Sakura no uta - Песнь сакуры Главы 1-4

Глава 1. Kako no y;rei. Призраки прошлого
Война превращает в диких зверей людей,
 рожденных, чтобы жить братьями.
Вольтер

      - Роланд, ты здесь? – бойкий голос молодого герцога разлетелся по просторному тренировочному залу, но ответом ему была лишь тишина. – Видимо, снова медитирует в саду… - задумчиво проговорил Итен, глубоко вобрав в легкие воздух, а потом шумно выпустив его через нос. Пришедший с ним юноша с интересом оглядывался вокруг, видимо пытаясь найти хоть что-то, что говорило бы о хозяине зала. Но помещение было абсолютно пустым, если не считать бамбуковых циновок на полу.
      - Говорят, сэр Роланд никогда не брал себе учеников… - все же проговорил мальчик в спину удаляющемуся герцогу.
      - Не переживай, Родерик, я уверен – ты ему понравишься, - с легкой улыбкой на губах проговорил Итен, покидая зал и направляясь на поиски своего друга. Как он и ожидал, мечник сидел у небольшого искусственного водопада, сложив руки на коленях и наблюдая за тем, как бежала меж камней кристально чистая вода, журча и играясь бликами солнца.
      - Здесь снова появились бабочки, - задумчиво проговорил Роланд, словно продолжая какую-то дискуссию с самим собой. Герцог замер в паре шагов от своего друга – он знал, что когда мечник беседует с водой, мысли его обращены к единственному человеку, которого тот безгранично любил и которого он, наверное, никогда не сможет отпустить. Подождав, пока ясные глаза цвета ночного неба не оторвутся от созерцания воды в ручье, а губы не перестанут шептать какие-то слова, обращенные вникуда, Итен все же собрался с духом.
      - Роланд, вот ты где! Я тебя обыскался уже!
      - Ты прекрасно знаешь, где меня можно найти. Но спасибо, что не стал мешать… - мягкий ровный голос не звучал приветливо, но не было в нем и злости. Мужчине было просто все равно, кто там пришел и что этому кому-то от него нужно.
      - А ты снова впадаешь в апатию и терзаешь себя призраками пришлого, друг? – герцог сел прямо на траву, рядом с Роландом, положив ладонь на удивительно узкое, почти мальчишеское плечо друга. Их разделяло десять лет возраста, но можно было сказать, что разделяет их целая жизнь. Война, во время которой Итен был еще совсем ребенком, лишила Роланда всего, что тот имел. Дома, семьи, любви... некогда великий мастер вложил меч в ножны, не желая больше доставать его. Итен же тогда жил беззаботной жизнью юного аристократа, не зная боли и потерь. Наверное, именно этот жизненный опыт и тянул герцога к Роланду. Он желал знать, хотел понимать сотни вещей, который ощутил его старший товарищ. Мечник не был говорлив, но с какой-то благодарностью принимал вопросы друга и отвечал на них с готовностью и той легкой улыбкой, с какой все мы вспоминаем счастливые минуты прошлого.
      - Призраки прошлого никогда не оставляют меня, и тебе это известно, Итен, - голос на миг стал жестче – ну да, никто не смеет трогать светлую память тех, кого мечник потерял на войне. – Идем, я сделаю тебе чаю, пока ты не начал снова терзать меня своими поучениями.
      - Роланд, я хотел тебе сказать…я пришел не один, - зная, что сейчас разразится буря, герцог прикрыл глаза.
      - Очередной сыночек очередного богатого папаши, желающего пристроить своего отпрыска ко мне в ученики?
      - А ты все хочешь унести с собой в могилу свои умения? Тебе нужен ученик, Роланд! К тому же твои раны напоминают о себе – а так будет юноша, который станет заботиться о тебе, как о родном отце.
      - Ты видел этих юнцов, Итен? Их жажда власти столь велика, что они и родному папаше яда подсыпать не погнушаются. Нет уж, благодарю покорнейше, я без этой заботы проживу дольше.
      - Рол, но ты ведь никому из них не даешь даже малейшего шанса!
      - Потому что все они – группка ленивых неженок, готовых чуть что в слезы и мамке в подол плакаться. Мне такие не нужны.
      - Зачем ты так? Все, кого я приводил к тебе, были очень достойными юношами…
      - Зная тебя, достойный – значит с деньгами и положением. Только вот, милый друг мой, достоинства у них меньше, чем у пьянчуги, ночующего в сточной канаве! – тихий голос сменился недовольным рычанием, а Роланд все же поднялся на ноги, окинув взглядом сад и оправив длинные темные волосы.
      - А ты бы предпочел найти себе безродного щенка? Рол, твое искусство подразумевает не только умение двигаться, но и умение вести себя, сохранять лицо всегда… Где ты найдешь оборванца, способного взглядом поставить на колени короля?
      - Уверен, один такой бродит где-то и вот-вот заглянет на огонек ко мне, - уже мягче проговорил мечник, показывая, что уверен в этом.
      - Откуда тебе знать, что парень в твоем зале - это не он?
      - Ты бы не стал просить за безродного беднягу - думаю, Ваша Светлость его бы и близко к себе не подпустила, опасаясь испачкать камзол, - беззлобно усмехнулся Роланд, положив руку на плечо друга.
      - Ну хоть взгляни на него!
      - Ты привел мне в ученики картину? Или это статуя? А, нет-нет, не говори! У него грудь третьего размера и зовут его Мария?
      - Ни одного попадания...
      - Тогда я не вижу смысла на него смотреть. Или у него две головы? Вот на это я тоже посмотрел бы…
      - Нет, у него всего одна голова, но парень хорош собой…
      - Если в юности я интересовался юношами, это еще не значит, что я откажусь от своих принципов ради милой мордашки.
      - К тому же он довольно талантлив и способен…
      - О, так зачем же ему учитель? За руку надо водить тех, кто бездарен, ну или же еще не раскрыл себя. Но если даже ты видишь в мальчишке талант – значит, учитель будет ему лишь обузой.
      - Роланд, ты просто невыносим! – воскликнул Итен, всплеснув руками.
      - О да, вот еще одна причина – неужто ты хочешь, чтобы он мучился с моим ужасным характером?
      - По-твоему безродного бродяжку твоим характером мучить можно?
      - Такой ученик не побежит в слезах к своему папаше жаловаться на то, что на него накричали или ударили, Итен, и уж кому, как не тебе, знать это.
      - Я никогда не бегал к моему отцу…
      - Да, ты бегал ко мне, чтобы пожаловаться на Эркиля, когда тот слишком жестоко с тобой обращался.
      - А ты за это прикладывал меня ремнем по попе и отправлял обратно к нему.
      - Вот именно, друг мой. А какой отец будет так поступать с любимым чадом?
      - Уверен, ты бы и родного сына жалеть не стал.
      - Я да, но покажи мне хоть одного графа или герцога, который станет пороть своего сынка, вместо того, чтобы утереть ему слезы и потом публично высечь провинившегося учителя? – Роланд всегда был уверен в том, что говорил, и что поражало Итена, мечник никогда не ошибался. Сколько бы молодой герцог ни пытался убедить его в неправоте, ни разу ему это не удалось. Но сейчас он не намеревался отступать.
      - Ты меня не хочешь слушать, друг мой, но и все же я прошу тебя взглянуть на этого паренька. Ну что тебе стоит потратить минутку – две и самому отказать парню? Он невероятно настойчив, если я сейчас сам выйду и скажу, что ты его не желаешь видеть, он просто не поверит. Этот красавец уже месяц обхаживает меня, вымаливая о знакомстве с тобой.
      - Вот как, значит? – на тонких алых губах мечника возникла усмешка, как бывало с ним всегда, как только новая мысль посещала его. – Как его зовут и откуда он?
      - Его имя Родерик, а о его происхождении я могу судить лишь по безукоризненным манерам, властному взгляду, достойному истинного принца, завидной настойчивости в достижении своих целей и неплохому кругозору…
      - Ты не перестаешь меня удивлять, Итен. А я то еще был уверен, что тебе знакомы все детишки именитых родителей!
      - Не верю своим ушам – неужели великий и ужасный Роланд может ошибаться? – наигранно удивился герцог, чувствуя, что маленькая загадка на миг пробудила интерес мечника к юноше в зале. Поднявшийся ветер растрепал волосы мужчины, и они черным шелком вновь рассыпались по его плечам.
      - Все мы порой ошибаемся, Итен. Ну что ж, давай посмотрим на мальца твоего, все равно ты меня в покое не оставишь!
      
      ***
      Родерик слонялся из конца в конец зала, оглядываясь вокруг и то и дело поправляя темно-красный камзол с черным подбоем. Судьбоносная, в его понимании, встреча не сулила скорого результата – хоть он и был еще совсем юн, но уже понимал, что так просто мечник не откажется от своих убеждений. Но Родерик готов был идти до конца, чего бы ему это не стоило. Тихие шаги заставили его вздрогнуть и замереть на месте, а взгляд его серо-зеленых глаз устремился к дверям, ведущим из зала в другие комнаты.
      - Господин Роланд? Простите, я не ожидал, что вы столь молодо выглядите…то есть…простите, для меня большая честь… - начал было юноша, склонившись в вежливом подобающем случаю поклоне, но мягкий ровный голос прервал его на полуслове.
      - Не обольщайтесь, юноша. Я вышел лишь чтобы вновь повторить то, что наверняка не раз говорил уже вам Итен – я не беру учеников. Всего хорошего.
      - Постойте! – мальчик сам не ожидал от себя такой прыти, но всего через мгновение он уже стоял возле мечника, держа того за рукав свободной черной рубашки. – Прошу вас, уделите мне всего пару минут. Позвольте попробовать переубедить вас, пожалуйста!
      - Я уже все сказал. Ваша настойчивость хоть и похвальна, но совершенно бессмысленна.
      - Но ведь не бывает таких ситуаций, когда совершенно ничего нельзя сделать! Я готов платить за обучение, если вы хотите…
      - Пожалей деньги своего папаши, к тому же что мне они не нужны.
      - При чем здесь мой отец? – до этого робкий, хоть и настойчивый голос, стал жестким и зазвенел от ярости, тонкие, не знавшие грубой работы руки, сжались в кулаки, а глаза сверкнули опасными огоньками. – Я могу и сам заработать себе на учебу и на жизнь, помощь отца тут вовсе не уместна.
      - Сколько вам лет, юный гордец? – горячность и уверенность ответа заставили интерес вновь озарить взгляд мечника.
      - Пятнадцать, господин. Прошу простить мне мою несдержанность – меня несколько обижает, что все видят во мне лишь сына некого отца, а не самостоятельного человека.
      - Это не удивительно в столь юном возрасте, - серьезно ответил Роланд, и в его глазах цвета ночного неба сверкнуло нечто, похожее на уважение. – Вас сложно воспринимать всерьез в силу вашего возраста, однако похвально то, что вы не желаете прятаться за имя вашего отца. Кстати, могу я поинтересоваться, кто он?
      - Он честный человек, думаю. Во всяком случае, его заботы хватило на то, чтобы я не умер с голода в первые же дни своей жизни. Однако он побрезговал дать мне свое имя, и потому оно быстро стерлось из моей памяти.
      - Вы бастард, значит? – бровь мечника приподнялась и Итен вздрогнул. Друг его никогда не был жертвой предрассудков, но озлобленных на богатых незаконных отцов юношей он не любил даже больше, чем аристократов.
      - Мне то не известно, господин. Мать погибла при родах, и я вырос на руках у доброй бездетной женщины, которая знала лишь, что некий господин отдал ей вместе с ребенком немалую сумму денег и оставил указания, как распорядиться этой суммой, чтобы я был сыт, одет и даже получил образование. Но она даже не знает, был ли тот господин моим отцом, или же просто доверенным лицом.
      - Надеюсь, вы не ждете, что я тот час заключу вас в объятия, разрыдавшись от вашей истории, и пообещаю вечно заботиться о вас, словно о родном сыне? – усмехнулся Роланд, и Итен вздохнул – мечник оставался все так же непреклонен в своем решении.
      - Боже упаси! Я никогда не пришел бы к подобному учителю, сир, и не стал бы тратить ваше время, если б почитал за такового, - мужчина не мог не признать, что юноша был слишком умен и рассудителен для ребенка.
      - Зачем вы пришли ко мне? – неожиданно заданный резким, даже грубым тоном вопрос не вызвал смущения на красивом лице Родерика. На какой-то миг и у юноши, и у приведшего его герцога возникло ощущение, что вот-вот мечник сдастся, и оба видели в глазах мастера какой-то огонек, который сулил надежду… Но тут короткие волосы цвета каштана, отливавшие краснотой, когда их касалось солнце, упали на точеное лицо юноши, и в легком небрежном движении головы Роланд заметил нечто такое родное и знакомое…
      - Зачем я явился? Чтобы учиться у вас, господин. Лучшего учителя, чем легендарный сир Роланд сложно вообразить. Для чего мне вообще нужно учиться всему этому? Чтобы уметь направить данную мне от рождения силу по правильному пути, чтобы помогать людям и уметь постоять за себя.
      - Уж больно ладно вы говорите, Родерик.
      - Я готовился, ибо знал, что вы наврятли удостоите меня пространной беседы. Вы и так немало времени слушали меня – я был готов выложить все свои мысли в вашу удаляющуюся спину и успеть договорить до того, как двери сомкнулись бы за вами. Я собирался с мыслями, и поверьте, что все искренне…
      - Довольно! – огоньки в небесно-синих глазах погасли, а мужчина резко отвернулся, показывая, что не желает больше ничего слушать. Впервые за все это время искренне смутившись, Родерик отвел взгляд и принялся изучать ночки своих сапог.
      - Вы все же намерены отказать мне?
      - Я уже отказал. Не спорю, вы довольно умный юноша, и разговор с вами доставил мне удовольствие, но все равно я не вижу смысла брать вас в ученики.
      - Считаете, что я бездарен и безнадежен?
      - Напротив, считаю, что вы слишком способны. Но в тот же миг вы еще и слишком упрямы, самоуверенны и несдержанны. Я могу горько пожалеть потом, если дам вам оружие в руки.
      - Но господин…
      - Всего доброго, Родерик. Итен, проводи парня, нам с тобой еще надо поговорить…и да, если приведешь мне еще хоть одного ученика, я вспомню, как порол тебя в твоей юности, - с этими словами мечник ровным шагом вышел прочь из зала, оставив герцога и расстроенного юношу одних.
      - Увы, я сделал все, что смог…
       - Я безмерно благодарен вам, Итен, - мягко и вкрадчиво проговорил Родерик, прикрыв глаза и опустившись коленями на циновку. – Я просто не должен был лгать ему.
      - Ты соврал? Но в чем же?
      - Отец хотел признать меня, но погиб немногим раньше. И мать моя жива и здорова, просто…просто она отказалась от ненужного ей ребенка, и потому я считаю ее мертвой. Мне осталось неплохое наследство, и его вполне хватает мне на жизнь…В остальном я не кривил душой.
      - Думаешь, он отказал лишь потому, что поймал тебя на лжи? Роланд, конечно, проницателен и умен, но и он не умеет читать мысли.
      - Мне кажется, он узнал во мне черты моего отца, - вздохнув, юноша поднялся с пола и протянул руку герцогу. – Благодарю вас за помощь, Итен. И прошу, простите за беспокойство.
      - Что ты намерен теперь делать?
      - Скажу правду – возможно, это что-то изменит, или я хотя бы узнаю что-то новое…Я пойду до конца и не отступлюсь, уж поверьте мне.
      
      ***
      
      Тихое журчание водопада, мелодичное пение птиц, порхающие вокруг бабочки, настоянный на летней жаре аромат цветов – Роланд всегда искал покоя в этом саду, пропитанным солнцем и умиротворением, но теперь ничто из этого не могло успокоить мечника. Призраки прошлого с новой силой принялись терзать душу воина, заставляя того вновь и вновь переживать давнюю потерю, вновь и вновь заставляя его сердце рыдать кровавыми слезами…
      Это лицо, колючие серо-зеленые глаза, это небрежное движение головы, призванное откинуть каштаново-красные волосы от красивого, мужественного лица… Нет, не ложь мальчика смутила Роланда – его смутило то, что это же самое лицо когда-то затмило ему солнце.
      
      ***
      
      - Эта девчонка и есть тот мастер, о котором мне прожужжали все уши? – небрежный тон короля ничуть не смутил преклонившего перед ним колено мечника.
      - Прошу прощения, Ваше Величество, мое имя Роланд и я вовсе не девочка, и даже не мальчик уже, - ровный голос звучал мягко и вкрадчиво, но в нем не было ни страха, ни подобострастия.
      - И сколько же тебе лет, милое создание? – в голосе короля звучала насмешка, но Роланд уже привык к тому, что никто не воспринимает его всерьез. Невероятно тонкий, красивый юноша с длинными темными волосами, яркими глазами цвета ночного неба, тонкими, но в тот же миг чувственными коралловыми губами – он на самом деле больше похож был на девушку, или же в крайнем случае на мальчика лет пятнадцати.
      - Двадцать, господин. И дабы вы не судили о том, могу ли я держать меч, лишь по тонкости моих рук и изяществу фигуры, позвольте мне немедля показать вам мое искусство?
      - Эти руки не удержат клинка! – раздался голос кого-то из придворных, но Роланд не счел этот выпад достойным своего внимания, ожидая лишь дозволения короля. Правитель был старше его всего на несколько лет, но был намного крупнее мечника, выше ростом и шире в плечах, да и лицо его хранило тот налет аристократичной мужественности, какой имели все мужчины их семьи.
      - Что ж, удиви меня, Роланд, и я исполню любое твое желание.
      - Вы слишком добры, господин, - мягко проговорил мечник, склонив голову. Но и в этом движении не было того смирения, которое следовало бы выказывать стоящему на коленях перед троном человеку. – Могу я просить назначить мне противников, или я могу обезглавить первых пятерых, до кого дотянусь?
      - Я ближе всех к тебе, так что не стоит. Жак, выбери пятерых своих ребят. Только пусть не калечат слишком сильно – мальчику его мордашка еще понадобится.
      - Если я проиграю, обязуюсь отдаться каждому в этом зале, кто того пожелает, - все так же мягко и уверенно проговорил Роланд, поднимаясь на ноги и подхватывая с пола заключенный в ножны меч. Длинные одежды мечника шелковым водопадом спадали по юному невероятно тонкому телу, скрывая его изящество и делая мужчину еще больше похожим на девушку, но его и это вовсе не смущало.
      - Договорились! – воскликнул правитель, скучавший среди дворцового однообразия. – Можете приступать.
      Едва последние слова были произнесены, как двое солдат кинулись на парня перед ними, явно уже предвкушая, как эти тонкие губы, сложившиеся в презрительной усмешке, будут доставлять им удовольствие… Серебряный росчерк, тихий шелест шелковых одежд…Длинные волосы взметнулись и в тот же миг первый нападающий грузно упал на пол, а второй закричал от боли, но и этот крик вскоре замер в его горле. Роланд же замер, откинув от лица волосы и вновь обратив взгляд холодных глаз цвета ночного неба на солдат.
      - Кто следующий? – голос его оставался все таким же мягким, а дыхание даже не подумало сбиться. Новый нападающий так же не заставил уважение появиться во взгляде Роланда. Он не шевелился, пока противник не приблизился на расстояние вытянутой руки, но едва тот миновал некую воображаемую черту, как длинный тонкий клинок вновь описал крутую дугу, а юноша отошел всего на шаг, уходя с линии атаки и ведя клинок чуть под мечом противника… Солдат упал с рваной раной на груди, задыхаясь и тщетно пытаясь унять кровь. Следующие нападающие были уже осмотрительнее и начали с коротких пробных выпадов. Роланд же просто отходил на полшага – шаг, даже не поднимая клинка. Нападающие разошлись в стороны, теперь уже одновременно атакуя мечника и с лица, и со спины. И вновь меч серебряной молнией сверкнул в лучах солнца, а свободные одежды вихрем закружились вокруг него, скрывая движения рук и ног. Этот танец сложно было назвать иначе как танцем смерти, и едва тяжелый шелк вновь замер, спадая на мраморный пол тронного зала, все замерли – пять тел на полу, а меч в вытянутой руке Роланда прижался к горлу начальника королевской охраны, который лишь начал доставать свой клинок из ножен.
      - Опусти меч, мальчик. Твое искусство на самом деле впечатляет, я и подумать не мог, что увижу нечто подобное, - серо-зеленые жесткие глаза короля теперь светились от интереса, а рука величественным жестом поманила мечника ближе к трону. – Я обещал тебе любое желание, и я сдержу свое слово. Проси чего хочешь и ничего не бойся.
      - Ваше Величество, - все так же мягко проговаривая слова и неслышно ступая по мраморным плитам зала, Роланд вновь опустился на колени перед королем, коснувшись губами протянутой ему руки. – Вы невероятно добры ко мне. И раз вы обещаете исполнить любую мою просьбу, я бы хотел просить вас о месте вашего оруженосца. Я ни разу не был в бою и потому не могу просить вас о рыцарстве, милорд…дабы предвосхитить ваш следующий вопрос.
      - Зачем же тебе это нужно, Роланд? Оруженосец короля, да еще и в такое тяжелое время – это вовсе не забава…
      - Забавлялся я пару минут назад, когда танцевал с вашими солдатами, господин, - вежливо проговорил мечник, ожидая решения правителя.
      - Странная просьба для такого красивого и милого юноши. Я ожидал, что вы пожелаете денег или титул…
      - У меня есть и то, и другое, милорд, поэтому мне нужно лишь место вашего оруженосца, - этот ответ породил любопытство в душе короля, и этот интерес яснее ясного показал придворным – у Его Величества появился новый фаворит.
      - Но кто ты? Ты не назвал имени отца, и я почел тебя за безродного юношу, однако теперь и сам вижу, что для простолюдина ты слишком хорош.
      - Я второй сын Эжена де Вальтари, герцога Восточного моря, господин, - без лишней гордости произнес молодой мечник, но после этих слов взгляды, какими щедро одаряли его придворные и сам король, стали куда более вежливыми и уважительными. Де Вальтари – один из древнейших родов Единых Земель, первый после великой королевской династии, а глава этого рода, герцог Эжен, к тому же имел немалый вес как при дворе на родине, так и в глазах других правителей. Его владения, простиравшиеся на многие километры на восток и юг, никогда не знали нужды, плодородные земли сполна обеспечивали людей пищей, а Восточное море всегда было полно рыбы и жемчуга. – Так вы исполните мою просьбу, господин?
      - Я дал слово, и я сдержу его. Дай мне свой клинок, - впервые с тех пор, как юный мастер меча переступил порог тронного зала, сердце его забилось быстрее, а белоснежная кожа лица приобрела нежно-розовый оттенок. Длинный меч лег на обе открытые ладони юноши, и он склонился, протягивая оружие королю – только так и никак иначе передавалось восточное оружие. Впервые получив в свои руки тонкий немного изогнутый меч восточной империи, король с восторгом ребенка оглядел искусную работу, вязь рун на обоюдоостром клинке, обвитую кожей рукоять, выполненную из черного камня… Да, только такой клинок достоин был танцевать с юным мечником. Взгляд колючих серо-зеленых глаз короля скользнул по лицу Роланда, отметив на нем спокойствие и лишь легкое совсем напряжение, но не найдя ни подобострастия, ни страха. Это поразило монарха – все же человек в его ногах был столь юн и столь тонок! Его просто невозможно было воспринимать как уверенного в себе гордого воина, но именно таким и был Роланд. Придворный маг возник возле трона, не дожидаясь приказа монарха. Уже не молодой, седовласый магистр коснулся длинными костлявыми пальцами виска мечника, и тот с трудом удержался от желания вздрогнуть и отстраниться. Наверное, так же ощущается прикосновение смерти – подумалось ему, но вслух он не сказал ни слова о том. Маг усмехнулся, принимаясь шептать известные одному ему слова. Обряд принесение клятвы правителю всегда скреплялся кровью, словом и магией, и последнее надежнее всего защищало монарха от изменников и предателей. Лишь искренний приказ короля мог разрушить чары – в ином случае тот, кто смел обратить свое оружие или мысли против своего венценосного господина, умирал страшной смертью.
      Если Роланд и волновался, то ничем не выдал этого. Юное красивое лицо мечника оставалось спокойным, опущенные в пол глаза цвета ночного неба, не выражали ничего, кроме сосредоточенности. Лишь когда маг замолчал, а принявший клятву верности король протянул своему новому оруженосцу клинок, всего на одно мгновение юноша вздрогнул, а лицо его отразило тысячу эмоций – радость, надежду, волнение, облегчение, едва заметный страх… Но в другой миг мечник вновь был спокоен, обхватившие рукоять меча пальцы не дрожали, а сам он поднялся на ноги, склонив голову и ожидая приказов короля, с которым теперь оказался связан теснее, чем ближайшие его советники.
      Но в тот миг, когда тонкий мечник поднимался на ноги, когда шелк одежд вновь скрыл фигуру и даже ноги Роланда, а меч вновь скрылся в простых кожаных ножнах, правитель Единых земель понял, что этот юноша станет для него больше, чем простым оруженосцем…

      ***
       - Постой! – рука Итена жестко сомкнулась вокруг запястья юноши. Герцог, против своего обыкновения, был серьезен и напряжен, а его светлые волосы, уложенные острыми иглами, упали на лицо, но он этого, казалось, не заметил. – Не надо сейчас его трогать, - чуть спокойнее добавил мужчина, прикрыв глаза. Его волновало множество вопросов, но он не знал, который из них задать первым.
      - Итен, прошу вас! – воскликнул Родерик, пытаясь освободить руку из железной хватки. – Поймите вы, это мой единственный шанс! Если сир Роланд откажет мне, то я просто не представляю куда идти и как жить дальше.
      - Сейчас ты сделаешь только хуже. Если хочешь на самом деле завоевать его расположение, научить спокойно ждать.
      - Что мне сделать, чтобы он понял, насколько серьезно я настроен? – тихо проговорил юноша, вновь устроившись коленями на циновке и всем своим видом показывая, что не двинется с места ни под каким предлогом.
      - Его невозможно переубедить, если только он вдруг сам что-то не решит для себя. Роланд не из тех, кем можно управлять.
      - Он поэтому так отдалился от двора? Ну, потому что никто не мог заставить его танцевать под чужую дудку?
      - Нет, - Итен сам удивился той жесткости, которая прозвучала в его голосе. – У Роланда были иные причины, чтобы оставить двор. Достаточно, Родерик, иди домой. Вернешься через пару-тройку дней…
      - Нет! – ужас в глазах юноши смутил герцога. – Я не уйду без его согласия… К тому же вы ведь знаете, у меня нет дома, в который я мог бы вернуться, - тихо добавил он, закрыв ставшие ярко-зелеными глаза и сложив руки на груди. – Идите, я справлюсь сам. Обещаю, я не буду докучать сиру Роланду, пока он сам не выйдет в зал.
      Вздохнув, Итен взъерошил волосы парня, слишком настойчивого и уверенного в своем решении, чтобы продолжать этот спор.
      - Я не понимаю, чем он тебя не устроил? – оставив Родерика в тишине зала, герцог вновь вышел в небольшой парк. Лишь не многие могли попасть сюда – Роланд свято охранял эту частичку своей души от посторонних глаз. Как однажды подслушал Итен, этот сад был уменьшенной копией парка, прилегавшего в дворцу герцога де Вальтари – видимо, мечник все же порой скучал по оставленному отчему дому и семье, хоть никогда и не поддерживал отношений ни с отцом, ни с братом.
      - Я уже говорил тебе – мне не нужен ученик, - мягкий ровный голос не мог обмануть Итена. Тонкая фигура Роланда замерла на краю клумбы, а длинные пальцы, каким-то чудом избежавшие мозолей от ежедневных тренировок с мечом, ласково гладили какой-то цветок, обводя алые лепестки, и даже герцог невольно залюбовался открывшейся его глазам картиной.
      - Ты сказал, что тебе не нужен ученик из богатой семьи. Так чем тебе не угодил сирота?
      - Мальчик, которому есть, кому и за что мстить – это еще хуже, Итен. Где только были твои глаза и твой разум, когда ты привел его сюда?
      - Я сам не знал, Роланд! – всплеснул руками герцог, вздрогнув от того, как взметнулись с цветов яркие бабочки. Поймав укоризненный взгляд друга, Итен окончательно смутился.
      - Мог бы потратить мгновение и поинтересоваться, - юного герцога всегда поражало то, как мечник может отчитать и заставить мучиться угрызениями совести, даже не подняв голоса.
      - Мне показалось, что ты узнал его… Ты знал его отца, Роланд?
      - А тебе он не показался знакомым? – наклонив голову к плечу, мечник посмотрел на друга, все же оторвав взгляд от цветка.
      - Нет, я никогда не встречал людей, похожих на него.
      - Вот как… Что ж, возможно, я обознался. Итен, оставь меня – я хочу отдохнуть от вас всех, - мягко проговорил Роланд, и герцог прикусил губу, легко склонив голову. Он кривил душой, говоря, что лицо Родерика не знакомо ему – напротив, Итен был уверен, что знает отца юноши. Вернее знал когда-то - этот человек давно покинул мир живых. Да и кто не знал его – Людвиг дель Шиани, восьмой правитель Единых земель, погибший еще совсем молодым и заслуживший славу, какой были лишены многие правители, полвека занимавшие трон.

***

- Ваше Величество... - тихий голос мечника непривычно дрожал, выдавая все чувства Роланда и его желания, о коих он никогда не посмел бы сказать.
- Назови меня по имени, иначе я оставлю тебя и уйду, - уверенный настойчивый тон короля иному мог бы сказать о равнодушии его ко всему, что происходило в этой небольшой комнатке подле королевских покоев. Тусклые редкие огоньки свечей танцевали свой безумный танец, но обоим мужчинам не было дела до этого.
- Мой господин, прошу вас, не надо... Я не могу так... - шептали губы Роланда, не выпуская предательских сладострастных стонов из груди. Тонкое гибкое тело, которому позавидовали бы многие девушки, уже перестало подчиняться мечнику, полностью отдавшись умелым и не терпящим возражений ласкам короля.
- Ты не можешь врать мне, Роланд. Ты хочешь, чтобы я ушел и просто потом сказал, что меня вело вино, а не собственное желание?
- Нет, господин... Я хочу, чтобы время замерло, и эти минуты продлились целую вечность, - Роланд не мог врать своему королю, но даже не связанный магией он не стал бы делать этого.
- Тогда назови имя. Или оно кажется тебе некрасивым, Роланд?
- Нет...оно красиво и очень подходит вам... - белые зубки прикусили тонкую губу, и в другой миг Роланд ощутил, как язык короля заскользил по ней, собирая тонкую дорожку крови. - Людвиг, прошу вас! - всего на миг мягкий ровный голос стал громче, а предательский стон замер на губах короля.
- Видишь, это вовсе не сложно, - прошептал Людвиг в губы юного мечника, принимая этот стон за полное согласие. Сильные не знающие отказа руки выгнули тонкое юное тело на встречу мужчине, а его губы принялись жаркими несдержанными поцелуями осыпать шею и открытую грудь юноши. – Я буду первым у тебя, Роланд?
- Господин, прошу вас…
- Называй меня только по имени сейчас. Пока мы одни… Я навсегда останусь твоим хозяином, Роланд, насладись этой вольностью – потом я могу и лишить тебя ее, - длинные на удивление тонкие, но сильные пальцы короля скользнули по телу юноши, опускаясь к бедрам и чуть касаясь его еще девственного входа. Мечник покраснел, тщетно пытаясь сдерживать стоны – пальцы второй руки небрежно игрались с соском, покручивая его и теребя, от чего самообладание все настойчивее оставляло юношу.
- Людвиг, умоляю вас, вы пьяны…
- Я пьян? О нет, Лан, я не пьян – просто ты сводишь меня с ума, - отпустив напрягшийся сосок мечника, мужчина опустил руку ниже, заскользив пальцами по напрягшейся плоти юноши, обводя ее тонкими пальцами и лишь дразня молодого оруженосца.
- Господин… - непозволительно громкий стон сорвался с коралловых тонких губ, а юное гибкое тело выгнулось в руках короля – слишком умелые ласки человека, что одним свои видом вызывал благоговейный трепет в душе Роланда, лишили юношу возможности сопротивляться.
- Я задал вопрос, - Людвиг убрал руку, и молодой мечник в тот же миг жалобно застонал, обернув покрасневшее от возбуждения и смущения лицо к своему вечному господину.
- На моих руках не мало крови, мой господин, и это тело сложно назвать невинным. Но оно не знало прежде ни женщин, ни тем более мужчин, - дрожащим голосом проговорил юноша, все же признавая свое поражение в этой схватке и ощущая себя не в силах и не в праве отказывать королю. – Людвиг, я не достоин права согревать вашу постель… - словно последний голос разума прозвучал и замолк в голове Роланда, что все громче и слаще стонал на жесткой постели, устланной простым бельем.
- Ты достоин много большего, мой мальчик. Я хочу, чтобы каждую ночь твое тело погружалось в прохладный шелк и огненную страсть и навсегда забыло об этой аскетичной жизни, - победная улыбка расцвела на устах короля, а блеск в глазах выдавал его возбуждение, и Роланд прильнул к крепкой широкой груди, обвивая тонкими руками шею своего хозяина и всем телом прижимаясь к нему. Тонкий, стройный, хрупкий, словно девушка или маленький ребенок, он смотрел на своего короля немного испуганными, но горящими желанием и чувствами глазами.
- Людвиг, прошу вас… я отдал вам свой меч, свою душу и свою верность. И сердце свое я тоже отдал вам в тот самый миг, когда преклонял колени у ваших ног. И теперь…прошу вас…заберите себе все остальное… - тихие мелодичные стоны юноши ласкали слух мужчины, и тот сильнее выгнул к себе молодого мечника, мягко касаясь девственного входа тонкими длинными пальцами, разминая его. Легкая усмешка – реакция на то, как сжалось тугое колечко мышц, обхватывая кончики разведших их пальцев. – Я хочу отдать вам…все… тело, честь, невинность… Прошу вас…
Мышцы расслабились лишь на миг, а длинные пальцы вошли в тело , заставив мечника выгнуться и громко застонать. Растерянность и возбуждение, смешавшиеся в его ясных глазах, заставили Людвига сорваться на тихий стон, и в тот же миг их губы сомкнулись в страстном, несдержанном поцелуе, напористом и робком, властном и покорном, и эти чувства перемешивались, сливались, заставляя двух мужчин на постели сильнее прижиматься друг к другу… Громкий восклик, превратившийся в стон, сопроводил глубокий толчок, каким король ворвался в тело своего оруженосца. Мужчина замер на миг, постепенно начиная двигаться в горячем  гибком теле, руки его изучали словно выполненную из воска точеную фигуру юноши, а губы жадно ловили все стоны, крики и просьбы.
Страсть этой ночи могла бы зажечь сотни и тысячи свечей, которые стали бы безмолвными свидетелями этого грехопадения. Но свечи уже давно погасли, и лишь бледная луна с укором смотрела на короля и его верного оруженосца сквозь неприкрытое шторами окно.

***

Тихий стон невольно сорвался с губ мечника, тело его дрогнуло и лишь каменные стены беседки спасли его от падения на траву.
- Вам плохо, господин? - взволнованный голос юноши разнесся по саду, и мечник усмехнулся, прогоняя призраков прошлого - как бы не хотел он всецело отдаться им, настоящее тоже требовало его внимания.
- Я сказал тебе уходить, Родерик, - все тем же мягким ровным голосом проговорил Роланд, не оборачиваясь к юноше.
- Но почему? Господин, дайте мне шанс...
- Больше всего на свете твой отец ненавидел ложь. Он говорил, что она отравляет душу и делает предателя из брата быстрее, чем алчность и зависть, - не оборачиваясь промолвил мечник.
- Вы знаете, кем был мой отец?
- Он был великим воином и достойным человеком. Думаю, будь он жив сейчас, он бы не оценил твоей лжи, - лишь на миг голос мечника дрогнул, и будь сейчас в саду Итен, он бы понял, какая боль терзает сейчас душу мечника. Но Родерик не мог знать того, и потому продолжил настаивать.
- Вы ведь были близки с моим отцом? Я знаю, нельзя верить слухам, но вы смотрите на меня как-то странно…
- Я был связан с твоим отцом теми узами, какие не разорвать ни времени, ни даже законам жизни. Я служил ему и потому даже после его смерти остаюсь верен этому человеку. Но тебя это тоже не касается, Родерик. Я уже сказал – нет.
- Вы любили его… - неожиданно проговорил мальчик, вызвав тем самым недовольный взгляд мечника.
- Это не имеет никакого значения. Оставь меня.
- Но почему?! Вы потеряли его и вам больно, я понимаю. Терять всегда больно…Но вы же сами видите, я его кровь и плоть…так почему не попробовать и не воспользоваться этим сходством? Я его сын и оставив меня у себя, вы сможете дать ему вторую  жизнь!
- Думаешь, дело только в лице? – холодная усмешка расцвела на коралловых губах. Мягко ступая по траве, мечник подошел к Родерику, положив руку на его ладонь. – Взгляни. Ты видишь, что моя рука в несколько раз меньше твоей? Да и сам я больше похож на восемнадцатилетнюю девушку, чем на мужчину.  Но при всем этом я намного сильнее тебя, - словно в подтверждение своих слов, мечник резко ударил юношу, заставив того упасть на траву. – Внешность обманчива. Ты выше  и крепче меня, но я все равно сильнее.
- И я никак не смогу убедить вас? – тихо спросил Родерик, поднимаясь на ноги. – Мой отец был бы счастлив знать, что я перейму мастерство у лучшего мечника…И он был бы рад знать, что его сын под присмотром и в безопасности, - протянул мальчик, видя, как дрогнула уверенность мастера.
***

- Ты умеешь танцевать, Роланд?
- Все мужчины Востока умеют, господин, - голос мечника как всегда был мягок и ровен, но глаза цвета ночного неба горели интересом. - Что-то произошло, Ваше Величество?
- Каин настоял на приеме и бале в честь посла Империи, - недовольно проговорил Людвиг, откинувшись на подушки и притянув к себе своего оруженосца, привычно зарываясь лицом в хранящий аромат сакуры черный шелк волос юноши.
- Мой господин настолько не любит балы? - мягко поинтересовался Роланд, все так же смотря на своего короля с интересом и едва заметной улыбкой на губах.
- Пустая трата времени, - фыркнул Людвиг, легкими поцелуями обжигая шею любовника и скользя руками по тонкому телу.
- Отчего же, милорд? Рукам иногда полезно отдыхать от клинка...
- Смешно будет опозориться, особенно когда ситуация в мире столь нестабильна.
- Умение признать свои слабости - это куда большая сила, чем вовсе не иметь их, - мелодичный голос мечника дрогнул на миг, но он смог совладать с собой. Эти легкие ласки и сводящие с ума игры - король мог часами истязать своего верного оруженосца возбуждением и страстью, и Роланд не желал лишать любимого такого удовольствия. - Я могу научить вас танцевать, или же могу на балу быть с вами и подсказывать, что и как делать... - поднявшись, юноша потянул за собой своего господина, двигаясь как всегда невероятно грациозно и будто бы даже невесомо. Тонкая почти женская ладонь легла на грудь мужчины, а вторая поймала пальцы короля в "замочек". - Смотрите на меня, повелитель. Дышите со мной, думайте обо мне. Отдайтесь мне так самозабвенно, как я отдаюсь вам каждую ночь... а теперь просто не думайте ни о чем.. - казалось, ничего не изменилось, но в голосе мужчины звучали такие сила и страсть, каких прежде Людвиг не ожидал увидеть в хрупком юноше. Сам того не ожидая, он сделал шаг вперед, а следом еще один...и еще...новый шаг сменился плавным поворотом, а затем и вовсе превратился в сложную фигуру. Роланд дышал в такт дыханию Людвига, темно-синие глаза неотрывно смотрели в серо-зеленые, и казалось, словно даже сердце юноши начало биться так же, как билось сердце под его ладонью. Танец становился все более быстрым, все более страстным, и прежде чем влюбленные дошли до последней фигуры, их уста уже сомкнулись в страстном поцелуе, что заставил обоих лишиться самообладания и отдаться главному своему желанию..  и вот уже тонкое гибкое тело Роланда танцевало иной танец, дрожа в сильных руках мужчины и выгибаясь так, чтобы доставить как можно больше удовольствия любовнику.
- Но ты не сможешь танцевать со мной... - хриплый голос Людвига прозвучал уже намного позднее, когда оба они без сил лежали на мягких подушках.
- Роланд не сможет, мой господин, а вот Лана де Вальен вполне сможет помочь вам, - лицо мечника было спокойно, но его глаза цвета ночного неба смеялись.
- Ты хочешь одеться женщиной?
- Вовсе не хочу, но если иного выхода нет, то я пройду и через это унижение. Я ведь клялся оберегать вас, господин.
- А если вскроется, что ты мужчина, что тогда? Это будет невероятнейший позор...
- Не вскроется, милорд. Вспомните, как долго вы сами не верили в то, что я не юная девушка. К тому же Лана - истинная леди из земель Восточного океана и никогда не позволит себе явиться перед посторонними мужчинами с открытым лицом. Весьма удобно, вы не находите, господин? Когда платок скрывает лицо, а тело облачено в свободные одежды, даже вы сможете сойти за юную красавицу с Востока, - улыбнулся мечник, запустив пальцы в волосы Людвига.
***
- Ты умеешь танцевать, Родерик? - мальчик ошарашено посмотрел на Роланда, который еще мгновение назад не хотел даже разговаривать с ним.
- Ну... могу немного... но все эти фигуры, шаги - это все так сложно! Я никогда не мог запомнить рисунка и поэтому почти никогда не танцую.
- Рисунок и фигуры - не нужная танцу мишура, - серьезно проговорил мечник, сделав шаг навстречу юноше. В другой миг его тонкая кисть легла на грудь Родерика, а пальцы второй руки скользнули по талии мальчика,
 притягивая того ближе к мечнику. - Даже музыка и та не столь важна. Слушай, как бьется сердце...Глаза подними, или ты боишься?
- Нет, господин, я просто... - промямлил Родерик, прижавшись к груди мужчины и стараясь не отводить взгляда от его горящих, невероятно глубоких глаз. Сердце бешено стучало в его груди, словно стремясь вырваться навстречу тонкой ладони. Дыхание стало глубже и чаще, и неожиданно Родерик понял, что и дыхание мечника стало таким же, постепенно становясь спокойнее и ровнее... И словно по волшебству юноша успокоился, замер неподвижно в руках мужчины, неловко обнимая его за талию.
- Прекрати оправдываться, - мягкий голос Роланда успокаивал, и Родерик даже смог чуть улыбнуться. - Танец - это не набор движений. Это чувства, страсть, напор...Заучи фигуры и станешь хорошим танцором, но едва сменится музыка, ты попадешь впросак. Научись чувствовать, научись слушать музыку того, что вокруг тебя - и станешь великим, - с каждым словом голос мужчины становился все более громким, страстным, его напор вызывал трепет в душе юноши, и в тот же миг он пленял его, заставлял тонуть в синих глазах и послушной марионеткой отдаваться невероятно тонким и нежным рукам.
Шаг назад. Еще один. Родерик словно знал, когда сделает движение мастер, и на удивление ловко отступал именно в нужный момент. Шаг вперед - снова подчиняясь движениям мечника. Сердце билось в такт шагам, оба они дышали в одном ритме, сливаясь в танце, становясь. чем-то единым.
Постепенно фигуры стали сложнее, и Родерик понял, как ловко удаются они ему... Неожиданно, сам не понимая того, юноша подался вперед, приподнимая лицо и ловя губы мечника в еще неумелом, но уже по-юношески пылким и страстным поцелуем...
Это наваждение, что сметает границы разума, эта страсть, что затмевает истину...Чувственное касание губ, ласкающие тело руки...
Резкий звук пощечины звоном разнесся по саду. Не устояв на ногах, Родерик снова упал на траву, а Роланд порывисто отвернулся, стремясь скрыть свои эмоции и чувства.
- Умоляю, простите, я не знаю, что нашло на меня... - залепетал Родерик, физически ощущая боль мечника. - Теперь вы точно прогоните меня...
- Нет, я подумаю над твоей просьбой – пока я беру  тебя просто в помощники, - тихо проговорил мужчина, коснувшись пальцами своих губ и словно вновь сквозь года ощущая сладость поцелуя того, кому хранил он верность. – Таких как ты надо держать под присмотром, чтобы они не натворили бед. Сделай мне чай и приберись в зале.

Глава 2 «Тени на закате»
Все на свете можно исправить, кроме смерти.
 М. Сервантес

- Ты все же взял его? - взгляд Итена скользил по крепкому телу юноши, но новоявленный ученик не обращал  ни на что внимания, отжимаясь и шепотом повторяя слова мечника о танцевать и биении сердца.
- Пока еще нет, но чувствую, что не раз еще пожалею даже об этом, - как всегда ровно проговорил Роланд, грея пальцы о чашку с чаем.
- И чем же он так пленил тебя, что ты переменил свое решение так скоро?
- Он сын Людвига, - тихо сказал Роланд, хоть и понимал - герцог и сам видел невероятное сходство юноши с погибшим королем.
- Я думал,  это сыграет против мальчика, - задумчиво проговорил герцог, переведя взгляд на собеседника.
- Ты не  понял меня, друг мой. Артур почти не похож на своего отца и его не слишком жалуют при дворе, а Родерик столь амбициозен, что мог бы заявить права на трон и добиться успеха в этом. Новая война никому не принесет радости, Итен.
- А став твоим учеником, он автоматически откажется от трона, который и так ему не должен принадлежать, - закончил за Роланда герцог, тихо засмеявшись и закрыв глаза увенчанными перстнями пальцами. - Конечно же, это была единственная причина! Друг мой, ты величайший циник нашего времени, но даже тебе не совладать со своими чувствами. Не проще ли покориться им? Ты не можешь не видеть в нем тень Его Величества…
- Я не вижу в нем ничего, кроме упертого мальчишки, который может создать лишние проблемы, - сухо оборвал молодого аристократа мечник, небрежно поведя рукой и вынудив Итена убрать локти с небольшого чайного столика, за которым они сидели. На какой-то миг повисла гнетущая тишина, которую нарушало лишь мерное дыхание тренировавшегося юноши, и его тихий шепот.
- Так ты все же начал его тренировать? – нарушил молчание герцог, откинув от лица светлые пряди и вновь улыбнувшись так, словно и не было этой неловкой паузы в их беседе. Раны на теле Роланда были страшны, но они хотя бы зажили, в то время как раны в душе его ни на миг не переставали кровоточить.
- Нет, я проверил, выйдет ли из него толк. А это издевательство над собой он сам придумал, я велел ему отдыхать, - и вновь голос мечника звучал ровно и мягко, но герцог с детства знал, насколько обманчива может быть эта мягкость.
- Как бы то ни было, я хочу осмотреть твои раны, - теперь пришла пора голосу Итена стать тверже и настойчивее. Родерик остановился, переводя дыхание и с удивлением смотря на своего учителя.
- Они кажутся тебе такими занятными? Посмотришь позднее, сейчас мне бы хотелось поговорить с тобой об иных вещах, - легкая улыбка легла на губы мастера, а поза его стала более расслабленной, словно он намеревался повести речь о чем-то очень приятном. – Ты давно видел Каина?
- Каин в Единых Землях?! Я думал, он уже никогда не вернется сюда! – воскликнул Итен, чьи глаза загорелись, едва он подумал о том, что сможет встретиться с великим магом, прошедшим войну плечом к плечу с Роландом и его королем. Но в тот же миг он прикусил губу, отведя взгляд. – Прости… Нет, я не знал, что он вернулся и не видел его уже много времени. А что?
- Ничего, просто подумал, что тебе будет интересно, - проговорил Роланд, все так же тепло улыбаясь, но в голосе его возникла такая боль, что даже Родерик почел за лучшее тихо покинуть комнату. Он уже понял, что не стоит трогать раны его учителя.
***
- Людвиг! – громкий крик разлетелся по полю, усеянному мертвыми телами, но ответа не было. Забыв обо всех приличиях и правилах и лишившись своего легендарного спокойствия, он вновь и вновь звал своего короля, оглядывая раненных и лелея надежду, что остались еще живые на этом поле смерти. Король покинул лагерь до рассвета, никому не сообщив и взяв с собой лишь нескольких солдат. Покинул и исчез.
- Роланд, иди сюда! – маг еще не успел договорить, как мечник уже возник за его спиной. О, как мечтал он, что маленький отряд Людвига покажется на закате, как отчаянно молился он, что в лучах заходящего солнца взовьется багряный плащ его любимого… Но небо осталось глухо к его мольбам.
- Людвиг, - не крик – лишь шепот сорвался с губ юноши, и он упал на колени у такого знакомого, родного тела. Каин, тот самый маг, что обнаружил короля, отошел в сторону, не желая мешать – одного взгляда на раны короля было достаточно ему, чтобы понять – он не увидит больше звезд.
- Ты все же научился называть меня по имени, - хрипло проговорил король, приподнявшись на локте, но в тот же миг вновь упав спиной на землю. Рука мечника скользнула под голову мужчины, не позволяя тому удариться, а Роланд прижал любимого к своей груди.
- Зачем…Людвиг, зачем? Я мог бы защитить тебя, я бы не позволил…
- Ты мог погибнуть, Лан, - голос короля сорвался на тихий стон, а лицо его исказилось. – Лан, мне больно… очень больно… - он мог только шептать, смотря на своего верного оруженосца затуманенными глазами. Ослабевшие руки с трудом смогли подняться и обнять юношу за плечи, и этот жест заставил слезы возникнуть на глазах мечника.
- Людвиг, держись! Каин, придумай что-нибудь! Каин, ты ведь можешь спасти его?! – отчаяние, мольба во взгляде – никогда прежде Роланд так сильно не походил на растерянного ребенка, как сейчас. Маг наклонил голову, прикрыв глаза.
- Он умрет, Роланд. Страшной, мучительной смертью. Перебит левый желудочек сердца, в легких кровь… Ты лучше меня знаешь, что это значит, - тихо проговорил Каин, отвернувшись. – Попрощайтесь. Я не смогу снять его боль, а ты не выдержишь этого зрелища.
- Нет, Людвиг, не слушай его, ты будешь жить! Я придумаю что-нибудь, прошу тебя, держись, Людвиг не сдавайся… - шептал Роланд, прижимая к себе тело своего любимого, чувствуя, как дрожит он и как задыхается. – Каин, сделай же что-нибудь!
- Смирись, Роланд, - хрипло и невероятно тепло проговорил Людвиг, приподнявшись и зашептав в губы мечника. – Я чувствую это…и боль, дикую боль…Роланд, прошу тебя…  Я не хочу умереть вот так… Мне больно…
- Прошу тебя, не надо! – слезы бежали из темно-синих глаз, капая на испачканное кровью лицо короля, но и юноша уже понимал, что смерть замерла над головой его любимого. Ощущение обреченности заставило дыхание замереть в груди мечника, а голос его дрожал от слез. – Людвиг, пожалуйста…
- Роланд, мне больно… Поцелуй меня в последний раз, мальчик мой, - притянув юношу к себе, Людвиг чуть коснулся губами его губ. – Я освобождаю тебя от клятвы. Прошу тебя, Роланд, - мягко проговорил король, закашлявшись и уже в голос застонав от боли, что терзала его. Раны на груди и животе превратили красивое крепкое тело в месиво, оно ослабло и теперь безвольной куклой лежало на траве, будучи не в силах даже прижаться к любимому.
И Роланд решился. Наклонившись, он впился страстным поцелуем в любимые губы, отдавая всего себя, все чувства, стремясь забрать всю боль любимого. Губы ласкали губы, язык проникал в рот и скользил по зубам, обводя их…
- Я люблю тебя, Людвиг, - прошептал Роланд, и в тот же миг громкий хриплый стон затерялся в их прощальном поцелуе, и в этом стоне мечник услышал и слова любви, каких не слышал раньше, и слова благодарности… Сталь покинула бездыханное тело, но юноша долго еще не мог подняться, рыдая над телом своего вечного господина и осыпая его поцелуями.
- Довольно, Роланд, отпусти его, - тихо проговорил Каин, тут же отскочив в сторону – глаза мечника загорелись яростью, а сам он медленно поднялся на ноги, перехватывая алый от крови меч и надвигаясь на мага.
- Куда отступили силы Империи?
- Успокойся, Лан, прошу тебя. Все мы скорбим, но не надо…
- Куда они отступили?!
Что было дальше, не знает никто. Демон с алыми от злости глазами на долго вошел в легенды Империи, но Роланд не помнил совершенно ничего. Помнил он лишь, как его, израненного и обескровленного, привезли во дворец, как позволили ему остаться рядом с гробом его любимого… Раны кровоточили, но Роланд никому не позволял даже прикоснуться к ним. Он мечтал о смерти, жаждал и призывал ее, но костлявая насмешница не хотела являть ему свой лик.
- Эй, ты кто? – детский голос разрезал тишину склепа, и Роланд поднял невидящие глаза в ту сторону, откуда доносились поспешные шаги. – Почему ты плачешь? – беловолосый мальчик положил маленькую ладошку на плечо сидящего на коленях мечника. – Почему ты плачешь?..
***
- Почему вы плачете? Учитель, почему вы плачете, проснитесь! – Роланд распахнул глаза, непонимающе смотря на склонившегося над ним Родерика. Ночь еще не осветил рассвет, и лишь луна освещала маленькую комнатку мечника.
- Что ты делаешь в моей комнате?
- Вы кричали, и я прибежал, испугавшись… а потом увидел, как вы плачете…
- Это был кошмар, Родерик. Оставь меня, - хрипло проговорил мечник, не в силах унять дрожи в теле и слёз, что против воли бежали из его глаз. 10 лет минуло, но ничего, ничего не менялось. Откинувшись на постели, мужчина закрыл горящие от слез глаза, вновь возвращаясь мыслями в тот день, когда жизнь его оборвалась последним поцелуем и этим тихим, хриплым признанием в любви.
Ночные птицы тихо щебетали, стрекотали цикады, ветер шелестел травой за открытым окном. Одинокий мотылек порхал по комнате, то и дело опускаясь на постель или разметавшиеся по подушке волосы мечника, но тот даже не думал шевелиться и пугать насекомое. Впрочем, наврятли Роланд вообще понимал, что происходит в его реальности – вновь и вновь призраки прошлого увлекали его за собой.
***
- Почему ты плачешь? – звонкий мальчишеский голос казался ослабевшему от боли, ран и горя Роланду чем-то кощунственным, но даже возмутиться сил у него не было. – Тебе больно? – большие зеленые глаза, слишком проницательные для ребенка, прямо смотрели на мужчину, который стоял коленями на каменном полу, прижимаясь израненной грудью к гробу, ставшему последним пристанищем его любовника.
Мечник едва заметно кивнул, отведя взгляд от мальчика и снова устроившись на крышке гроба. Но ребенок никуда уходить не собирался.
- Вы же мужчина, так почему плачете? Мужчины должны уметь терпеть боль, мне так папа говорил, - мальчик тоже опустился на колени, лишь мельком посмотрев на гроб и вновь все свое внимание уделив мечнику. – Хотите, я помогу вам?
- Мне нельзя помочь, - мягкий голос был слаб и звучал совсем тихо, но даже так в нем чувствовалось раздражение.
- А вот и враки! – гордо заявил мальчик, положив ручку на грудь мужчины и проведя пальчиками по рваным ранам, которые хоть и начали затягиваться, но слишком медленно делали это.
- Как тебя зовут то хоть? И откуда ты здесь? – все же решил осведомиться мужчина, вздрогнув от этого прикосновения, но будучи просто не в силах оттолкнуть ребенка.
- Я Итен, а вы кто? Хотя я знаю, вы Роланд, великий воин и еще кто-то там…Мне папа говорил! Я с ним и прибыл, - беззаботно ворковал мальчонка, водя пальчиками по ранам мужчины. – Смотрите, как я умею! – гордо улыбаясь, он закрыл глаза, сосредоточенно бормоча что-то. И Роланд, сквозь пелену усталости и боли, заметил, что рана его начала затягиваться.
- Ловко, - хрипло проговорил мужчина, и легкая улыбка коснулась искусанных губ. Детская непосредственности и это искреннее желание помочь не могло оставить его равнодушным. – Так значит, ты маг, Итен? Сколько тебе лет?
- Двенадцать скоро, я взрослый уже! – заявил мальчик, принимаясь так же лечить одну за другой все раны мечника. Тот не сопротивлялся – просто принимал все, что происходило, моля небеса о смерти. Зачем нужна ему жизнь, если этот мир стал пустым и пошлым для него? – Я пока учусь только, и не умею многого… Видите, шрамы остались… Я позову лорда Каина, он исправит…
- Оставь. Я не позволил ему лечить меня, не позволю и теперь, - твердо проговорил мужчина, прямо посмотрев на Итена. Что-то в этом мальчике заставляло его вновь оживать, вновь начать дышать… С дыханием вернулась и боль, но он мог выдержать ее на этот раз. Предательские слезы вновь побежали по щекам мужчины и тут порывисто отвернулся.
- Он умер, да? Вы поэтому плачете так?
- Да, умер.
- Я не умею воскрешать мертвых. Учитель сказал, что только высшие магов могут… Не плачьте! Я вырасту, стану сильнейшим магом в мире и верну его вам, - о, сколько уверенности было в этом голосе, сколько напора и искреннего желания помочь!
- Мертвых нельзя вернуть, Итен, - мягко проговорил Роланд, прижавшись щекой к каменному гробу.
- Можно! Учитель сказал, что можно, а он не врет никогда. И я научусь! Я поэтому так стараюсь – я самый младший, а уже умею больше других ребят. Я выучусь и верну свою маму, а потом и его вам верну, честное слово.
- И кто же твой учитель? – на этот раз в вопросе мечника прозвучал интерес, и мальчику это явно польстило.
- Господин Эркиль, лучший маг нашего герцогства, - Роланд знал Эркиля – то был добрый и мягкий старик, хороший маг и смелый человек. Да, наверное, он не стал бы врать столь нагло, играя чувствами мальчика ради своей выгоды.
- Ну что ж, я поймаю тебя на слове. Так что придется тебе теперь становиться по-настоящему сильным магом, - улыбнувшись, проговорил Роланд. Надежда, на которую он не имел права, согрела душу на миг, и этого оказалось достаточно. – Итен, помоги мне дойти до моей комнаты, пожалуйста? – мальчик счастливо улыбнулся, подскочив на ноги и протянув руки к мечнику.
Так началась странная и никому не понятная дружба светского повесы герцога Итена и замкнутого нелюдимого мечника Роланда.
***
- Сколько можно танцевать, господин? Я уже готов взять меч, поверьте мне! - неизвестно, в который раз нытье Родерика огласило зал, но Роланд оставался равнодушен к просьбам своего ученика. Плавно и бесшумно перемещаясь по залу, он заставлял мальчика вновь и вновь повторять движения танца, то и дело неожиданно меняя его рисунок и тем самым заставляя мальчика ошибаться и оступаться.
- Если бы ты был готов, ты бы сейчас не отдавил себе ногу, а плавно завершил поворот, даже глазом при этом не моргнув, - это мягкое равнодушие сводило Родерика с ума. С момента их первой тренировки, Роланд больше ни разу не подпустил своего ученика ближе, чем на расстояние вытянутой руки, но губы мальчика все еще помнили тот самый первый, горький в своей сладости поцелуй учителя.
- Я бы не ошибся, если бы вы обняли меня, как в тот раз, а не тыкали пальцами в грудь.
- В бою никто тебя обнимать не станет, Родерик.
- В бою ваши танцы тоже ничего не дадут, если в руках нет меча! - голос юноши дрогнул, и он опустил взгляд. Подобная несдержанность ничуть не возвышала его в глазах учителя, а, значит, следовало ее избегать.
- Мы будем заниматься? Если ты пришел сюда только на жизнь жаловаться, то можешь быть свободен.
- Нет-нет, господин, я...простите, я готов заниматься... - взгляд Роланда остался таким же отстраненным и ровным, но мечник чуть кивнул, вновь положив ладонь на грудь ученика. Неожиданный шум прервал начавший получаться танец Родерика, и юноша чуть не заскулил от обиды. Роланд замер, жестом показав ученику отойти. Ясные глаза цвета беззвездного ночного неба устремились ко входу в зал, но в позе мечника не было ни напряжения, ни волнения, словно он уже знал, кто побеспокоил их.
Стук копыт донесся со двора, и следом послышались торопливые шаги.
- Господин Роланд де Вальтари? – черные одежды нежданного гостя развевались на ходу, и в какой-то миг  Родерику даже показалось, что под ними не было тела. Лицо нежданного гостя было скрыто черным шелковым платком, оставляя открытыми лишь стальные серые глаза, которые скользнули по лицу мальчика и вновь вернулись к мечнику.
- Он самый, чем могу быть полезен? – мягко проговорил Роланд, вглядываясь в лицо незнакомца и силясь узнать его. Но попытки его явно были тщетны.  – И кого имею честь принимать в своем доме?
- Ну просто сама обходительность! – несмотря на некоторую развязность и жесткие холодные глаза, голос незнакомца показался Родерику очень приятным. Мальчик стоял рядом с учителем, поймав себя на детском желании взять мужчину за руку. – Что ж, значит и мне придется вспомнить о манерах. Позвольте представиться, Эмиль де Вальтари, более известный как Черный Энрик, - галантно поклонился путник, коснувшись пальцами платка на лице, но не убирая его.
- Энрик?! – а вот теперь Роланд был просто поражен. Голос мечника дрогнул, и прежде чем гость успел выпрямиться до конца, он оказался заключен в крепкие объятия мастера. – Родерик, принеси вина и еды – наш гость наверняка устал с дороги, - на удивление счастливая улыбка на губах учителя подтвердила мысли юноши о том, что приехавший к ним был хорошим человеком. – Я не ожидал увидеть тебя здесь.
- Да уж, ты в такую глухомань забрался, что я с трудом нашел! – беззаботно рассмеялся гость, обнимая хозяина дома и лишь теперь позволяя платку обнажить юное красивое лицо.  Уже накрывший на стол и вернувшийся сообщить об этом Родерик замер, с удивлением отмечая то, как похожи были мужчины.
- Тут тихо и спокойно, лучшего места просто не найти, - парировал тем временем Роланд, отпустив Энрика и положив руку на его плечо. – Родерик, познакомься – это мой младший брат, самый нахальный человек по всех Единых Землях, и как говорят не самый дурной менестрель в добавок.
- Ты взял себе ученика?! – воскликнул гость, фривольно обняв брата за талию и протянув вторую руку мальчику, легко коснувшись пальцами его лба. – Надо же, а мне всегда говорил, что раньше позволишь повесить тебя на твоих же волосах, чем возьмешь кого-то на обучение!
- Вообще-то я про тебя говорил. И до сих пор придерживаюсь того же мнения, - со смехом проговорил Роланд, выворачиваясь из рук гостя и увлекая того за собой к обеденному столу.
- И как только тебе, несчастному, повезло связаться с этим…этим…в общем, с этим вот типом?
- Сир Роланд – лучший учитель, какого только можно желать, - смиренно проговорил юноша, поднимая глаза на гостя и с интересом отмечая, что несмотря на улыбку и явно легкий нрав, глаза мужчины оставались холодными и отчужденными.
- Не подлизывайся, я все равно еще не решил, стоит ли брать тебя в ученики, Родерик! – мальчик впервые видел настолько искреннюю улыбку на губах Роланда, и почему-то был уверен, что такой случай представится ему еще не скоро. – Так зачем ты явился сюда?
- Думаю, если скажу, что скучал по старшему брату–зануде, ты мне не поверишь? Что бы придумать такого? – взгляд серых глаз обратился к мальчику, и Энрик подмигнул ему, вновь обернувшись к Роланду. – Может быть, ты поверишь, что я хотел тебе песню новую показать?
- Эмиль, я терпеть не могу все твои песни, и тебе это известно! – звонкий смех мечника разнесся по комнате, а глаза его впервые перестали выражать боль.
- Вот так всегда. Какой же ты брат великого менестреля, если не любишь его песен?
- Какой же ты сын герцога де Вальтари, если прожигаешь свою жизнь на то, чтобы распевать песенки по тавернам? – парировал мечник, наклонив голову к плечу. Несмотря на эту перепалку, было видно, что братьев связывали довольно теплые отношения.
Их беседа длилась долго, и день уже клонился к вечеру, когда Энрик попросил разрешения на то, чтобы немного отдохнуть – вечером он намеревался устроить небольшой домашний концерт для брата и его ученика, несмотря на рьяные попытки первого отказаться от такой «великой чести».
***
- Ваш брат такой славный! – восторженный голос Родерика разнесся по саду, вызвав едва заметную улыбку мужчины.
- Да, он не самый худший человек, - уклончиво проговорил Роланд, скользя взглядом по цветам, устилавшим землю.
- Сперва он показался мне странным, но он такой веселый… А он на самом деле пять раз бывал в Империи и даже в Дальних Землях? – восторженно спросил юноша, подойдя ближе к учителю и принимаясь осторожно выпутывать бабочку из длинных черных волос мужчины. Бардовое солнце заливало землю своим золотисто-кровавым светом, облака горели в небе, и лишь край небосклона обретал уже темно-синий цвет, какой затем укроет в все небо. Легкий ветерок играл травой, заставляя листья и цветы колыхаться, словно увлекая их в известный ему одному танец. Полуденный жар давно спал, и теперь воздух был прохладен и приятен, а легкие ароматы цветов заставляли людей в саду дышать чуть чаще.
- Спросишь у него сам, как только он проснется. Эмиль старше тебя всего на десять лет – уверен, вы найдете общий язык, - вновь мягко проговорил мужчина, проводив взглядом освобожденную бабочку. – Только не задавай мне вопросов, мне достаточно его появления здесь.
- Как вы думаете, он останется здесь на долго?
- Думаю, он может попросить у меня на то разрешения…
- И вы согласитесь?
- Боже упаси! Еще не хватало мне этой радости.
- Зря вы так, господин… - задумчиво проговорил мальчик, посмотрев на заходящее солнце. Он словно застыл, купаясь в багряных лучах, сложив руки на груди и наклонив голову к плечу, чуть приподняв лицо к свету. Роланд лишь бегло посмотрел в его сторону и замер, не в силах даже дышать.
Он видел лишь силуэт ученика. Широкие плечи, прекрасно сложенная фигура, узкие бедра, подтянутые ягодицы… Крепкие руки на груди, голова склонена к плечу, от чего гордый аристократичный профиль стал словно чеканным, а каштановые волосы отливали рубинами. Роланд смотрел, не отрывая взгляда, но видел уже иную картину.
Он видел, как гордый король накануне битвы стоял на склоне холма, оглядывая свои владения, ковром раскинувшиеся у подножия холма и стремящиеся к трем океанам. Пальцы его невозможно нежно гладили лепестки цветка, такого же, как тот, что за минуту до того оказался по прихоти Людвига в волосах Роланда. Он вновь видел нежный, немного печальный, но полный решимости взгляд правителя, видел, как тысячи эмоций сменяют друг друга. Казалось, словно в этот миг королю открылась истина, о которой он никогда не сказал бы вслух. Роланд вновь снизу вверх смотрел на него и вновь не мог отвести взгляда, как не смел он и нарушить этого уединения своего любимого. Наверное, спроси его кто-нибудь, какой момент своей жизни он помнит особенно ясно, до мельчайших деталей, какой момент связывает его с Людвигом, и Роланд не задумываясь описал бы именно эту сцену…
Это самая таинственная картина.  Она нарисована, но только в памяти одного человека, и она умрет с этим же человеком, так и оставшись неизвестной и сокрытой от других людей. Один художник и один зритель, у написанного на холсте нет других наблюдателей, и потому она становится самой ценной и прекрасной, среди всех холстов известных и популярных художников. И сколько бы денег и богатств не давали бы за нее люди, ее нельзя продать. Она останется только с одним человеком навечно, неизменная, неповторимая и такая одинокая, что даже сам "художник" порой вытирает скупые слезы от того, что он остался единственным зрителем для этого произведения искусства…
Словно стремясь остановить время, Роланд протянул руку на встречу, сделал шаг вперед, словно в бреду шепча слишком сокровенное имя, чтобы произносить его вслух… Юноша обернулся, и в тот миг, когда волосы его взметнулись от нового порыва ветра, наваждение спало. Не выдержав этого, Роланд упал коленями на траву, закрыв лицо руками и замерев, словно пытаясь вернуть ту картину и тот миг. Но вот уже солнечный диск скрылся за горизонтом, а редкие звезды украсили небосклон, словно прорывая темно-синий холст небес, и вместе с солнцем скрылись и последние тени, тени прошлого и тени настоящего, смешавшиеся в мятежной измученной душе мечника.

Глава 3. Черный менестрель
Песня подобна нежной мгле,
что, поднимаясь с озера,
 разливается по безмолвному долу.
 Оссиан
- О том, что пел вам менестрель, сегодня помолчит свирель… - намывавший пол в зале Родерик вздрогнул, услышав звонкий голос певца и обернувшись к ведущим в комнаты дверям. Вчерашний концерт продлился почти до утра – мужчины выпили немало вина, разговаривая о жизни до войны с Империей, которая особенно болезненно сказалась на восточных землях, о настроениях в мире, о каких-то не известных мальчику людях и их родине, Эмиль спел немало песен, многие из которых Родерик не раз слышал в тавернах от других менестрелей. Баллады сменялись песнями о любви, и чистый звонкий голос легко выводил самые сложные мелодии. Роланд ворчал порой, и по этому ворчанию мальчик понимал, та или иная песня полностью написана их гостем. Энрик не обижался – казалось, этот человек и вовсе не умеет злиться, - а лишь играл на гитаре да пел, повествуя о том, чего сам-то никогда не знал и не видел.
- Доброе утро, господин Эмиль! Прошу прощения, я еще не начал готовить завтрак – учитель согласился поспать подольше, но если вы дадите мне пару минут, я сделаю вам чай и что-нибудь перекусить, - вежливо проговорил Родерик, выжав тряпку в ведро и отставив его в сторону.
- О небо, до ближайшего дворца отсюда сутки пути, а кажется, словно я тут посреди тронного зала стою! – воскликнул менестрель, подойдя ближе к мальчику и поймав пальцами его подбородок, не позволяя отвернуться. – Эй, ты же сын Людвига, да? Нет, ну просто одно лицо, как я раньше не заметил? Видимо, поэтому братец не скупился на вино… Но что принцу делать в учениках Лана? - тень удивления на лице мужчины тот час сменилась озарением догадки и интересом в серых стальных глазах.
- Да, вы правы во всем, кроме моего титула. Я сын Его Величества, но я не наследник его… Скажите, я настолько на него похож, господин? – тихо спросил мальчик, словно все тайны жизни и мироздания откроются ему после ответа музыканта. Энрик не спешил. Пальцы его заскользили по струнам гитары, а губы шептали какие-то слова, словно сочиняя новую песню. Наконец пальцы замерли, и мужчина вновь посмотрел на своего юного собеседника.
- Так ты бастард? А я то думал, откуда у Людвига второму сыну взяться… - проговорил мужчина, присев на пол и не отпуская взглядом мальчика. - Да, вы просто одно лицо с ним! А вот с Артуром вы вообще не похожи ни капли... Вот уж у кого характерец скверный! Он бы тут точно не стал полы надраивать.
- А чему вы удивляетесь, господин? Артур был рожден кронпринцем, а я - просто мальчишка с лицом своего отца, Его Величество рос при троне, а я - в деревне поглуше этой...
- Твой братец тоже не всю жизнь в дворце провел, - было видно, что мужчина сгорает от желания рассказать новую занятную историю. Оно и не удивительно, какой менестрель откажется побаловать благодарного слушателя былью, облаченной в шелка его фантазии? - Мы с Артуром росли вместе, я этого подонка как самого себя знаю. Людвиг сплавил сына на воспитание к моему отцу, чтобы у парня не было нездоровой тяги к власти. Земли Восточного океана - та еще глушь, честно говоря, так что король наш тоже в деревне вырос, можно сказать. Только не слишком ему помогло это.
- Вы говорите опасные вещи, господин... - словно подражая своему учителю, ровно проговорил юноша. Но несмотря на осуждение во взгляде, в душе у него разгорелся живой интерес к словам менестреля.
- Мы слишком далеко от дворца, чтобы нас подслушали, а ты явно не побежишь жаловаться... К тому же Черный Энрик владеет тайнами куда опаснее этой. Хочешь послушать сказку о несчастье некого герцога? - заговорчески зашептал мужчина, наклонившись к своему собеседнику. - Только вот за эту песню Роланд с меня голову снимет и не всплакнет даже, так что я требую плату за рассказ!
- Плату, господин? - удивленно спросил Родерик, тут же принимаясь шарить по карманам простой холщевой куртки и таких же штанов. Хоть он и был еще совсем юн и мало знал жизнь, мальчик понимал - речь в опасной песне пойдет именно о его учителе. Как на зло и как обычно, впрочем, карманы были пусты. - Увы, но у меня ничего нет, господин... но я могу искупать вашу лошадь или сделать еще что-нибудь...
- Для начала перестань называть меня господином. Ты заставляешь меня ощущать себя стариком, а от этого голос дрожит! - стальные глаза менестреля впервые за все это время ожили и теперь сверкали хитрыми огоньками, следя за реакцией мальчика. - А во-вторых... что бы мне придумать, чтобы это было достойной платой за то, как я рискую? - он явно ломался лишь для вида, но юноша не посмел упрекнуть его в этом.
- Я выполню все, что вы пожелаете, если только это не повредит моему учителю.
- Мой братец несносен, но вредить мне он предпочитает исключительно своими руками, - мягкий мелодичный голос Роланда заставил Родерика вздрогнуть, а Эмиль в тот же миг подскочил на ноги, натянув на лицо маску невиновности и непонимания происходящего.
- Лан, не ожидал, что ты проснешься так рано! Тебе снились сладкие сны, братик? - промурлыкал менестрель, в обычной фривольной манере обняв мечника, который хоть и скрипел зубами, но не запрещал брату эти его игры.
- Родерик, займись завтраком, будь добр, - не желая отвечать на вопрос о снах, проговорил мечник, сразу утратив интерес к ученику, и тот подскочил на ноги, поспешно кинувшись в сторону кухни.
- Ты слишком строг с ним, Лан! Дай мальчику развлечься...
- Ты хотел сказать "дай развлечься мне, пока я буду пудрить голову твоему ученику разными сказками"? - строго спросил мужчина, вывернувшись из объятий Эмиля.
- Я менестрель, рассказывать сказки - моя работа и святая обязанность! - гордо заявил младший из мужчин, сложив руки на груди и сверху вниз смотря на брата.
- Ты так и не сказал мне, с чего вдруг решил приехать.
- Какой же ты зануда! Когда я закончу песню о великом Роланде, я непременно скажу в ней, что гордый воин был к тому же жутким занудой и не любил своего младшего брата, который рискуя шеей и своим моральным здоровьем загнал трех коней для того, чтобы поведать неблагодарному подлецу о последних новостях!
- Сплетни не возбуждают моего интереса, Эмиль.
- А тебя хоть что-то возбуждает? - впервые в насмешливом голосе мелькнуло раздражение.
- Твой язык уже однажды довел тебя до беды, не пора ли угомониться и повзрослеть?
- Но ты же не дашь в обиду своего младшего братика? - мило улыбнувшись, Эмиль подался ближе к Роланду, прошептав тому на ухо. - К тому же что у тебя самого вот-вот могут возникнуть про6лемы.
- Какие именно? - невозмутимо спросил мечник, но появление Родерика и приглашение на завтрак не позволило музыканту ответить.
- А почему вас называют Черным Энриком? – с интересом спросил Родерик, когда они все уже сидели за столом. Музыкант засиял, в тот же миг отставив чашку с чаем и с готовностью прочищая горло, чтобы поведать мальчику свою историю – было видно, что он просто горит желанием рассказать хоть что-нибудь, если уж поведать излюбленную балладу пока не удавалось.
- Знаешь, кто такие черные менестрели?
- Те, кому вдохновение приносят демоны? – задумчиво спросил мальчик, вздрогнув от смешка своего учителя.
- Лан, это не правда, не верь им, нет на мне того греха! – а вот Эмиль залился звонким смехом, смахивая слезы с щек и все же отпивая чай из чашки. – Черные менестрели – это вольные певцы, которые позволяют себе говорить о том, о чем менестрели гильдии никогда не посмели бы заикнуться.
- А за многие его песни его повесить мало, - тихо добавил Роланд, и ученик его с трудом сдержал веселый смех. Странно было видеть всегда ровного, спокойного и даже печального мечника таким веселым.
- Повесить или сжечь на костре – то не нам решать, а небесам, а они меня любят и хранят. А имя такое я взял, потому что у менестреля должно быть какое-то интересное, запоминающееся имя, и чтоб второго другого ни у кого не было…
- На самом деле он взял имя нашего дела, Эрика, но у него тогда были проблемы с речью, поэтому получился Энрик, и так его и запомнили в итоге, - съязвил Роланд, наливая себе еще чаю и устраиваясь на полу – установилась жара и мужчина искал прохлады на устланном циновками полу.
- Лан! – возмущенно воскликнул менестрель, положив гитару на колени и вновь пробежав пальцами по струнам. – Ну да, да, я тогда был еще совсем ребенком, - признался Эмиль, наклонив голову к плечу и начиная наигрывать какую-то мелодию. – Жил в свете герцог Валентин, И хитрый был он дворянин, Для счастия он все имел, Но где-то все ж не доглядел… - запел он, в другой миг тихо ойкнув от резкой пощечины.
- Я говорил тебе никогда не петь эту песню, - холодно проговорил мечник, и Родерик вновь поразился, как быстро переменилось настроение мастера.
- Брось, Лан, это же история! К тому же я изменил все имена и мелодию знаешь как долго подбирал…
- Довольно. Нам нужно поговорить, Эмиль. Родерик, оставь нас, - непреклонно проговорил мечник, поднимаясь из-за стола. Мальчик прикусил губу, поспешно выбежав из комнаты. Сердце его бешено билось – как же так, почему так легко семейная идиллия испарилась? Но больше всего задели юного ученика глаза их гостя. Серые, холодные, они сверкнули такой болью, какую не выражали даже глаза Роланда. Вопросы, тысячи вопросов терзали Родерика, но некому было задать их.
***
- Эй, ты спишь? – тихий голос больше напоминал шелест травы на ветру, но мальчик сразу же распахнул глаза. Темная фигура мужчины замерла в изножье кровати, а серые глаза сверкали в свете луны, и даже в темноте Родерик ощущал лукавый взгляд менестреля.
- Уже нет, - сонно зевнув, юноша сел на постели, потянувшись и лишь теперь поняв, что запирал дверь перед сном. – А как вы попали сюда?
- А это тайна, мальчик мой, - пропел мужчина, подавшись на встречу Родерику. Эмиль был крупнее брата, выше его почти на голову, но в тот же миг лицо его сохранило ту же хрупкую красоту и правильность, а движения его были грациозны и плавны. Словно пантера навис он над мальчиком, выдыхая в его губы.
- Вы расскажете мне ту историю, которую собирались? – шепотом спросил Родерик, ощущая легкий  запах алкоголя и табака, что исходил от губ мужчины, и с удивлением ощущая легкую дрожь во всем теле.
- Я за этим и пришел, - прошептал менестрель, чуть касаясь губами губ мальчика, и тот распахнул глаза, лишь теперь понимая, что его ночной гость пьян. Тонике пальцы музыканта заскользили по юному телу, заставляя его выгнуться на встречу мужчине. Родерик не знал, сопротивляться ему или подчиниться – в свои пятнадцать лет он лишь единожды целовался, да и то этот поцелуй слишком быстро и жестоко оборвали. Интерес и страх сковали его, лишая возможности пошевелиться, и лишь серо-зеленые колючие глаза выражали тысячи чувств, которые терзали мальчика.
- Так расскажите…
- Позднее, - все так же шепотом пообещал Эмиль, и вот уже их губы встретились в страстном поцелуе, вот уже руки гладят дрожащие, разгоряченные тела, а тихие, едва различимые стоны нарушают тишину ночи. Казалось, это безумие никогда не закончится. Нельзя было кричать, нельзя было стонать в голос – оба знали, как чутко спит Роланд. Лишь горячее частое дыхание, лишь сдавленные стоны и просьбы, произнесенные страстным шепотом – наверное, останови их кто-либо сейчас, они бы сами не сказали, что руководило ими, что толкнуло в объятия друг другу…
- Родерик? – голос Роланда разрезал это безумие, заставляя обоих опомниться и замереть. Сердца бешено бились, но теперь не только от страсти, но и от страха быть раскрытыми.
- Тише, - одними губами прошептал мальчик, накрыв Эмиля одеялом и сам ложась ближе к краю кровати. Он был уже почти обнажен, но надеялся, что учитель не заметит этого в темноте ночи. – Сир Роланд? Что-то случилось?
- Я услышал стоны, - мужчина вошел в комнату, скользнув взглядом по едва прикрытому одеялом телу ученика. – Ты здоров?
- Да, господин… Простите, что вызвал ваше беспокойство – я просто… ну… - смущение в голосе юноши и скользнувшая по ягодицам рука явно намекнули мечнику на то, чем занимался Родерик.
- О небо! Род, в другой раз веди себя тише и запирай дверь. Я все понимаю, сам когда-то был мальчишкой. Но все же не вынуждай меня слушать твои ночные завывания! – с этими словами Роланд неспешной походкой покинул комнату, плотно закрыв за собой дверь. Наступила гнетущая тишина. Что ж, они оба были мужчинами, и мечник понимал, что молодое тело все равно будет требовать подобных вещей. Он не отвергал мысли о том, что его братец прятался где-то в комнате мальчика, но, с другой стороны, его ученик и не должен был вести монашеский образ жизни.
- Он ушел, - прошептал Родерик, выждав некоторое время и стянув одеяло с музыканта. Эмиль улыбнулся, тряхнув волосами и оправив смятую одежду – в отличие от мальчика, менестрель оставался почти полностью одетым. Алкоголь уже отпустил его, и поэтому на робкий просящий поцелуй юноши он ответил лишь легким касанием губ и легким похлопыванием по плечу.
- Кажется, я придумал, какую плату попросить за мой рассказ! – бодро проговорил мужчина, отстранившись и взъерошив свои волосы. Взгляд его метнулся к открытому окну, и в другой миг музыкант уже сидел в окне, болтая ногами и оглядывая сад. – Пообещай соблазнить моего братца и иди за мной, я поведаю тебе историю, за которую Роланд казнит меня даже не задумываясь.
- Соблазнить…учителя?! – ошарашено замер мальчик, искренне не понимая, как вообще можно соблазнить кого-то.
- Ага, соблазни его. Поверь, вам обоим это принесет только радость, так что я вам, можно сказать, подарок делаю! Ну, по рукам?
- Я…попробую… но я ничего не умею ведь…
- А ничего уметь и не надо, малыш – просто улыбайся и раздвигай ножки, все просто. Ну, пошли быстрее, а то я с ума сойду от желания тебе сказку на ночь рассказать!
В ночном воздухе витали ароматы каких-то цветов, ночные бабочки порхали мимо, узрев вдали огонек, а луна и звезды, освещавшие сад, делали его каким-то таинственным и даже волшебным. Эмиль шел вперед так, словно сам разбивал сад и наизусть помнит каждую клумбу и каждый камушек. Наконец он замер, обернувшись к мальчику и жестом указывая тому на простую каменную беседку. 
- Когда я был еще совсем ребенком, то часто прятался в такой же вот беседке, играя на гитаре и сочиняя песенки,- пояснив свой выбор, мужчина уселся с ногами на каменный бортик беседки, который достигал Родерику до пояса. Длинные пальцы музыканта скользнули по струнам, и мальчик замер, заворожено вслушиваясь в голос мужчины.
Жил в свете герцог Валентин,
Двором и королем любим,
Четыре сына у него –
А это ведь важней всего!
Наследник, воин, маг и тот,
Кто жизнь без толку проживет.
Да только в день большой войны
Смешались все его сыны.
Энрик продолжал петь, а Родерик уже воочию видел четверых братьев, о которых говорила история. Старший, Этьен, был невероятно неуклюж и вечно попадал в неприятности, но он был первенцем, а значит и наследником. Второй, Роланд, с детства спокойный и невозмутимый, казалось, был рожден для меча. Едва начав ходить, мальчик уже бросил играть с игрушками и представлял себя великим воином, размахивая всем, что напоминало ножик. Второй сын имеет мало прав, и потому ему позволили стать учеником мастера Париса. Решившись на это, Роланд отказался и от титула, и от права на земли или владения своего отца, из герцога превратившись в безродного мечника.
Третий сын был должен магом стать,
Но о том смешно было мечтать…
В третьем юноше Родерик ясно узнал Эмиля, «повенчанного с гитарой и дорогой», которого тщетно пытались учить магии в пору его юности. Но ни один учитель не мог справиться с мальчиком, и вскоре ему позволили делать что угодно, лишь бы не позорил имя отца. Так на свет явился Черный Энрик – на этот раз в песне имя не поменялось, что лишь подтвердило догадку юноши.
Четвертый ребенок, рожденный чтобы быть лишним в этой большой семье, против всех ожиданий рос мальчиком смышленым и амбициозным, владел мечом чуть хуже второго брата, политику понимал не хуже первого и, вдобавок к прочему, знал основы магии.
- В семье у них было поверье, как будто мать герцога, умирая, сказала, - перешел на прозу Эмиль, но голос его все равно звучал так, будто он декламировал длинный стих. – Что первый сын ее первого сына поведет ее под венец. На Востоке суров закон – если девушка в шестнадцать лет не выйдет замуж, то потом уже либо одна останется, либо какому чужеземцу достанется. Но все и думать о том забыли, а в день шестнадцатых годин бабкиной смерти Этьен упал с лошади и убился насмерть. Отец тогда был болен и слаб, и сам уже стремился в мир иной, а тут такой казус – погиб наследник, второй сын тогда уже покинул дом, на третьего никогда надежды не было, а младшему всего одиннадцать.
- И чем же все закончилось? – спросил Родерик, когда пауза слишком затянулась.
- О том история молчит, – мягко проговорил Эмиль, устремив взгляд на Восток, где медленно занималось солнце. – Я приехал сюда, чтобы закончить историю. Чтобы песня имела конец, красивый и правильный. Но жизнь ведь не песня, у нее не бывает правильных концов… - вновь повисло молчание, но на этот раз его разорвал сам менестрель. – Я тебе спою другую песню! Слушай!
***
Герцог де Вальтари не жаловал дворцов. Невысокий, но крепкий дом, казался ему куда более удобным, а сад вокруг него стал отдушиной для правителя Восточного Океана. Редкие цветы, небольшие водопады, беседки и деревца манили его взгляд, и многие вопросы решались именно в этом садике, под пение птиц и музыку ветра, игравшего в траве.
- Лан, поиграй со мной! – мальчик дергал старшего брата за рукав, мешая тому медитировать, но Роланд в привычной для него манере терпел все это.
- Поиграй с Анри, Эмиль, - мягкий ровный голос звучал слишком высоко для мужчины, но в тот же миг в нем ощущалась та сила, какой еще не владеют маленькие мальчики.
- Но я с тобой хочу поиграть! – не унимался мальчик, явно поставивший своей целью вытащить брата из той «скорлупы» спокойствия, в которую он все сильнее погружался. – И вообще, у нас гости намечаются, а ты сидишь тут, спишь!
- Гости? И кого же потянуло в нашу глушь?
- Бяка, почему я должен тебе все новости сообщать, а ты со мной играть не должен? – возмутился Эмиль, укладываясь на траву и принимаясь играться с длинными локонами брата.
- Потому что ты жаждешь рассказать мне то, что подслушал, а я вовсе не горю желанием играть с тобой.
- Лан! – возмущение мальчика не знало границ, но старший был прав – он сгорал от желания рассказать последние новости. – К нам приедет сам король со своим сыном! Да-да, именно Его Величество Людвиг, собственной персоной. Они должны явиться сегодня…
- Я то думал что-то интересное, - меланхолично протянул юноша, тоже ложась на траву. – Подумаешь, король. Он такой же человек, как ты и я, так чего за радость его лицезреть тут?
- Он хочет оставить отцу своего сына на воспитание. В нашем зверинце прибавление будет!
- Зверинце, Эмиль? А может быть не стоит судить братьев по себе? – звонкий смех и звуки борьбы огласили сад, и оборвались лишь с появлением мальчишки-конюха, который с горящими глазами сообщил о появлении гостей.
Как бы ни был нелюбопытен Роланд, но в землях Восточного Океана так редко что-либо случалось, что даже он не смог оставаться в саду. Мерный стук копыт, и вот уже на дороге появились всадники, направлявшиеся к дому герцога. Король, его сын и всего несколько солдат в сопровождении – довольно скромно для правителя Единых Земель, но за это Людвига и любили. Роланд выскочил на крыльцо, не успев даже переодеться, и потому выглядел не лучше сбежавшейся во двор прислуги.
Протиснувшись к братьям, Роланд замер, с интересом разглядывая мужчину на вороном жеребце, гарцевавшем к ним на встречу. Всадник этот показался юноше столь необычным – красивым, сильным, властным, но в тот же миг справедливым, его серо-зеленые колючие глаза смотрели на мир не так, как смотрели на него все прочие. Шаг вперед, и вот уже тонкая ладонь обхватила поводья, а юноша опустил взгляд – ему хотелось слышать голос этого необыкновенного человека. Братья молчали, не мешая разыгрываемому им спектаклю.
- Позвольте помочь спешиться, господин? – тем временем мягко проговорил Роланд, которого и в самом деле сейчас было не отличить от мальчика – конюшего.
- Благодарю за помощь, юноша, - голос короля звучал ровно и нес в себе ту самую силу, какая отличает истинных правителей от безродных самозванцев. Затянутая в кожаную перчатку рука коснулась плеча юноши, когда тот помог мужчине спешиться, и следом за этим в руке возникла золотая монетка. – Держи, на конфеты, - в другом случае Роланд бы обиделся на подобный жест, но в голосе короля не было ни презрения, ни желания унизить – он словно сам смущался этого действия, но в тот же миг непременно хотел сделать что-то хорошее для мальчика.
- Благодарю вас, господин, - с поклоном ответил Роланд, спрятав монетку и поведя коня в сторону стойла, стараясь не попадаться на глаза отцу.
Король и его сын, Артур, гостили у них два дня, и все эти дни юноша не мог не думать об этом мужчине. Он пленял мысли Роланда, заставлял забыть даже о любимом мече. Юноша стал рассеян, начал допускать ошибки в занятиях, но имея славу человека серьезного и рассудительного, встречал в глазах учителя лишь немой вопрос. Он не был в полной мере учеником Париса – лучший мечник Востока лишь показывал ему элементарные приемы владения клинком, но оба весьма серьезно относились к этим занятиям.
- Лан, вы вновь не думаете обо мне, - ровная речь учителя заставила юношу вздрогнуть. – Признайтесь, кто та особа, что занимает все ваши мысли?
- Эту юную особу зовут тщеславие, господин, - проговорил Роланд, осознав наконец-то свои истинные желания.
- И что же за тщеславная цель влечет моего юного друга?
- Я хочу стать приближенным нашего короля, - уверенно заявил юноша. – Но пока не ведаю, как можно сделать это, - добавил он, опустив взгляд.
- Есть много путей во дворец, мой мальчик. Но именно приблизиться к королю может не каждый. Личный лекарь, советник-маг, оруженосец и жена – вот, думаю, весь круг приближенных.
- Стать лекарем или магом я уже не смогу. Женой – тем более, - задумчиво проговорил мальчик, подняв на учителя полные решимости синие глаза. – Вы возьмете меня в ученики, господин? Выучившись и став настоящим мечником, я смог бы попасть во дворец и стать оруженосцем Его Величества.
- Но зачем вам это? – удивленно спросил учитель, не ожидавший таких речей от сына герцога.
- Я… я просто знаю, что мое место – у трона Его Величества. Так вы возьмете меня в ученики, Парис?
- Ваш отец будет в ярости…
- Напротив, он будет рад. Я не смогу претендовать на его владения, и Этьен получит все, не боясь измены со стороны кого-то из братьев.
- И кто бы мог сказать, что вам всего пятнадцать? – воскликнул Парис, но в тот же день мастер дал свое согласие обучать юного герцога.
***
Родерик распахнул глаза, с удивлением смотря на замолчавшего музыканта. Его баллада словно ожила перед глазами, и мальчик видел своего учителя в тех же годах, что он сам сейчас, видел старика Париса, видел герцога и… что еще больше удивило мальчика, он видел своего отца, видел его глаза и легкую улыбку на губах, видел, как рука его скользила по плечу Роланда, как следом шел хмурый юноша Артур, не желавший покидать дворец….
- Роланд стал мечником и покинул дом. С тех пор он ни разу туда не вернулся, и лишь я порой навещал его то тут, то там, - словно ставя точку, закончил менестрель, отложив гитару. Бледный рассвет окрасил землю в розовый и золотой, небо вновь стало нежно-голубым, проснулись птицы и запорхали бабочки – мир вокруг них ожил, словно и не было ночи.
- Я видел его… Скажите, Энрик, а у вас есть песни о НЕМ… ну, о моем отце то есть…
- Песни о Людвиге? – задумчиво спросил мужчина, поднявшись на ноги. – Тебе надо вернуться – я могу проспать до обеда, а вот тебе Лан этого не простит. Я приду новой ночью и расскажу тебе еще что-нибудь.
- Энрик, признайте, вы все же овладели магией? Почему я видел все, каждое лицо, каждый момент, который вы описывали?
- Это магия песен, Родерик. Лишь истинному певцу она подвластна, - проговорил мужчина, замерев у окна в комнату мальчика. – И главное, помни – я был нем, как рыба, и ты меня не видел.
Менестрель исчез, а юноша еще долго не мог придти в себя от увиденного и услышанного. Он пролежал всего час, и вышел в комнаты, принимаясь готовить завтрак и убираться.

Глава 4. Песня ветра.
Высочайшее искусство состоит в том, чтобы скрывать его.
Д. Дидро

- Отец умирает.
- Он умирает уже пять лет, Эмиль.
- Но теперь его состояние на самом деле стало тяжелым.
- И чем я могу быть полезен?
- Ты бездушная скотина!
- Да, моя душа давно умерла, ты прав, брат.
Роланд вновь и вновь прокручивал в голове этот разговор. Эмиль всегда был эмоционален и несдержан, и поэтому после первой же реплики брата перешел на крик. Ровный и всегда безразличный тон  мечника ранил его сильнее жестоких слов, но даже когда из глаз менестреля брызнули слезы, старший брат не смягчился. Каждое слово словно пощечина обжигало невероятно ранимую душу певца, но Роланд никак не желал смягчить свою речь.
- Лан, он хотел видеть тебя перед смертью! – воскликнул он, упав на колени и закрыв лицо руками, тщетно сдерживая рыдания.
- Он уже сказал, что не желает видеть меня когда-либо. И я уважаю это его желание.
- А как же Рауль? Ему нужен ты, твои советы…
- Что может посоветовать юному герцогу простой оруженосец? Я не знаю сегодняшней жизни – она не интересна мне. И довольно слез, Эмиль, они не убедят меня ни в чем, - мягкий голос мечника не дрожал, и казалось, будто ему на самом деле было все равно и будто слова брата никак не задели его. Но это было не так. Сердце мужчины обливалось слезами ничуть не менее горькими, чем те, что сверкали на щеках Эмиля. Душа обмерла, и холодный пот струился по спине, но Роланд не намеревался говорить об этом своему собеседнику.
- Лан, ты слишком жесток. Неужто ты сам за эти годы вовсе  не скучал об отце или брате? Меня ты имел счастье видеть нередко, но Рауль… Ты хоть помнишь, как выглядит его лицо?
- Я помню своего младшего брата, Энрик, но не думаю, что двухгодовалый малыш мог запомнить меня, - все так же сухо проговаривая слова, мечник отвернулся, скрывая от брата истинные свои мысли и эмоции, как делал всегда. В глазах его застыли слезы, но когда Роланд обернулся, весь его вид выражал лишь спокойствие и безразличие.
- Лан, ты не прав…
- Довольно, я устал. Оставь меня, брат. Вино в кувшинах в твоей комнате, еда на кухне, если проголодаешься – Родерик тебе приготовит, - жестко проговорил мечник, откинув длинные волосы от лица и принимаясь заплетать их в косу.
***
Роланд перевернулся на спину, силясь прогнать из памяти этот разговор. Многое было сказано уже, и он не желал слышать еще больше. Боль терзала его душу, словно брат смог разворошить старую рану, к которой не следовало прикасаться. Он не может вернуться домой, он не может попрощаться с отцом и должен делать вид, будто ему все равно.
- Что может быть проще? Оседлай коня, загони его до пены и через два дня ты будешь дома. Упадешь на колени перед отцом, умоляя того перед смертью простить непутевого сына. Очистишь душу, посмотришь в глаза Рауля, вернешь хоть что-то из всего того, что навеки потерял… - проговорил вслух мечник, словно сам себя стремясь убедить в том, что все вот так просто и реально. Но нет, это было невозможно, и к чему мучить себя лишними иллюзиями тому, кто давно уже перестал верить во что-либо?
Серый рассвет сменился ясным солнечным днем, но мужчина никак не мог ни уснуть, ни встать с постели. Черные длинные волосы разметались по подушке, слишком юное для его возраста лицо было бледным и усталым, а гибкое тело мастера дрожало под теплым одеялом. Шаги за дверью, голоса – Роланду было все равно на то, что происходило в его доме – он просто мечтал закрыть глаза и больше ничего не видеть и не слышать, уйти, отдаться прошлому и не возвращаться в настоящее.
***
- Лан, ты проснулся? – молодой мечник дернул носом, бурча что-то нелицеприятное про климат горной местности, на которой располагался дворец Людвига, и настойчиво натягивая теплое шерстяное одеяло на свое лицо, скрывая его от солнечного света. – Брось, ты не можешь быть таким лентяем и спать сутки напролет! – бодрый голос короля разносился по комнате, но мечник упорно не подавал никаких признаков жизни. Лишь когда его любовник попытался стянуть одеяло с тонкого обнаженного тела, он заурчал громче, высовывая голову из-под одеяла и сонно смотря на короля.
- Если бы мой господин позволил мне поспать хоть часок, я был бы уже на ногах, а так извольте терпеть и ждать, когда мое тело почтет возможным покинуть постель и предстать перед вами, - сонное бормотание умилило и рассмешило Людвига.
- Но я же смог поспать несколько часов, что мешало тебе последовать моему  примеру?
- Может быть тот факт, что вы не пожелали покинуть мое тело и еще несколько раз возбудились во сне? – отчаянно краснея от того, что вновь приходится поднимать эту тему, Роланд снова уполз под одеяло, закрывая глаза и мечтая о том, чтобы поспать хоть немного. Каждую ночь с тех пор, как Людвиг пожелал делить постель со своим оруженосцем, они засыпали лишь под утро, и, словно доказывая свою власть над юношей, оставаясь в нем. Обычно мечник с достоинством выносил эту пытку, но на этот раз тело предало его, требуя хоть немного отдыха и покоя.
- Я мешал тебе спать? – король же с утра пребывал в прекраснейшем настроении, и потому сонное бурчание любовника лишь забавляло его. – Как бы мне принести тебе свои извинения, чтобы при том не утратить моего величия? – со смехом поинтересовался он, проникая ладонью под одеяло и скользя ей по спине мечника.
- Дайте мне хотя бы на час закрыть глаза, прошу вас! – застонал Роланд, со страдальческим вздохом понимая, что раз его любовник выспался, то теперь его тело желает не только завтрака.
- Ты можешь встать и одеться не открывая глаз, - с наигранным величием позволил мечнику Людвиг, с трудом сдерживая веселый смех – виданное ли дело, чтобы великий правитель Единых Земель смеялся словно ребенок, выуживая из постели похожего на мальчишку оруженосца.
- Я предпочитаю не открывать глаза лежа, - пробормотал Лан, все же приоткрыв один глаз и понимая, что сопротивляться дольше бесполезно – уверенные руки короля подхватили его, словно пушинку, вытаскивая из-под тепла одела и ставя на пушистый теплый ковер, в котором тонули стопы.
- Ну хочешь… хочешь, я тебя одену? Точно, вот она, величайшая милость – Его Величество сам лично оденет тебя!
- Паяц из вас вышел бы отменный, - заметил Роланд, цепляясь пальцами за плечи любимого и принципиально не открывая глаз. – Задумайтесь – может быть вам отказаться от короны и надеть колпак с бубенчиками? – вновь зевнув, мечник потянулся, подняв руки и выгнув спинку. В тот же миг сильные руки заскользили по тонкому телу, заставляя его сильнее выгнуться. Легкий поцелуй обжег приоткрытые губы, и Роланд тихо застонал, силясь отстраниться. – Ваше Величество, умоляю вас, не надо!
- Ты такой язвительный по утрам, Лан… Может быть, стоит ввести за правило повторять утром наши ночные игры, чтобы твой ротик был занят более полезным делом? – шептал король на ухо любовнику, настойчиво одевая того в простое кимоно, черный шелк которого спадал до земли, скрывая ноги мечника и подчеркивая тонкую, по-женски изящную фигуру. Пальцы Людвига ловко справились с множеством потайных застежек, не позволявших одежде обнажать тело при ходьбе или иных движениях.
- Ваше Величество, вы слишком добры ко мне, - проговорил Роланд, все так же упорно не открывая глаз  и не скрывая насмешки в голосе – они были вместе уже почти год, и постепенно молодой мечник научился видеть в своем господине не только великого короля, но и простого человека из крови и плоти, наделенного прекрасным чувством юмора и самоиронии, о каких стоило бы помечтать многим правителям.
Солнце заливало комнату, но мечник упорно отказывался открывать глаза – он наслаждался тем, как заботился о нем Людвиг, и ничего больше не желал. Король и сам, впрочем, ничуть не возражал против подобного ребячества любовника – слишком серьезный и собранный обычно юноша так редко позволял себе просто веселиться, что трудно было упрекнуть его в том. Язык Роланда всегда был слишком острым. Даже замирая за спиной своего господина во время очередного приема, мечник ухитрялся вставить пару-тройку колких замечаний, которые вгоняли советников в краску, при этом сам же Лан сохранял спокойное лицо и безразличный взгляд, словно вообще ничего не слышал и не видел.
- Ну ладно тебе, открой глазки.
***
Длинные пышные ресницы мечника дрогнули, и он распахнул глаза, встречаясь со взглядом серо-зеленых, колючих и в тот же миг таких родных глаз...
- Учитель, день уже во всю разогрелся... вам не здоровится, господин? - видение окончательно оставило его, и Роланд с тоской вздохнул, отвернувшись от ученика.
- Да, я дурно чувствую себя сегодня, - проговорил мужчина, вновь устремив синие глубокие глаза на юношу. - Чего замер, словно призрака увидел?
- Призраки не бывают такими красивыми, мой господин... - сглотнув, проговорил Родерик, и лишь теперь мечник понял, что одеяло сползло на пол, оставив тело обнаженным. Чуть смутившись, Роланд перевернулся на бок, чем вырвал тихий стон из груди ученика.
- Оно не столь уж красиво. Слишком тощее и хрупкое для мужчины и в тот же миг слишком угловатое для того, чтобы быть женственным. Не на что тут так смотреть! Оставь меня или помоги одеться, только не стой столбом - это нервирует невероятно, - проговорил Роланд, и эта его речь показалась юноше самой кощунственной из всех, какие он слышал.
- Господин, вы не правы. Я мало пожил на свете, но поверьте, отличить песок от алмазной россыпи я смогу, - на удивление уверенно проговорил юноша, оглядывая комнату в поисках шкафа. Даже свободные одежды не могли скрыть фигуры Роланда, но увидев воочию его тело, Родерик никак не мог придти в себя. Даже глубокие белесые шрамы на спине и груди не могли испортить этого шедевра. Наконец растерянный взгляд юноши выхватил оставленные на стуле  вещи. К тому моменту Роланд уже вылез из постели.
Мальчик жадно следил за тем, как гибкое тело учителя замерло в лучах солнца, ожидая, пока его ученик совладает с волнением и непослушными пальцами накинет свободное кимоно на узкие точеные плечи.
- Думаю, сегодня попробуем провести тренировку с оружием, - ровно проговорил Роланд, так, словно ничего и не произошло.

***

- У всего есть своя музыка. Арфа или скрипка, гитара или свирель - попав в умелые руки, они чаруют всех своим звучанием. Но попади инструмент в руки неловкие или неспособные к игре, и недавно певший инструмент уже будет визжать, плакать и фальшивить,  В природе все иначе. Каждый звук, каждый шорох прекрасен, у всего есть своя музыка, - мягкий голос мечника исполнился той силы и страсти, с какой поэт читает стихи возлюбленной или же старый воин наставляет юных сыновей или внуков, проникал до  глубины души Родерика, который до сих пор прокручивал в голове утреннее действо. Взгляд серо-зеленых внимательных глаз скользил по тонкой фигуре мечника, и мальчик в тысячный раз не мог не удивиться тому, как такой хрупкий человек, которого хочется оберегать от любого порыва ветра, может так легко управляться с мечом и слыть непобедимым воином. Стоявший к нему спиной Роланд обернулся, и к восторженным огонькам в синих глазах мастера добавилась сталь. - Ты меня не слушаешь, или же думаешь не о том, о чем следует.
- Простите, учитель... Я внимательно слушал вас, клянусь!
- Родерик, я скажу лишь однажды. Да, с твоим отцом нас связывало многое. Но как бы ты ни был лицом похож на Людвига, ты никогда не станешь даже его тенью.
- Господин, я и не...
- Тогда перестань раздевать меня взглядом и приступай к тренировке, - жестко проговорил мечник, вновь отвернувшись.
- Вы не поняли, господин. Я не хочу в ваших глазах быть тенью отца, которого даже не знал никогда толком. Я хочу, чтобы вы смотрели на меня именно как на меня! - с жаром воскликнул юноша, но в другой миг отпрянул - тонкое лезвие длинного, немного изогнутого меча замерло в руках мастера, острым концом упираясь в шею ученика.
- Не продолжай, мне не интересен твой бред, - холодно проговорил мужчина, отводя клинок в сторону. - Твоя реакция удручает. Двигаешься, словно слон на льду. Ты должен быть внимательнее, Родерик, - серьезно проговорил мужчина, отходя на пару шагов. И вновь катана взлетела, но на этот раз Родерик поймал клинок на кожаный наручень, который всегда носил на левом предплечье.
- Я не настолько безнадежен, господин... - тихо проговорил он, прямо смотря на учителя и старательно не понимая, что нашло на Роланда.
- Я сказал тебе слушать музыку, а не свою болтовню. Она тебя сбивает, - клинок пошел по дуге, словно змея скользя по руке юноши, вынуждая того двигаться следом за мастером. - Слушай, как бьется сердце. Слушай звуки шагов, мое дыхание. Шелест одежд, любое малейшее движение воздуха, вызванное моей катаной. Пока ты слушаешь меня, ты сосредоточен и выглядишь не столь уж жалко, но когда ты решаешь послушать себя вместо того, чтобы заниматься делом, ты становишься неповоротлив и неловок.
- Но если моя речь мешает занятиям, почему вы не приказываете молчать? Вы сами задаете вопросы или говорите о чем-то, вынуждая меня отвечать!
- Твои эмоции сейчас уместны не более чем твоя болтовня, - юноша вздрогнул, прикусив губу - жестокие слова, произнесенные таким мягким, даже теплым голосом, заставили юное не искушенное тело дрогнуть. - Ты пока не понимаешь главного, но если не пытаться, то ничего и не поймешь, - меч резко взметнулся вверх, в другой миг опускаясь вниз, но мальчик успел в последний момент выставить скрещенные запястья над головой, упав на колено и поймав клинок на наручень.
- Господин, вы меня решили на ужин нашинковать? - воскликнул юноша, откатившись в сторону и подскочив на ноги.
- Мм, уже заметно лучше, - с усмешкой проговорил Роланд, убирая катану в ножны. - Вся наша жизнь - это танец. Музыка окружает нас всегда - даже у тишины есть своя мелодия. И нет четкого рисунка, нет установленного порядка фигур - лишь примерный их набор, который кто-то расширяет, а кто-то напротив, сокращает до невозможности... - проговаривая слова, мечник ловко подхватил тренировочный меч, мягкой кошачьей походкой приближаясь к ученику. На этот раз Родерик слушал внимательно и следил за руками мастера. - Пока ты не поймешь того, о чем я  говорю, наши занятия будут пустой тратой времени.
Мальчик чуть склонил голову, показывая, что понимает и соглашается со словами мастера. Секрет, лежащий на поверхности и наверняка совсем простой и понятный, никак не давался ему, что вызывало панику в душе и дрожь в руках.
- Отдохни немного, и продолжим, - неожиданно проговорил Роланд, и Родерик услышал стук копыт, а следом взволнованный голос Энрика, звавшего брата.

***
Черные кони гарцевали под всадниками, то и дело фыркая и переставляя копыта по гравию.
- Такие высокие гости в скромной обители моего брата и даже без предупреждения! Увы, но мы были не готовы к подобному визиту, - Энрик поклонился, на пару мгновений замерев так и лишь после этого выпрямившись. Взгляд серых ледяных глаз замер на лице беловолосого мужчины, который ловко спешился и теперь подошел к менестрелю, даже не подумав ответить на приветствие.
- Почему меня встречаешь ты, а не хозяин дома? - низкий исполненный власти и презрения ко всем окружающим голос заставил выскочившего было во двор Родерика задрожать, и мальчик почел за лучшее спрятаться за дверью.
- Ваше Величество, если бы вы оповестили нас о желании нанести визит, мы бы непременно запаслись и розовыми лепестками, и красной дорожкой, и Роланда бы выставили к воротам, а так придется подождать, пока закончится тренировка, - Стальные серые глаза Энрика прямо смотрели в зеленые глаза Артура, но взгляд молодого короля оставался жестким и непроницаемым.
- Довольно, если бы я желал поговорить с шутом, я бы не покидал замка, - холодно проговорил блондин, небрежным жестом отстранив менестреля. Родерик удивленно распахнул глаза - настолько подобная сцена казалась ему недостойной и даже мерзкой.
- Могу я узнать, с чем вы явились, мой господин? - уже жестче проговорил Энрик, преградив королю путь в дом. Они росли вместе и слишком хорошо знали друг друга, и поэтому Артур остановился, взглядом разорвав одетого в черное мужчину.
- Я не намерен отчитываться перед тобой, Эмиль. Так что исчезни, пока я не вспомнил о твоих выступлениях и песнях, за которые тебя давно уже повесить надо было.
-  Повешенным я не смогу нести людям светлое, доброе и вечное, милорд, - вновь голос Энрика стал веселым, но взгляд его оставался ледяным и жестким.
- Ваше Величество, чем обязан подобной чести? - мягкий голос Роланда звучал привычно невозмутимо, когда мечник возник на пороге, сделав вид, будто не заметил спрятавшегося за дверью ученика.
- Ты заставляешь своего короля ждать во дворе, словно торговца рыбой или фруктами, да еще и смеешь встречать меня стоя? - прорычал Артур, всем своим видом показывая, насколько оскорблен. Тонкие губы мечника дрогнули, растянувшись в усмешке, и он вежливо поклонился гостю, игнорируя его молчаливую свиту.
- Насколько я знаю законы этой страны, я могу отказать в гостеприимстве даже вам, мой господин, если у меня есть на то причины. Мне нездоровится сегодня, и занятия с учеником отняли все мои силы. Если бы ваша милость изволили заранее предупредить о визите, я непременно встретил бы вас в лучшем виде и состоянии, чем сегодня, - если Родерика мягкий вкрадчивый голос успокаивал, то король, напротив, с каждым новым словом мужчины впадал в еще большую ярость. - Так чем могу я быть полезен двору либо же вам лично, Ваше Величество?
- Ты такой же жалкий шут, как и твой брат. Только на его руках нет королевской крови, так что ты бы повешанием не отделался.
- Вы проделали столь долгий путь, чтобы сказать мне о своей ко мне нелюбви, господин? – приподнял тонкую бровь Роланд, медленным размеренным шагом спускаясь по ступеням навстречу Артуру. Энрик напрягся, когда король оттолкнул его, подойдя вплотную к мечнику. Они были почти одного роста, но как бы ни старался Артур казаться выше собеседника, Роланд все равно смотрел на него сверху вниз, как отец смотрит на слишком строптивого и глупого сына. – Вам следует научиться скрывать свою неприязнь к людям, если вы не хотите новой войны.
- Если начнется новая война, я хотя бы озадачусь тем, чтобы не умереть от рук кого-то из своих слуг, - холодно парировал Артур, и эти слова его заставили тонкое тело Роланда дрогнуть.
- Ваше Величество, если это все, что вы желали мне сказать, то не могли бы вы покинуть мой двор? - холодно проговорил мечник, и глаза его, всегда спокойные и немного печальные, полыхнули яростью. Артур невольно отошел на шаг, и когда король заговорил, голос его стал ровнее и даже вежливее.
-  До меня дошли слухи, что ты взял в ученики бастарда. Думаю, причины моего беспокойства тебе понятны?
- У Вашего Величества нет поводов для беспокойства. Мальчик не имеет прав на ваш трон, а став моим учеником, он окончательно отказался даже от мыслей о том, - было заметно, сколько сил потратил Роланд на то, чтобы голос его вновь  зазвучал ровно.
- Щенок уже прошел обряд?
- Пока что нет, я ожидаю возвращения герцога Итена.
- Ну нет уж! Он слишком тебе предан и может нарушить обряд.
- О чем вы, господин? - теперь мечник был искренне удивлен.
- Ой, не прикидывайся невинным ребенком!  Думаешь, я не понял сразу? Ты нашел мальчишку - приблудыша, учишь его своему искусству, а потом устроишь переворот, дабы свергнуть  меня и править серым кардиналом, прикрываясь мальчишкой с кровью моего отца, - победно проговорил король, сложив руки на груди.
- Подобные мысли не посещали меня, господин, - с поистине титаническим терпением проговорил Роланд, чуть склонив голову. – Однако я готов сделать все, что убедит Ваше Величество в чистоте моих помыслов.
- Все? Ну тогда падай на колени, поползай у меня в ногах, поумоляй меня тебе поверить… - задумчиво проговорил Артур, но ледяной взгляд, которым наградил его мечник, заставил короля осечься.
- Уверен, если бы я планировал переворот, то никогда не сделал бы подобного, - холодно проговорил старший из мужчин, даже не пошевелившись.
- Я просто хотел бы это увидеть… - протянул недовольно король, сверкнув зелеными глазами. – И как только отец тебя терпел? Я тут меньше получаса, а ты уже всю кровь из меня выпил.
- Что может быть вкуснее королевской крови, не оскверненной чужеземными вливаниями? – звонкая пощечина заставила Роланда отшатнуться, и он с трудом остался стоять на ногах. Это была лишь догадка, возникшая в голове мальчишки, увидевшего белоснежные волосы наследника престола Единых Земель, но теперь она подтвердилась. «Все же вы столь не сдержаны, Артур – даже странно, как до сих пор королевство не развалилось в ваших неумелых руках?»
- Я хочу, чтобы обряд провел Каин. Он верен мне, и все сделает так, как положено.
- Если не убьет мальчика из большой любви ко мне, - Роланд понимал, что спорить бессмысленно, но все же для себя мужчина решил, что Итен в любом случае должен быть рядом. Обряд посвящения в ученики не был пустым звуком, он по себе помнил это.
- Мы с Каином прибудем через два дня, - по мере того, как улыбка Роланда становилась все более натянутой, настроение короля поднималось и поднималось. Энрик в бессильной ярости сжимал и разжимал кулаки, понимая, что Артур и его слушать не станет.
- Вы тоже желаете присутствовать на церемонии? – тонкая бровь мечника вновь приподнялась, но на этот раз скорее изобразил удивление, чем испытал его.
- Разумеется! Должен же я хоть раз увидеть этого щенка и намекнуть ему на то, что наследство отца ему не светит!
- Думаю, он счастлив в юном неведении, и не стоит нарушать его, - проговорил Роланд, отойдя на несколько шагов и низко поклонившись, на миг замерев в согнутом положении. Оказавшийся рядом с ним Энрик тоже поклонился, изображая из себя благовоспитанного юношу.
- Ты все же решился на это? Каин тебя не любит, ты же знаешь, - начал было Эмиль, когда стук копыт возвестил прятавшегося Родерика о том, что король со свитой покинули дворик перед домом мечника.
- Артур не любит меня еще больше, к тому же Каин никогда не станет мстить через ребенка – наши счеты принадлежат только нам.

***
- Двор гудит разговорами о том, как некий юноша в одиночку зарубил десять наемников, даже не вспотев при том, - мужчина неспешной походкой вошел в библиотеку, скользнул взглядом по молодому мечнику, сидевшему с книгой в мягком глубоком кресле. - Право слово, я не ожидал тебя здесь увидеть.
- Библиотека - не лучшее место для оруженосца, верно? - улыбнулся юноша, отложив книгу и подняв на вошедшего темно-синие глаза. - Однако я. не провожу все свое время с мечом в руках. Как видишь, сейчас я и вовсе безоружен.
- Довольно смело, учитывая твою уникальную способность плодить врагов, - усмешка расцвела на губах мужчины, и он присел на подлокотник кресла Роланда. - Тебе следует быть осмотрительнее, Лан.
-Благодарю тебя за заботу, Каин. Прости мою поспешность, но ты лишь для этого желал меня видеть? Думаю, у столь известного мага должны быть еще и иные причины.
- Ты проницателен не по годам, мой юный друг.
- Я уже встретил второй десяток, Каин, - проговорил юноша, рассмеявшись удивлению на лице мага.
- Больше пятнадцати я бы тебе не дал, - признался растерявшийся Каин, уже совсем иначе смотря на мечника.
- Ты не оригинален. Так в чем же дело?
- Людвиг желает видеть тебя сегодня после ужина в дворцовом парке, - легкий укол ревности прозвучал в ровном бархатном голосе мага. Прежде все вечера король проводил в беседах с ним, и это желание монарха пообщаться с каким-то оруженосцем задело Каина. Впрочем, в другой момент уже ничто не выдавало в нем тревоги или недовольства.
- Благодарю...
- Ты намерен пойти?
- Смею ли я противиться желаниям моего господина, не имея на то существенных причин?
- Да, королю нельзя отказывать. Ни в чем нельзя...- глаза Каина,  черные и непроницаемые, не выражали ничего, но его усмешка говорила даже яснее слов.
- Уверен, Его Величество имеет ко мне какое-то дело, связанное с моим клинком, а не мной самим,- проговорил Роланд, в душе надеясь, что все будет именно так.
- Что ж, если Людвиг не задержит тебя на долго, может быть, заглянешь ко мне? Поговорим за бокалом вина, расслабимся... - поняв истинный смысл слов мага, юноша подскочил, тщетно пытаясь скрыть истинные чувства.
- Это дурная мысль, Каин... у меня дела, прости! - мечник поспешно подскочил на ноги, оттолкнув от себя мага, который уже успел положить руку на его плечо, опускаясь ладонью к груди. Мужчина, не удержавшись на узком подлокотнике, свалился на пол, но Роланд уже не видел этого – мечник поспешно выбежал из комнаты, силясь успокоить бешено бьющееся в груди сердце.
- Как глупо и неосмотрительно, Лан, - проговорил маг, поднимаясь на ноги и отряхивая одежду.

***

- Учитель... - Родерик все же покинул свое убежище, но мечник даже не подумал обратить на него внимание.
- Энрик, подготовь лошадей, - жестко проговорил Роланд, поспешно поднявшись по ступеням высокого крыльца.
- Куда ты собрался?
- Ты едешь со мной. А ты - взгляд синих глаз все же коснулся ученика, и тот невольно вздрогнул, но не отошел ни на шаг назад. - Ты делаешь вид, что здесь никого нет и быть не может. Мало мне проблем было! Если появится Итен, предупреди его, чтобы лишний раз мне на глаза не попадался.
- Но куда вы?..
- Я обязан отчитываться перед тобой о каждом шаге? - холодно поинтересовался Роланд, одернув длинные полы одежды и направившись в свою комнату. - На рынок сходи и ужин приготовь заодно, - кинул он мальчику, скрываясь за тонкой дверью.
- Что это с ним? - непонимающе спросил Родерик, спустившись к менестрелю и с ним направляясь в отведенную под коновязь часть двора.
- Дурные воспоминания, - нехотя ответил менестрель, скуксив недовольную мину. - Нет, ну где это видано, чтобы наследный. герцог, великий менестрель, сам Черный Энрик седлал лошадей, сам не зная даже, куда его хотят потащить! Может мне ему еще и конюшню выгрести? - ворчание Эмиля было вовсе не злым - напротив даже, оно вызывало лишь улыбку на губах юноши.
- О чем говорил Артур? - любопытство терзало юношу, но не мог же он задать подобные вопросы Роланду!
- Да так, чушь всякую нес – он вообще только это и умеет делать.
- Но он же король, ваш господин, как вы можете так…
- Мой господин?! – смех Энрика разлетелся по двору, и юноша даже отступил на шаг, опасаясь, что менестрель тронулся рассудком. – О нет, малыш, я не присягал ему на верность, так что Артур для меня – всего лишь избалованный мальчишка, который рос вместе со мной, не более того.
- Ваш язык на самом деле может довести вас до беды… - проговорил Родерик, опасливо оглянувшись вокруг. Но двор был пуст, а лошади были не теми слушателями, которых следует опасаться. – Я не хотел создавать проблем учителю…
- Да брось ты, тоже мне, нашел проблему! Артура тоже понять можно бы, конечно, - нехотя признал менестрель, проверяя узду у лошади и принимаясь крепить седло. – Все же ты очень похож на отца и реши ты заявить свои права на власть, у тебя нашлись бы сторонники, - взгляд стальных проницательных глаз замер на юном лице мальчика – как бы тот ни нравился Эмилю, реакция Родерика была ему интересна.
- Заявить права на трон?! Простите, Энрик, но вы несете бред! – искренне возмутился мальчик, а глаза его выражали такое изумление, что менестрель не сдержал тихого смешка. – У меня нет никаких прав на трон, как нет и никакого желания на него претендовать. Я хочу быть учеником господина Роланда, с самого детства мечтал!
- Ладно – ладно, верю тебе! – звонкий смех Эмиля заставил щеки юноши покрыться румянцем. – В любом случае, после обряда ты уже не будешь опасен для нашего королька.
- А в чем суть этого самого обряда?
- Суть? Ты клянешься всю жизнь посвятить своему искусству, почитать учителя превыше отца с матерью, отрекаешься ото всей прошлой жизни и всех прав крови, а маг эту клятву скрепляет заклятием, чтобы ты уже никогда не смог ее нарушить.
- Наверное, никому еще не было столь же просто принести подобную клятву? – казалось, Родерик уже опробовал на вкус каждое положение клятвы. – Родителей у меня нет, прошлую жизнь я вспоминаю, словно страшный сон, кровь моя дает мне права лишь на проблемы, да и кроме как искусства мне нечему себя посвящать… Видите, какой я счастливый?
- У нас на Востоке все мастера выбирают себе учеников из знатных семей – как правило, это бывают вторые или третьи сыновья высокородных дворян. Считается, что их кровь позволяет лучше освоить то или иное искусство, хотя я более, чем уверен – это правило создано для того, чтобы предотвратить любые междоусобицы между братьями.
- Чтобы второй сын не мог претендовать на наследство?
- Именно!
- Но если старший сын погибнет, что тогда? – Родерик вспомнил о ночном рассказе менестреля, но любопытство его не унялось.
- Если есть другие сыновья, то наследует старший из оставшихся, а если нет… Истории известны случаи, когда клятва нарушалась с согласия учителя, если ты о том, но это были лишь единичные случаи, когда иначе поступить было нельзя.
- Так значит клятва не столь уж нерушима?
- Уже ищешь пути к отступлению? – беззлобно усмехнулся Энрик, с завидной легкостью оседлав лошадь и принимаясь за вторую.
- Нет, что вы! Мне интересно, а вы умеете так прекрасно рассказывать…
- Еще бы не умел, это мой хлеб, знаешь ли! – и вновь Родерик отметил, что, несмотря на беззаботную улыбку, стальные глаза мужчины оставались жесткими и холодными. – Клятву нельзя нарушить. От нее можно освободить, но это вовсе не просто. Как бы то ни было, это не твой случай, мальчик, так что не забивай себе голову этим.
- Энрик, - мальчик опустил взгляд, изучая землю под ногами. – А почему третий сын не стал наследником Валентина?
- А я то все ждал, когда ты спросишь! Третий сын не мог унаследовать герцогство, потому что тоже принес свою клятву и не смел бы нарушить её, - серые глаза на мгновение стали живыми и наполнились нежностью и еще каким-то чувством, столь странным, что юноше пришлось отвести взгляд.
- Вы поэтому приехали к учителю, правда? Вы хотели, чтобы он нарушил свою клятву и стал герцогом? Валентин – это ведь герцог де Вальтари, верно?
- Какой ты умный, - усмехнулся Энрик, но глаза его вновь охладели. – Осталось отучиться задавать ненужные вопросы, и твоя жизнь станет просто прекрасной. О, Лан, лошади готовы, может быть, все же скажешь, куда собрался? – тут же сменил тему менестрель, заметив спускающегося по ступеням брата.
Юноша ошеломленно смотрел на учителя – против обыкновения, он был не в свободных струящихся одеждах, полностью скрывавших фигуру, а в белой длиннополой тунике и свободных шелковых брюках.
- По дороге поговорим. Родерик, не жди нас – приготовь ужин и ложись спать, - равнодушно кинул Роланд, одним легким движением оказываясь в седле и, не дожидаясь брата, направляя коня к воротам, что вели во внутренний двор.
- И так всегда! Не скучай, малыш, я прихвачу тебе сувенир, куда бы мы ни поехали, - подмигнув мальчику, Энрик так же легко оказался в седле, позволив длинному черному плащу накрыть круп лошади. На улице царила летняя жара, но менестрель не изменял себе, не желая расставаться ни с плащом, ни с черным камзолом по последней моде, под которым непременно была черная шелковая рубашка, а ноги его как и прежде были плотно обхвачены узкими брюками того же цвета.
- Будьте осторожны! – крикнул Родерик вслед всадникам, оставаясь стоять в одиночестве посреди покрытого мелким гравием двора. Сперва юноше показалось, что злость учителя вызвала необходимость как можно скорее провести обряд и признать мальчика своим учеником, но затем он понял – дело было совсем в ином. Артур явно знал самое больное место мечника и ничуть не стеснялся давить на него. Осталось лишь понять, что это было за место… Родерик никогда не стал бы причинять вред Роланду, но как и все мальчики в этом возрасте он был излишне любопытен, и потому просто не мог оставить происходившее в доме мечника без внимания.

***

Городской рынок – это то место, где есть совершенно все. Любые продукты сперва попадают туда, и лишь затем мелкие торговцы покупают их и развозят по домам более-менее состоятельных жителей. Здесь можно найти самые разнообразные товары, готовую одежду и редчайшие ткани, прекраснейшие украшения и древние клинки. Здесь же, просто прогуливаясь между рядами прилавков, пестревших товарами, можно узнать все городские сплетни, получить бесценную информацию или даже подыскать нужного для того или иного дела человека.
Родерик всегда восхищался этим местом, теряясь среди обилия запахов, что источали всевозможные специи, цветы и благовония, наслаждаясь созерцанием жизни вокруг себя и слушая разговоры торговцев. Он мог часами бродить здесь, и если бы не эта жара, то непременно до самого вечера прогулял бы по рынку.
Две тяжелые корзины, полные продуктов, заставляли юношу идти медленно и осторожно, чтобы ничего не уронить и не потерять. Солнце медленно ползло на запад, стремясь уйти на покой, но будучи не в силах противиться главному закону этого мира. Кровавый закат вновь заставил мальчика вспомнить о разговоре короля и учителя. О какой крови на мече говорил Артур? Из разных толков Родерик знал, что Людвиг погиб на поле боя от тяжелой раны, но никогда не задумывался – как могло это произойти, если рядом с королем был такой оруженосец, как Роланд? В памяти всплыли шрамы, что покрывали прекрасное тело учителя так, как покрывают татуировки тела солдат Империи – может быть, мечник сам был сильно ранен и потому позволил своему королю умереть?
- Он любил его… - протянул мальчик, вспомнив песню Энрика. Да, Роланд явно любил своего короля. Может быть, именно потому мечник так не хотел брать себе Родерика в ученики? – Он смотрит на меня и видит во мне лишь тень моего отца. Это дурно, но с другой стороны, этим можно воспользоваться, чтобы выполнить желание Энрика…
- Эй, держи его!
- Держи, уйдет же!
Громкие крики со стороны рынка заставили юношу на миг отвлечься от своих мыслей и обернуться. Клубы пыли почти ничего не позволяли разглядеть, но вскоре пристальный взгляд  Родерика выхватил четыре фигуры, что поспешно отдалялись от рынка, двигаясь в его направлении. Первый явно пытался уйти от погони – совсем еще мальчишка в черной куртке вполне мог быть как воришкой, позарившимся на кошелек одного из своих преследователей, так и случайным свидетелем того, что видеть его не стоило. Короткие темные волосы развевались на бегу, то и дело падая на глаза, но парень явно не замечал того. Трое других заметно отставали, и даже на расстоянии было видно, что они вовсе не торговцы – нож в руках одного из мужчин, преследовавших мальчика, выдал в нем солдата из армии одной из Империй, но какой именно Родерик понять не мог.
Казалось бы, ему следовало крепче схватить корзинки и быстрее продолжить свой путь, но юноша замер как вкопанный, жадно ловя взглядом подробности сцены погони. Преследователи настойчиво сокращали расстояние, грозясь того и гляди догнать постепенно выдыхавшегося мальчишку. Но неожиданно тот замер, развернувшись на каблуках и в другой миг замерев, напрягшись и выставив руки со сжатыми кулаками перед собой. Он едва ли доставал до плеча самому мелкому из своих преследователей, но это явно не смущало его. Родерика с детства учили не вмешиваться в такие вот ситуации, ведь он не знал, на чьей стороне правда, но такая отчаянная попытка мальчика защититься, все же говорила в его пользу. Поставив корзинки у стены одного из домов и накрыв их простым, видавшим виды камзолом, он бегом кинулся к тому месту, где уже началась драка. Прямые черные волосы мальчика, остриженные немногим ниже ушей, острыми иглами полоснули по глазам одного из мужчин, что имел неосторожность наклониться к нему, а нога паренька в тот же миг выбила первому преследователю челюсть. Но дальше мальчику везло не столь сильно – нападение двух оставшихся мужчин одновременно заставило его отступить на шаг, и на плече мальчика алым цветком показалась кровь, но боевой дух его явно не пострадал. Разворот, новые и новые удары сыпались на обоих мужчин, но пробить их блоки одновременно было почти нереально.
- Эй, тебе помочь? – крикнул Родерик, возникнув рядом с упавшим на колено мальчишкой и не позволив более крупному нападавшему ударить парня в лицо.
- Тупой вопрос, - фыркнул паренек, скользнув между ног одного из нападавших, в тот же миг резко выпрямляясь и впечатывая тяжелый сапог в крестец мужчины. Третий преследователь  перевел свое внимание на новое незнакомое доселе лицо, явно не желая особо разбираться и тут же бросаясь на парня.
Прежде Родерик не раз бывал в драках, но на этот раз все было как-то иначе. В голове всплыли слова Роланда о музыке и танце. Сердце его бешено билось, рядом тихо вскрикнул мальчик, чуть не упав от удара в живот, но тут же вновь кинувшись в бой, оба мужчины пыхтели почти в унисон, отплевываясь от поднявшейся вокруг них пыли. Новый удар едва не пришелся прямо в лицо Родерика, но он с удивительной для него самого плавностью отошел всего на полшага, развернувшись и тут же ударив нападавшего в спину, отправляя его на встречу лицом с землей.
- Ты чего тут забыл? – крикнул мальчишка, тем временем выказывая истинные чудеса ловкости – сальто назад закончилось ударом снизу вверх в подбородок, а парень тут же вновь оказался на ногах, ударив противника в грудь. Этого хватило, чтобы мужчина упал на землю.
- Я мимо шел и хотел помочь…
- Вот и шел бы себе… - черные глаза замерли на миг на лице Родерика, но тут же вновь устремились в сторону рынка. – Черт, ненавижу быть чьим-то должником… - проворчал он, тряхнув волосами, и юноша замер, с удивлением вглядевшись в его лицо с восточными черными глазами, алыми чуть припухлыми губами и тонкой кожей, не успевшей еще загореть под беспощадными лучами солнца. – Чего уставился? Валить надо, пока нас на фарш не порубили тут!
- Эй, как тебя зовут хоть? – ошарашено спросил Родерик, невольно следуя рядом со случайным знакомым и почти переходя на бег, чтобы поспеть за ним.
- Твое какое дело? Тебя помогать не просил никто, - голос был слишком высок, и чем больше приглядывался юноша, тем яснее видел, что помог вовсе не мальчишке, а девушке, что была едва ли старше его. Видимо, она и сама поняла ход мыслей случайного помощника. Резко остановившись и кинув взгляд в сторону рынка, девушка вновь подняла на Родерика черные глаза. – Мина. Ну что, жить стало легче? Нет? Отлично, тогда прощай, - поспешно проговорив последние слова, девушка подхватила нож, что лежал у одного из потерявших сознание преследователей, и широкими шагами направилась прочь.
- А я Родерик! – крикнул ей в спину юноша, все так же ошарашено стоя посреди импровизированного «поля боя». Ни благодарности, ни беспокойства – словно он даже помешал ее планам, а не помог! И вообще странная она была слишком – юноша не привык к тому, чтобы женщины носили мужскую одежду или вели себя подобным образом, но почему-то это даже понравилось ему.
- Идиот, - проговорила Мина себе под нос, вновь переходя на бег и скрываясь в лабиринте проулков, даже не подумав обернуться.
Случайные встречи никогда не бывают случайны. Мгновение, на которое взгляд встречается со взглядом, может изменить так много, а может пройти незамеченным. Тысячи людей ежедневно видят друг друга, проходят мимо, не обращая никакого внимания на тех, кто идет рядом или на встречу. Равнодушие давно стало религией человеческого мира. Люди идут, смотря прямо перед собой и не переводя взгляда в сторону. Но стоит одному в этой безликой толпе оглянуться, и он видит чье-то счастье. Или чью-то беду. Лишь единицы пожелают принять участие – тысячи пройдут мимо.
Спроси кто-то из этих тысяч, почему Родерик вмешался и почему сейчас, с тяжелыми корзинами приближаясь к дому учителя, он вновь и вновь вспоминает случайную и ничего не значащую встречу, он не смог бы на то ответить. Просто вмешался, просто хотел помочь. Не за благодарность - наверное, поэтому он не был разочарован. Просто потому, что не мог стоять на месте, не мог отвернуться и сделать вид, что не видел ничего.
- Мина, - зачем-то повторил он имя случайной знакомой, словно стараясь запомнить его. Девушки Единых Земель были более раскованы, чем женщины Восточного Океана, но до красавиц Империи им было еще далеко.

***

Волнение никак не оставляло Родерика – ночь уже давно укрыла город своей черной вуалью, но Роланд и Эмиль до сих пор не вернулись. Исполненный беспокойства за учителя, мальчик то и дело выбегал к дороге, но путь был тих и пустынен. Юноша сидел почти до рассвета, и лишь под утро беспокойный сон овладел им, вынуждая закрыть  усталые покрасневшие глаза. Но даже это забытье не оказалось долгим – едва мальчик уснул, как тонкая рука с силой сжала его плечо, принимаясь будить.