Все тело притянуто ремнями. Больно. Жуткая боль в висках. Эти навязчивые голоса. Снова. Все сильнее. И жидкий огонь в венах – как будто под кожу впрыснули серную кислоту. Девочка отчаянно закричала… Худенькое тельце выгнулось в судороге.

«Записывайте, черт вас побери. Камера. Резко возрастает альфа-активность. Пульс 98. Растет. Спазм аккомодации – зрачки расширены. Клонические подергивания».

«Освободись… Дай нам ссссссвободу… Отпуссстииии….». Нет. Нет. Прекратите. Сил девочки уже не хватало даже на слезы. Было до одури страшно. Что? Когда это все прекратится? Дяденька доктор, не нужно, пожалуйста! Мааама…..

«Пульс 140 и продолжает расти. Сердце может не выдержать, дайте инъекцию кордиамина. Стойте. Что это?». Воздух в пространстве испытательного зала стал сгущаться. Ощутимо повеяло озоном. Стрелки приборов начали дрожать, словно в неком эпилиптическом припадке. Треск… Горелая изоляция…

«Отпусссстииии нас…. Мы поможем тебе…. Только сссскажи….». Боль. Страх. Образы тех, кого  никогда не видела… Быстрее бы это все закончилось. Больно. БОЛЬНО! Пускай голоса замолчат… Уймитесь!

«Почему не работают противопожарные датчики? Мать вашу, что здесь происходит? Нееееееет!». Вспышки яркого, обжигающего света. Шипение искр, весело прыгающих по проводам, журналам регистрации и учета. Тела сотрудников лаборатории – изломанные, смятые невидимой рукой гигантского Кукловода. Лежащий почти у самого порога Герман Семенович с застывшим выражением безграничного ужаса на лице. Еще одна вспышка… Со звуком лопнувшей струны зеркала словно взрываются изнутри. Град осколков. И совершенно пустое кресло  с раскиданными по полу эластичными ремнями…

«Ссссвобода….»


Поколенья рабов строят мир.
Страшно!
Мир станет слепым и немым.
В центре мира - чугунный глупец.
На спине его - красный рубец.
Ты - раб страха!