Тридцать четвертый маршрут

Италия. 1983.

Роберто  все время думал о чем-то. 

О креветках, море,  слонах, отношениях, чувствах. 
Или как, допустим, он смог поступить в той странной ситуации,
которую до смешного покачивания головой можно перешагнуть в один прыжок.
И балансируя на одной ноге, 
будто вокруг больше ничего не существует, 
заметно устоять после длинного, 
и может даже волнительного перескока в новую тень Римини. 

Или в смешные образы чудаковатых людей кидаться,
под удивления замысловатой встречи.

Если это упитанный гражданин с поношенной сумкой через плечо и непременно под руку с неоспоримой соответствующей классу  моды дамой.
И если ползёт он в шортах и шлёпках по мостовой, 
избитый полуденным солнцем,
как будто его переехали двумя кварталами ранее,
то надо обязательно подойти к этому человеку и непринужденно представиться.
Поцеловать руку даме,
сыскав некую застенчивость в её композиционных ужимках,
и также справедливо давая себе понять,
что человек с дамой возможно голодные,
стройно предложить  ради сложившейся так быстро случайной дружбы отобедать в
интереснейшем кубинском квартале.

Кальпьяро, например.
Там наиинтереснейшие шедевры кулинарии и строгий покладистый вкус блюда «итальянская впадина».
Редкость в этих местах.
И по пути в ресторан, приниматься страстно рассказывать всё еще сомневающимся  в случайной встрече новым знакомым, что вы здесь пятого колена родитель.  Что каждый знает вас в лицо.  И что даже собаки салютуют в вашу честь, выделывая хвостом пируэты нежности так досконально четко, что бороться с желаниями обнять такого бездомного прохвоста и поцеловать его в нос считается просто бессмысленным.
Но нельзя. С поднятым пальцем вверх  – «нельзя».
Центр  приличия должен соблюдаться между людьми и животными.
Бактерии прыгающие и всякое-всякое.
Дама конечно от таких нюансов начинает уплывать в улыбку,  потом ныряет глубже в нерест шутки,  и уже поравнявшись с сотым шагом совместной прогулки,  открыто смеётся, божественно игнорируя строгий выброс бровей упитанного гражданина. 
Она ласково одергивает его, взывая к здравомыслию,  и приводит ситуацию в полный порядок. 
Упитанный гражданин немного отползает со своим «недоверием» в сторону.
И прежде чем двери ресторана Кальпьяро открывает мальчик лет двенадцати в красном шарфу, упитанный гражданин услужливо улыбается Роберто.   
Они взаимно, с доброжелательностью пропускают вперед  себя даму, которая как общий фон их незамысловатого примирения дополняет густоты ощущений в создавшийся  союз трех друзей.
Невидимые музыканты выстраивают в аллейную композицию звуки, ссорясь по пустяковым нотам, и компоненты мелодичного коктейля из сложившихся  вибраций наносят на холст восприятия располагающую к месту краску волнительных образов.
Мальчик проводит гостей через залу на открытую площадку. Ныряет под низенький столик в саду у мандаринового дерева. И крутит столик на голове, предлагая устроиться  в этом замечательном уголке. Очаровывая гостей, приросшими к скатерти столовыми приборами, он также задорно и ловко ставит столик на место,  и выпрыгивает,  пододвигая стулья ближе.  Рассаживает даму, упитанного гражданина  и Роберто.
Высокого роста официант, с величественной тяжестью во взгляде, оказавшись в сию минуту рядом, предлагает  «итальянскую впадину» и долгое  вино.
Дама  недоумевая, заинтересованная знаменитым блюдом, просит, просит, просит.
Официант почтительно оговаривает значительную часть заказа. Он требует одного желающего поучаствовать  в  приготовлении этого изысканного творения, знаменитого на всю «гурманистическую» Европу.
Дама толкает упитанного гражданина, и Роберто в свою очередь подтрунивает его, - и в итоге тот соглашается.
Когда упитанный гражданин  уходит с высоким официантом в помещение ресторанной кухни, Роберто развлекает даму, делает ей комплименты и всячески старается угодить и привлечь к себе внимание.
По прошествии часа  с небольшим,
в немом нетерпении разгоряченного вином аппетита,
вносят торжественно блюдо.

Оно выглядит очень  фантастично.

И когда дама интересуется у почтительного, высокого официанта, где её друг,
то тот в свою очередь демонстративно открывает крышку творения.

И перед глазами дамы и Роберто вскрывается страшное великолепие,
от которого слюнки падают в обморок и текут в разные стороны,
создавая реки и моря.

Роберто и дама забывают о культуре и манерах,
и начинают запихиваться этой «итальянской впадиной»,
 не обращая внимание на окружающих.

Когда же насытившись и утолив жажду появляется интерес к беседе,
всё тот же немой вопрос,
«где друг дамы»,
встает достаточно остро, 
но не получив никакого ответа,
 грустная дама под руку с Роберто,
поздним вечером,
накинутым на плечи, 
покидает Кальпьяро в задумчивом недоумении чувств…