Учётчики и контролёры

               
               
               

      Правильно учил Ленин: социализм – это учёт и контроль.
      И Адам Смит тоже был прав: капитализм – это учёт и контроль.
      Крепостничество, феодализм, матриархат и патриархат – это тоже, между прочим, строжайший учёт и контроль.
      В общем, без учёта и контроля ни при каком строе шагу ступить нельзя.
      При социализме, как показала жизнь, особенно хорошо был налажен контроль. Не учёт, подчеркнём, контроль. Контролёров развелось вокруг видимо-невидимо, для пущей важности они объединялись в корпоративные ассоциации и комитеты: комитет народного контроля, комитет государственной безопасности, потом этот – слово всё забываю – партком, а какими рьяными контролёрами были райкомы, горкомы, обкомы. И все чего-то выискивали, вынюхивали, высматривали, требовали «догнать и перегнать», покончить с бесконтрольностью, усилить контроль, поднять его на недосягаемую высоту.
      В голову каждого гражданина вбивалось, что его почётный долг - приобщиться к охватившему страну экстазу и внести «свой достойный вклад в дело построения». А поскольку приобщаться к любому построению с помощью кирки и лопаты, швейной иглы и сапожного шила, малярной кисти и штукатурного мастерка во все времена было физически изнурительно, максимум внимания концентрировали на распределительных, а не производительных функциях, весь пыл и жар горевших огнём созидания сердец отдавали первостепенному и архиважному делу учёта и контроля, но, увлёкшись последним, не учли, что из краеугольной классической формулы «товар – деньги – товар» выпало при развитом или недоразвитом социализме главное цементирующее звено – человек, его естественные запросы, и таким образом «бесчеловечная» или «обесчеловеченная» теория, взятая на вооружение, с самого начала была обречена на провал.
      У физиков, химиков и прочих природоведов есть одно незыблемое правило: любое теоретическое нововведение должно быть обкатано на практике, только через опыт, через собственное осязание, обоняние, зрение, слух или вкус можно прийти к истине, убедиться в верности или ложности тех или иных аргументов. Это «железное» «золотое» правило было нами проигнорировано, хотя народ, общество, человек подчиняются тем же законам природы, где всё взаимосвязано и взаимообусловлено. Мы же пошли против природы, подняли руку на основы основ бытия - теперь имеем то, что имеем.
      Всеобщая озабоченность контролем достигла таких масштабов, что население было буквально китаизировано – русский, калмык, украинец, еврей – чувствовал себя немножко китайцем. С чего бы это? А вот с чего?
      Когда в Китае стало совсем туго с металлом, китайский Ленин – Мао-Цзе-Дун бросил клич: «Все на выплавку металла!» И наши туристы, посещавшие в те годы Китай, могли наблюдать удивительную картину: где-то в глухой провинции, перед самодельной печуркой, сидит на скамеечке дед и варит в чугунке не рис-маис, а металл. Да, вот так, оказывается, можно было его варить. В кастрюльке, выварке, чёрт его знает в чём, - сугубо индивидуальным, сугубо кустарным, сугубо «дедовским» методом.
      И с воробьями – пожирателями урожая – расправились по мобилизующему призыву сверху: каждый китаец должен убить, нет, не дракона – воробья. А ещё лучше – нескольких. И понеслось. Доубивались. Нарушили экологическое равновесие, потянувшее за собой длинный шлейф всяческих неурядиц. Пришлось возрождать воробьиное поголовье – импортировать их из-за рубежа.
      Смешно? Нет, грустно. Но думаю, в этой трудолюбивой, древней и мудрой стране не обидятся, что сую нос не в наши, а в чужие, международные дела. А не обидятся потому,что говоря о них, я, конечно же, подразумеваю нас, да и сами они давно осознали, что, живя по законам кормчих, скатывались всё ниже и ниже, к первобытно-общинному строю. И в этом смысле не столько китаизировались мы, сколько советизировались они. У нас, как и у них, любое, спущенное по нисходящей, цеу воспринималось эйфорически бездумно, на самый абсурдный, родившийся в верхах лозунг, мы с пионерской оперативностью вскидывали вверх руку: «Всегда готов!»
      У нас, правда, не было воробьёв и семейных вагранок, зато была кукуруза за Полярным кругом, повороты северных рек, коммунизм к 1980-у году и вообще коммунизм – «штука сильней, чем «Фауст» Гёте». И ещё был всеобщий, друг за другом, контроль. Тётя Катя  следила за своей соседкой и сигнализировала «куда следовает», что та живёт и жуёт не по средствам, а блюститель нравственности, закалённый в борьбе с троцкизмом ветеран, обличал партнёра по доминошному столу в аморалке, кто-то писал в газету, кто-то строчил в ЦК: что ж, контроль, так контроль. Чего ж нам тогда удивляться, откуда у нас стукачи, сексоты, провокаторы, откуда свалился на наши головы кровавый 37Й  год. 37Й  и другие свалились на нас с 1917ГО , а доносчики и не доносчики вовсе, а контролёры, борцы, и анонимка – не клевета, навет, или оговор, а контроль в его широком общенародном понимании.
      Сейчас защитники ленинизма схватят меня за язык: ага, попался. О понимании заговорил. Так знай же: все наши беды не от Ленина, а от того, что его всегда неправильно понимали. Теория его безупречна, а вот ученики ему достались бездарные, бестолковые, тупоголовые.
      Допустим. Не тот народ взялся воплощать в жизнь бессмертное учение гения. Но ведь были и другие народы. Чехи, венгры, поляки, румыны. Что – и эти не доросли до понимания?  Тогда, как объяснить немецкий и корейский феномен? Этот эксперимент  как будто
специально поставлен историей, чтобы показать всему человечеству бесперспективность ленинской теории, её словоблудие и утопизм.
      1945Й  год. Окончилась разрушительная война. Две Германии – обе с нуля, с руин, с хаоса и обломков, начинают лепить свой дом. Народ один и тот же – немцы, и на Западе и на Востоке. Но Западная Германия идёт капиталистическим путём и становится ФРГ, а Восточная – социалистическим и становится ГДР. Примерно лет через сорок сравниваем: кто же к чему пришёл. Результат известен всему миру. То же самое произошло с Северной и Южной Кореей. Ну, кто бы объяснил мне, почему «те» корейцы оказались глупее «этих», а «эти» немцы умнее «тех».
      Не подталкиваю к ответу. Ответ настолько очевиден, что только слепец, неисправимый догматик, может его не увидеть.
      Упрямство – великий грех. Политическое упрямство – ещё больший. Да, мы столько лет брели в потёмках, столько ошибались и заблуждались, но, гласит народная мудрость, в конце концов, «заблуждаться – дело божье, упорствовать в заблуждении – дело дьявольское».
      Так изгоним же дьявола из умов и сердец своих, посмотрим на мир открытыми, не «зашоренными» глазами, и кто знает, может, придут времена, когда, глядя на нас, «другие народы и государства» изумлённо воскликнут:
      - Смотри, а ведь и у них не хуже, чем у людей.