3 Бэлла

 

(Продолжение. Начало http://proza.ru/2011/07/01/690)

Воскресное утро было ярким и солнечным. Первое, что  увидел Сергей Петрович, открыв глаза, - те же  лифчик и трусики над печкой, теперь уже – в лучах солнечного света, ажурные, изящные и такие волнующие!
«Значит, всё это не приснилось?» - ошеломлённо подумал он, вспоминая вчерашнее купание в озере и все остальные события. Босиком, чтобы не шуметь, он подошёл к двери в соседнюю комнату и тихонько приоткрыл её. На подушке кровати чернели разметавшиеся женские волосы, и слышалось тихое посапывание. У Сергея Петровича аж сердце защемило от нежности и счастья. Это – какое-то чудо! Как давно в этом доме не было женщины! И вот теперь восточная красавица сладко спит в его кровати, а когда она проснётся, её можно будет обнять и поцеловать!
Сергей Петрович тихонько прикрыл дверь. Восторг переполнял его и побуждал что-то делать. Сергей Петрович сходил на колодец за водой, в магазин – за молоком, нарвал смородины к завтраку… Бэлла всё спала.
«Пусть отдохнёт! -  с нежностью думал Сергей Петрович. – У неё вчера была бессонная ночь…».
Чтобы чем-то заняться, он начал пропалывать грядки. Постепенно работа захватила его, и он, как всегда, когда занимался каким-либо монотонным делом, полностью отключился от действительности и, автоматически выдёргивая сорняки, улетел в воображении в сладостные картины, в которых неизменно присутствовала Бэлла…
- Доброе утро, Котя! – услышал он нежный голосок. На крыльце, щурясь от солнца,  стояла  Бэлла в очаровательной голубой с красными зайчиками пижамке («Ну, чисто, - ребёнок!» – умилённо восхитился Сергей Петрович). Ещё не проснувшись окончательно, она сладко зевнула, прикрыв ротик маленькой ладошкой. Чёрные локоны, обрамлявшие её лицо, спускались до груди, заманчиво вздымающей пижамку двумя бугорками. 
- Доброе утро! – ответил Сергей Петрович, любуясь ею, и со смехом добавил: - Что это за  Котя?
- Ну, ты же зовёшь меня Кисой? Я – Киса, значит, ты – Котя!
Поражённый такой логикой – как она мгновенно объединилась с ним! – он молча счастливо глядел на неё. Потом, очнувшись, бросился к умывальнику мыть руки. Бэлла, почувствовав неладное, выставила перед собой ладошки:
- Тихо, тихо, тихо! Спокойно!
Но какое там! Он подхватил её на руки, визжащую и болтающую ногами,  и, втащив в комнату, бросил на кровать. С удивлением он увидел, что она не постелила себе    новое постельное бельё, которое он специально купил перед её приездом, а провела ночь на его простынях.
- А почему ты простынки не сменила?
- Так захотела! Мне так приятнее! – ответила Бэлла, хитро глядя на него.
Сергей Петрович расценил этот взгляд по-мужски однозначно и, повалив Бэллу на кровать и неистово целуя, начал стаскивать с неё пижамку, но она вдруг стала сопротивляться, проявив недюжинную силу. Он остановился, тяжело дыша, не столько от физических усилий, сколько от переполнявшей его страсти, но Бэлла вдруг демонстративно надула губки (а  в глазах плясали чёртики) и заявила:
- Что же, мне каждый раз ноги раздвигать, как только тебе захочется?
Это подействовало на него, как ушат холодной воды.
Вот чёртовы женщины! Для них наивысшее удовольствие – раздразнить мужика, а потом оставить с носом!
Стол, конечно же, накрыли на улице. После завтрака была запланирована большая прогулка, поэтому в дополнение к молоку и ягодам Сергей Петрович сварил кашку из овсяных хлопьев. Бэлла молча наблюдала за его действиями, как за чем-то запредельно невозможным.
- А я не умею готовить! – наконец, вымолвила она.
- А как же ты питалась?
- А я звонила в ближайшее кафе, и мне оттуда приносили. Шашлык обычно.
- Ты же желудок испортишь, питаясь одними шашлыками!
Бэлла пожала плечами на его реплику, как на что-то совершенно неуместное.
- Я – мясоедка!
- А кашку поешь?
- Конечно! – нежно улыбнулась она.
В стремлении помочь Бэлла схватила тарелки, чашки, и вдруг одна тарелка выскользнула из её пальчиков и разбилась. Бэлла испуганно ахнула, расширив свои и без того огромные глаза, затем подняла их на Сергея Петровича и с нежнейшей улыбкой молвила:
- К счастью!
- Конечно! – улыбнулся Сергей Петрович. Он был чрезвычайно аккуратным, и посуда жила у него десятилетиями, но разве можно было сердиться на этого ребёнка?
Позавтракав, они не торопились выйти из-за стола, наслаждаясь полуденным июльским солнцем.
- Котя! – вдруг очень деловито обратилась к нему Бэлла, - мне ведь нужно устраиваться на работу! Ты не посоветуешь какой-нибудь хороший салон?
Внутри у Сергея Петровича всё помертвело. Но, как всегда, он не подал вида и потянулся за мобильником.
- Вот один из лучших, на мой взгляд, салонов. Да и тамошние девчонки говорили, что у них админ очень хороший.
- Спаси-ибки! – нежно выдохнула Бэлла и взялась за свой телефон. Сергей Петрович с ужасом глядел, как она набирает номер. Сердце его колотилось. Неужели завтра эта прелесть снова, голая, будет делать минеты всяким пьяным матерящимся уродам, а они будут лапать её везде?
Лицо Бэллы приняло доброжелательно-невозмутимое выражение.
- Здравствуйте! Вам девочки нужны? – пропела она елейным голоском. – Да, опыт есть. Я – восточного типа, длинные чёрные волосы, стройная. Мадина. Завтра днём, где-то около трёх. Спасибо. До свидания.
- Ну, вот, теперь можно идти гулять! – как ни в чем не бывало, улыбнулась она парализованному этим разговором Сергею Петровичу и погрозила ему пальчиком:
- Сегодня ты должен меня сфотографировать, как обещал. Хотя бы на мобильник.
- А почему – Мадина, а не Ландыш? – единственное, что Сергей Петрович нашёлся спросить.
- Да ну, надоело! – махнула она рукой. – Что мне надеть? Джинсы?
- Да что ты! Жарко же! Да и не люблю я на девушках ни брюки, ни шорты.
- И шорты не любишь? – удивлённо переспросила она, но тут же понимающе улыбнулась: - Интриги нет!
Сергей Петрович уже в который раз поразился способности Бэллы мгновенно ухватить самую суть и лаконично выразить её в двух точных словах.
Для прогулки Бэлла надела обтягивающую маечку салатного цвета, замечательно сочетавшегося с её чёрными волосами, и такие же шорты.
- Ну, как? – грациозно повернулась она кругом, выпятив попку. – Юбочки подходящей у меня нет! Так что придётся тебе потерпеть меня в шортиках!
- Солнышко, ты замечательно выглядишь! Этот наряд очень идёт тебе!
Сергей Петрович всегда уходил в лес на целый день налегке, но Бэлла попросила по пути заглянуть в магазин, где накупила совершенно чуждых  Сергею Петровичу вещей: чипсы, банку пива, бутылку «Колы», шашлычный соус, сигареты. Сложив всё это в маленький рюкзачок, они пошли по деревенской улице, которая через двести метров перешла в лесную дорогу.
Леса вокруг деревни были великолепные. Сначала Сергей Петрович с Бэллой шли по сосновому бору, сказочно красивому в солнечных лучах. Он был совершенно без подлеска, только сосны и устилающий землю ягель. За ним открылся  дремучий ельник с огромными елями, с ветвей которых свисали зелёные бороды мха. В нём было сумрачно даже в солнечный полдень. Волшебный сумрак ельника  сменился светлой рощей из берёз и осин. По обочинам дороги росли цветы и краснели ягоды земляники и малины, а глубже в лесу манили кустики черники, также усыпанные ягодами.
Бэллу всё приводило в восторг! Она наклонялась к ромашкам и колокольчикам, чтобы проверить, как они пахнут, с сияющим лицом отправляла в рот ягодки земляники. Сергей Петрович тем временем набрал горсть малины и поднёс ей. Счастливо улыбнувшись и одарив его сияющим благодарностью взглядом, она наклонила головку и стала губами есть ягоды с его ладони, иногда касаясь её нежными губками или язычком. Сергей Петрович был абсолютно счастлив!
 А Бэлла, в очередной раз наклонившись к кустику земляники, вдруг вскрикнула,  отпрыгнула к Сергею Петровичу и крепко прижалась к нему, обхватив обеими руками за шею.
- Что там? Змея? – спокойно спросил Сергей Петрович. В этих местах змеи встречались довольно часто, но всегда уползали, заслышав шум.
- Лягушка! – с ужасом молвила Бэлла, отпустив его и схватившись рукой за сердце. 
- Что же ты испугалась? Она ведь не кусается.
- От неожиданности! Она ка-ак прыгнет!
Березняк опять сменился ельником, в сумраке которого не росли ни земляника, ни малина, а черничные кусты стояли без ягод.
- Я покурю? – вопросительно взглянула Бэлла на Сергея Петровича. Каждый взгляд её чудных глаз пронзал его и вызывал мурашки на спине. Она достала тонкую длинную коричневую сигарету и закурила. Это вернуло Сергея Петровича с небес на землю. Его мысли вернулись к её прошлому по ассоциативной цепочке сигареты-алкоголь-наркотики.
- А как ты начала употреблять наркотики? С чего?
-  С конопли, - с улыбкой ответила Бэлла. – У нас там все курят. И мне, конечно, было любопытно.
- А где берут?
- Да она у нас вдоль дороги растёт!
- И что, её собирают и сушат? А потом курят?
- Можно так. Можно жарить в масле. Можно варить в молоке. Можно – в пироги…
- А зачем необходима тепловая обработка? А сырую можно использовать? – докапывался пытливый ум научного сотрудника.
- Ну, мы же не скотина! – возмутилась Бэлла.
- Причём тут скотина? Ты же ешь петрушку, салат…
Бэлла пожала плечами:
- Не знаю… Всегда так делают.
- А сколько тебе было лет, когда ты впервые попробовала?
- Шестнадцать.
- И тебе понравилось?
- Да, очень.
- Но ведь это – вредно!
- Да какое там – вредно! Ерунда всё это! Все курят!
- И девушки?
- Ну, не знаю, – запнулась Бэлла, – мы ведь мусульмане. Там женщинам ничего такого нельзя. Поэтому если и курят, то тайно…
- А какие ощущения? Похоже на алкоголь?
- Что ты! Пьяный обкуренного никогда не поймёт! Алкоголь вызывает агрессию.
- А марихуана?
- Ой, - и на её лице вдруг отобразилось выражение безмерного счастья, - я тогда всех люблю! Даже стены!
«Какой ужас! – похолодел Сергей Петрович. – Правильно пишут в Интернете, что наркоманов бывших не бывает. Если  одно только упоминание о конопле вызывает в ней такую эйфорию, то разве сможет она устоять, если ей предложат? Это называется – психологическая зависимость».
- А другие наркотики?
- Ну, все по-разному… Да что ты всё спрашиваешь? Надоело уже!
- Мне очень интересно. Я никогда не разговаривал с… - Сергей Петрович опять не смог произнести «наркоман», - с человеком, употреблявшим наркотики. Мне бы хотелось тебя ещё порасспрашивать.
- Ну, ладно, спрашивай! – добродушно улыбнулась Бэлла.
- А к другим наркотикам как ты перешла?
- Это уже в Москве. Москва – город наркоманов.
- Тебя там нарочно посадили на наркотики?
- Да ну, сказки всё это! Там угостят, тут угостят…
- Где – там, тут?
- Ну, я, когда в Москву приехала, сначала на выездах работала. Приезжаешь, а ребята говорят: «Девчонки, вот у нас есть спиды, амфетамин …». В другое место приедешь – там все колются. Ну, я не кололась… В третьем – всю ночь пьёшь… Это – работа. Клиенты ведь хотят, чтобы ты была с ними на одной волне…
Сергей Петрович представил, как Бэлла входит в незнакомую квартиру… На полу валяются использованные шприцы… По углам лежат в полубессознательном состоянии наркоманы под героином… Она раздевается и начинает их обслуживать...
- Слушай, но это же очень опасно! У тебя были какие-то происшествия?
- Вот, знаешь, за семь лет ничего – тьфу-тьфу-тьфу – не случилось. А с другими – да, бывало…
- И ты не боялась?
- А чего бояться… Всегда можно договориться… Ой!
Бэлла опять совершила невероятный прыжок и повисла на шее у Сергея Петровича. С обочины в лес удирала испуганная лягушка. Бэлла тяжело дышала, держась за сердце.
- Что ты боишься безобидной лягушки! – с досадой сказал Сергей Петрович. – Вот бы ты так отпрыгнула, когда тебе героин предлагали! Я бы этого урода собственными руками убил! Медленно перерезал бы горло тупым ножом!
Бэлла молчала.
- Как ты могла начать нюхать героин? Ты же знала, что к нему привыкают?
- Я думала, я смогу… Если не колоться…
- Но зачем!!!???
- Из любопытства! «Запретный плод сладок» - это про меня.
- А вообще – наркотики? У тебя не было психологического барьера?
- Какой барьер, если я уже курила анашу?
- Ты и в Москве курила?
- Я там всё время обкуренная была.
Сергей Петрович помолчал.
- А что, героин – это, действительно, так приятно?
- Какое – приятно! Просто организм требует, живёшь от дозы до дозы, иначе ломка начинается. Приятно только первый раз.
- А первый раз тебе было хорошо?
- Да, очень хорошо. Очень.  И безумно хотелось повторить. Никому не устоять, будь ты хоть врач-нарколог! А второй раз уже не было тех ощущений – организм мгновенно подстроился. Я подумала: «Наверное, мало взяла, надо побольше». Ну, и понеслось… Работала сутками только на герыча…
Некоторое время Сергей Петрович и Бэлла шли молча. Сергей Петрович, потрясённый услышанным, пытался как-то систематизировать полученную информацию, но её было ещё недостаточно для прояснения картины. Главный вопрос: почему такая чудесная девушка из хорошей, обеспеченной семьи стремительно покатилась по пути саморазрушения? Всё время – вниз, вниз, вниз! Проституция, мат, драки, алкоголь, наркотики… Самое дно жизни, нижняя ступень социальной лестницы. Что влекло её туда? Неужели всё объясняется только генами?
А Бэлла, устав от расспросов на неприятные темы, достала из рюкзачка Сергея Петровича бутылку «Колы» и пакет с чипсами и подкреплялась на ходу.
- Хочешь? – протянула она пакет и бутылку Сергею Петровичу.
- Я это не употребляю, – покачал он головой.
- Здоровье бережёшь? Правильно! – с усмешкой сказала она.
Покончив с чипсами и  «Колой», Бэлла снова покурила, потом открыла банку с пивом.
Сергею Петровичу было неприятно всё это. Жевать на ходу он считал некультурным, а уж пить пиво, да ещё из банки – просто вульгарным. А распивать алкоголь женщине в присутствии мужчины, который не пьёт – и вовсе ни в какие ворота… А если добавить, что эта женщина – ещё и мусульманка… Как бы ни относился Сергей Петрович к вопросам веры вообще и к чужой вере – в частности, но когда человек, называющий себя верующим, пусть и не в Христа, а в Аллаха, легко нарушает постулаты своей веры, - это не вызывает уважения.
Но деликатность не позволяла ему проявить своё отношение к происходящему, и он молча размышлял, как может девушка, по-детски радующаяся каждому цветочку, каждой ягодке, каждой букашке,  уверенно существовать в мире проституток, наркоманов, бандитов и сутенёров.
Молчание затянулось, и, чтобы как-то прервать паузу, Сергей Петрович спросил:
- А что это у тебя за шрам над бровью?
- Да подралась с одним мужиком по пьянке, – неохотно молвила Бэлла.
- Ты и с мужиками дралась?
- Когда я выпью, мне всё равно… Тогда, конечно, ужасно получилось: мне надо было обязательно быть дома на семейном празднике, я приехала, а у меня глаз заплывший, синий, и рана над бровью… Я загримировала, но всё равно…
Сергей Петрович представил, как на празднике в мусульманской семье девушка, которая должна быть образцом добродетели, сидит с фингалом на глазу…
- Слушай, но для меня одного этого случая было бы достаточно, чтобы совсем перестать притрагиваться к водке! Неужели девушек не мучает на следующий день отвращение к себе при воспоминаниях, как они, нажравшись водки, пьяно орали, матерились, дрались, блевали, валялись в грязи… Да и контроль теряется… Чем, как правило, пользуются парни… Неужели не противно?
- Что ты! Наоборот! Наоборот! – рассмеялась Бэлла.
Сергей Петрович был так потрясён,  что не смог расспрашивать далее, хотя его чрезвычайно интересовало, что стояло за этим «наоборот». А Бэлла, вдруг воодушевившись, стала рассказывать о своих боевых подвигах.
- Представляешь, однажды мы с подругой пошли после работы расслабиться в клуб. Было часа три ночи. Я перед уходом выкурила косячок, да в клубе взяли водки, пива… Сижу, мне хорошо… Вдруг подходит негр и говорит по-английски, что хочет меня. Я ему отвечаю: «Fuck off».  А он снова… Ну, я схватила здоровый пивной бокал да со всей силы – ему по голове! Он упал, кровь хлещет… Мы под шумок ускользнули…
«А чего же ты хотела? – подумал Сергей Петрович, – ты пришла туда, где приняты такие отношения. В Большом театре или в филармонии тебе так не скажут. Там не пьют, не матерятся, не дерутся, а в туалетах не колются и не трахаются. Но ты не пошла в театр, а пошла в клуб. Там собираются люди определённого сорта с определённой целью, и ты – одна из них. Несомненно, этому негру не раз удавалось «снять» девочку таким способом. Да и тебя наверняка  «снимали» в клубах. Иначе – зачем туда ходить? Просто выпить и дома можно… Интересно, тебя трахали в клубном туалете?».
- Представляешь, однажды я танцую в клубе, обкуренная, да водки выпила…– продолжала Бэлла, – А одна девка вдруг толкнула меня да ещё говорит: «Чего ты тут распрыгалась, корова?». Ну, я одной рукой её – за  волосы, повалила, а другой – с ближнего столика нож схватила… Точно порезала бы её, но меня её парень за руку удержал… Милицию вызвали… А в Москве менты – звери! Питерские – просто ангелы! Тут ни разу меня не остановили паспорт проверить, регистрацию. А там… Забрали в отделение…
Белла вдруг замолчала. Видно было, что воспоминания захватили её.
Сергей Петрович не раз встречал в Интернете видео, демонстрирующее, что  делают с проститутками в милиции.
- И что?
- Да ничего… (Пауза). Отпустили… (Ещё более длинная пауза). Позвонила подруге, она паспорт привезла…
Всё это было сказано совершенно другим, тихим бесцветным голосом. Сергей Петрович уже знал, что так Бэлла врёт. Паузы были нужны для придумывания ответов.
«Да-а, отпустили… Как же! … Кто тут только что про «зверей» говорил? Да ещё –  Лицо Кавказской Национальности! Как минимум, тебе это стоило минета … А скорее всего, и не одного… С немытыми ментами» - с горечью подумал Сергей Петрович.
Но Бэлла, стряхнув вызванное воспоминаниями оцепенение, снова оживилась.
- А однажды мы переезжали на новое место, и сутер временно поселил нас в другом салоне. Там жили три девчонки и ещё один трансвестит. Ну, мы вечером выпили, а там одна девка, толстая такая, стала на меня наезжать, «чуркой» называть… Думала, если она намного больше меня, так я испугаюсь… А я же сильная. Спортсменка. Повалила её и начала…
Бэлла показала, как она месила лицо лежащей девчонки кулаками.
- Ого! – удивился Сергей Петрович, - Ты так профессионально дерёшься! Обычно девчонки сразу вцепляются друг другу в волосы…
- Нет. – Покачала головой Бэлла. – Я бью. Я же среди мальчишек росла. Потом только кулаки болят, - и она дотронулась до ударных костяшек. – И зачем, думаешь, кулаками била… Надо было камень взять… - с неожиданной ожесточённостью вдруг  продолжила она.
Перед её застывшим взором явно вставали какие-то картины прошлого.
«Откуда в квартире камень? – ошарашенно подумал Сергей Петрович. – Или она что-то другое вспомнила?».
- Ты  что – камень? Покалечить же можно?!
- А я калечила, - безмятежно сказала Бэлла. – Носы ломала.
И, отклонившись назад, она очень профессионально продемонстрировала удар головой по носу соперницы.
- Потом тут больно, - дотронулась она своим детским пальчиком до лба.
Такую деталь невозможно  выдумать! Она действительно это делала!
- А тебе не жалко было этих девчонок? Ведь для девушки так важна красота, а что за  красота со сломанным носом?
- Нет, - равнодушно ответила Бэлла. – Какая в драке жалость? Сами виноваты…
И она рассказала, как в пятом классе у неё была назначена драка с более старшей девочкой, и братья учили её, как и куда бить, и забинтовали кулаки, прибинтовав к ним болты и гайки.
- Какие у тебя братья жестокие!
- Почему? – не поняла Бэлла.
- Это ж надо – ребёнку к кулакам болты прибинтовать!
- Что ты! Это я сама придумала! Я же среди мальчишек росла. У нас мальчики ценятся, а девочки – так… - она небрежно махнула рукой. – На меня особо внимания не обращали, я и бегала с братьями…
Сергей Петрович не верил своим ушам: откуда в этом милом, грациозном, игривом создании столько жестокости? Сколько им там, в пятом классе? Лет двенадцать? Он представил двенадцатилетнюю девочку в школьной форме, в белых гольфиках на тоненьких ножках, с пышными белыми бантами в косичках, идущую на бой с прибинтованными к детским кулачкам болтами, чтобы сильнее изуродовать другую такую же куколку.
- Сама удивляюсь, в кого я такая… Мама у меня – тишайшая! – с улыбкой продолжала Бэлла. – Но драки не получилось. Та девочка отговорилась. Я так жалела! Думала – ну, я ей дам! – а тут такой облом…
Сергей Петрович некоторое время осмысливал услышанное. Неисчерпаема человеческая натура! Бывает даже то, чего, казалось бы, не может быть никогда.
- А чем закончилась драка с толстухой? – вспомнил он.
- А-а, там-то… Я слезла с неё, схватила нож, а она, как была, в трусах и майке, выбежала на лестницу и, визжа, побежала наверх…
- И что?
- Ну, там соседи выскочили, милицию вызвали…
- Тебя забрали?
- Нет… Меня скорая увезла… Соседи вызвали…
- А скорая-то тут при чём?
- Да я вся в крови была… Она мне клок волос выдрала, - Бэлла притронулась пальцем к виску, - а потом сорвала со стены зеркало, и меня – зеркалом…
Приспустив шортики, Бэлла показала на попке рубец.
Сергей Петрович был в шоке. Как можно так жить? Тем более – девушке? Постоянно ощущать себя в окружении врагов и отстаивать свои права самыми первобытными способами.
- А тебе не жалко было из-за этой толстой дуры свою жизнь губить? Вот порезала бы её ножом, попала бы в тюрьму…
- Это уже потом в голову пришло… А тогда я не думала…
- А тебя не тяготит такая жизнь?
- Нет! Я в проституции – как рыба в воде! – с улыбкой ответила Бэлла.
Сергей Петрович помолчал. 
- И долго ты ещё собираешься этим заниматься? Женская красота ведь не вечна. Если юные девушки ограничиваются  минимумом предоставляемых услуг, то после тридцати для привлечения клиентов феи, как правило, вынуждены расширять их перечень вплоть до самых отвратительных.
- А я уже последний год сама работала очень мало, только с ВИП-клиентами. Я организовала свой салон, там у меня работали две девочки.
Воистину сегодня для Сергея Петровича был день потрясений! Значит, Бэлла решила стать сутенёром! И вот эта девочка способна договариваться с ментами и бандитами!  Когда Сергей Петрович чисто теоретически прикидывал, мог ли бы он заняться бизнесом, именно эта грань деятельности казалась для него абсолютно невозможной.
- А почему же уехала в Питер?
- Были причины, - произнесла Бэлла тоном, не допускающим дальнейших расспросов. – Но я обязательно вернусь в Москву. Там – все деньги. Питер – провинция. И девчонки тут неквалифицированные: «Страпо-он? А что-о это?» –  передразнила она, изображая наивную дурочку. – А в Москве – настоящие профессионалки!
Бэлла с гордостью стала рассказывать, каких людей ей приходилось обслуживать: генералов, депутатов, правительственных чиновников, которые, подвыпив, бахвалились, вынимая из кейсов документы с подписью самого Путина.
А Сергей Петрович слушал и представлял, как эти высокопоставленные государственные лица стоят голые раком, отвратительные, старые, жирные, с отвисшими брюхами, покрытыми седыми волосами, а Бэлла сзади орудует пристёгнутым страпоном…
Чтобы отбросить эти тошнотворные видения, он направил беседу в прежнее русло.
- А тебе не жалко этих девчонок, которых ты эксплуатируешь?
- Нет! – решительно ответила Бэлла. – Я их не эксплуатирую, а даю им возможность хорошо заработать. Из салонов девчонки на завод не убегают! А наоборот – сколько угодно!
Деньги, деньги… Единственный аргумент, столь весомый в наше время. Сергей Петрович вспомнил, как он подрабатывал учителем в школе, и один ученик заявил ему: «Зачем мне ваша физика! Мой брат в ларьке за день зарабатывает больше, чем Вы – за месяц!».  И что тут возразишь? До тех пор, пока в стране будет такое уродливое соотношение доходов, молодёжи не привить уважение к духовным ценностям. Ведь, по идее, зарплата – мерило ценности труда. Нищенствуешь – значит, результаты твоего труда никому не нужны…
- А зачем тебе много денег?
- Деньги дают свободу! – важно произнесла Бэлла явно заимствованную где-то фразу.
- Какую свободу? – почти яростно воскликнул Сергей Петрович. Обычная сдержанность покинула его. – Вот ты на кастинг ко мне, незнакомому мужику, выбежала без трусов, всю руку облизала! В этом твоя свобода? Лето, на улице жара, люди загорают, купаются, а вы – безвылазно в салоне! Придёт клиент, тёлок выгонят на просмотр, они выйдут, стуча копытами – каблуками, одну клиент выберет на заклание, остальных – назад, в стойло! В этом твоя свобода? 
- Жёстко… - после паузы тихо произнесла Бэлла, опустив голову.
- Я много родным помогаю… - продолжила она, помолчав. – Маме трудно одной, без отца…
- У тебя же взрослые братья!
- У них сейчас трудности с бизнесом… Кризис… Мне и им приходится помогать…
- И они у тебя берут?! Вот так джигиты! Знали бы они, чем зарабатывает сестрёнка  эти деньги! А, кстати, как ты объясняешь происхождение своих больших денег?
- Ну, всегда можно наговорить чего-нибудь…
«Наговорить-то можно. – усмехнулся про себя Сергей Петрович. – Да только поверят ли? Твоя мама, судя по твоим рассказам, неглупая женщина. Если дошло до того, что она спросила, не наркоманка ли ты, и вряд ли твоё «нет» развеяло все её сомнения, то наверняка в голове её вертится и другой вопрос: «А не проститутка ли моя дочь?».  Ведь где наркотики, там и проституция. Как ещё девчонке на них заработать? А дочка, к тому же, привозит большие деньги, курит, пьёт… Но, конечно, задать такой вопрос мать не в силах. Да и зачем? На правдивый ответ рассчитывать всё равно не приходится… Боже, Боже! Несчастная мать! Если бы моя дочь оказалась проституткой, это был бы крах всей моей жизни! Хорошо, что у меня – сын…».   
- Зато моя младшая сестрёнка одета, как куколка! Я ей всё самое лучшее покупаю! В детском саду у неё был самый крутой мобильник!
Ошеломлённый Сергей Петрович даже не сразу нашёлся, что сказать. «Неужели она  так  примитивна? До сих пор она, вроде бы, демонстрировала довольно правильную систему ценностей, восторгалась природой, и вот – на тебе!».
- Ты губишь детскую душу, - только и промолвил он безнадёжно.
Переубеждать было неохота, да и бесполезно. Но Бэлла сама неожиданно продолжила:
- Мне тётя тоже говорила, что я лишаю ребёнка детства, - и вопросительно поглядела на Сергея Петровича своими волшебными глазами.
- Правильно говорила.
- И говорила, что я зря на них работаю, пусть сами… А мне нужно свою судьбу устраивать…
- Твоя тётя – очень умная.
Бэлла не сводила с Сергея Петровича удивлённых глаз. Потом прикрылась длинными ресницами и произнесла:
- Для меня деньги ничего не значат. Всё, что не отдаю родным, я – так… – она  сделала небрежное движение рукой, – разбрасываю! Захочу – дорогое платье куплю…
«Захочу – дорогое виски, текилу… - продолжил про себя Сергей Петрович, – захочу – наркотики…».
- Стоит ли это таких унижений? – спросил он вслух.
Бэлла, опустив глаза, пожала плечом.
Лесная дорога привела к широкой просеке с вышками высоковольтной линии, сплошь заросшей непроходимым кустарником. Сергей Петрович с Бэллой повернули обратно.
Разговор иссяк. Оба устали от тяжёлой темы и молча шли, любуясь прекрасной природой. Сергей Петрович обнял Бэллу за талию, она доверчиво приникла к нему, на мгновение склонив головку на его плечо… Так они шли, и тот ужасный мир, о котором рассказывала Бэлла, исчез, растворился…  Ладошка Бэллы лежала на обнимающей её руке Сергея Петровича, и это многократно усиливало его ощущения тонкости её стана, нежности тела… Ниже талии её фигура ощутимо расширялась словно специально для того, чтобы его руке было удобно лежать на этих роскошных округлостях бёдер. «Как изумительно созданы женщины! – думал Сергей Петрович, – всё в них так волнует и влечёт! Разумеется, не во всех, но красивая женщина – это чудо! Моя Белочка – чудо! Хм, не слишком ли ты торопишься? Какая она – твоя?…».
И снова в его воображении закрутились сцены, в которых отвратительные пузатые генералы и чиновники пользовались этим прекрасным телом. Вот она – одна с пятью… нет, – с десятью! – мужиками… Какой ужас!
«Интересно, а что ощущала в такие минуты Бэлла?» - вдруг подумал он.
Сергей Петрович вспомнил кадры фильма «Воскресение» с трагическим, полным душевной боли лицом Катюши Масловой в исполнении Тамары Сёминой, окаменевшее лицо Елены Яковлевой в «Интердевочке»…
«Да нет, со мною у неё никаких страданий не наблюдалось, - припомнил он свои встречи с Бэллой в борделе, - а я ведь тогда был для неё обычным клиентом, одним из многих». Да и другие феи, с которыми он встречался, отнюдь не страдали. В худшем случае на их лицах читалось безразличие к процессу.
«Прочь, прочь все эти мысли! Хватит заниматься самоедством! Какое значение имеет то, что у неё было? Представь, что ты об этом ничего не знаешь! Что познакомился с ней не в борделе, а, например, в парке. И тогда – рядом с тобой идёт прекрасная, нежная, чуткая, озорная, забавная… Какой ещё эпитет добавить? Ах, да: умная, несомненно, умная молодая женщина! И ты обнимаешь её за талию среди елей и берёз, и её округлое бедро прижимается к твоему, и ты можешь поцеловать её в любой момент! Чего тебе ещё надо? Ты просто должен постоянно делать так, чтобы с тобой ей было лучше, чем без тебя. И тогда, может быть, ты удержишь эту райскую птицу счастья…».
Так размышлял Сергей Петрович, растворяясь в ощущениях от прикосновений  её прекрасного тела. Нежность переполняла его, он хотел показать этой несчастной запутавшейся девочке другую жизнь, в которой не пьют, не ругаются, не дерутся, а только любят…
Он подхватил её на руки и понёс. Она обвила руками его шею и неотрывно глядела на него своими огромными глазами, в которых светились  нежность и благодарность!
Пройдя несколько десятков метров и слегка запыхавшись, Сергей Петрович осторожно поставил Бэллу на ноги. При первом же шаге она нежно взяла его руку и снова положила к себе на талию, накрыв ладошкой.
«Это и есть – счастье!» - пронзило Сергея Петровича.
Так, в обнимку, они дошли до самого дома. При входе на деревенскую улицу у Сергея Петровича был позыв убрать руку, но он тут же устыдился: «Уж она не стесняется, а мне-то чего? Пусть завидуют!».
После обеда они пошли купаться на озеро. Всё было замечательно, пока на пляже Сергей Петрович не начал играть мышцами живота, демонстрируя их прекрасную тренированность. Он умел напрягать их по отдельности, так, что волна шла по животу то вверх-вниз, то вправо-влево, и ожидал восторгов Бэллы. Другие женщины неизменно выражали ему своё восхищение. Но Бэлла вдруг заявила, что ей нравятся мужчины с большими животами:
- Это так сексуально!
- Но это же неудобно! Пузо же мешает! – единственно, что от неожиданности смог выдать в ответ опешивший Сергей Петрович.
- Ничего не мешает!
И Бэлла с лукавой улыбкой, выворачивая шейку и наклоняя головку, начала как бы  подлезать под воображаемый живот. Правда, тут же опомнилась и прекратила показ. Но Сергей Петрович уже представил нависающее над ней огромное пузо, покрытое густыми седыми волосами, и то, что под пузом, к чему она тянулась своими нежными розовыми губками, которыми только что целовала его…
«Чёрт! Когда же её проклятое прошлое перестанет портить мне жизнь?! – в отчаянии подумал Сергей Петрович, но тут же осадил себя: – А с чего ты решил, что это – только прошлое, а не настоящее и будущее? Ведь завтра она снова уедет работать в бордель…».
А Бэлла, не поняв его состояния, достала мобильник:
- Котя, мне нужны фотки! Ты обещал!
Сергей Петрович помолчал, потом сумрачно взглянул Бэлле прямо в глаза:
- Я не буду тебя так фотографировать.
- Почему? Ты же обещал?!
- Ну, время идёт, происходят какие-то события, и восприятие меняется… - как можно более туманно попытался ответить он.
Но Бэлла, похоже, всё мгновенно поняла и, просияв, вдруг побежала в воду, подняв тучу брызг. 
Выходя на берег, она наклонилась и подняла небольшую пластиковую бутылку из-под «Колы».
- Знаешь, что это? – протянула она бутылку Сергею Петровичу.
- Бутылка, - пожал он плечами.
- Видишь это? – показала она проплавленное у дна отверстие.
- И что?
- Это для курения гашиша. Его поджигают и кладут в бутылку, а затем вдыхают выходящий из горлышка дым.
«Боже мой, сколько в ней совершенно чуждого мне опыта! – подумал Сергей Петрович. – И неужели здесь, на моём прекрасном озере, наркоманы курят гашиш?». В его воображении тотчас возникли кадры какого-то фильма, где в полумраке грязного притона лохматые китайцы курили гашиш. Накурившиеся лежали вповалку на полу с тупыми лицами…
«Неужели и Белочка бывала такой? Вот бы посмотреть, какова она в такие моменты! Как себя ведёт, как выглядит…».
На обратном пути им встретился крошечный чёрный котёнок с белыми кончиками лапок и белым пятнышком на подбородке. Задрав хвостик, он стоял на дороге и пугливо озирался. Увидев Сергея Петровича с Бэллой, он тоненько и еле слышно запищал.
- Ой, какой хорошенький! – восторженно зашептала Бэлла, – давай, возьмём его!
Сергей Петрович заколебался. С одной стороны, это ведь был чей-то чужой котёнок. Но, с другой стороны, у всех хозяев кошек – вечная проблема: куда пристроить периодически появляющихся котят. А Бэлла была так прекрасна с этим устремлённым на Сергея Петровича умоляющим взором огромных блестящих глаз!
Сергей Петрович взял котёнка, и тот сразу стал доверчиво обнюхивать его грудь своим розовым носиком.
Какая прелесть! – промурлыкала Бэлла и поцеловала Сергея Петровича в щёку. – Спасибо!
В доме котёнок сразу принялся всё исследовать и обнюхивать, а Сергей Петрович поставил вариться жиденькую молочную кашку из овсяных хлопьев, скорее даже – супчик. Бэлла внимательно наблюдала, как он это делает, стараясь запомнить.
Когда кашка остыла, Сергей Петрович налил немного в блюдце. «Будет ли есть?» - озабоченно подумал он, поднося котёнка к блюдцу. Но тот, тщательно всё обнюхав, высунул свой крошечный розовый язычок и начал деликатно лакать угощение.
Сергей Петрович с Бэллой, обнявшись, умилённо наблюдали эту сцену. Все дети  - такие трогательные!
Наевшись, котёнок поднял голову, осмотрелся и вдруг, подойдя к Сергею Петровичу, полез вверх по его штанине, ловко цепляясь маленькими коготками. Иногда коготки вонзались в ногу, но Сергей Петрович стоически терпел, боясь спугнуть такое чудо. А котёнок перебрался с брюк на рубашку и всё лез целеустремлённо вверх. Наконец, он уютно устроился на плече Сергея Петровича, который замер, боясь пошевелиться. Краем глаза он наблюдал за котёнком, и на лице его была счастливая улыбка.
- Какой нежный! – вдруг услышал он шёпот Бэллы.
Её устремлённые на него глаза стали огромными и влажными и казались полными любви. Душа его, как всегда, замерла под этим взглядом.
В хлопотах и забавах с котёнком время для ужина на улице было упущено. Вылетели из дневных укрытий злобные комары, стало смеркаться, и стол накрыли в доме. Сергей Петрович достал малиновое вино и зажёг свечу для пущей романтики. Наполнив бокалы, он приготовился произнести тост, но Бэлла его остановила:
- Можно, я скажу?
- Конечно, моё Солнце!
Подняв бокал с играющей в колеблющемся пламени свечи рубиновой жидкостью, подавшись вперёд  и проникновенно глядя Сергею Петровичу в глаза, Бэлла тихо, почти шёпотом заговорила:
- Я хочу выпить за тебя. Ты – замечательный человек! Идеальный мужчина! У тебя – чистая душа! Я тебя обожаю! Это – не любовь. Я никого ещё в жизни не любила. Это ещё не любовь. Но я тебя обожаю!
Сергей Петрович слушал с замершим дыханием. Он никак не ожидал услышать такие откровения. Голова кружилась от этих слов и от взгляда её миндалевидных восточных глаз, обрамлённых длинными ресницами. А Бэлла, не сводя с него взгляда, поставила бокал и, ещё более наклонившись вперёд, отчего её спинка восхитительно прогнулась, подчеркнув изгиб линии бёдер, надолго приникла своими губами к его губам…
Но всё кончается, закончился и этот сладостный поцелуй, от которого разум Сергея Петровича улетел куда-то в самые дальние закоулки Вселенной. Бэлла выпрямилась. Её локоток неловко задел бокал, и тот разлетелся по полу осколками. Бэлла испуганно взглянула на Сергея Петровича, но он поспешил улыбнуться и успокоить её:
- К счастью!
В этот раз он был совершенно искренен. Разве может иметь значение какой-то бокал после такого признания?
Быстро перекусив, Сергей Петрович взял гитару и запел. Сколько есть чудесных песен, в которых высказано всё то, что рвалось из его души! Бэлла слушала, замерев, и Сергей Петрович был уверен, что она понимает: всё это – не просто песни, а обращённые к ней исповеди его сердца.
Он остановился, чтобы промочить горло глотком вина, но тут Бэлла вскочила и побежала в свою комнату. Перед тем, как закрыть дверь, она обернулась и бросила на него лукавый взгляд. Он понял, что его ждёт какой-то сюрприз. Но, когда дверь через минуту распахнулась, он замер, поражённый.
В дверном проёме, как в раме картины, стояла Бэлла, отставив одну ножку, в умопомрачительно сексуальном наряде: короткий чёрный кружевной пеньюарчик, чёрные чулочки, чёрные кружевные трусики, туфли на каблуке, придавшие завершённость и без того идеальным линиям её стройных ног…
Эх, знали бы женщины, какие ассоциации возникают иногда в мозгу мужчины! Поза Бэллы точь-в-точь повторяла позу Алёны, первой феи, познакомившей его с радостями платного секса, когда Сергей Петрович, поднимаясь по лестнице, увидел её в проёме открытой двери квартиры. «Профессиональный стандарт, - подумал он.  – Наверное, она ко всем своим клиентам так выходила». И ещё одна мысль пронзила его: «Интересно, отпечатки скольких тысяч мужских рук хранит на себе этот  пеньюар?».
Но Сергей Петрович не зря занимался психологией. Он мгновенно выключил все эти мысли, разрушающие настроение сказочного вечера, шагнул к Бэлле, сияющей улыбкой и огнём жгучих глаз, поднял её на руки и понёс на кровать…

Первое, что увидел Сергей Петрович, открыв глаза, - волны чёрных волос около своего лица. Бэлла не ушла спать в другую комнату, а осталась с ним! Какое это счастье – проснуться утром рядом с молодой красивой женщиной!
Сергей Петрович бросил взгляд на часы. Хм, не такое уж и утро! А, точнее говоря, половина первого!
Всю ночь они ласкали друг друга, и Сергею Петровичу удавалось многое. Больше обычного, скажем так. Бэлла несколько раз улетала на вершину блаженства. Были перерывы на бокал малинового вина, песни под гитару и даже нагие прогулки по саду в обнимку, чтобы слегка охладить в ночной прохладе перегретые любовной страстью тела, благо, уличный фонарь около дома был давно разбит, а луна скрыта облаками. Озорная Бэлла подначивала Сергея Петровича пройтись в таком виде и по  улице погружённой в сон деревни, но ему удалось ускользнуть от этого предложения. Тогда Бэлла сбегала в дом за сигаретами и закурила, присев на крыльце на корточки, как это принято среди народов Кавказа и Средней Азии. Вдруг, не докурив, она решительно загасила сигарету, смяла в кулачке пачку и вместе с зажигалкой швырнула в мусорное ведро.
- Всё! Я бросила курить!
- Киса, я очень рад! - Сергей Петрович восторженно поцеловал её. Однако, он знал, что в комнате у неё ещё лежит целый блок сигарет, и его она не выбрасывает. «Ну-ну, посмотрим, посмотрим…» - подумал он.
Они снова оказались на кровати. Сергей Петрович не заметил, когда их сморил сон, но помнил, что за окном уже стало светать, а они ещё ласкались.
И вот теперь милая Белочка тихо посапывала рядышком, отвернувшись от него к стенке. Сергей Петрович стал нежно целовать её плечо и руку, не прикрытые одеялом.
- М-м-м… Щекотно… - не открывая глаз, сонно отозвалась Бэлла.
Она натянула на себя одеяло, защищаясь от поцелуев, но сон уже был прерван. Полежав ещё несколько секунд в тщетной попытке вернуться в сладостную дрёму, она потянулась и открыла глаза. Непонимающе осмотрелась и, увидев рядом Сергея Петровича, удивлённо уставилась на него:
- Ой! Я у тебя? Не ушла?
- Да, Солнышко. Видишь, оказывается, можно спать и со мной, - с улыбкой ответил он.
- Я научусь спать с тобой, милый! – проникновенно воскликнула Бэлла.
«Милый! – возликовал про себя Сергей Петрович, но тут же  удивился:  – Хм, интересно,   когда ты собираешься это делать? Ведь ты же сегодня уезжаешь? Ох! А я-то должен быть сейчас на работе!».
Он вскочил и включил мобильник. С работы уже звонили четыре раза. Сергей Петрович позвонил и, сочинив что-то про неотложные обстоятельства, попросил день за свой счёт.
- Белочка, я сегодня не поеду на работу.
- Ой! А можно, я тогда тоже останусь? – радостно воскликнула Бэлла.
- Конечно!
- Урра-а-а!!! – запрыгала она и захлопала в ладошки.
Сергей Петрович вылил котёнку в блюдце остатки вчерашней кашки и стал накрывать на улице стол для завтрака. Бэлла всячески помогала ему, грациозно порхая вокруг в своих салатных шортиках и маечке, так выгодно подчёркивавших все достоинства её фигурки. Видно было, что она – в прекрасном настроении. Природа не наделила её певческим талантом, и она просто напевала: ля-ля-ля, ля-ля-ля, - время от времени стреляя в него глазками и кокетливо улыбаясь.
Такой Бэллу Сергей Петрович видел впервые.
- Вот как вас надо, чтобы у вас было хорошее настроение! – многозначительно усмехнулся он, вспоминая события минувшей ночи.
Бэлла понимающе улыбнулась и бросила на него самый эротичный взгляд.
Живя одиноко, Сергей Петрович частенько напевал что-нибудь себе под нос. А тут и Бэлла распелась…. И, обрывая смородину к завтраку, он тоже замурлыкал:

Так же пусто было на Земле
И когда летал Экзюпери…

- А кто такой Экзюпери? – вдруг спросила Бэлла.
Ничем не выдав своего изумления (Бэлла отнюдь не производила впечатления неразвитой девушки), Сергей Петрович рассказал всё, что знал о  жизни и книгах этого писателя. И многозначительно добавил:
- Самая известная фраза из его книги «Маленький принц»: Мы в ответе за тех, кого приручили.
- Это он написал? – переспросила заинтересованно Бэлла. Видимо, ей была знакома эта фраза.
К завтраку Бэлла захотела свежую булочку и вызвалась сама сбегать в магазин, находящийся в двухстах метрах от дома. Пользуясь её отсутствием, Сергей Петрович заглянул в мусорное ведро. Смятая пачка сигарет там так и валялась, а зажигалка исчезла. «Ну, вот, так и знал, - обречённо подумал он. – И когда успела? Наверное, пока я кашу варил… Ну, ничего, не всё сразу. Ведь она сделала это для меня? И я должен сделать так, чтобы ей действительно захотелось бросить эту заразу».
Когда Бэлла вернулась, на столе стоял в вазочке свежий букет из полевых цветов, в изобилии росших на «дикой» части участка. Она замерла и, не отрывая взгляда от букета, прошептала:
- Каждый день – цветы! Видел бы кто! Обзавидовались бы…
«Интересно, кто это должен бы обзавидоваться?  Наверняка ведь имелся в виду кто-то конкретный…» - подумал Сергей Петрович. Видимо, мужчины не баловали Бэллу своим вниманием, а лишь использовали для удовлетворения своих  физиологических потребностей. Сергея Петровича вновь пронзила острая жалость к этой девочке, которая в силу ещё неясных ему обстоятельств превратилась, если использовать терминологию «ходоков» с форума, в устройство для «слива баллонов». Ему захотелось дать ей всё то, что недодала ей жизнь. Он растроганно любовался, с каким удовольствием она кушает сваренную им геркулесовую кашку, заедая смородиной и запивая молоком. Правильно пишут психологи, что мужчина в возрасте воспринимает молодую подругу не только как женщину, но и как ребёнка. Сергею Петровичу хотелось баловать свою Белочку сладостями, нарядами, заботой…
Закончив, Бэлла благодарно посмотрела на него.
- Как хорошо! – погладила она свой плоский тренированный животик.
Милее этих салатных шортиков и маечки Сергей Петрович уже и не мог ничего представить. Что там – роскошные бальные платья! Что – дворцы с позолоченной мебелью! Скамейка – доска на двух чурбаках, стол – кусок фанеры на ножках из сосновых жёрдочек, зелень лета вокруг, жаркое солнце… И прелестная молодая женщина в этом трогательном костюмчике, который более подчёркивал её женственность, нежели что-то скрывал… Разве для счастья нужно что-то ещё?
- Ну, пойдём собираться? – мыслями Сергей Петрович был уже на прогулке. Ему не терпелось показать Бэлле новые красоты его владений.
Но Бэлла не поднималась. Она выразительно смотрела на него своими огромными глазами и как-то поводила слегка плечами, двигала бровками, прогибалась ему навстречу…. Сергей Петрович мгновенно всё понял и, расхохотавшись, подхватил её на руки и понёс в дом, а она, обвив его шею руками, неотрывно глядела ему в глаза и счастливо повторяла:
- И так – каждый день! И так – каждый день!
Они собрали в рюкзачок ставший уже привычным набор: чипсы, пиво, сигареты. Сходя с крыльца, Сергей Петрович вдруг заметил котёнка, прячущегося в кустах малины.
- Ой, смотри-ка! Надо его в дом!
- Да ладно! – беспечно махнула рукой Бэлла. – Куда он денется! Не отпирать же снова двери!
Сергей Петрович, подавляя чувство тревоги и вины, успокоил себя тем, что котёнок ещё маленький, испугается уходить с участка. Хотя ведь нашли-то они его на дороге, значит, откуда-то он ушёл, не испугался…
Но Бэлла, покачивая обтянутой шортиками попкой, решительно пошла к калитке, и Сергей Петрович, словно в трансе, последовал за ней, не в силах оторвать взгляд от этих шортиков: «И как у них получается так ходить?».
Он повёл её в ту сторону, где они ещё не были. Дорога шла средь высоких корабельных сосен, без подлеска. Пространство между деревьями было устлано серым ковром ягеля. Жаркое июльское солнце раскалило всё вокруг, и воздух был наполнен густым ароматом сосновой смолы и хвои.
- Какой запах! – воскликнула Бэлла, втягивая воздух расширенными ноздрями, – День в таком лесу – и год болеть не будешь!
Рука Сергея Петровича опять лежала на её талии, и, неторопливо шагая, он краем глаза любовался изящным ушком Бэллы.
- А почему ты не носишь серьги? И колечек на пальчиках нет? Очень необычно для женщины, тем более, такой красивой, – спросил он.
А-а, - беспечно махнула рукой Бэлла, – я их теряю… Однажды ехала на такси в аэропорт, выкинула в окошко окурок, и с пальца слетело кольцо с бриллиантом… Мы вернулись, но не нашли… Да и искать особо времени не было, я опаздывала…
А серёжек сколько потеряла! При такой работе… Сам понимаешь… – многозначительно усмехнулась она.
Сосны вокруг исчезли, и перед глазами Сергея Петровича вновь замелькали ужасные сцены: наркоманы, пузатые генералы, кокаин…. Голова Бэллы на подушке, трясущаяся от движений придавившего её мужчины… Серёжка вылетает и теряется в складках постельного белья…
Где-то он читал, что наркотики обостряют чувства, и всё воспринимается ярче. Да-а, наверное, с ним Бэлла никогда не достигнет такого наслаждения, какое испытывала от секса под наркотиками.
- А правда, что наркотики усиливают сексуальные ощущения? – не выдержал он.
Бэлла на секунду задумалась.
- Нет. Наркотики смазывают ощущения. Хотя… Смотря какие наркотики… – но затем решительно добавила: – Нет. Ощущения смазываются.
У Сергея Петровича немного отлегло от сердца.
- А галлюциногены ты пробовала?
Сергей Петрович читал, что именно они дают наиболее необычные ощущения.
- Какие галлюциногены?
- Ну, ЛСД…
- Нет. ЛСД – это экзотика.
- А грибы?
Бэлла усмехнулась.
- Было один раз… Чуть на тот свет не отправилась…
- Как???!!!
Бэлла помолчала с той же невесёлой усмешкой на губах. Было видно, что в её памяти встают какие-то картины.
- Мы с подругой приехали на адрес, и там нам предложили… Их в чай кладут….   Я выпила… Ощущения – непередаваемые! Я никогда ничего подобного не испытывала ни от одного наркотика! Но потом у меня сердце остановилось…
- Как???!!!
- Я потом в Интернете нашла, что грибы действуют непредсказуемо. Может наступить паралич дыхательных центров. У меня, видимо, это и произошло. Мне так хотелось дышать! Я хотела вдохнуть весь мир! Но не могла…
- И что? Скорую вызвали?
- Ты что! Какая скорая! Наркотики же… Статья… Мужик оказался знающим, сделал массаж сердца, я ожила… Потом неделю отлёживалась…
- А если бы не ожила?
- Закопали бы где-нибудь в лесу…
Сергей Петрович ошеломлённо молчал. Оказывается, Белочка могла и не идти сейчас рядом с ним…
- А подруга? Она пила этот чай?
- А подруге – ничего… Я-то обкуренная была, да водки выпила… Да кокаин…
«Боже мой! Как можно так уничтожать собственный организм? Так может жить только человек, который ни в грош не ценит ни собственное здоровье, ни собственную жизнь и ничем не дорожит на Земле… – потрясённо думал Сергей Петрович. – Она оглушает себя наркотиками, убегая от действительности. И из такой действительности, в которой протекает её жизнь, действительно, хочется бежать. Но ведь она сама пришла в неё! Её никто и ничто не толкало туда: ни нищета, ни окружение. Её нынешняя жизнь – полностью результат её собственных шагов. Шаг за шагом – вниз, вниз, вниз… Анаша, проституция, алкоголь, тяжёлые наркотики… Но почему? Что повлекло её туда? Неужели – только врождённые наклонности? Но ведь со мною она – совсем другая! Такая хорошая, нежная! Бесконечно милая! Ей так нравится всё здесь! Но она намерена снова вернуться в тот ад… Господи! Почему?!».
Пройдя немного молча, Сергей Петрович решился задать Бэлле тот вопрос, который он задавал почти всем феям, с которыми его сводила судьба:
- А трудно было в первый раз? Ну, с первым клиентом?
- Не-а, - беспечно мотнула головой Бэлла. – Никаких проблем!
И добавила тише, почти шёпотом:
- Наверное, натура такая…
Сергей Петрович вспомнил рассказы других девчонок, как перед первым выходом к клиентам у них начиналась истерика, как первую неделю работы всё было, как в дурмане…
- А до этого у тебя много было мужчин?
- Мой второй мужчина был клиент – подчёркнуто спокойно сказала Бэлла.
- Какой кошмар! – не сдержался Сергей Петрович. – А первый?
- А первый – муж…
«Долго она ещё будет меня поражать?» - мелькнуло в его голове.
- Ты была замужем?
- У нас нельзя не быть. Как только подходит возраст, сразу все родственники начинают…
- И дети есть?
- Нет…
- А давно ты развелась?
- А я не развелась… Я просто ушла от него… Я его не любила. Вышла, потому что – надо было… Он был вдвое старше. Очень меня любил, всё для меня делал… А я – не любила… Больше не могла с ним жить и ушла… А у нас работы нет… Сидеть в конторе каждый день по восемь часов за пять тысяч в месяц я не хотела. А моя родственница незадолго до этого рассказала мне, что она работает в соседнем городе проституткой. И я приехала к ней и тоже стала работать. Там я начала пить… Я там так себя поставила…. Меня все боялись! Один мой приятель сказал, что была бы я мужиком – не вылезать бы мне из тюрем…
Сергей Петрович слушал и не мог соотнести то, что он слышал, с этой маленькой изящной девочкой. Что же она там такое вытворяла? Но Бэлла, по своему обыкновению, была крайне скупа на слова и не вдавалась в подробности. Сергей Петрович попробовал порасспрашивать, но она вдруг тихо и очень серьёзно произнесла:
- Не спрашивай меня больше, пожалуйста. Ты не даёшь мне забыть…
Сергей Петрович замолчал, но внутренне он был потрясён. Она хочет забыть! Значит, она хочет изменить свою жизнь! Но куда? Неужели она хочет быть с ним?!
Чтобы не затягивать молчание, он стал рассказывать, как быстро его приятели снова женились после разводов:
- Я всё удивлялся, как они так быстро находят новую кандидатуру. А оказалось всё просто: пока кандидатуры не появлялись, они и не разводились. Ведь развод – это столько нервов, хлопот… Они просто начинали жить отдельно и, конечно, знакомились с женщинами. А когда встречали достойную, сразу разводились и тут же снова женились. Представляешь, один мой приятель женился на тридцатилетней тётке, весьма симпатичной, а она оказалась девственницей! Разумеется, он это ещё до свадьбы обнаружил, но  - всё равно!
- Ничего себе! Это я бы до сих пор ещё целкой была! – расхохоталась Бэлла.
Сергея Петровича резануло это вульгарное словцо. И своим цинизмом, и тем, что за ним опять встали шеренги пользовавшихся Бэллой мужчин. Ещё понятно, когда подобные выражения используют грубые пьяные мужики, но как может женщина так говорить, да ещё о себе!
- Скажи, пожалуйста, - осторожно спросил он, - а до замужества у тебя кто-нибудь был?
- У нас замуж выходят нецелованными, - со сдержанным достоинством ответила Бэлла.
- А ты до замужества кем себя считала: целкой или девушкой?
Бэлла ошеломлённо замерла, глядя в одну точку перед собой, затем растерянно промолвила:
- Девушкой, конечно… Девственницей…
И совсем тихо, глядя в землю:
- Я и слова-то такого не знала…
Сергей Петрович с болью представил, сколько новых слов она узнала в пьяных оргиях. Почему она так легко приняла эту новую жизнь?
- Знаешь, - так же тихо продолжила Бэлла, - обращай, пожалуйста, моё внимание на такие мои слова…
- Ну, вот сразу приходят на ум: бабло, бухло, прикинь…
- Ой, действительно…
- Пойми, речь – это визитная карточка. По ней сразу видно, к какому кругу принадлежит человек.
- Ну, сейчас даже в высших кругах ТАК выражаются…
- А это – никакие не высшие круги. Это – быдло, хотя и прорвавшееся к власти и деньгам. Высшие круги – это учёные, лучшие писатели и артисты… Именно лучшие, а не та попса, которую нам навязывает телевизор в качестве «звёзд»….
Вдруг глаза Бэллы расширились в ужасе, рот стал беззвучно открываться, одной рукой она обхватила Сергея Петровича за шею, а другую протянула, на что-то указывая. Сергей Петрович повернул голову и увидел полуметровую чёрную гадюку, торопливо переползающую дорогу метрах в двух перед ними.
- Чего ты испугалась? Подумаешь – змейка! Спешит куда-то по своим делам, на нас не кидается.
- Пожалуйста, пойдём домой! – взмолилась Бэлла, крепко держась за его шею.
- Да что ты? Смотри, её уже нет!
- Ну, пожалуйста! Мне страшно! Она чёрная!
Чувствуя себя большим, сильным и мужественным, Сергей Петрович подхватил Бэллу на руки и пронёс пару десятков метров.
- Ну, вот и всё!
Они прошли ещё метров сто.
- Милый, пожалуйста, пойдём домой! Я тебя очень прошу!
- Ну, хорошо, - улыбнулся Сергей Петрович.
Ох, эти женщины! Правильно сказано: «Наши недостатки – продолжение наших достоинств».
Они повернули назад. Приблизившись к месту, где проползла змея, Бэлла остановилась и опять какими-то женскими прелестными и забавными ужимками дала понять, что хочет на руки. Сергею Петровичу было приятно ощущать себя её спасителем. Он с удовольствием подхватил её, наслаждаясь ощущениями её нежного тела, и перенёс через страшное место.
Вернувшись, они дружно накрыли на улице стол для позднего обеда, плавно перетекшего в ужин. Сергей Петрович вынес гитару и, глядя в чудные кавказские глаза, пел песню за песней. На соседнем участке притаилась за яблоней соседская девчонка лет тринадцати. Ну, пусть послушает, поглядит, как мужчина ухаживает за женщиной. А то от сверстников она, наверное, не видит ничего, кроме мата да похотливых лапаний…
Бэлла, неотрывно глядя на него, буквально впитывала в себя его песни. Одну, наиболее полюбившуюся, она записала на свой мобильник и сделала позывным сигналом при звонках. Потом они немного пофотографировались на тот же мобильник, и одну фотографию, на которой Бэлла, в лесной шапке Сергея Петровича и с прижатой к груди вазой с цветами, счастливо улыбается в объектив, она сделала фоновым изображением на экране.
Сергею Петровичу всё это было необыкновенно приятно. Он млел от счастья, откидывая мысли о близком расставании…
- Белочка, завтра я поеду на работу, - наконец, собрался он с силами.
Она растерянно поглядела на него, затем нерешительно произнесла:
- А можно, я завтра ещё поживу здесь?
- Конечно, Солнышко! – просиял Сергей Петрович. – Живи, сколько хочешь!
Его душа возликовала.
Смеркалось, воздух наполнился влагой, зазвенели комары.
Они быстро собрали всё со стола.
- Ой, а котёнок-то где? – спохватился Сергей Петрович.
Котёнка нигде не было.
- Да ладно, это и к лучшему! – отмахнулась Бэлла. – У мусульман кошек считают нечистыми. Как свиней. Я не хочу, чтобы он был в доме.
«Наигралась, – печально подумал Сергей Петрович. – Вот и со мной она скоро наиграется, как с этим котёнком…».
Предыдущая бурная ночь давала о себе знать, обоих клонило в сон, и немного полежав с Сергеем Петровичем, Бэлла ушла к себе.
- Не обижайся, милый! Я обязательно научусь спать с тобой, но позже! – ласково поцеловала она его, а из дверей шаловливо помахала ручкой.
Несмотря на усталость, Сергею Петровичу не спалось. Он вспоминал события прошедшего дня, упорядочивая и анализируя услышанное от Бэллы. Загадка её жизни стала проясняться. Девочка, ощущавшая себя ребёнком второго сорта, ибо всё внимание уделялось мальчикам – будущим мужчинам, джигитам, хозяевам жизни… Вынужденное замужество за нелюбимым мужчиной… А характер не позволял терпеть… А возвращаться в родительский дом стыдно… А-а-а! Чем хуже – тем лучше! Слабые натуры в подобных ситуациях иногда кончают жизнь самоубийством, не столько для прекращения собственных мучений, сколько из желания досадить близким. А сильные нередко находят более изощрённые выходы.
Бэлла, несомненно, – сильная личность. И она выбрала такой путь самоутверждения. И то, что она много помогает своей семье деньгами – одна из форм этого самоутверждения. Вы считали меня вторым сортом? Всё внимание – сыновьям? Так вот: эти мальчики стали мужчинами, но вынуждены брать у меня, младшей сестры, деньги!
И эти выпивки, наркотики, драки – тоже форма самоутверждения. Сергею Петровичу вспомнилось, как Бэлла, как бы между прочим, но со скрытой гордостью сказала: «Я много могу выпить!». Вспомнилось, как она рассказала один эпизод, как в Москве, когда она только что приехала туда, на какой-то тусовке ей предложили выпить что-то крепкое, сомневаясь, что она сможет: «Я – да не смогу? Я? Кавказ?».
«Боже, это невозможно пережить! Что делать? Мне безумно хочется знать всё о её жизни, но её рассказы так мучительны!» - думал он, проваливаясь в сон…

(Продолжение http://proza.ru/2011/06/09/561)