За чертой

За чертой
Вот так она и думала. Именно за чертой. Словно кто-то отделил ее от того, что было, от друзей. Но эту черту видела лишь она сама. Для прочих же все было как всегда.
А она страдала. Ушла с работы, потому что работа стала подтачивать и без того слабое здоровье. Но это было еще полбеды. Друзьям казалось, что, возможно, она легкомысленна, что ей приятнее дома сидеть, чем работать. Все показывали какие они занятые, каким престижем пользуются у себя на работе. На фоне их она видела себя… Да никем она себя не видела. Попросту слишком большая пропасть была между ними и ней. Два года прежде она провела в страшных сомнениях, что пошла не по своему пути, что эта работа не для нее. Она убеждала себя, что можно смириться, привыкнуть.
Но душа оказалась сильнее. Она открыто восставала против такой работы. И тогда случилось нехорошее. Душа спорила с разумом. Согласия не было. Она уже сама не понимала чего хочет. А тут еще осень. Как всегда (она заметила за собой эту странность еще 4 года назад) погрузилась в депрессивное настроение. Днем еще как-то крепилась, но возвращаясь с любимого кружка, который уже не приносил былой радости, закусывала губу, чтобы не заплакать. А ночью она лежала в кровати, обнимая мягкую игрушку, и плакала. Жизнь не казалась ей интересной. Все чаще и чаще посещали ее воспоминания о покинувшей ее так недавно любимице. Пушистый комочек приносил ей радость, словно превращал отрицательную энергию в положительную. И вот теперь его не стало. 
Вскоре она начала бояться. Бояться того, что однажды решит не жить. Что жизнь для нее окончательно потеряет смысл.
Она перестала общаться с человеком, с которым общалась в течение двух лет через Интернет и другие способы электронной связи. Просто поняла однажды, что ей это ни к чему. Он постоянно писал с ошибками, всегда односложно. Ей наскучило такое общение. Не видя ее, он уже считал ее своей собственностью. Да и цель приезда, если бы он когда-нибудь приехал, была вполне ясна, ведь она ее знала уже сравнительно давно. Просто дала ему шанс исправиться, но порочные люди редко исправляются. Во всяком случае она не жалела о сделанном.
Ей хотелось творить, когда она работала. Получив свободу, она опустила крылья. Не могла выжиать из себя ни строчки. А если что-то и «выливалось на бумагу», то это все казалось ей плоским, бесчувственным, наделанным.
Она стала очень много спать. Ей казалось, что сны – единственное, что ее утешает. Но сны были непонятные, порой тревожные.
Она во всем видела упрек себе. Эти люди работают, эти – учатся, а эти – и работают, и учатся.
А что она? Ничего! Ни-че-го! Так зачем же она вообще существует?
А может быть она просто оказалась за чертой.
За чертой чего?
Но сколько она ни кричала – ответа не было.