Июнь outside

Приятно осознавать, что невероятное будущее, о котором мечтал, уже пришло. Будущее даже не стучится в дверь – оно уже здесь, сидит напротив тебя в кресле в виде восьмилетней ангелочка-племянницы, уткнувшись в какой-то стильный децльный гаджет, качает ногой и пальчиками постит что-то в твиттер, пользуясь нахаляву твоим вай-фаем. Будущее не обращает на тебя никакого внимания, всецело поглощённое процессом собственного одновременного присутствия в реальном и виртуальном мирах. Невероятное будущее, да, уже здесь. Вау, как круто! Все любят – просто обожают будущее! Воистину! Хм. Хотя в будущем – так банально.

Когда город окончательно опостылел, я собрал чемодан и уехал в деревню. Весьма забавное решение. Всего несколько часов дороги, состоящей из двух автобусов, электрички и случайной попутки и – вот.

Я никогда не стремился стать гипнотизёром, энэлпером, медитирующим или журналистом. Всеми перечисленными я становился только потому, что моему писательскому амплуа требовалась лёгкая, почти неуловимая, ****анутость.

Ёжики умеют летать. Но они умело прячут свои крылья. Однажды я иду по тропинке, а ёжик пытается убежать от меня, быстро-быстро перебирая своими маленькими лапками. А когда не получается убежать – сворачивается в клубок и выставляет иголки – не дотронуться, не погладить, не разглядеть. Эй, дружочек, где там твои крылышки, а? Фырк-фырк, колючий! Ну, надо же, какой важный! Я в удобных кроссовках для городской ходьбы. Ну, на! Получай! природа!

Когда перечитываю собственные тексты, я притворяюсь кем-то из моих знакомых и читаю как бы его глазами. Представляю, какие мысли возникали у него по мере чтения, что он почувствовал? В такие моменты я словно становлюсь этим другим человеком с совершенно иными мнениями и чувствами.

Уже целый год я не работаю, живу у разных знакомых за их счёт. Говорю им, поддержите же талант, я ведь писатель и пишу прозу. Но в гостях почти ничего не пишу – гуляю только и тусуюсь. Этот дуализм терзает меня изнутри и заставляет хоть что-то писать, когда остаюсь один. Хотя – who cares?

Я настолько прогрессивен, что за мной не поспевают самые модные молодёжные течения. Окружающие редко одобряют мой стиль одеваться и вести себя, а спустя пару лет одеваются так же сами и ведут – похоже, называют всё это ещё каким-то слэнговым словечком. Но снова не понимают меня, ведь я то уже – далеко впереди. Что ж, уверен, что не создаю моду, а просто предугадываю её. Да, это я – Пин из будущего. И путешествую во времени уже не первый год. Ну и что?

Вопрос остаётся прежним – кто ты? Вот разберись. Только честно.

В деревне я ем палочками, которые специально привёз с собой. Как какой-нибудь японец или китаец. К моему нынешнему положению это добавляет экзотики, I think. Вроде как никто здесь не ест палочками. Но если мировые дела пойдут так и дальше, то палочками обзаведутся все вокруг. В таком случае, я вспомню про вилку и ложку, чтобы отличаться от других. Я даже потрапезничаю ложкой из дерева, если того потребуют обстоятельства.

Среди пыльных книг и журналов, сваленных у поленицы для розжига печи, я нашёл томик Пушкина. Интересно, кому пришло в голову топить печь Пушкиным? Мне кажется он был отличный парень. Женщины, алкоголь, позитивные литературные тусэ. Пушкин кутил, водился с декабристами и делал революцию, за что его постоянно ссылали в деревню, где он от нечего делать – писал свои стихи. Мне кажется Пушкин был отличный парень.

Когда пишу, у меня ощущение, что пишу только для себя. И никто кроме меня никогда не прочитает мои тексты. Я как будто в театре, где я и актёр, и зритель. И понимание этого не вызывает у меня абсолютно никаких чувств. Отсутствие эмоций по этому поводу интуитивно кажется немножечко странным. Возможно, это просто оттого, что я пишу, когда остаюсь один. Да, наверное, поэтому.

За июнь я посмотрел на ноутбуке так много фильмов, что если смотреть их один за другим без перерыва, можно потратить целую неделю. Русские ленты, французские, немецкие, испанские, английские, японские и американские. И знаете что? В жопе не только русское кино, кино вообще – в глубокой жопе.

Всё о чём только можно помыслить – уже давно снято. Причём всеми возможными способами. Тоже самое относится к музыке и литературе. Создать новое в эпоху пост, мать его, модернизма – невозможно. Все кусочки пазла найдены, осталось только перекладывать их с места на место.

Писать прозу, осознавая всё это – пошло даже как-то. Это словно копаться в трупе убитого не тобой животного в поисках того, чего там и быть не может. Довольно унылое занятие. И аналогия неточная. Что? не находите в несвежих внутренностях недостающий кусочек мозаики? Ищите лучше, возможно именно за этим занятием вас настигнет прозрение.

Без Интернета современный человек туп словно пробка. Имею в виду себя. Интернет словно придаток разума, хранящий, например, энциклопедические знания. Когда вернусь в город, узнаю наверняка, что же всё-таки на самом деле значит слово – амплуа.

Возможно, в одной из своих прошлых жизней я был индейцем охотником. У меня были чёрные длинные волосы, плетённые в косички. Прямой нос, острый подбородок и орлиный профиль. Длинные ресницы и густые брови. Тело загорелое, гибкое и мускулистое. Я любил разговаривать с лесными хищниками и перешёптываться с ветром. Больше всего на свете я ценил – свободу. И всегда знал, что я – это я.

Мне бы сейчас бороду и берестовые лапти на мои ласты. Вот была бы умора. Граф Толстой приехал к нам в деревню, ёпта!

Бытует стереотип, что пишется лучше всего с голодухи. Мол, поэт должен голодать. Чепуха. На самом деле, если ты голодаешь, значит, скорее всего, ты бездельник. И от избытка времени – пишешь. От делать нечего. Все вредные привычки – от безделья.

Когда пишешь, жрать-то и не хочется – особо.

Что если реальность чей-то сон или того более – простенькая программка в матрице мироздания? Ну, то есть реальности и не существует на самом деле. Я думаю об этом и понимаю, что нет ничего смешнее, чем пытаться заполнить то, чего нет словами и фразами. Где-то в самом центре Нигде я, которого нет, сижу за несуществующем нэтбуком и пишу о том, что – нет ничего. Если долго думать над этим, то становится смешно. Да, а ещё очень – одиноко…

Нет, я ошибаюсь, Интернет не придаток разума. Это люди – половые органы Интернета. И да, кто-то уже сказал это до меня.

Виталик роет колодец лопатой у себя в огороде. Уже проник в землю на три метра. Я жую травинку, стоя у края ямы и смотрю вниз. Виталик тоже стоит у края, жуёт травинку и смотрит вниз. Мы молчим и разглядываем дно. У нас уйма времени. Затем Виталик рассказывает, что время от времени гамает в онлайн игрушки на своём ноутбуке. Я испытываю лёгкое разочарование, что Интернет добрался уже и в деревню, но не подаю вида. Спрашиваю. Сколько времени тебе потребовалось, чтобы выкопать такую глубокую яму? Два дня. Ого! настоящий экскаватор!

Звук дятла за окном, который настойчиво долбит дерево, больше всего напоминает звук Хищника из соответствующего х/ф. Ох уж мне эти техногенные фокусы восприятия!

Забравшись на крышу дома, я смотрю, как тучи режут солнечные лучи на закате. Мне кажется, что это очень красиво – буйство красок и всё такое. Одновременно осознаю, что любая личность просто конструктор из деталей-стереотипов и закат красив только потому, что так привыкли считать. В этот один момент я также врубаюсь, что собственно всё восприятие мира – не более чем иллюзия. И что на самом деле ведь – нет ничего. Однако, здесь и сейчас я тоже понимаю, что есть некий наблюдатель, способный анализировать, что я чувствую и думаю по поводу заката и всего остального. И картина тонущего в тучах, захлёбывающегося в собственных лучах, вечернего солнца только приобретает от всего этого одновременного понимания.

Мысли становятся объёмнее и чтобы облечь их в слова приходится тратить всё больше буквенной информации. Чем больше думаешь, тем мысли – сложнее выразить. Это не может не настораживать. Много думать вредно.

Впрочем – почему? Вопрос всё ещё – почему?

Я привык доверять сердцу. А сердце велит делать странные вещи. Например, если бы я был немного умнее, то этого текста не было бы. Ничего этого не было бы.

Ответов так и нет. Зато всегда есть выбор. Причём, выборов так много и они предлагаются так легко и навязчиво, что впору задуматься, а нет ли здесь наебалова? Вселенная работающая на совершаемых мною выборах сделает, что угодно, лишь бы выборы – продолжали совершаться.

Никогда не умел закончить свою писанину вовремя. Именно в тот момент, когда нужно закончить. Не позже и не раньше, а – точно в срок. Всегда хочется продолжать и про

Я тот, кто всегда умел закончить текст оригинально и – вовремя.

Я обманул вас.

Хаха