Призванные реставрацией

Со сбережением исторического наследия у нас не ладится уже больше века. Это время войн и революций, советской власти, смененной на наших глазах рыночной стихией

При СССР несоразмерно большое значение придавалось объектам, связанным с судьбами официальных героев той эпохи. Прочее же в угоду мнению атеистических правителей сносилось зачастую без всяких на то оснований. Более всего от такого отношения пострадали храмы, включая самый крупный в Сибири Рождественский кафедральный собор. А период разгула грабительского капитализма ознаменовался массовыми распродажами, нанесшими культурно-исторический среде Красноярья столь же серьезный урон. Апофеозом стало уничтожение железнодорожного моста, получившем в 1900 году на всемирной выставке в Париже золотую медаль (наряду с Эйфелевой башней), а столетием позже включенным в предварительный список объектов всемирного наследия. Что не помешало чиновникам и дельцам распилить его на металлолом.
Но изменения последних месяцев внушают осторожный оптимизм и веру в лучшее будущее исторической среды Красноярска. Первым шагом можно считать принятие беспрецендентной, емкостью более миллиарда рублей, краевой программы сохранения и эффективного использования объектов культурного наследия. Вторым - создание при профильном строительном министерстве специализированного подразделения, которое займется данной проблематикой. И возложение ответственности за эту сферу на одного из самых авторитетных специалистов, человека, которого с полным правом можно считать зачинателем реставрационной деятельности в крае...
О проблемах сбережения культурно-исторической среды, традициях русского зодчества мы беседуем с Заместителем руководителя Управления капитального строительства правительства Красноярского края по объектам культурного наследия Вениамином Можайским.
- В 86-ом году даже понятия о реставрации в нашем городе никто не имел. Наш институт, «Коммунпроект», получил задание сделать вестибюль в Покровской церкви, -  вспоминает события четвертьвековой давности Вениамин Анатольевич, - Затем был дом Гадалова, где, в частности, из отдельных сохранившихся фрагментов пришлось восстанавливать лепнину. Это, по сути, и были первые проведенные силами красноярцев реставрационные работы.
- А теперь вы, получается, возвращаетесь к истокам?
- Не совсем. Сейчас в мои задачи входит разработка перспективных планов: что реставрировать в первую очередь, что во вторую. Следить за финансированием, ведь без денег нынче ничего не сделаешь. Осуществлять надзор за проведением реставрационных работ. Конкретнее, это функция контроля как проектной документации, так и её исполнения. После согласования проекта в Главросэкспертизе мы выносим его на тендер, а после того, как определится подрядчик, осуществляем технический надзор. Не авторский, а именно технический со стороны заказчика. Что не так, что необходимо исправить А беспорядка здесь хватает.
- К примеру?
- Ну, скажем, когда переносили Преображенскую церковь, на новом месте она стала разрушаться и гнить. По той простой причине, что при сборке закрыли воздуховоды, и нарушили систему вентиляции. А ведь реставрация - это не примитивный капремонт. Это еще и соблюдение старых, проверенных веками технологий, про что исполнители забыли. А у заказчиков, приемщиков работ не хватило знаний, квалификации, чтобы на эти огрехи обратить внимание.  В результате же зачастую и вроде бы достаточно опытные реставраторы стали такой ситуацией злоупотреблять.
- Что вы имеете в виду?
- Скажем, я не понимаю  утверждения коллег из «Золотого сечения», что проекта реставрации, как такового, просто не может быть. Всегда и всё начиналось именно с проекта. Его автор представлял свою работу профессиональному сообществу, давал    историческую справку по объекту – как, что и почему сделано именно так.  После чего составлялся протокол, на основании которого проект корректировался. Лишь потом исправленный документ выносился для обсуждения на Краевой общественный совет, в состав которого входили ведущие краеведы, архитекторы, искусствоведы. Численность Совета порой достигала полусотни и более человек. Особо отмечу, что члены совета к памятникам относились очень внимательно, даже болезненно, а на заседаниях всегда присутствовали представители прессы. Далее составлялся большой протокол, на основании которого производилась окончательная корректировка. Затем над проектом работали уже профессиональные реставраторы, которые его либо одобряли, либо отправляли на доработку. В том случае, если памятник был федерального значения, окончательная защита проекта проводилась в Москве. Полностью такое обсуждение-согласование занимало два, иногда три месяца притом, что сроки, которые отводились на само проектирование, были достаточно жесткими.
Вы считаете, что такую процедуру необходимо восстановить?
Безусловно. Вопросы, касающиеся облика города, землеотводов и разрешений на
строительство в историческом центре, должны решаться максимально гласно и коллегиально.  Очень важно, чтобы за всем этим следила общественность. Надо возродить такой Совет при губернаторе края, куда могут прийти и высказать свое мнение историки, краеведы, журналисты, все заинтересованные жители. Отмечу, что в перестроечное время проблема сохранения культурно-исторического наследия напрямую курировалась первыми лицами. Председатель крайисполкома лично еженедельно проводил планерки по этим вопросам, а его заместитель практически каждый день звонил, интересовался, что делаем, какая помощь нужна. Каждый объект был закреплен за отдельным представителем администрации.
- И скандалов тогда по этим вопросам не было. А сейчас один за другим - то неправильный снос, то архиерейский дом, то особняк Севастьянова.
- Для предотвращения злоупотреблений необходим трехступенчатый контроль со стороны заказчика и трехступенчатый контроль со стороны проектировщика. Все, как это было в 80-е: на каждом реставрационном объекте велся журнал, в котором практически ежедневно записывалось все, что там происходило: что выполнено, что надо сделать, какие замечания со стороны архитектора  проекта поступили, какие со стороны главного инженера … Не было таких новостей, что люди год не работали, потом взяли деньги, покрасили рамы и посчитали средства «освоенными». В советские времена проверки сводились к тому, что все сходилось до сантиметра. Вдобавок в последнее время появилась нехорошая тенденция - платить деньги авансом, что в реставрации абсолютно недопустимо.
- Как-то услышал утверждение, что реставраторы - это как монашеский орден. При    достойной плате за свою труд, они должны работать не за честь а на совесть!
- Слава Богу, что такие люди в нашей профессии еще остались. И первое, что я сделал, когда вступил в должность - их собрал. Исходя из опыта предыдущей работы, планирую организовать два отдела: проектной документации и реконструкции. Но надо ведь и смотреть в будущее - необходима достойная смена. И преемственность - одна из задач, которую нам нужно решать.
- Одна из проблем прошлых лет - это потеря подобной преемственности?
- Да. Оттуда пошло, что структуры стали создаваться «под освоение» денег, а не для реставрационых целей.  Сейчас надо восстанавливать производственную базу, возрождать утраченные профессии. Еще  и проблемы с исполнением 91-ФЗ. Вроде бы тендеры объявляются - а по сути, судьбу госзаказа решает некий узкий круг людей. Все в одних руках - сам себе и заказчик, и подрядчик, и приемщик работ. Теперь мы эту бесконтрольность ликвидируем. Кстати, отмечу, что при всем уважении к нашим предпринимателям «нашествие» застройщиков зачастую не в лучшую сторону изменило лицо Красноярска.  А ведь именно на исторических местах, зданиях, памятниках держится туристическая привлекательность любого города.
- Наша газета как раз и защищает интересы строителей. Потому искренне надеемся, что нашу целевую аудиторию вы обижать не будете.
- Я с огромным уважением отношусь к тем, кто вкладывает свои средства, силы. время в город, и надеюсь на понимание и помощь с их стороны. Для всех нас Красноярск - это родина. Очень важно сделать его не только краше, выше, комфортнее, но и сберечь наследие предков. То, что мы должны соханить  - абсолютно бесценно, это национальное достояние, которое потерявши - ни за что не вернуть.