Призрак Парижа

В зале гостиницы собралась наша группа. Устало пыхтя и шурша сумками, люди сбивались в небольшие компании. Спустя пару минут, к нам пришел гид.
- Рад приветствовать всех в Париже! Отдохните, как следует! Завтра вам понадобятся все ваши силы, потому что вам обязательно надо посетить… - я не стал дальше слушать его пылающую энтузиазмом речь. А в чем смысл? От его услуг я смиренно отказался, сэкономив на нем незначительную, но приятную сердцу сумму. Что я могу сделать, если мне не по нраву ходить хвостом и внимать, развесив уши. – В общем, всем доброй ночи!
Туристы, шумя, начали расходиться по своим номерам. Я тоже направился к себе.
Табличка с «четыреста четвертым номером» красовалась на двери. Немного оглядев вход в очередное, свободное от хозяина помещение, вошел внутрь. Большой просторный номер, исполненный в теплых тонах, услужливо предлагал мне принять душ в соседней комнате, посидеть со стаканчиком чего-нибудь расслабляющего из мини-бара в кресле качалке, а затем отдаться забвению на воздушной кровати. Но почему-то в эту ночь меня не тянуло спать. Да и перелет отнял меньше сил, чем я предполагал, а значит, оставшийся резерв можно смело пустить на первое знакомство с городом, пока тот спит. Пройтись по улицам, наполняемым сновидениями.
Подкрепляя свое желание действием, я бросил багаж в центре комнаты и вышел из номера. Щелчок дверного замка привлек внимание только что подошедших соседей - пожилой ирландской пары. Если мужчина быстро вычеркнул меня из сферы своих мимолетных интересов, то его супруга сфокусировалась на мне недовольный взгляд.
- Я же все равно бойкотирую экскурсии, - я шутливо оправдывался с какой-то глупой ухмылкой.
- Извините? – Альфред, если я ничего не путаю, супруга называла его в самолете именно так, недоумевающее посмотрел на меня.
- Вечер хороший, душа на волю просится. Доброй ночи!
- А куда это вы собрались! – казалось, что от ее взгляда вот-вот начнут плавиться пуговицы на моей рубашке. - Еще не хватало нам ждать вас завтра! Не думайте, что ради вас автобус будет стоять вечность и вообще… - возмущенное кудахтанье супруги Альфреда осталось за дверьми закрывшегося лифта.

Я всегда любил побродить просто так, без цели, без смысла. Просто ходить по улицам с закрытыми глазами и каждым шагом ощущать биение сердца города, чувствовать пульсацию крови в его венах, проходящих под толщей асфальта. Красоту не увидеть глазами. Тем более глазами, жадного до зрелищ туриста. Как можно судить о настоящей красоте, когда перед глазами ширма, картинка с рекламного буклета. Хотя, чего тут спорить, многим нравится. Нравится поглощать поп-корн, минуя настоящее блюдо. Нравится наблюдать беззаботное течение жизней жителей очередной европейской столицы. Заветные две недели отпуска не должны быть омрачены лишними размышлениями.
Но разве можно так прочувствовать город? Понять людей, живущих в нем. В такие ночи меня не расстраивало отсутствие собеседника, потому что я ощущал одиночество одновременно и чужого, и до боли родного города, заселенного эгоистами и навещаемого равнодушными чужеземцами. Я понимал его, но ответить не мог. Наши языки слишком разнятся: его – время и мой английский.
Решив эту ночь посвятить исключительно себе, отказываясь от  чести быть удостоенным  полным непонимания и осуждения взглядом со стороны братьев-туристов, я накинул куртку и вышел из гостиницы.
Сколько помню себя, я всегда был сторонником хаотичных маршрутов. Никогда заранее не выбирал путь из пункта А в пункт Б, а тем более промежуточные контрольные отметки. Зачем? Это же лишает жизнь сюрприза! «Вы просто обязаны посетить недавно открывшийся…»  красовалось на одной из брошюрок, что понадовал мне гид. Я смял их и выбросил в урну.
Звезды над городом помогали мысленно уйти, в то время как мое тело лишь начинало своей движение от гостиницы. Они затмевали мир вокруг, избавляя меня от лукаво заманивающих огней ресторанов и ночных кафе. Так, задрав голову, чуть было не прошел мимо «Вам обязательно… необходимо посетить!» Эйфелевой башни – так это звучит на простом обывательском языке. Я остановился, чтобы осмотреть главную достопримечательность.
«Ну и что?»  раздраженно промелькнуло у меня в голове.
«Для начала, здравствуйте. А во-вторых, молодой человек,  Вы могли быть и учтивее. Она была дамой прежде и остается ей поныне.» - Чужой, но невраждебный голос сделал замечание моему подсознанию. Не знал, что мой внутренний мир пригоден для проживания еще кого-то помимо меня, тем более для француза. Но мой внутренний таможенник не успел приступить к проверке его документов и досмотру багажа.
- Она ждет Ваших извинений, - голос тот же, но теперь я его слышу. Да, именно слышу. Его терпеливая и размеренная речь разливалась по всей улице. Я повернулся в надежде увидеть говорящего, но рядом никого не оказалось. Только бездомный, разбирающий свое богатство, разложенное на лавочке примерно в десяти метрах от меня. 
- Простите, но некрасиво заставлять женщину ждать, тем более ждать извинений, - я продолжал озираться по сторонам, но кроме уже названного жителя улиц больше никого не было.
- Ээээ. – В этот момент мне даже стало за себя стыдно: лучший студент выпускного курса не знает, что ответить в простой светской беседе и лишь мычит в ответ. А кому отвечать то? Я даже не знаю, с кем имею честь общаться.
- Молодой человек, Вы разочаровываете меня, - воздух наполнился тяжелой усталостью.
«Вот же безумие! Вышел воздухом подышать, а нарвался на очередную нотацию. Мало мне их еще предстоит выслушать перед экскурсиями. Видимо жена Альфреда столкнула-таки мое сознание в пропасть. Да будь оно неладно!»
Я повернулся лицом к Эйфелевой башне, слегка склонил голову и уставился в асфальт, ощущая всю нелепость момента.
- И-извините меня, пожалуйста, - начал я, запинаясь, - сегодня был трудный день, сорвался. Но это ничуть не оправдывает меня. Поэтому я, признавая свою грубость, искренне прошу простить мое поведение.
Бездомный, услышав мой монолог, перестал шебуршать. Я повернулся к нему и глупо улыбнулся, в ответ на что он хмыкнул и вернулся к раскопкам в своем чудо-мешке..
«Как-то неловко получилось. Меня хоть больше никто не видел?»
- Видели и прекрасно слышали, - в ответ моим мыслям в голове разлился глухим звоном третий голос. Он отличался от первого звучавшей в нем вальяжностью. – Молодой человек, все же вы – хам!
Вот так поворот. Сложно было ожидать такого напора от невидимой пожилой женщины, если я правильно определил по голосу. Странно, но происходящее начало казаться вполне логичным. Сам того не замечая оказался втянутым в игру подсознания. А раз предложили, то почему бы и не сыграть?
- Я же извинился! – обиженно пробубнил я.
- А перед кем? – первый голос вернулся, вгоняя меня в замешательство. Голоса мешались в голове, и я начал терять тонкую нить, различавшую их.
«Они бы хоть предупреждали когда меняются. Разве это вежливо?»
- О, простите, мне не следовало вмешиваться в вашу беседу. Я дождусь своей очереди.
Сдержанность, с которой была произнесена фраза, позволила мне предположить, что это мой первый собеседник, закрепляя в сознании едва не потерянную нить.
- Да что вы слушаете этого наглеца! Одно дело, когда на тебя нагло пялятся, фотографируют…
«Кажется, я опять теряю иллюзию контроля над ситуацией.» Негодование, возмущение, робость и смущение испытываю при появлении голоса неизвестной дамы.
В животе предательски заурчало, все-таки на авиа-перекусах Париж не покорить.
-…а вот этот экземпляр. Ты вообще меня  слушаешь! Или твой желудок поглотил последние крупицы того, что ты принимаешь за манеры?
- А можно полегче?! – я сорвался на крик.
- Да как ты вообще смеешь! Я тебе не бульварный трактир, не булочная…
- Пожалуйста успокойся, та сама начинаешь, - первый голос вступился за меня.
- Ну что за ночь! Окончательно меня расстроить хочешь! Уйду! Уйду!
Они заспорили: дама расписывала план побега, а он отговаривал ее. Вся улица ходила ходуном от этой перепалки.
- Хватит! Замолчите! – я пытался перекричать их.
Бездомный от неожиданности обронил свой мешок, содержимое которого тут же бросилось на волю. Раздосадовано хлопнув себя по бокам, он принялся собирать бумажки, баночки, пакеты, какие-то стеклышки и прочие загадки его бездонного тайника. Закончив, он опустился на лавку и посмотрел на меня усталым взглядом. К тому моменту только вокруг него было безмолвие, и теперь гудела уже не только улица, а весь город. Хотя я все же не отрицал, что дело ограничивалось лишь моим сознанием, но этот взгляд…
Бездомный смотрел на меня, но не как на безумца или очумевшего туриста. В его взгляде не было упрека или призрения. Он смотрел на меня как на равного, понимающе. Именно он начал выводить меня из царства звона, создаваемого двумя спорящими голосами. Женский голос только наращивал свою мощь и ярость, а мужской пытался сдержать ее, но, не смея вступать в открытое противостояние. Я понимал, что она слишком дорога ему, но поступиться своей совестью и отдать меня на растерзание он также не мог.
Бездомный собрал свой мешок, поднялся и пошел в мою сторону. С каждым его шагом спорящие голоса становились тише. Наконец-то Я очутился в царстве тишины, когда он подровнялся со мной. Мир снова стал прежним: я, небо, звезды, город. Но теперь в этом мире был еще один человек.
- Они всегда такие, когда их кто-то слушает. Возраст, думаю, ты сам понимаешь. – Он по-дружески похлопал меня по плечу. – Скучно вот так стоять, да и приелись они друг другу уже. А ты помог им встряхнуть отношения. Он – голова, а она – корона. Сам посмотри.
Бездомный легким движением повернул меня лицом к башне. Она и впрямь была как корона. Величественна и строга. Я застыл, осознав творившийся несколько минут назад хаос. Но теперь появилось слишком много вопросов и материальный собеседник. Я повернулся, но бездомного уже не было, улица была абсолютно пуста. Больше не было слышно спорящих голосов, город замолчал. Лишь гудение фонаря чудилось мне сладким мурлыканьем.