Эх, дядя...

               
     Я не люблю кроссворды. Презираю! Как увижу в правом нижнем углу последней или предпоследней полосы газеты или в журнале кроссворд – в дрожь кидает. А ведь было время…

     Но сначала о том, что на третий курс меня перевели и с Леной у меня все нормально.

     Так вот, неожиданно в Москве я отыскал своего родственника, дядю. Едва я приезжал к нему, он тут же выходил мне навстречу, держа в одной руке очки, в другой – газету:

     - А-а, Володя! Государство в Африке. Пять букв. Знаешь?

     Или спрашивал еще что-нибудь и смотрел на меня так, как будто видел во лбу моем все семь пядей.

     Я, конечно, старался отвечать быстро и впопад. Дядюшка приятно улыбался и с наслаждением врисовывал в клеточки нужные буквы.

     Зато как же огорчался, когда я не мог назвать какую-нибудь рыбку, речку, плоскогорье. Тут надо было его видеть. Он весь тускнел, словно его кровно обидели, надевал очки и шел к своим энциклопедиям. И мне казалось, что он шепчет: «Эх ты, студент…»

     Понятно, я не мог видеть его таким, поэтому, готовясь к очередному визиту, шел в библиотеку и тщательно просматривал все свежие газетные и журнальные кроссворды.

     Вскоре это меня увлекло. Испытываешь настоящую радость, видя, как пустых клеток становится все меньше, слова удачно перекрещиваются, и каждое такое перекрещивание или заполненный уголок кроссворда – похвала твоему самолюбию.

    Кроссворды стали для меня необходимостью. Я разгадывал их метро, в троллейбусах, в сквере на скамейке, в очереди в столовую и даже на ходу. Ну и, конечно, на лекциях. И это меня чуть не погубило. Но, как говорится, не будем… Тем более, что я сразу предупредил: на третий курс меня перевели.

     И с Леной у меня все нормально. Так вот о ней. Конечно, она меня не понимала. Называла примитивом и прочее и очень бурно реагировала на каждый мой кроссворд. Иногда они у меня исчезали. Она их просто выбрасывала или прятала. Особенно эта ее реакция усилилась после одного кинофильма. Я не помню названия, тогда я всецело был занят словом из семи букв, которое означало бы название североамериканского города. Так вот, фильм неожиданно прервался, и в зале зажгли свет. Все, конечно, заволновались, зароптали, иные даже засвистели. А мне что? Я рад. Я доволен. Тут же вытаскиваю из кармана обрывок газеты с заветными клеточками, отыскиваю нужную строчку и… Эврика! Нашел!
    
     А когда снова погасили свет, и, счастливый, я уставился на экран, от полноты чувств ничего решительно не понимая, наклонился к Лене, а ее – нет. До меня дошло: она ревнует меня… к кроссвордам!

     Через несколько дней мы должны были с ней встретиться, как всегда, у памятника Пушкину. Времени у меня было достаточно, и я пошел пешком. Захватил по пути газету. Разворачиваю. Есть! «Советский кинорежиссер и сценарист». «Ге-ра-си-мов». Подходит. «Торговое объявление». Ну, конечно же, реклама. Отлично! Так что дальше? «Лекарственное растение».

     Этого я не знал. И тут вижу, что нахожусь у аптеки. И в это время из нее выходит пожилой гражданин в серой шляпе. Я, конечно, к нему:

     – Извините. Лекарственное растение. Шесть букв. – И сую кроссворд.
 
     Он заглядывает, зачем-то пересчитывает клетки, словно я его обманываю, потом достает из кармана какую-то коробочку и тихо так, с достоинством читает:

     – Жостер.

     Я – с благодарностью.

     – Пожалуйста! – говорит он.

     Жму руку и иду дальше.

     И вдруг тот же голос:

     – Простите, а что по вертикали?

     – Электронная лампа, – говорю я. – Никак не вспомню.

     Стоим – думаем.

     – Знаете что, – говорит он. – Здесь неподалеку живет мой приятель, Вася Коринов, у него недавно сломался телевизор… Может, он знает…

     Заманчиво, конечно, но я отказываюсь (все-таки к шести нужно быть у памятника) и только робко предлагаю, не спросить ли у кого.

     Мой «аптекарь» тут же исчезает и вскоре возвращается с долговязым парнем с чемоданчиком в руках, подобно тем, что носят настройщики телевизоров.

     – Пентод, – еще издали говорит он. – А больше ничего такого?

     – Как же! Вот, например, 14 по вертикали. «Явление в радиотехнике».

     И парень снова угадывает.

     Теперь мы идем втроем. Шаг за шагом, минута за минутой, и вот уже полкроссворда заполнено. А слова все прибывают и прибывают. У ювелирного магазина нам подсказали название драгоценного камня. Какой-то бородач, с виду геолог, назвал редкий минерал.
Девушка из магазина «Ткани» угадала слово «лен».

     В общем, когда мы остановились на перекрестке, нас было уже много: историк, географ, инженер, кулинар…
   
    Мы стоим у светофора и ждем, когда он «позеленеет». Возле нас останавливаются прохожие. Интересуются, в чем дело. Предлагают свои услуги. Каждый хотел угадать слово первым. Из-за этого, чуть было не поссорились.

     И тут я взглянул на часы. Боже мой! Опоздал. И бросился к стоящему у обочины такси.

     – Что там происходит? – спросил таксист.

     – Кроссворд разгадывают.

    – В эмкашке? – он достал из бардачка газету и, бросив «Я сейчас!», выскочил из машины...

     Лена, конечно, меня не дождалась.

     И как вы теперь догадались, это был последний в моей жизни кроссворд. С тех пор презираю. Ненавижу. В дрожь кидает.

               

                «Московский комсомолец», 31 августа 1973 г.


Рецензии