Содружество мертвых поэтов Рукописи не горят-3-5

ОСТОРОЖНО,  СКАЗОЧНИЦА!  УЧИТЬ  И ЛЕЧИТЬ

Над городом нависла небывалая для Сибири жара, закат алел и казался кровавым.

- Из всех пролетариев самыми противными  бывают дворники, а из все писателей –сказочники, - размышлял самый циничный из котов, правильно, кот Бегемот.

 Прогуливаясь вместе с Фаготом по набережной и заглядывая туда,  в черную бездну, где когда-то тонул атаман Ермак, словно его еще можно было спасти – но не спасли.

Фагот попытался защитить тех самых добрых, милых и очаровательных Сказочниц, на которых незаслуженно нападал его невыносимый спутник.
Но в тот самый момент к ним навстречу побежал малыш лет 5, а может и меньше, и Фагот едва успел его на руки подхватить – еще миг и  он мог бы перекатиться через невысокое ограждение и полететь прямо с крутого брега Иртыша.

Наши герои оглянулись – кто был с малышом, но к ним уже подлетела дама, худая и длинная, с не лишенным увядающей привлекательности, но таким унылым лицом, что кот невольно зевнул – Не королева.
У него вообще все дамы средних лет делились на королев и не королев.
- Слушайте, мамаша, вы за ребенком смотрите, сколько можно ворон считать, вон сколько опасностей вокруг, - повернулся к ней Фагот.
- Она не мамаша, она сказочница, - зевая во второй раз, заявил Бегемот.
- Чего ты несешь, полосатый, - отмахнулся от него Фагот.

- Так и есть, сказочница, и что в этом плохого, да меня в сборниках печатали, мне премию детскую дали, все дети слушают, раскрыв рты.
- А этот чего бежал? – допытывался Фагот.

- Заслушался,  видать, очумел, - вместо дамы пояснил кот.
Он вообще любил вмешиваться и отвечать за других, хлебом не корми, только дай врезаться в чужой разговор.

В глазах у Татьяны, а она звалась Татьяна, как же могло быть  по-другому, появились слезы, она потянулась за ребенком.

- Нет, уж , ведите нас к его родителем, мы его спасли и вам отдать на растерзание сказками никак не можем.
- Да что вы понимаете, сказки учат добру, без них нельзя ребенка воспитать.
- А вам в детстве видать про Красную Шапочку рассказывали, чтобы любой волк испугался и сбежал без оглядки.

Кот становился невыносим, Фаготу было жаль Сказочницу, он знал, до чего может дойти кот со своими шуточками,  но  он стоял на своем.
Правда, мучиться им пришлось недолго,  к ним бросилась бабушка ребенка, судя по всему, и ей дитя и было передано.

- Что ты опять творишь, почему его снова приходится ловить, - обрушилась заслуженная учительница на Сказочницу, - вот привела неладная гувернантку,  уходи и не возвращайся больше, а с этими  безголовыми родителями  я сама разберусь, и попробуй еще явиться. А вам спасибо люди добрые, что бы с дитем без вас было.
Сказочница пошла прочь.

Фагот и кот посмотрели ей вслед и пошли  за нею, ощущая легкие уколы совести и вины перед беднягой.

- Ну и что ты натворил, лишил девицу работы, сказочница все-таки.
Они догнали девицу и усадили ее на лавку.
- Колись, чем так перепугала ребенка, ужастики что ли рассказала,
- Да вы что сказки должны быть добрыми и обязательно чему-то учить хорошему.
- Ну этот Максимка пока только бегать хорошо научился, может хоккеистом или футболистом будет, футбол поднимать надо.
- А может тебе более взрослых детей взять.
- Нет, я малышей люблю, пойду в детский садик работать, с этими  избалованными детьми толстосумов каши не сваришь.
- Там мы их всех не переловим, - озадаченно говорил кот и чесал лапой за ухом.

Татьяна посмотрела на него и снова готова была разрыдаться или поколотить кота,  но увидела как тот яростно  чешет ухо, она  как-то смирилась.
Они попрощались , стали спорить, пойдет ли Сказочница в детский сад или не пойдет.
№№№№№№№№

Наша  герои несколько дней  занимались  важными делами, а потом вспомнили про Сказочницу и заглянули в детский  сад, куда она уже в то время пристроилась работать.
Она  рассказывала свою очередную сказку, про ежика и медвежонка, которые грибы в лесу искали, и показывала им грибы ядовитые и съедобные.

- Послушай, пригодится, - говорил кот,
- Думаешь , мы можем отправиться грибами? – спросил Фагот.
- Думаю, нам придется травить Сказочницу, иначе ее не задушишь, не убьешь.
Вот и пойми, когда Бегемот шутит, а когда нет.
- Ты полегче на поворотах, она все-таки  доброе дело делает, как умеет, конечно.
- Адвокат нашелся, а коту все время то палачом, то прокурором быть остается.

Пока они так препирались все дети постарались куда-то улизнуть, и напрасно наша Татьяна их  пыталась собрать и усадить на место.

Фагот хихикнул, вспомнив, как кот их убеждал, что всех они не догонят.
Но перед растерянной  воспитательницей сидела девочка с косичками и огромными зеленоватыми глазами.
- Дашенька, тебе ведь было интересно, - ласково произнесла Татьяна
- Не очень, - призналась та и тяжело вздохнула.
- А  почему ты так внимательно слушала.
- Меня бабушка учила, что надо слушать, даже если и не нравится, - произнесла девочка, - и мне вас было немного жалко.

Больше она ни о чем ни сказать, ни спросить не успела, старые знакомые, лишившие ее престижной работы, снова нарисовались перед Сказочницей.

Дети же стали спорить злая она или просто одинокая и несчастная.
Кот Бегемот тер лапой глаз, что вероятно означало, что он готов разрыдаться.

- Ребятишки бы тебя смогли чему-то научить, только видно бесполезно, - наконец вынес свой суровый приговор он…
- До встречи вечером, - говорил Фагот, намекая на то, что они придут в гости, конечно,  Фагот с Бегемотом на пару хуже любого татарина, но у Сказочницы не повернулся язык запретить им это делать, а может быть поняла, что  ничего не выйдет, что только хуже будет.
В общем они сидели  втроем в саду или огороде, пили чай с мятой, тут уж наша Сказочница была мастерица, ничего не скажешь, и размышляли  о том, какими  могут быть сказки:

- Да никого и ничему не научишь, а что это за новая мода про добрые сказки.
- Сказки должны быть добрыми и светлыми, не надо детишек пугать, никакого зла.
- Ты нарушаешь закон, а как  с вечным правилом, где добро побеждает зло, и что останется, если того не будет?
- Не нужно никакого зла, его и в жизни хватает.
На коленях у Татьяны лежали рукописи, и какие-то книжки самопальные, которые издают за свой счет, а потом кричат о том, что их печатают во всех издательствах страны.

Кот поднес к ним лапы, растопырив когти,  и произнес приговор:
- Не горят.
Татьяна с подозрением взглянула на него, и  с мольбой повернулась к Фаготу, по сравнению с котом черт был олицетворением  самой доброты.
Он расправил ладонь с длинными и тонкими пальцами пианиста и с грустью повторил:
- Не горят.
- Да что вы мне голову морочите, вы меня с ума хотите свети, каждый филолог знает, как надо писать сказки, и что каждая сказка должна чему-то учить маленького ребенка.
- Ну,  это мы на деле видели, как у тебя круто получается, только упрямство твое до Пекла доведет.
- Я буду делать то, что должна, и никто мне не указ.

Вдруг из терпеливой, даже старавшейся улыбаться хозяйки Сказочница  превратилась в настоящую Горгону, даже змеи кажется зашевелились в темных волосах.

Кот и Фагот упали бы замертво, если бы они были смертными, но они и с Абадонной рядом уцелели, какая же сказочница их может испугать?
Непрошенные гости раскланялись учтиво и двинулись прочь.
№№№№№№№№

Но беда одна не ходит, а Велес любит троицу, - шустрый  рыжий парень,  неотразимый и обаятельный присел на лавочку около палисадника, где сидела наша Сказочника и листала свою книжку. Ту самую, за которую ей дали какую-то крутую  премию… Он погладил ее по руке и улыбнулся.

- Не переживай, и чего котов и чертей слушать, а мне нравится, хорошая сказка, поучительная. Только кто тебе сказал, что сказки для детей пишут? Их  как раз взрослым надо, хотя  они не всегда признаются и под пытками, но сказки читают. А читают, еще как читают, Афраний не даст соврать.

- Я не умею ладить со взрослыми, не получается, мне кажется, что с детьми легче и проще.
- Да кто тебе такую чушь сказал… Сам знаю, моя бабушка была похожа на тебя, и в детстве она меня так терзала сказками, тогда же  видео и компов не было, только сказки, так я с ней намучился,   что  долго еще книжку со сказками  открыть не мог, а потом открыл и мне понравилось, когда я все понимать начал… Сказки ведь очень сложные, дети не смогут их понять и разобрать. Они для взрослых писались.

- Но я люблю детей, и хочу рассказывать им сказки.
- Начни со взрослых, взрослые не так категоричны, они могут сидеть и слушать просто из вежливости, даже , когда не интересно, с детьми такой номер не проходит, они еще не научились лицемерить и притворяться.

Татьяна отпрянула от  непонятно откуда взявшегося третьего за эти сутки гостя.
- Нет, не уговаривай, я пойду к детям, я найду таких детей…

№№№№№№№№№

Кот и Фагот поджидали Рыжего за углом.
- А я что говорил, это тебе не Марго уговаривать к Воланду на бал отправиться, ничего у нас тут не выйдет , хоть ты тресни.
- Я умываю руки. Включил все свое обаяние, но упрямство ее непобедимо, делайте, что хотите…

Но все закончилось как в сказке, добро победило зло на этом   поле битвы за детские души.

Был объявлен конкурс сказок на одном литературном сайте. Он длился долго, так, что  сказочница ушла с работы и писала, писала  все новые сказки, критиковала в пух и прах всех своих конкурентов,  так, что они все разлетелись кто куда, даже спорить с ней не стали, уж если кот Бегемот отступился, то куда остальным, простым смертным.

Татьяна победила в том самом конкурсе, а кто же еще мог победить.
Ей достался какой-то  красивый диплом и не один, а несколько. Кот Бегемот выпросил даже для нее  диплом за  победу   в конкурсе зрительских симпатий.

И главная путевка – круиз по Средиземному морю тоже достался ей, а кому же еще – других и не осталось.

Пусть путешествует, нет, нет, корабль назывался  не «Титаник», нечего издеваться над Сказочницей, корабль назывался «Адмирал Нахимов»..
Так и закончилась эта поучительная история…

Впрочем, она нас ничему не научила, потому что мы тоже сочиняем сказки, правда, перестали рваться детей учить, порой сами не  знаем, чему наши сказки собственно должны учить, а может и хорошо, что не знаем, а то кот Бегемот и Фагот всегда на страже, они  быстро придут к вам, если что не так пойдет.

Я сама встретила  девушку, которая спаслась с того корабля, говорит, что вытащил ее в последний момент кот Бегемот..
А потом она начала писать сказки, хорошие сказки, дети слушают их с удовольствием….




БУНТ  ЛИТЕРАТУРНЫХ  ГЕРОЕВ. Рукописи горят-4


В сообществе мертвых писателей стояла тишина и царил  мертвый  покой.
Вторжение Мастера и предательство Поэта, и гибель упертой Сказочницы на теплоходе «Адмирал Нахимов» стали последними сколько-нибудь интересными событиями, всколыхнувшими тот свет.
А потом они сидели, грустили , унывали, вспоминали о том, что они друг другу тайно и явно враждебны, и не было никакого просвета, никакого пути из лабиринта, где они то бездумно бродили, то сидели и не шевелились.

Бесстрастно спорили о том, могут ли быть писатели друзьями или не могут, ну если не друзьями, то хотя бы приятелями….
Кот и Фагот долго  были заняты какими-то чрезвычайно важными делами, но вернулись неожиданно на тот свет, они всегда возвращались  к мертвым писателям, потому что испытывали перед ними какое-то странное, плохо объяснимое чувство вины…

На этот раз, увидев унылейшие  физиономии,  кот даже присел и свистнул:
- Недаром святоши говорят, что  уныние самый тяжкий грех, сдохнуть можно, если бы это был тот свет, а не этот, но тут и смерть не страшна бедолагам.

Но святоши, когда свои книжки писали,  наверняка все-таки не видели унылых мертвых писателей.
- Что за спор, а драки нет, - встрепенулся  и сам привел себя в экстаз кот.

Писатели молчали, словно он не к ним, а к стенам обращался.
Но кот никогда не отступал и не сдавался:
- Спрашиваю во второй раз, что у вас тут еще случилось. А говорят, на кладбище все спокойно… Врут, как всегда, и на кладбище бурлит жизнь, -повернулся он к Фаготу и подмигнул бесу:

- Может Абадонну позвать, он что-нибудь придумает.
И снова молчание.
- Оставь их , Бегемот, они пребывают в забытьи.
- Что прямо все сразу и пребывают, ребята , не печальтесь, классикам еще хуже, чем вам, уж поверьте вашему коту, который никогда не врет и всех их никогда не видел в гробу в белых тапках, ведь они бессмертные.
- Чем это им хуже? – оживился на этот раз  кто-то из писателей…

- А тем и хуже, - уселся перед ними и начал философствовать кот, - представьте себе, что  у вас все мертвое и герои, и книги, лежат себе, никакого не трогают, нет им дела до вас и до мира, да это же подарок судьбы. А им о таком только мечтать можно.

Начали выходить из оцепления и другие писатели. Кот явно над ними издевался, только  слушать становилось все интереснее, а вдруг, он и правда докажет, что не иметь и проще, и легче, и лучше.

А кот уже вошел в раж,  лапами махает, и сочиняет прямо на ходу.
- Чтобы не быть голословным, давайте возьмет нашего вечно живого и всеми любимого Федора Михайловича ( своего творца он трогать не стал – это показалось делом святым, а может у него были далеко идущие планы, кто его кота знает).
- А что Федор Михайлович, -сразу завопил Латунский, - вон тиражи какие, в каждом доме собрание сочинений и захочешь, не помрешь, – ему лучше всех всегда жилось и живется.

Критик понял, что он как всегда сказал глупость, но слово не воробей, оно уже вылетело, и поймать он его не сможет.

Фагот улыбнулся, кто-то хихикнул, а кот расхохотался, да так, что остановиться не мог, его потом все вместе с трудом остановили, когда  Фагот стукнул его по спине,  так словно он подавился.

- Ну, критик, ну,  собака, умеешь ты кота и остальных развеселить.
Латунский даже смутился от такого всеобщего внимания.

Но кот уже ухватил его мысль за хвост:
- Давайте  на Федора Михайловича и глянем. Я не говорю о  жизни его среди живых писателей – того же Тургенева и Толстого – они тоже мертвяками никогда не были, но если между вами зависть и разборки, то там множьте все на десять и не прогадаете, но и это полбеды – вот как ему хорошо жилось. Я не говорю о пристрастии его  к игре, об этом наш Латунский чего только не писал- докторскую диссертацию на том защитил, точно говорят, не было бы счастья, да несчастье помогло. Но и это не беда, критик он и в Африке критик.

-Так в чем же беда его, - стали вопрошать у кота самые нетерпеливые.
- А в том и беда, что заснул наш Ф.М. однажды ночью….
- И не проснулся, - подсказал кто-то коту.
- Проснулся, снова пальцем в небо, только прежде, чем проснуться, увидел он страшнющий сон, все фильмы ужасов отдыхают.
- И что же ему снилось? – насторожился Фагот, - на этот раз не выдержал он, больно кот  увлекательно рассказывал, прямо Шархразада, только с хвостом и ушками на макушке.

- А ничего особенного, как Гробовщику у гения снились все похороненные им парни, так и нашему Классику приснились все сотворенным им   герои.
В огромном темном замке, где он сидел и пировал с каким-то там царем и королем, и сам чувствовал себя королем писателей и писателем королей, они к нему и явились, не запылись.

Король, который с ним там медовуху пил сначала не понял, что это за непрошенные гости к ему явились, да и сам Творец сначала не понял, если бы Раскольников перед его носом топором не махнул и не начал пытать за что он такую дикую судьбу ему приготовил.

- Рядовое убийство, никто бы и не заметил, а как  только теории к нему припаяли, так  уже и покою который век  не дают. Мало того, что с ума сошел еще по ходу дела, то старуха мерещилась, то Свидригайлов, то мертвый пьяница на пороге стоял, так ведь еще поминают по семь раз на дню, судят на каждом уроке, каждый  стареется  свой приговор вынести. Ни минуты покоя, и всем до него есть дело, и всем что-то требуется от него, несчастного.
- И чего же ты хочешь? –вопрощал король
- Сожгите все романы, чтобы никто никогда не увидел их, умереть хочу, чтобы ни одна живая душа, ни в этом мире, ни в том не поминала меня больше, - твердил Раскольников.
Король повернулся к писателю, тот сидел мрачный и онемевший.
- Возможно ли такое? Сколько книг издано, где нам их искать?
Долго они совещались, и ничего так и не смогли сделать. А тут уже и Дмитрий Карамазов подоспел:
- А мне сколько на каторгах томиться и за чужие грехи расплачиваться, я-то ни старуху, ни отца не убивал, жил может и не праведно, но после того суда вообще мне нет никакого покоя, никогда не будет, все женщины от меня отвернулись, а эти доценты и критики только и терзают – виноват, не виноват, в чем виноват, зачем мне такая судьба горемычная. Уж лучше бы убил, чтобы не маялся так, да ведь нет – сплошное издевательство и ничего больше.
- За что , - уже спрашивал его Иван Карамазов, - видно тебе понравилось утверждение, что  если бог хочет наказать, он жизни лишает, а если еще больше наказать желает, то лишает разума, и почему я должен все время безумным оставаться, и прежде мало что видел, а теперь, и сколько еще прикажешь  маяться, ведь все мы бессмертные, хорошее ты нам бессмертие подарил, благодетель  ты наш…
Но, оттолкнув Ивана,  к столу пробрался красавец  Свидригайлов:
- А мне на что припаял растление малолетних, которого никогда не было?  Ладно все остальные грех, а теперь мне только дети и снятся, убери детей, Федор Михайлович, ведь все  только ради красного словца на пущего эффекту, а бросил тень, потом уже и не отмыться никогда… И зачем только тебе такое творить надо было, отец ты наш родимый…
Князь Мышкин просто ходил между героями и жаловался всем на то, что он убил самую любимую женщину, потому что жить так было больше невозможно.
Настасья впадала в истерику, Сонечка молчала так выразительно и покорно, что лучше бы истерила, Грушенька хохотала так, что можно было оглохнуть.
- И что нам со всем с этим делать? – спросил у писателя король.
- А почем мне знать, я ведь их по отдельности писал в разных книгах, откуда мне было знать, что они все вместе соберутся, и такое случится.
- Гений должен все знать заранее, чтобы вот такого Пекла больше не случилось, - заявил король, - так и надо передать всем остальным писателям, которые еще не наворотили такую гору ужаса, страданий, и бед, да в одном месте все не собрал, это вам не шуточки, особенно если книги и герои окажутся бессмертными.

Герои стояли молча, женщины лишались чувств и снова приходили в себя, закатывая новые истерики.

Король, наконец, поднялся с кубком в руках и произнес:
- Выслушать и посочувствовать – все, что мы  с моим гениальным гостем можем для вас сделать, участь вашу изменить – не получится, не в моей это власти, и даже если обратитесь выше –вряд ли поможет. Не собирайтесь вместе, живите каждый в своем романе и терпите, обещаю только рассказать эту историю другим классикам, чтобы они знали, что настанет день, когда сотворенные герои пожалуют к ним  и призовут творцов  на суд, вот и пусть творят так, чтобы не  было мучительно горько и страшно, если они соберутся все вместе, да взбунтуются. Хотя гении, как и все люди, не учатся на чужих ошибках, но сделаю все, что смогу.

Кот остановился, перевел дыхание, ему самому понравилось то, что он поведал мертвым писателям.

Но чтобы завершить эту историю он и произнес:
-Король попросил рассказать ее и живым и мертвым творцам, что я и делаю. Предупреждать вас о чем-то поздно, но может быть,  вы узнаете о том, что Живым и Бессмертным еще хуже, чем мертвым,  и вам полегчает.
Писатели  вышли из состояния уныния, даже Фагот был удивлен тому, какой эффект произвела на них эта Бегемотова история.

- А мне не страшно, даже если все герои придут.
- Твои мертвые, их не оживит.
- Да хоть и оживят, они у меня хорошие парни, упрекнуть им меня будет не в чем, надо же, как  мы далеко вперед глядели… Пусть гении и маются со своими, а мы все сделали правильно.
- Пошли, - заявил Бегемот, - нам надо рассказать  эту историю живым, пусть думают прежде, чем что-то делать, семь раз отмерят, а потом только писать садятся. И вообще – писать надо так, чтобы не страшно было  пригласить всех героев к себе на пир, в своем жилище поселить и жить с ними долго и счастливо. Если даже они не будут бессмертными, помрут вместе с автором, то и тогда ничего, хорошая компания дорогого стоит.

Писатели еще долго смотрели им вслед, некоторые из них уже достали ручки и бумагу, чтобы написать для себя героя, да такого, с которым  и смерть хороша, и умереть не страшно.
В унынии оставался только критик Латунский,  ни там, ни здесь никого не было и не будет рядом с ним. У критиков не бывает ни друзей, ни приятелей, не героев. Но кто же в том виноват?
№№№№№№№№

Кот уже сидел перед живыми пока писателями и рассказывал историю о бунте литературных героев.

А что – предупрежден, значит, защищен, и надо творить так, чтобы не было страшно, когда раздастся звонок в дверь, и к вам в дом ввалятся  ваши герои…

Пусть они радуются и пируют вместе с вами и благодарят вас за то, что вы их сотворили и выпустили в мир.

Кот Бегемот, конечно, плут и притворщик, но я бы прислушалась к его речам на этот раз.

А вдруг и мы убережемся от какой-то страшной ошибки, тогда и жить станет легче и жить будет веселее.


Тайна мертвого Поэта. Рукописи горят -4-5
СОДРУЖЕСТВО  МЕРТВЫХ ПОЭТОВ


Разве вы сомневаетесь в том, что люди летают по ночам?
Душа отделяется от тела и уносится куда-то в иные времена и миры.
Выше и дольше всех летают души поэтов, конечно, если они живые.
Сказ о мертвых душах возник не случайно, и не на пустом месте, а уж Николай Васильевич знал, о чем он писал, он видел дальше и больше многих.

Вот и наш современный Чичиков, фамилия которого была впрочем, Оболенский, вот именно Захар Оболенский, скупал по дешевке души литераторов. Ну не совсем мертвые, когда он их покупал, души  были еще живые, хотя и дышали на ладан, и творил Захар  из них литературных рабов. Тех, кто напишет достаточно книг  под брендом Донцова, чтобы на те самые деньги издать все, что ему захочется, но прибыли вряд ли получить…
Захар Оболенский был издателем от бога, а может и от Дьявола, но не в этом суть, в его Издательстве среди прочих  выходили самые лучшие книги, и работали самые быстрые и самые  умелые литературные рабы.
Сам Захар успокаивал себя, говоря, что еще у Дюма были такие ребята, а кто интересно коней  и природу дорисовывал его любимому художнику Рубенсу.

Именно Рубес осветил  личность нашего гениального издателя: широта, мощь, красота и оптимизм вселяли и в его душу радость. Захар был уверен, что он станет королем издателей и издателем королей.
И то и другое было сложнее, чем стать художником королей и  королем художников для его любимого Живописца, особенно если вспомнить о дикой конкуренции в этом бизнесе.
Со мной будет спорить только тот, кто никогда и близко даже к маленькому издательству не подходил, а у Захара было большое, очень большое.

И никто не сомневается, надеюсь, что он стал и тем и другим.
Главный литературный консультант, угадайте с трех раз, кто это был из нашей любимой свиты Таинственного Профессора – правильно Абадонна – это он питал слабость к классической литературе, и терпеть не мог макулатуры, расправляясь с ней безжалостно.

Так вот, заглянув  в ИД ( почти Ад) Захара Оболенского,  Абадонна был потрясен ( оказывается его  еще что-то могло  потрясти) тем количеством и тем качеством книг, которые там были. Что греха таить, у других - то на тысячу макулатуры  выходила одна приличная книга, а у Захара каждая седьмая, такая, что не хочешь –купишь или украдешь.
Абадонна прихватил с собой  целый рюкзак  для первого знакомства, и знал, что зайдет еще без всякой навязчивой рекламы.

Реальность превзошла все ожидания,  и скоро таинственный читатель в черных очках поселился в одной из уютных комнат, где днем работали  литературные рабы, а ночью Демон читал вышедшие в свет  книги.
Это вам не нехорошая квартира и не библиотека даже, это самая пуповина зарождения и появления на свет книги – место уникальное, таинственное, и правит там Книжный дух, Домовые отдыхают и нервно курят свою  махорку.

Вот с одним из таких, особенно влюбленных в Захара Книжных духов  и столкнулся однажды Абадонна.
№№№№№№№№

Что случилось между духами, сказать трудно, но ничего плохого точно не случись, уж поверьте.

Только с той поры наш Захар окрылился, и стал он писать стихо - творения,  очень хорошие стихотворения, в каждом из них была та искра, которая заставляет поэтический текст жить и дышать, чаровать других.
Захар сначала не поверил в то, что такое с ним могло случиться, и ненароком подбрасывал рукописи со стихами то одной,  то другой из своих сотрудниц.

А потом слушал, уединившись в кабинете, что они говорят о прочитанном. Захар  мог им доверять, потому что нигде не было намека на то, что это его рукописи.

Да за глаза о своем патроне, особенно Поэте, девицы говорят такое. Уж если даже их обожаемый Булгаков поэтов не любил, то, что говорить об остальных…

А все они любили Булгакова,  и все им сотворенное, по такому принципу Захар их и набирал.
Одним словом,  все единогласно решили, что появился новый гений, пророк, властитель дум.

Эти слухи дошли и до Кота с Фаготом, которые не могли остаться в стороне от такого события.
- Что ты о том думаешь? - спросил Бегемот у Фагота, листая рукопись.
- Думаю, что Абадонна хорошо поработал, а Книжный дух ему помог.
- Да уж знаю, не дурак, но что мы будем делать с отличным издателем, который Пушкиным себя считает?

Бесы переглянулись, и решение приняли тоже единогласно.
Им никто не мог помещать, даже Абадонна, да он в то время глотал один из последних шедевров, творение  великолепного испанца, названного: «Игра ангела»
№№№№№№№№№

Все газеты и  другие СМИ в полдень сообщили о том, что в самом центре города на метромосту, новенький Лексус потерял  управление, машине как-то удалось, не задев другие автомобили,  перелететь через ограждение и рухнуть в Иртыш на полной скорости.

Этот полет удалось зафиксировать камерам наружного наблюдения, которых там был значительно больше, чем  ГАИшников в городе.

Как выяснилось, за рулем машины находился успешный  издатель  Захар Оболенский, и тело его из машины вытаскивали водолазы…
Но это все суровые будни, а вот душа Поэта тут же поднялась на небеса, постаравшись забыть о том, что только что происходило на земле.
Захар поднимался все выше и выше, ощущая упоение в полете и понимая, что вот сейчас он и напишет свои лучшие строки.

Но пока он просто наслаждался простором, голубым небом и белыми облаками, которые становились все ближе и ближе. Радостно подумал о том, что не нужно до позднего вечера сидеть в кабинете, а можно отправиться на свидание с  Ксюшей, его самой талантливой лит.рабыней на которую он положил глаз, да все никак не мог заняться делом.  Вернее,  делами они оба занимались, а вот тем самым, из-за которых рождаются стихотворения, а то и целые поэмы – не мог, времени катастрофически не хватало.

А ведь теперь его было больше, чем достаточно.
Мертвые Поэты разбрелись каждый в свой домик, увитый  плюющем, их там днем с огнем не отыскать, все пытаются бедняги шедевры написать, уверенные, что им на земле просто времени не хватило.  И наткнулся Захар на писателей из того самого Общества Мертвых Писателей, с которым мы с вами уже сталкивались.

Писатели  приняли его радушно, они помнили и знали, сколько прекрасных книг он издал, и хотя там не было их книг, они просто не совпали по времени, но у каждого была надежда на то, что если бы совпали, то обязательно бы Захар их издал.

Правда, последнее его увлечение Поэзией вызвало у них легкую иронию, переходящую в глубокий сарказм, но они считали, что это так, случайные черты, прихоть, которая не воплотилась даже в книге, а значит,  и нет никакого Пророка Захара, а есть издатель Оболенский, который и на небесах продолжит заниматься своим делом, а значит…
Надежды умирают последними, и им скоро пришлось умереть даже в душе самого доверчивого из писателей.

Захар строчил свои стихотворения и поэмы, и на воле, на том свете,  они были еще выше, еще краше, еще лучше…

Только запал его быстро закончился, потому что ни его Музы Ксении, ни  Вдохновения больше не оставалось. А место его заменила горечь и сожаление, о том, что могло быть, да не случилось.
Да, да Захар думал много и мучительно об эротике, и что греха таить о сексе.

Вот тут и на улице писателей, чьи надежды обманул Захар, наступил  праздник, опережая друг друга,  они заявили ему о том, что  секса здесь нет,  и больше никогда не будет.

Он усмехнулся, вспомнив старую передачу и тетку, которая говорила то же самое, но потом приуныл, понимая, что мертвые писатели, скорее всего не врут, его тут действительно нет, он весь остался на земле.
Это оказалось самым страшным открытием для  души молодого, но гениального поэта, который только теперь и собирался сотворить все, что  было задумано.

Но как это сделать? Если нет страсти, нет вдохновения, что это за любовь такая, которая поднимает все выше и выше, но не дает ощутить настоящего соединения с женщиной.
Нет, может быть, Данте это и нравилось, и приводило в восторг, а Захара привело в уныние…

Видя, как он бродит ничего не видя и не слыша, натыкаясь на других, и ни строчки не написал, добрый сказочник МагАлиф не выдержал, зная, что его могут изгнать из сообщества, отлучить мертвые писатели, он все-таки пошел к Захару, кое - как расшевелил его и поведал тайну.

О чем они говорили, кто его знает, только в первый раз за все время Захар улыбнулся, а потом, на закате он и вовсе исчез, словно его и не было.
№№№№№№№№

На берегу реки, у полыхавшего костра оставались девушка и юноша, они, не отрываясь, смотрели друг на друга и ничего и никого не замечали…
Одежды медленно  сползали с их тел, они были уже обнажены и прекрасны, Захар следивший за каждым движением, любовавшийся каждым изгибом юных тел, чувствовавший их дыхание, слитое в единый поток, наконец понял и ощутил то, что с ними творилось. Их энергетика  слилась с его страстным желанием пережить еще хотя бы раз высшее наслаждение, быть причастным к страсти и нежности, достичь экстаза чувств..

Захар ликовал, его стихотворения останутся живыми, они будут полыхать и не гаснуть, потому что, как и древние славяне, он познал главную тайну мира – живые должны быть вместе с мертвыми, шагнувшими за черту, они не могут и не должны разлучаться, только тогда в мире будет гармония и лад.

Нас нельзя отрезать от них, их  нельзя отрезать от нас костер небесный и земной сливаются в один огонь, и он полыхает все выше и выше.

Нас всех умертвил князь Владимир, когда начал крестить огнем и мечом, тогда и появились мертвые души, а живые провели всю жизнь в бесплотной борьбе с мертвыми, и эта битва происходила и на земле и в небесах.
В тот момент и влюбленные, заряженные его силой и энергией чувствовали особенное вдохновение, благодаря ему,  они навсегда останутся вместе, потому что этот мужчина не сможет оставить эту  женщину ради любой другой, только она одна,  только единственная будет царить в его душе.

И лишь он будет по настоящему счастлив, ведь ему не надо миллион менять по рублю, чтобы всю свою жизнь искать и не находить что-то новое, что-то совершенно особенное, заранее зная, что он этого не отыщет.
№№№№№№№№

Абадонна чувствовал свою вину перед любимым издателем, плохой из него получился хранитель, если он позволил коту и Фаготу совершить такое.
И все, что ему оставалось, пробраться в домик поэта и забрать оттуда рукопись дивных стихотворений, а потом издать их – пусть получат несчастные люди этот великий дар живого ПОЭТА, узнавшего величайшую тайны творчества.

На каждой странице этого сборника полыхал огонь, рукопись горела и не сгорала, и  пламя ее  зажигало любовь и страсть  в душах тех, кто прикасался к этому  огненному сборнику….

Демон заглянул  к Мастеру:
- Мессир, вы по-прежнему будете утверждать, что не любите поэтов? А загляните сюда…
Мастер молча листал Огненную книгу, и слабая тень улыбки освещала его лицо…
- Этот просто познал тайну бессмертия, - услышал Абадонна.
Ну что же, значит и их труды и хлопоты не прошли даром…

Когда угасает эротики трепет,
И песня любви, поднимаясь все выше,
Тебя не задев, мир далекий осветит,
Я больше биения страсти не слышу.

И прелесть уже обнаженного тела,
Волну вдохновения больше не дарит.
Какой становлюсь я открытой и смелой,
Да только унылая дума терзает….

Что больше не будет ночей и объятий,
Что где-то в тумане не встречу другого,
Весь мир перед нами, но в трепете клятвы
На верность друг другу так значимо Слово.

Мы больше уже изменять не посмеем,
Нам эта эротика только приснится,
Поэты, поэты, над пропастью реем,
Вольны, только вольность беспечная птицы

Совсем не прельщает, и где-то кострами
Притянуты снова к земле наши души.
Там двое во мгле, что случается с нами?
Когда мы запреты шальные наруша,

В том мареве страсти находим отраду,
И с ними во тьме, повторяя движенья,
Вопим от восторга, и рядом и рады,
Отдаться любви, о бесплотные тени….

Пусть  таинство страсти растает к рассвету,
Пусть будет потом одиноко и больно,
К огню и влюбленным стремятся поэты,
И снова на землю вернутся невольно.

И будут чужие так страсти воспеты,
Как прежде, при жизни у них не бывало,
Прости им, пусть выдали наши секреты,
Но кажется, все начиналось сначала…

И строки дрожали от трепета снова,
Огонь полыхал, и горели творенья,
Лишь в небе узнали земное по-новому,
И там продолжалось в тумане паренье…

Нас дерзко  задев, мир далекий осветит,
 Биения страсти так ясно я  слышу,
Оно умножает  эротики трепет,
И песня любви поднимается  выше


5

Мастер среди мертвых писателей. Рукописи горят-5

МАСТЕР   СРЕДИ МЕРТВЫХ ПИСАТЕЛЕЙ

И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.
В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.


По нехорошей квартире стелилась гробовая тишина.
А сколько народу там собралось – яблоку негде упасть. Но беда и состояла в  том, что рукописи не горели, яблоки не падали в стане мертвых писателей…

Наверное,  они заслужили покой, или их насильно отправили на покой, те, кто больше уже никак не могли объяснить им, что же такое живой роман, а что такое мертвый.
Они не понимали, что в мире есть мертвые души и мертвые книги, никто из Демонов объяснить им больше этого не мог, не сдавался только кот Бегемот.

Вот и на этот раз он снова возник среди мертвых писателей, чтобы предпринять последнюю попытку.
- Если рукописи не горят сами по себе, то их бросают в огонь. Не горят мертвые романы, пламя живых можно ощутить, стоит только к ним поднести ладонь или лапу, у кого что имеется.
Сам Бегемот показал свою опаленную в нескольких местах лапу, что и являлось свидетельством того, что  такие рукописи ему все-таки попадались.

Некоторым показалось, что в комнате даже запахло гарью.
И в тот миг, когда все ждали оглашения списка тех романов, которые  кот считает живыми, горящими, произошло какое-то замешательство.
Кто-то был уверен, что  его роман полыхал ярким пламенем, и опалил шерсть на лапе кота, ведь после смерти издают их более охотно, надеясь на посмотренной славе заработать дополнительную прибыль.
Кто-то, потерявший надежду, готовился к высшему суду, кот, скорее всего,  готовил их ко второму, чтобы не было так мучительно больно и страшно там, где дела и судьбы знают наперед.

Но в тот момент, когда кот готов был завершить свою просветительскую деятельность, произошло еще что-то.
Все повернулись к двери, почувствовав неладное, в комнату вошел, а вернее боком протиснулся Мастер.
Это явление творца народу немного ошарашило даже кота, что уж говорить обо всех остальных.

Вероятно, он вышел из своего покоя, из своего домика, увитого плюшем  и виноградными лозами, в первый раз с тех пор, как оказался на небесах, это точно конец света, если он здесь.

- Маргарита пропала, - отвечал он сразу на все не заданные вопросы. -  Пока она была со мной, я не замечал этого, даже когда пропала не сразу заметил, а теперь вот  потерял покой и сон и не могу один оставаться.

Немая сцена из «Ревизора» повторилась снова в нехорошей квартире. Ядовито усмехнулся и потер ладони от удовольствия критик Латунский, если бы  кот не растерзал его взглядом, то он бы еще сказал что-то, но  был лишен дара речи, застыл с открытым ртом.

Так как Берлиоз оставался без головы, то сказать он ничего не мог, но очень хотел намекнуть на то, что у нее вероятно новое свидание с Воландом и новый бал, куда еще могла пропасть эта ведьма, простите, королева.

Остальные писатели ничего не ведали, только все они одновременно ощущали  тихую ярость, и бурную ненависть по отношению к этому  чужаку, нарушившему их покой. Даже им сотворенный и оживший  кот их страшно нервировал, а то говорить о Творце?

Еще не зная причины, они считали его совершенно чужим, и хотели только одного, отправить его подальше, забыть, не вспоминать.
Мастер подошел к своему коту, только он один оставался тут родным и близким зверем.

- Я как зверь в загоне, - прошептал он  чужие строки, черт знает как в сознании его возникшие.
- Сам виноват, нечего  было на небеса рваться живым, это тебе не дурдом, тут не спрячешься от мертвых писателей.
- Это он –то живой, врешь ты все, Бегемот, и за брехню свою ответишь, - наконец завизжал критик Латунский, как только дар речи снова вернулся к нему.

Коту ничего не оставалось, как  врубить огромный телевизор на стене и показать какой-то громадный книжный магазин, где была выставка книг Мастера, толпились люди,  и какие-то писатели рассказывали о его жизни и романе.

Во весь экран красовалась черная «Булгаковская энциклопедия», та самая, где консультантом был когда-то наш любимый Абадонна, подарочные издания с великолепнейшими иллюстрациями, почему –то открытые в том месте, где кот был то с пистолетом, то с примусом, то с трамвайным билетом в лапах…

Котов имелась  целая дюжина, но Бегемот с грустью заметил, что ни одна работа художников не удовлетворила его до конца.

- Ни один из них не понял душу кота, нежную и ранимую, - пожаловался он Мастеру, прекрасно понимая, что всех мертвых писателей заботит вовсе не это, а то, каким тиражом издан проклятый( для каждого из них ) роман, и почему там, на том свете,  творится невероятное именно вокруг этой рукописи, которую они душили, давили, уничтожали, а она сохранилась и теперь живее всех живых, если верить голубому экрану. А как не хотелось верить, но приходилось считаться с той реальностью.

- Это не может быть
- Не верь глазам своим.
- Кот все врет.
- Ничего до них не дошло, они потеряли рукопись.
- Она никогда не могла быть напечатана.

Снова и снова на разные лады повторяли  мертвые писатели  штампованные фразы, чтобы убедить себя и остальных в  том, что этого не может быть, потому что не может быть никогда.

- А ну, цыц, лжецы, не вышло по вашему,  роман – это то, что осталось от всего вашего  времени, нет больше ничего и не будет, не надейтесь..

Но тут снова заговорил Мастер.

- Живой роман? Рукопись горит? Я понял, что все отдал бы, только бы Маргарита вернулась и была со мной.

Странно и яростно  загорелись глаза некоторых творцов, похоже было, что они  лихорадочно думали, где взять эту Маргариту, и как произвести обмен с Мастером. Если бы кто-то догадался раньше взять ее в заложницы, то у них в руках был бы этот чертов роман, и все, что он принесет с собой – слава, радость, бессмертие.

Кот не называл бы презрительно их мертвыми писателями, а вот за это они готовы были на все… Только Маргарита успела исчезнуть, все напрасно.

- Поздно, - услышали они голос кота, -он уже бессмертен, теперь его как и  жизнь отдать не получится. Украсть и присвоить они не смогут.

- Значит пустота и одиночество?- безнадежно вздохнул Бессмертный.
Мастер повернулся, и отправился прочь, ему больше не хотелось никого видеть и слышать.

Вслед за ним рванулся Поэт, каким-то  чудным образом оказавшийся среди мертвых писателей. Может потому,  что и сам он был скорее мертв, чем жив, или хотел кому-то помочь нести свой крест, таким он был на земле, таким оставался и на небесах.

- Назад не вернешься, - бросил ему вслед критик Латунский.
Но и эта угроза не остановила Поэта, он слишком хорошо  знал, что такое быть зверем в загоне и особенно  переживал  оттого, что они отлучили его от своего тусклого света.

Поэт знал, что Мастер не любит  стихоплетов, и  только теперь подумал, что тот его тоже может прогнать.Но Мастер был уныл, словно в воду опущен:

- Ты напрасно порвал с ними , дружище, они хотя бы вместе, а мне какая радость от того, что роман знают все, это тогда, рядом с Маргаритой казалось  победой и чудом, а сейчас, без нее – звук пустой… Она радовалась, она хотела, она  старалась, а я только потакал ее капризам. Ведь это в глазах женщины каждый из нас старается быть если не героем, то писателем,  теперь одиночество….

- Друг другу мы тайно враждебны, - повторим Поэт, - разве ты не знал этого прежде…
№№№№№№№№№

Через несколько дней, когда страсти по Мастеру немного утихли, кот снова собрал мертвых писателей, и торжественно сообщил, что выпросил у Мессира возможность вернуться назад для одного из них.

Все рванулись вперед, отодвигая друг друга, на своем месте оставался один Мастер, кот удивленно взглянул на него.

- Нет, я не  хочу туда  возвращаться, а вдруг Маргарита захочет вернуться домой, а меня не найдет?  Я подожду ее тут, в том мире мы потеряем друг друга окончательно.

- Ну и что мне с вами делать, - развел лапами кот, - кого я выбрать должен, и что вам там снова делать  интересно.Там своих мертвяков девать некуда, новые не требуются, не для вас я старался.

Откуда-то появился Ангел, он  был равнодушен и безучастен ко всем, этакий небесный Парис, к которому в свое время обратились богини, чтобы тот одной из них присудил яблоко раздора.
- Как скажешь, так и будет, - что делать, кого отправлять назад?- бросился к нему кот, решив переложить ответственность на ангельские плечи.

- Пусть  идет тот, кто меньше всего этого хочет.
Ангел не знал сути спора, ничего не ведал о писателях, и мертвые и живые они были на одно лицо, и оставался он совершенно бесстрастным.

Кот пожал плечами: так тому и быть, и снова повернулся к Мастеру:
- Прости, друг, это твой Ангел так решил, отправляйся назад, разговор окончен.
- И что мне там делать?
- Начнешь жизнь с того места, где она оборвалась, никакого бала, никакого отравленного вина, все по-честному…

№№№№№№№№№

Проведя несколько дней и ночей в новом мире, в новой Москве, которую он снова не узнал, как и  в прошлый раз, Мастер пришел в ужас от всего, что он увидел и услышал. А когда проходил мимо тела расстрелянного офицера, распростертого на дороге, ему захотелось только одного, с Марго или без нее вернуться на небеса в их тихий домик.

Азазелло тут же возник перед ним:
- Я поведу тебя к ней, - заявил он, - нет ничего проще.
И Мастер облегченно вздохнул, понимая, что среди этих чужих, есть хоть один свой, любимый, близкий.

Они оказались в Московском университете – странно, никогда прежде он там не бывал, уселись  в какой-то аудитории  в самом верхнем ряду и слушали эту рыжеволосую ведьму….

Вернее, слушал Рыжий, там речь как раз шла о восточных бесах, о зеркалах, о свидании, когда она решила, что он хочет  пригласить ее на ночь к профессору.

Студенты  были включены в лекцию, шутили, переспрашивали, цитировали.
Но Мастер ничего этого не слышал, в восторг его привело то, что  она была так близко.

А потом Марго заметила их и оборвала свой страстный рассказ.
И сотня голов повернулась туда, где они сидели, и все замерли, даже затаили дыхание.

- Артисты, а как здорово, если бы пожаловал сам Мастер, - только и произнес кто-то.

Рыжий перевел дыхание  -спасибо, театру и кино, как бы он выкрутился, даже сам не представлял… Недоверчивые, они даже и не представляют, что были рядом с Мастером..
№№№№№№№№

Встреча  Мастера и Маргариты проходила  в старом кафе на набережной.
Столик  в углу, где их никто бы не узнал, никто не смог бы помешать, он волновался так, словно делал ей предложение, и они были едва знакомы.

Марго улыбнулась:
- Я не смогу уйти, они так любят и тебя и наш роман, кто же им еще расскажет обо  всем…
- Но я не смогу жить без тебя
- Тогда оставайся.
- Не могу, я уже так привык работать в тишине и покое, а здесь на улицах расстреливают боевых офицеров…
- Но это не так страшно, дорогой.
- Я знал, что творение отомстит за предательство, а месть, как говорит Фагот, это закуска, которую подают холодной.

А потом зазвучал вальс,  белый вальс и Маргарита пригласила Мастера.
Они кружились в полутемном зале, и кажется, готовы были улететь куда-то в бескрайние просторы.

И все, кто были в старом кафе,  повернулись, чтобы  полюбоваться этой прекрасной  парой.
- Сейчас никто так не танцует, - говорила какая-то старушка, которая боялась признаться своему спутнику, что она видела Мастера и Маргариту, это были они, хотя этого не может быть, но ведь было…

В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.
И больше страсти бред не виснет в полумраке,
Когда обиды свет не может не терзать.
В такие вот часы написаны все драмы.
Но мы, не веря им, врываемся опять

В какие-то стихи вплетаемся наивно,
Какие-то грехи готовы повторить.
И в предрассветный час смиряются все ливни,
И стрекоза над розой отчаянно кружит.
Она не понимает, откуда это снова
Такое чудо света, такая благодать.
И в этот миг, во мгле так значимо и Слово,
И жест, но только мне так хочется молчать.

И вот тогда вдали я снова профиль вижу,
И согнута спина, и музыка во мгле,
О пианист ночной, и музыка все ближе,
И только откровенья бытуют на земле.
И этот свет в тиши, откуда он - не ясно,
Но в пустоте ночной могу уже понять.
Что ты со мной всегда, что эта жизнь прекрасна
И близится рассвет, и мрак уйдет опять.

А ведь казалось нам, что мы еще в начале.
Какие-то стихи, штрихи иных стихий -
Над пропастью времен они опять звучали.
И бабочка кружилась над пламенем свечи.
И этот свет во мгле, и бденье до рассвета,
Когда уже беседа наивна и легка.
В печали бытия есть странная примета:
Сближение на миг, разлука на века.