Учитель - глава 11 - Одесса

    Володька очнулся под утро, боли он не чувствовал. Его сердце сжалось от горя. «Это ж надо - все мечты, все планы – рухнули в один момент». 
Он открыл глаза и - слава Богу - увидел Анютку. Она лежала рядом, по-детски доверчиво уткнувшись в его плечо и тихонько вздрагивала во сне. Володину руку девушка обхватила своими, крепко прижимая к груди.
«Что я натворил»? -  застонал Володя.
«Делай, что должен …» – донеслось из той ночи …
«А могло быть по-другому? Не могло!» – спросил и сам же ответил Володя – «Подставился вот только, но это дело … шестое. Анютка цела – это главное! Бог даст, обойдётся. Прорвёмся, где наша не пропадала …» – вспомнилось любимое выражение отца.         
    «Всё верно, никаких сомнений! Ты сделал первый шаг, - не свернул, не струсил, не попятился. Я рада за тебя».
Володя узнал этот голос. Он осторожно повернулся к окну и увидел её. Она стояла спокойная, уверенная и … светилась изнутри, переливаясь в лучах утреннего солнца. От неё исходила такая сила, такой свет … Казалось, мощь двух стихий - сила моря и солнца - свободно перемещались в её тонком теле. Её платье сияло ослепительной белизной. Только что оно напоминало живую волну, а в следующее мгновение - разноцветную радугу.   
    «Как она прекрасна!» - шептал Володя – ученик Мастера – любимчик её любимчика …
Женщина-Судьба приблизилась к изголовью кровати, нагнулась и нежно поцеловала ребят - сначала Володьку, потом и Анютку.
«Я не ошиблась, выбрав тебя. Не сомневайся в любимых людях. Доверься мне, верь Соломону. Дойди до конца …  Дойди, во что бы то ни стало и обязательно вернись! Одесса не покинет тебя - ни в этой жизни, ни в какой другой. А сейчас поднимайся, пора в дорогу! Зло поджидает у порога».

    Неделя минула после той встречи. Володя - на верхней полке плацкартного вагона - под монотонный стук колёс уезжал совсем в другую сторону, в противоположную от своей мечты. Пройдёт не один год, прежде чем он вернётся из своего «похода в никуда» …
«А не случись этой разлуки … каким бы шалопаем я вырос? Моя великодушная Судьба, я благодарен тебе за предоставленную услугу, – возможность ощутить себя человеком». Но это будет потом …
… В подкладке «натовской» куртки маминой рукой аккуратно зашиты адреса надёжных людей.
    Отец так и сказал: «Им можно доверить жизнь. Это люди чести. На них объявлена охота, но им удаётся уцелеть, пока. Они для того и живут, чтобы защищать таких, как ты, сынок. Не перевелись на Руси Степаны да Марьи!
А этот адрес выучи наизусть. Он самый верный. Перво-наперво доберись до казаков. С атаманом встреться - он меня помнит. Недавно весточку из тех краёв получил. Казаки в беде не оставят. На словах передашь «привет» от меня. До земли поклонись! Без креста порог не переступай! Молись, сынок! Господь в беде не оставит. И мы будем молиться.
И ещё – научись, сынок, своих с первого взгляда узнавать, потому что … надо научиться с первого».
     Два слова о тех - столичных - и о местном с «генеральским» лицом. Столичные оказались «сыночками» милицейских начальников. И тоже, хоть и новоиспечёнными, но милиционерами. Приехали всей компанией в гости к однокурснику, к сыну начальника одесской милиции.
    За ними прилетел «серебряный борт» и «деток» бережно доставили в институт Склифосовского. В институте покалеченных милиционеров поджидала бригада лучших докторов. Им «правили» головы, распрямляли шеи, вставляли позвонки, гипсовали руки, ноги, сшивали разорванные сухожилия и связки.
    Медики не могли взять в толк … как такое могло случиться, чтобы один «одесский хулиган» смог так профессионально изуродовать компанию тренированных милиционеров, не оставив никаких шансов на полное выздоровление?
    На первый взгляд молодые люди напоминали вполне нормальных, но стоило в коридоре «стационара» появиться случайной парочке, и тут же милиционеры с криком «бонзой» кидались в рассыпную. Они забивались в самые тёмные закоулки и щели. Отыскать их - для очередного укола или перевязки - было совсем не просто.
    Анатолий Кашпировский - только пожимал плечами - на вопросы «грозных» родителей отвечал примерно так: «Ищите одесского Самурая. Наверняка он знает секрет, как ваших «деток» вернуть к нормальной жизни. Какой, никакой, а шанс … хотя …» - и спрятав улыбку, спешил в тренажерный зал, чтобы хоть как-то приблизится к пониманию «секрета».
    С Одесским здоровяком вышло куда как сложнее. Володя, теряя сознание, не рассчитал силу, - и сокрушительным ударом вдребезги разбил стержень, которым здоровяк упирался в каменную мостовую. Не стало «стержня», и человек превратился в тряпичную куклу.

    Милицейские папы поклялись найти ненавистного «самурая» - чего бы им это не стоило - и отомстить за своих чад. Но одно дело клясться там, в «столицах», и совсем другое исполнить клятву здесь … в Сибири.
Сибирь жила, живёт и, дай Бог, будет жить дальше по своим законам. Со стороны посмотреть - вроде всё как у всех. Но мы то знаем – в Сибири всегда будут искать убежище те, на кого объявлена охота. Здесь дают приют тем, кто «не испугался флажков и прёт на картечь».
У нас своя правда. Глаза у нашей правды небесно-голубого цвета, гуляет она вольно, а косы по земле стелются. Любит она не по чьей-то воле, но по своему сердцу. Хороших людей привечает, а плохие у нас долго не засиживаются. Володя путь держал к хорошим, потому и миловал его Господь от дурного глаза.
    От селения к селению, от надёжных людей к надёжным шёл Володька. Познавая секреты народного ремесла, совершенствуясь в резьбе, мастеря любимые маски, разучивая слушая и запоминая сказки, легенды, были и небыли. И молился как учил отец и просила Душа.
    Многое повидал Володька, многое переосмыслил. Не пропало время разлучное даром – слетела с глаз пелена - свет поселился в сердце.
    От Тихого океана до Ледовитого, от тундры до Байкала - вдоль и поперёк - исходил Володька землю сибирскую-тайгу безбрежную.
Он понял, почему … «умер, но остался жить». Всё лишнее, непригодное для честной жизни, впитала в себя земля Сибирская. Развеялись сомнения, пропала суета … притормозило время.
Заблестела вдали цель – вблизи - парусником оказалась. С того дня не покидал Володьку парусник. То тут, то там - приветствовал белоснежными парусами – не давал ни на минуту засомневаться в предсказаниях его Судьбы.
Испытания закалили характер, любопытство и трудолюбие отшлифовало мастерство. «Лишнее» навсегда сгинуло. Своих от чужих навскидку различать научился. Любовь родилась истинная – ко всему настоящему - год от года её прибывало. Много накопилось. С ней и вернётся в родную Одессу, чтобы отдать - всю без остатка – дорогим людям.      
    «Я понял!» – кричал Володька в ночное небо …
    «Я знаю» – отвечало небо голосом знакомой женщины …
      
...Начальника Одесской милиции заменил другой начальник. «Управа» в один из весёлых вечеров вспыхнула жарким пламенем. И надо ж было такому случиться – сгорели дотла все дела, заведённые прежним начальником на влюблённые одесские парочки.
    - И что же дальше? – спросите Вы.
    - Команда поджидала на «Галатее». Сегодня вечером парусник с белыми, как чайка, парусами отчалит от одесского берега и возьмёт курс к Землям обетованным. Израиль заждался дорогих гостей. Рисковать не будем. Родина безнадёжно больна нелюбовью ко «всему прекрасному».
В стране объявлена охота на смелых и честных людей - на тех, кто не струсил и «пёрт под картечь …». Болезнь заразная … лечению не подлежит.
Остаётся молиться …
 Десять лет, как один день - десять лет, как три века …

 … Поезд остановился у перрона. Одесса! Соломон оглянулся на Володю. В тамбуре стоял крепкий мужчина-сибиряк с глазами счастливого одессита. Ещё один сын вернулся в «Одессу – мой солнечный город»!
Ученик «вырос – он стал мастером. Возмужал, доказал, что мужчина -сохранил лицо.
    Дверь распахнулась. Влажный морской воздух до отказа залил лёгкие - счастливое сердце одессита захлебнулось и остановилось от радости. 
    «Я дома»! – кричало, срывая голос, сердце. Володя спрыгнул на перрон и сразу оказался в жарких объятиях Одессы. Смех, слёзы, вопросы … писк, и снова объятия … поцелуи … Это и есть – Вселенское счастье!!!

    Анютка стояла под руку с Володькиной «копией». Сыну пошёл десятый год!
    «Похож! Я похож на него!» - повторял – с детства знакомую фразу – счастливый отец.
Рядом, обняв за коленки Валентину Ивановну - еле сопротивляясь, чтобы не расплакаться от нетерпения познакомиться с папой-Вовой, и срочно «поведать ему большой секрет» - переминалась с ноги на ногу ещё одна «копия».
 «Анютка номер два! А глаза мои! Похожа!» – Володя подхватил дочь – приподнял над головой – и расцеловал в завитушки на виске. А дочка обхватила шею папы-Вовы ручками и скороговоркой - что-то важное - уже шептала ему «на ушко» …
«Ага, я понял - это секрет!» - заговорщически – ещё крепче - прижимаясь друг к другу шептались отец и дочь.
   - Ну, Анютка, с тобой разве можно соблюсти конспирацию? – смеялся счастливый Володя … Смех подхватили все, кто был рядом - его друзья и родственники.
Потом обнимал всех по очереди: первую, конечно, бабу Аню - дождалась любимого внука. Всё хорошо … только тросточка «смущалась» в беспокойных руках помолодевшей от счастья старушки.
Отец и мама держались стойко - из последних сил - как подобает советским пограничникам.
Мама слегка поседела, но седина её только красила. Отец тоже молодцом! Сгрёб сынулю в охапку, чуток промочив ворот рубашки счастливой слезой. Силён батька … и мамочка - слава Богу - дождались, встретили!
Соломон и Роксана стояли рядом, красивые и счастливые. Этого факта невозможно скрыть от внимательной Одессы.    
Судья Галочка преобразилась в «шикарную кралю». Они с Веней стояли тут же. На руках - у каждого – трепыхались, выкручиваясь из пелёнок, по голосистому цыганёнку. У Гали - кучерявый Ромка, у Вени - куколка по имени Роза. Старший Кирилл сторожил «Галатею» и не глушил мотор. Всё было готово к походу.

Так закончилась наша история и началась новая!  История, о которой так мечтали Соломон, Володька и их строгий, но справедливый союзник - Судьба!
У горизонта парусник запылал закатным солнцем и белые, как чайка, паруса окрасились в оранжевый. Сгорал ещё один мост!
Капитан стоял на мостике. На причале - одинокая женская фигура – знакомая фигура. Она смотрела в их сторону с грустью и надеждой.
«Пришла проститься! Не поехала! Ни значит ли это, что и нам суждено вернуться?».

«Прощай, Одесса! Я обязательно вернусь. В этой жизни или в какой другой. Ты только дождись!».
Седой гитарист - никуда не спеша – легко перебирал струны потемневшей от времени гитары и грустно напевал:

А жизнь остаётся прекрасной всегда
Хоть старишься ты или молод
Но с каждой весною так тянет меня
В Одессу мой солнечный город
В Одессу мой солнечный город
У Чёрного моря
У Чёрного моря …