Несбыточный сон

Несбыточный сон
Кто-то тихо и нежно звал ее. Молодая женщина нехотя открыла глаза и осторожно встала с кресла. Неужели она опять задремала? Голос звучал нежно,  и звал, звал ее так, как никто в жизни ее не звал, кроме… Кроме него! Внезапная догадка озарила ее ясный ум, слегка затуманенный пережитыми не вполне приятными событиями.
«Любимый мой! Вернулся!» Она бросилась к нему, с радостью увидев этот гусарский ментик, который в былые времена так волновал ее, когда они виделись в кругу родственников и знакомых. Но бросившись навстречу любви всей своей жизни, невольно остановилась, протянув к нему руки, словно звала в свои теплые объятья. Он кинулся к ней, нежно прижал к сердцу, словно не веря своему счастью. Она замерла, боясь вздохнуть, спугнуть это счастливое мгновение, и лишь ее губы чуть слышно прошептали: «Миша! Жизнь моя!»
Ноги ее внезапно подкосились. Он почувствовал ее слабость и подвел ее к креслу. Она со вздохом опустилась на мягкие подушки.
- Варенька! Ангел мой!
Юноша опустился перед ней на колени и с теплотой сжал ее руки в своих руках. Она, внутренне дрожа, посмотрела на него и слезы заструились по ее щекам. Она тонула в этих ореховых, янтарных очах,  в его глазах – с искоркой демонизма и в то же время с примесью  какого-то ангельского очарования. А он, глядя на нее, наверное, бледную, растрепанную после дремы-сна, неожиданно опустил голову ей на колени, зарылся лицом в шелк ее темного платья.
- Мишенька! – вздрогнула она. Что с тобой?
Ей казалось, что она ощущает его слезы. Он никогда не позволял себе плакать. Даже тогда, когда узнал о смерти отца. Она тогда так хотела утешить его, а он… Он спрятал это горе в себя, не позволяя ей даже проявить простое человеческое участие. Она догадывалась, как сильно он любил отца. Ей ли этого не знать, когда она всю жизнь окружена любящими родителями, старшей сестрой Машенькой, и Алексисом, ее братом и лучшим другом Мишеля. А он, Мишель, всегда один. Ни брата, ни сестры… «Он не имел ни брата, ни сестры, И тайных мук его никто не ведал»… - словно писал он о себе в одном из своих произведений. Была, правда, бабушка, однако с ней у него складывались непростые отношения. Он разрывался между любовью к отцу и долгом по отношению к бабушке. И вот, когда отец ушел из жизни, юный Мишель в одиночестве, наверняка, не стыдясь слез, плакал как ребенок. Скорбя о родном человеке. Он любил отца, несмотря на то, что поговаривали, будто тот погубил бедную матушку Мишеля своим к ней отношением, интрижками с крепостными и даже, страшно себе вообразить, с бонной собственного сына. Еще распускали слухи, будто Юрий Петрович был игрок и был не прочь пропустить рюмку одну-другую. Но Мишеля это мало волновало. Как и мало его волновало многое в жизни. Он все и почти всегда делал по-своему. Такой он уж… горячий…
Но он сейчас действительно плакал.
- Мишенька! Любовь моя! – она нежно, словно мать, коснулась его головы, пригладила темные волосы.
- Варенька, какой же я глупец! – прошептал он ей, поднимая голову.
- Почему? – она непонимающе и как-то по-детски смотрела на него из-под бархатных ресниц, делавших ее и без того глубокие глаза, еще глубже.
- Я  потерял тебя… - признался он. Мне нужно было бороться за тебя. А я связался  с этой «летучей мышью», м-ль Сушковой, хотел ей отомстить… Потом вообразил себе, что могу стать поэтом…
- Но ведь ты многого достиг, - возразила Варенька. Тебя признали в свете…
- Что свет? Пустое! Он ничего не значит, когда теряешь гораздо больше, чем славу или что-то подобное. А я потерял самое бесценное сокровище в своей жизни – тебя…
На глазах молодой женщины появились слезы. Он все еще ее любит, а она… Она думала, что его любовь прошла, она считала, что была для него детской Мадонной, которую он разлюбил, став взрослым. Он же напротив не разлюбил ее, а стал любить еще сильнее.
- Спасибо! Спасибо тебе за такие слова!
Она встала с кресла и протянула руки, чтобы обнять любимого.
- Солнце мое!
Она почувствовала, как легко обвились вокруг ее талии его руки, как трепетно он слегка прижал ее к себе, словно не веря своему счастью быть рядом с ней.
- Я так скучала…
- Я тоже скучал… Поверь, жить стоит только лишь, чтобы увидеть тебя…
- А как же твое творчество?
- Оно дополняет жизнь. Но… Если у меня нет Музы, то от творчества нет проку…
- Не могу поверить! И это говоришь мне ты, мой любимый поэт?! Ты влюбчив…
- Никого не любил, кроме тебя никогда…
- Ты горяч…
- Хочешь, я таким стану лишь для тебя?
- Ты опасен…
- Не менее, чем ты. С тобой хочется уйти в монастырь, затвориться ото всего мира…
- Сложно верить твоим словам… Ты – Демон…
- Да, со мной только гибель…
- О, не говори так! – она отпрянула от него, но рук своих из его рук не вырвала.
- Отчего же?
- Ты – Демон. Но Демон любви, которому я принесла клятву верности. И храню ее до сих пор…
- И что, господин Бахметьев так и не подобрал ключа  к твоей душе ангела, моей монахини?
- Нет! И никогда не подберет! Я только Оленьке отдала этот ключик…
- Боже! Какая милая девочка! Дай Бог этой малышке большего счастья, чем ее бедной матушке…
- Так, наверное, и твоя матушка думала о тебе в свое время, - заметила Варенька.
- Может быть…
- Однако же в кое-чем ты ошибся…
- В чем же? – он удивленно вскинул брови. Я думал, что могу читать в твоей душе…
- Ты можешь… - она вспыхнула. Читай в душе…
Она сделала жест от сердца к глазам и выразительно посмотрела на него. Глаза ее заискрились.
- Ты счастлива! – воскликнул он, опускаясь перед ней на колени.
- Безмерно… С тобой… Сейчас… - прошептала она, и опустившись на колени, положила руки ему на плечи.
- Как же так?!
- Очень просто. Я всю жизнь любила только тебя. И буду любить только тебя, даже когда перестану дышать…
- Не дай Бог мне пережить тебя. Я попросту не стану жить без тебя…
- А как же бабушка?
- Для нее я свет в окне. Но сердце мое принадлежит тебе…
- И я не стану жить без тебя…
- А Оленька? Маша? Алексис?
- Машенька и Алексис поймут. А Оленька… Она и сейчас что-то замечает, но понять меня не может…
- Как же мне одиноко без тебя! – прошептал внезапно юноша. Никто меня не понимает, так как ты. Ты словно была рождена со мной хоть и родились ты в разное время. Знаешь, это как будто две души жили в идеальном мире и разлучились, попав на Землю. Но потом нашли друг друга и должны были быть вместе, но… Тут их разлучили уже другие души, потерявшие в свою очередь свои половинки и полагающие, что нашли части себя отдельно кто в тебе, кто во мне. Но они ошиблись…
- А может мы будем счастливы там, в идеальном мире? – спросила Варенька, когда он замолчал.
- Не знаю. Мы ведь не знаем наверняка сколько у нас, у наших душ жизней, одна или несколько, - заметил он. Но, Варенька, ангел мой, как бы мне хотелось быть вместе с тобой в этой жизни… Именно в этой… С тобой… Чтобы каждый день видеть твою очаровательную улыбку и… родинку!
Варенька легко рассмеялась. И Мишель последовал ее примеру.
- Это было бы замечательно!
Она поднялась и подняла его с колен.
- А еще я бы танцевала с тобой. Говорят, ты прекрасный танцор…
- Хочешь убедиться правда это или слухи? – Мишель сверкнул глазами, которые были у него особенно хороши, когда он затевал что-то грандиозное и принял начальную позу для танца.
- Я предпочла бы вальс…. – отозвалась молодая женщина. Но как же без музыки?
- Слушай… Слушай сердцем…
Он зашептал ей на ухо одно из своих стихотворений, ей же и посвященных и закружил в танце. И она отдалась его рукам, умело направляющим ее по кругу, поражаясь его умению танцора и при том, что он слегка хромал после того несчастного случая в школе юнкеров. А он все кружил и кружил ее.
Вскоре слова его зазвучали для нее как-то по-иному, словно сквозь время, таким далеким становился его родной голос. Последнее, что она запомнила, было легкое прикосновение его губ к ее губам… Его поцелуй… Последний…
Глаза ее застилали слезы. Это был всего лишь сон. Несбыточный. Невыразимо прекрасный. Теплый. Такой же теплый как и взгляд его глаз, темных, шоколадно-янтарных глаз Мишеньки, Мишеля. Единственного любимого всей ее жизни…
Она глубоко вздохнула и закрыла глаза. А впереди было долгих 11 лет без него. Не в разлуке. В постоянном знании, что его больше нет в живых, и никогда она уже не увидит его. Только во снах, ставших большей и самой важной частью ее жизни.
Шел декабрь рокового 1841года…
7 декабря – 17 декабря, 2010г.