Медовый ноябрь

               
                Маленькая женская повесть.

     Была еще только среда. В 16.40 Юля выключила компьютер, потерла уставшие за день глаза и пошла переодеваться для улицы. Рабочий день закончился, начинался вечер рабочего дня с его обычным распорядком. В голове все еще мелькали бесконечные колонки цифр строгой отчетности. Выйдя из своего стройуправления, она направилась в находящейся непо-далеку гипермаркет. Требовалось купить что-нибудь на ужин, да и на зав-трак. Обедали же они с коллегами на работе – была своя столовая. С пакетом молочных продуктов, салатов и булок Юля вышла из магазина и двинулась в
сторону троллейбусной остановки. Она торопилась – в шесть по второй программе начинался ее любимый сериал. Уже стемнело, путь был привыч-ный, она пять раз в неделю спускалась вниз по улице к троллейбусу. И тут вдруг произошло совсем неожиданное. Из недавно уложенного асфальта торчал кусок, свернувшейся в петлю, толстой проволоки, которого она в полутьме не заметила. Носок Юлиного сапога и оказался в этой петле – она упала на колени, а сумочка и пакет с продуктами – в снег. На ней были брюки, иначе проходящие смогли бы увидеть, что одето под юбкой. В годы детства это называлось “сфотографировать”. Юля первым делом подумала, как хорошо, что молоко теперь не наливают в стеклянные бутылки. Потом поняла, что самостоятельно встать не сможет – страшно заболели ушиблен-ные колени, а проволочный капкан крепко держал ногу. Ее огибала толпа, бегущая на троллейбус. Никто не обратил внимание на женщину, сидящую на коленях, на валяющиеся тут же продукты – пакет лопнул от удара. Юля заплакала от бессилия. Случайно увидела ноги остановившегося рядом с ней мужчины.- Не могу ли я быть вам полезен? - Юля подняла голову, поняла, что слова обращены к ней.  Мужчине было около сорока, остроносые туфли, длинное не застегнутое пальто, голая голова, запах туалетной воды “Фарен-гейт”. Все это она зафиксировала чисто автоматически, ей сейчас было все равно, кто и чем пахнет, лишь бы как-то этот человек облегчил ее страдания, моральные и физические. Чуть слышно сказала – Если вам не трудно. - Ну тогда начнем с продуктов. Ага, пакет кончился.- Он достал из барсетки но-вый, собрал ее покупки, подобрал сумочку. - Теперь давайте пробовать встать. Осторожно взял  за локти и поднял на ноги, нагнулся, извлек из петли Юлин сапог. – Троллейбус вам сегодня явно не годится. Вы далеко живете? - Две  остановки отсюда, в самом центре. – Тогда проблем нет, я вас отвезу, нам почти по дороге. Машина рядом.- Он взял Юлю под руку и очень мед-ленно перевел через дорогу.               
     У дома напротив стоял синий “Пежо-407”. Пикнула сигнализация и при-ветливо мигнули фары. Он посадил Юлю на заднее сидение, рядом положил ее вещи. - А у вас дома есть “финалгон”? - Нет, а что это? –Универсальная противоболевая мазь, ей пользуются спортсмены после травм. Много раз проверено на себе. - Нет у меня ее.- Юля все еще не   могла осознать ситу-ацию. – Тоже не проблема. Сейчас остановимся у аптеки и купим. Больше он ничего не говорил, сосредоточился на дороге - был час пик. Остановился у аптеки “Фармакор”, быстро вернулся. – Теперь сообщите адрес. – Направо за угол и во двор.- Остановились рядом с подъездом, он взял вещи и бережно вывел Юлю из машины. – Я уже в гости иду, а мы до сих пор не знакомы. - Я – Юлия Ивановна Субботина,- достаточно официально назвала себя оказав-шаяся интересной женщина. Она все еще не свыклась с ситуацией, в которой оказалась и отвечала, как робот или автоответчик. – Извините, а ваш папа не Иван Петрович Субботин? Он когда-то был прокурором города – в этом доме обычные люди тогда квартир не получали. – Вы угадали.- Юле стало прият-но: папа умер почти десять лет назад, а его помнили, и помнил этот совер-шенно незнакомый человек. Он буквально затащил ее, держа под руку, по лестнице на пятый этаж. Юля открыла дверь, зажгла свет в прихожей. – Мне уже легче, вы извините, что я вам доставила столько неудобств... Гость слу-шать дальше не захотел. - Давайте переодевайтесь в домашнее, я еще с вами не закончил. Главное, чтобы ноги были голые. Он снял пальто и прошел в гостиную. Через пару минут очень смущенная Юля вышла в новом домаш-нем халате. –Что?- она вопросительно посмотрела на гостя. –А ничего. Сади-тесь на диван. Новый знакомый принес красно-сине-белую коробку с мазью. – Я сама,- пробовала протестовать Юля. – Не стоит. Вы пока не умеете. Он бесцеремонно расстегнул три нижние пуговицы на халатике. Открыл колени. Юля инстинктивно сдвинула ноги. - Да не бойтесь вы, господи. Смотрите лучше, как делать. Из коробочки был извлечен тюбик и белая пластиночка с выступом, чтобы брать было удобно. – Выдавливаете сюда сантиметр мази и начинаете втирать туда, где больно. Мазь не должна попадать ни  на руки, ну и вообще никуда, кроме больного места. Он начал втирать мазь. –Такие кра-сивые ноги нельзя травмировать. Юля покраснела. Тоже самое было сделано и со вторым коленом. Колени начали гореть. – Повторить можно только завт-ра утром, строго два раза в день, не больше. В коробке есть аннотация, почитайте. А жжение придется терпеть, но оно скоро пройдет. Теперь все. Гость встал, начал одевать пальто и туфли. – Деньги. Деньги я вам отдать забыла за мазь. - Не надо, потом. Вы лучше дайте мне ваш номер, завтра позвоню узнать, как дела. Меня зовут Виктор, я – консультант в юридичес-кой фирме. Занимаюсь исками по хозяйственным делам, арбитражем.  Ну вот, верительные грамоты вручены, диктуйте номер. Виктор пощелкал кноп-ками на сотовом и ушел.
     Колени начали отходить. Юля пошла на кухню, разобрала многостра- дальные покупки. Выпила на ночь  мечниковскую простоквашу. Для теле-визора сил не осталось. Она залезла под одеяло и начала воспроизводить в памяти последние два часа жизни. Да и вся жизнь, как и сегодняшний день – по большому счету – у нее не сложилась или не получилась. 36 лет, а кроме этой квартиры ничего и никого нет... Во время учебы в университете про-курорская дочка была признанной светской львицей. Бесконечные романы, застолья, подарки. Поездки на дачу со всегда известным завершением. Весе-лая жизнь, однако, не мешала Юле хорошо учиться. Вот и распределилась, совсем без папиной помощи, на престижное место – бухгалтером в местный Интурист. И все было прекрасно, пока в автокатастрофе не погибла мама. Все в городе хорошо помнят тот страшный случай, когда рейсовый автобус, полный дачников, застрял на неохраняемом железнодорожном переезде. Разрезанную пополам маму похоронили в закрытом гробу. Отец ходил на опознание  и хотя был человеком привычным, по роду своей деятельности разбираясь с трупами, но только чужых ему людей, сразу сдал и вскоре уволился из прокуратуры. Он постоянно болел. Юле пришлось уйти с рабо-ты. Сразу сделались ненужными развлечения прошлых лет, куда-то пропали все подруги и поклонники. Хорошо, что папиной пенсии им двоим хватало на вполне безбедную жизнь. Так прошло два года, пока Юля, придя из мага-зина, не обнаружила папу в его любимом кресле уже мертвым. Спасибо прежним коллегам – они все траурные заботы взяли на себя. Юля только ездила с кем-то на машине по учреждениям и предъявляла документы. По иронии судьбы поминки устроили в том же ресторане, где всего каких-то пять лет назад она так любила бывать. Там же на поминках к ней подошел серьезный дядечка. Юля знала, что он замминистра, они с папой много лет на рыбалку ездили. – Какие у вас планы, вы ведь, насколько я знаю, два года просидели с отцом и не работали? - Юля печально кивнула. – Мой долг и долг всех нас здесь собравшихся, в память об Иване Петровиче – вам помочь. Он был достойный человек. Отойдите пока от похорон и всей этой суеты, а потом позвоните. Он вручил карточку. – Не будет на месте – скажите секре-тарше, что звонит Субботина. Меня найдут.               
     Юля отходила почти месяц. Первые дни она даже не могла себя заставить съесть что-то. Сидела и смотрела куда – то в одну точку, точнее туда, где стояло папино кресло. Постепенно до нее дошло, что она теперь на белом свете совсем одна и наедятся может только на себя. И кушать надо, и квар-тиру содержать в порядке, и деньги зарабатывать. Юля позвонила серьезному дядечке. Он помнил о своем обещании, прислал машину. Ее отвезли в преу-спевающее стройуправление. Юля получила должность бухгалтера – эконо-миста. Работа была знакомая, она быстро вошла в курс дела. Нужно отдать должное – новые коллеги относились к ней весьма предупредительно, рас-
просами не надоедали, в душу не лезли. Они вмести пили чай в регламен-тированный перерыв, обсуждали телесериалы, моды, магазины. Шла обыч-ная жизнь в обычном женском коллективе. Юля покупала сладкое и чай, когда приходила ее очередь дежурить, сдавала деньги на Дни рождения, но на веселые корпоративные вечеринки не ходила –  настроения не было сидеть за столом, пить вино и беседовать на светские темы. Через два года она стала ведущим специалистом отдела, ее уважали, к ней приходили советоваться разные начальники. Для Юли происходящее на работе было как бы не в ее жизни, а где-то в кадрах многосерийного фильм, который она смотрит по будним дням. А по выходным были прогулки по магазинам, и не для того, чтобы что-то купить, а так, для разнообразия. Она пробовала ходить в музеи и на выставки, но при виде богемной толпы ее охватывало раздра-жение. Такими пустыми ей казались разговоры об успехах местных живопис-цев. Кому нужна эта мазня с бесконечными северными избами, ламбами, лодками, соснами и прочими атрибутами. Папа собрал, как было в те годы принято, приличную библиотеку, Юля пыталась читать, но от чтения быстро уставали глаза – последствие многочасовой работы с цифрами. Так и шли годы – дом, работа, магазин, дом. На личной, а тем более интимной жизни, был поставлен жирный крест. Но вот последние два месяца она стала просыпаться по ночам, виной тому были появившиеся вдруг эротические сны. Она просыпалась полная желания. Выражаясь словами прежней подруги ее начинало “клинить”. Юля не могла после уснуть, знала, что многие одино-кие женщины ублажают себя руками, однако для себя, опытная в прошлом любимица мужчин и любовница, считала это грязным делом. Однажды во время субботней прогулки забрела в интим - салон. Взяла и купила фалоим-митатор. Вечером решилась испробовать. Но как только дотронулась до себя этим ни то резиновым, ни то пластмассовым предметом, почувствовала от-вращение. Она закинула игрушку в угол, а потом полночи проплакала. После этого эротические желания в ней приутихли, она снова начала высыпаться и ходить на работу со свежей головой. Вспомнила школьное увлечение вы-шивкой, нашла в кладовке свои нитки, пяльцы, иголки и начала творить. А вот компьютер дома так и не завела – хватало на работе.   
     Конец размеренной привычной жизни пришел в ту злополучную среду.
Колени, благодаря волшебной мази, прошли  за ночь – Юля, как ни в чем не бывало, утром пошла на работу. Но память целый день рисовала ей образ
спасителя и особенно одну подробность – то, как он расстегивает на ней
халат и разглядывает на половину обнаженные ноги, которыми уже давно никто не восхищался. – Позвонит или нет? – гадала она почти целый день,
пока в начале четвертого не запел ее мобильный телефон. – Это Виктор. Как вы себя чувствуете, как ваши красивые колени, Юлия Ивановна? Юля растерялась. Она не знала, что говорить. Он понял ее состояние и ждал. В конце концов собралась с мыслями. – Мне так неудобно. Все планы вам перепутала, наверное. А главное – даже спасибо не сказала и деньги не от-дала. Может быть вы заедете вечером на чай, если это возможно? – я ведь ваша должница. И если вас это не затруднит. – Ну конечно, больную надо проведать. – Какая я больная, уже ничего не болит. - Семь вечера вас устро-ит? Я думаю суд к этому времени уже кончится. - Буду ждать, адрес вы еще не забыли? – Все решено, если не будет получаться – отзвонюсь. До встречи.
     По дороге домой Юля купила свежих пирожных и коньяк. Потом вспом-
нила, что у него машина. – Ничего, не пропадет, - решила она. Уборка не тре-
бовалась - дома у нее всегда был абсолютный порядок. Она приняла душ, накрасила ногти, одела юбку и полупрозрачную блузку. Поймала себя на том, что ничего в данной ситуации делать не может – только ждать. Поста-вила чашки для кофе, разложила салфетки. – Интересно, какой кофе он лю-бит – заварной или растворимый.- Ровно в семь раздался сигнал домофона. Он назвался и быстро поднялся на пятый. Юля заранее открыла и стояла в дверях. Виктор был в том же не застегнутом длинном пальто. В руках - большая коробка конфет. Он поцеловал руку, сказав при этом что – то по-польски. – Я не понимаю. – Целую руки прекрасной пани. Мне нравятся разные языки, вот и занимаюсь помаленьку. – Вы проходите в гостиную, располагайтесь. Какой кофе любите? - Вообще-то сейчас выпил бы чаю, кофе на работе поднадоел.- Когда приступили к чайной церемонии, гость спросил: – Вы живете совсем одна? - Да, родители умерли, а своей семьей не обзаве-лась. А вам можно задать тот же вопрос? – И ответ будет тот же - пока. А на ваши колени можно взглянуть? Юля встала из-за стола. Юбка колени не при-крывала. – Нормально. Никаких следов. И хорошо, что вы ноги не закры-ваете, терпеть не могу женщин в брюках. – Это для девочек хорошо, а в моем возрасте уже просто неприлично. – Есть ли вам хотя бы 30? - Не надо так грубо льстить, я не кокетничаю и возраст свой не скрываю. В августе мне стало 36. – Клянусь, я вполне искренно. Потом, если мне женщина нравится, я сразу об этом сообщаю, что и делаю сейчас. Юля так покраснела, что от смущения отвернулась. Виктор срочно поменял тему. – Я вижу, у вас новый музыкальный центр. Что любите слушать? – Как и большинство сверстников – советскую музыку и эстрадную классику с запада. Вышиваю и фоном став-лю диск. – Вы вышиваете, болгарским крестом? – Да – удивленно подтверди-ла Юля. - Не думала, что современный продвинутый мужчина разбирается в вышивке. – У меня мама до сих вышивает, а она научилась от бабушки. А можно посмотреть ваши работы? - Юля принесла. - Это надо поместить в рамки. С вашего разрешения, я вам помогу, если дадите пару работ с собой.- Конечно, она не возражала. Поставила свой любимый диск – инструментал – Папетти, Мориа, Словачек, Гойя... – Под такую музыку так и тянет пригла-сить даму на медленный танец. Слушайте, а что вы делаете завтра вечером? Не сходить ли нам в ресторан? Не отметить ли ваше выздоровление? Только не отказывайтесь, так как причин у вас нет.- Юля была в шоке. В ресторане она не была со дня папиных поминок. А главное – ей понравился Виктор, он так прилично себя вел, не похабничал, во многом разбирался, просто, но с большим вкусом одет. У нее не было сил отказаться, да и жизнь хотелось как-то скрасить. – Молчание – знак согласия. Завтра ровно в семь спуститесь к своему подъезду, я подъеду. На прощание он опять поцеловал Юле руку.
     В пятницу она отпросилась на два часа раньше. Пришла домой, и ее сразу
охватило волнение. Юля залезла в ванну. Душистая пена немного успокоила.
Она пролежала в воде почти час. Вытерлась полотенцем и не одеваясь прош-ла в спальню – там стояло большое зеркало. Юля критично начала осматри-
вать свое тело. Все было в порядке – это была фигура не рожавшей женщи-ны, не злоупотребляющей мучным и сладким, но и не отягощающая свой быт изнуряющими фитнесами, аэробиками и диетами. Тридцать шесть ей дать было проблематично – Виктор прав – она еще очень ничего. Затем начался мучительный выбор туалета. Юля уже давно ничего для выходных случаев не покупала, только для работы. Она решилась одеть платье для коктейлей, купленное еще в счастливые времена, благо мода на них не переменилась, как и на “шпильки”. Чуть накрасилась – наводить особый макияж не было необходимости – Юля и так была женщиной яркой. Туфли были заложены в пакет, шуба одета, и ровно в семь Юля стояла у своего родного подъезда. Прождала пять минут, уже начала нервничать, когда во двор въехала какая-то иномарка и остановилась около нее. Из задней двери вышел Виктор. – Там выше на улице авария, вот и застряли. Вы не удивляйтесь – коллега подвез, мы же идем в ресторан, извините употреблять, а мне с милицией отношения портить не хотелось бы.- Виктор усадил даму на заднее сиденье и сам сел рядом.
     Они приехали в ее любимый ресторан – самый старый в городе. Там ни-
чего не изменилось, только кресла поменяли. Столик на двоих, как выяс-нилось, был заказан. Мигом появились два молодца, предложили меню.
- Юля, я совсем не знаю ваших вкусов, например, едите ли вы мясное, что
предпочитаете пить? Какой должен быть десерт? – Ем все кроме рыбы в любом исполнении, так что полагаюсь на ваш вкус. Из напитков сегодня выпила бы водки.- Юля сама удивилась своей смелости, хотя в юности пред-
почитала в ресторанах именно водку – в разумных количествах конечно и при хорошей горячей закуске. На дачу ее возили пить марочные вина. На
пикники – пиво – обязательно в стеклянных бутылках. Принимая гостей до-
ма, угощала их коньяком или популярным тогда ликером “Старый Таллин”.
Конечно с кофе. А сегодня появилась какая-то бесшабашность: Гулять так
гулять. Неожиданно скоро на столе появился запотевший графинчик, салаты,
минеральная вода, сыр, колбаса. – Нам этого не съесть – ужаснулась Юля,
оглядывая гастрономические богатства. – Не беспокойтесь, у нас впереди
весь вечер и пол ночи. Забыл спросить, а красную икру вы тоже относите к
рыбам? – Нет конечно, но и так много всего.- Виктор поднял палец, тут же
появился молодец. – Принесите нам тарелочку красной икры и твердого
сливочного масла. Молодец мигом исчез и через две минуты заказ был на
столе. Юля обратила внимание, что соседние столики обслуживались в
обычной неспешной манере.- Наверное, он у них постоянный гость. – поду-
мала Юля. А Виктор тем временем налил рюмки и намазал для нее маслом
и икрой кусочек белого хлеба. – Итак за ваше счастливое исцеление. - Юля
с удовольствием проглотила водку и заела икрой. Почти как в старое доброе время. – Ну а теперь за знакомство.- Юля только сейчас поняла, что с утра ничего не ела. Чтобы уйти пораньше, она не пошла на обед, поэтому с аппе-
титом принялась за закуски. Выпили за счастливые совпадения в жизни. Юле стало весело и захотелось жить, впервые за последние десять лет. Появились оркестранты в чистых белых рубашках. Первые два танца публика проигно-рировала – еще не наелись и недопили. Зато на третий – все вывалились на площадку перед сценой. Играли “Гёрл”из “Битлз”. К счастью, никто по-английски не запел. Виктор пригласил Юлю, предупредительно отодвинув тяжелое кресло. Они танцевали. После танца даже не стали садиться на мес-то, ждали следующего, как впрочем и другие гости. Тут заиграли “Сумерки”  “Веселых ребят” 1969 года. Виктор прижал Юлю к себе, она обняла его за шею. Мир медленно проплывал перед глазами, какой-то другой, сказочный мир. Они вернулись на место. Оркестр ушел на перерыв. Молодцы с разре-шения Виктора принесли прекрасные нежные эскалопы с гарниром ассорти. Выпили еще по рюмочке. Виктор вдруг уставился на платье, точнее на его верх, откуда очень соблазнительно выглядывала грудь. - Что вы там увидели? – Произведение искусства.- Юля не покраснела, потому что и так была румяненькая. – Мне бы хотелось увидеть, чем они заканчиваются.- Она ниче-го не сказала и продолжала есть. Виктор почувствовал ее неловкость и изви-нился, наполнил рюмки. - За примирение, а то у нас впереди еще не один танец. Они еще пару раз станцевали и Юля сказала: - Давайте уйдем, а то у меня голова тяжелая. – Это дело поправимое. Сейчас принесут мороженное, кофе, все и пройдет. А после прогулки до дому тем более, или вы хотите, чтобы я вызвал машину? - Пока не знаю. Но все чудесно, мне уже давно не было так легко.- Виктор затребовал счет, дал официанту банковскую карту. Когда тот принес подтверждение платежа, посмотрел в чек и дал молодцу тысячу на чай. Юля была убита, но промолчала. Пришел мэтр, поинтере-совался уровнем обслуживания. Виктор поблагодарил и ему выдал тысячу. После чего мэтр самолично побежал в гардероб, получил одежду, принес Юле стульчик, чтобы удобно было одевать сапоги и пожелал всех благ и спокойной ночи.
     Они выбрались на уже почти опустевший главный проспект и шли молча.
Виктор держал Юлю под руку. И вдруг начал читать стихи, Юля никогда не думала, что юристы читают стихи на память. Стихотворение было ей не-
известно, хотя когда-то поэзией интересовалась.

                Я постоянно думаю о женщине,
                Она появится случайно и надолго.
                Не супердива, и не манекенщица,
                Таких не возят иномарки или “Волги”.

                Я расскажу ей, что другой не высказал,
                Порадую приятными подарками
                И буду верить в преданную искренность,
                Не смятую случайными помарками.

                Она положит руки мне на плечи,
                Дотронется щеки чуть влажными губами,
                Подарит будним днем субботний вечер,
                Как будто в первый раз случится это с нами.

     Юля остановилась, до того ее поразил этот немудреный текст. – Ваше?
- Нет, я не умею. Это - Константинов, есть такой рабочий поэт. – Как просто
и как искренне, господи. Это для меня прочитано? – Для тебя. Виктор впер-
вые назвал ее на ты. Он обнял и поцеловал в губы. У Юли где-то внутри
разлилась разноцветная волна. Она захватила весь ее организм, от возник-шего желания закружилась голова. – Пойдем быстрее. Они были уже почти рядом с домом. Когда вошли в подъезд, Виктор взял ее на руки и донес до самой квартиры. Юля даже свет не включила и сразу сбросила с себя все, не соображая куда. Она легла на свою кровать и протянула руки для объятий Виктора, который тоже успел справиться со своим костюмом. Уже после пер-вых  движений Юля испытала каскад долгих оргазмов, она кричала и неис-товствала на своем ложе...
     Субботнее утро было серым. Да это было уже и не утро. Пробуждение пришло в час дня. Юля услышала, как Виктор разговаривает по сотовому.
Он уже принял душ. – Проснулась, моя красавица? - Юля улыбнулась и по-
качала головой. - Голова не болит? – Она еще раз покачала головой. – Сделать кофе? – спросила Юля. – Ни в коем случае. Это вредно и никогда
не помогает. А вот это стоит выпить. Виктор принес неизвестно откуда
взявшиеся бутылочки “Швепса”. Юля хотела одеть халат, но он запретил.
- Я еще не видел тебя голой, зачем же скрывать произведения искусства. Юля
послушалась. Она выпила два стакана пенящейся жидкости и пошла в ванну. Виктор ждал с огромным махровым полотенцем. Он вытер Юлю и сказал – Я уже хочу.- А я тем более. Через полчаса они снова пошли в душ, но уже вдво-ем.  - Так не годится, надо выбираться из дома. Похоже, у нас это не скоро кончится.  – Но сегодня мне брюки одеть можно? - Сегодня можно.               
     Они погуляли по бульвару, потом по набережной, добрались и до “север-ной точки”. Юля сказала – Вернемся домой. Я элементарно хочу есть. Пока недалеко ушли. – Сейчас поедем питаться. Я вызову машину. – Зачем тра-титься на такси, дом рядом. – Виктор не слушал, он куда – то позвонил. Через 10 минут у Дворца бракосочетаний остановился серебристый “Нис-сан”. Им предупредительно открыли заднюю дверцу. Машина поехала, но куда – то за город. Минут через 20 они остановились около новодельного ресторанчика. – Идем. – Виктор взял Юлю за руку и завел на высокое крыльцо. Внутри все было деревянное, очищенное до желтизны. Висели фотографии разных народных игрищ, разноплановые Кижи, несколько неизвестно как оказавшихся здесь икон 19 века. Прошли в зал. Посетителей не было, в зале стоял полумрак. Они сели, и тут вдруг появилась полная дама в национальном костюме. – Разве можно, ну позвонили хотя бы за полчаса. Выскочили еще две девицы в таких же костюмах. Тут же включился свет. Где-то в глубине зала заиграло кантеле. Виктор несколько минут договари-вался с полной дамой. Тут же девочки принесли суповницу и тарелки. –  Хоть ты рыбу и не любишь, но двойной ухи попробовать можно.- Юля с удовольствием ела уху, та напоминала ей годы юности, когда папа приезжал с уловом, и мама кормила их ухой. После ухи девочки принесли огромную тарелку ржаных калиток с пшенной кашей, приготовленных с учетом всех национальных традиций. Калитки были добротно смазаны маслом. Еще на столе появился двухлитровый кувшин живого, сваренного в ближнем рай-центре, пива. - Бери руками, потом вымоешь. Юля осилила три калитки, Вик-тор тоже. На тарелке оставалось еще штук 20. – Нам их завернут, упакуют, а дома подогреешь в “электронке”. – У меня нет, я уж на сковородке. – Нет, значит будет. Они еще час просидели с пивом. Было уже 5 вечера. – Поедем. “Ниссан” ждал  у дверей ресторанчика.               
     Остановились при въезде в город  у гипермаркета, и Виктор повел Юлю в магазин, в отдел, где торговали техникой. Бойкий приказчик предложил с ходу самую дешевую китайскую печку.  - Уважаемый, можно узнать, что вы так  предлагаете купить за наши кровные? Обращение “уважаемый” явно продавцу не понравилось. Он встал в позу крутого. А Виктор продолжал спрашивать. - Какая мощность, можно ли подключать в домах старой пос-тройки, где произведена? Какая гарантия, где сервисный центр? Есть ли сертификат?  – Неужели непонятно? Филипс – значит Германия. – Ну во первых Филипс – это Голландия. Во вторых к нам в город технику из Европы уже лет десять не возят, только из Китая, в лучшем случае из Кореи. – Вам же объяснили, что это Филипс, а остальное прочтете в инструкции дома, ког-да купите.  – Пригласите сюда, пожалуйста, старшего менеджера по прода-жам. Приказчик понял, что где-то дал промашку. По телефону  вызвал старшего. Тот пришел с недовольной физиономией – от вечернего чая с юны-ми кассиршами оторвали. – Вам надоело работать?- спросил Виктор. Почему персонал не подготовлен? Почему такое наплевательское отношение к поку-пателям? – Менеджер покраснел, но все же спросил – а какие, мол, претен-зии? – Мы приехали купить вещь для приличной квартиры, а не сушилку для тараканов в бомжатнике.- Появился дебильного вида охранник  – Они шшо, хамят? Щщас наладим. Ну-ка , крутой, бери свою швабру и за дверь.- Лицо Виктора при этом оставалось абсолютно спокойным, он никуда не звонил, а терпеливо ждал. Юле было неприятно. Появилась замдиректора, вероятно ее известили о неблагодарных покупателях. – Что у нас тут? – А у нас тут тор-говать все еще не умеют.- спокойно отреагировал Виктор. Женщина посмот-рела на вредного покупателя и побледнела. - Нам сегодня продадут прилич-ную печку или поедем в другой магазин? Охранник уже вынул что-то вроде капсулы с “Черемухой”. - Щщас я тебя упакую. – Ну что ж, уже на четыре статьи магазин набрал. Миллиона этак на два. Иски привезут во вторник. Пока. Удачных продаж.-  Замдиректора села прямо на прилавок, ей стало плохо. Она дышала ртом, как рыба на суше и не могла сказать ни слова. Никто, кроме нее ничего понять не мог. Отходила зам минут пять. Продавцы стояли рядом, предлагали вызвать врача. – Ты знаешь кому нахамил? И ты, охранник хренов? Не знаете. С сегодняшнего дня оба уволены, и я уж постараюсь, чтобы вас никто на работу не брал. И еще. Готовьтесь к вызову в суд, он вас из-под земли достанет. 
     Виктор и спутница уехали. Печку они купили в магазине, рядом с кото-рым Юля так позорно попала в петлю. – Иди пробуй, осваивай, грей калитки. Все документы в коробке. Это мой подарок на День рождения.- У меня в августе. – Будем считать, что сегодня август. Утром позвоню. Надо и дома побыть, у меня там ремонт. Виктор уехал, в квартиру подниматься не стал. Про ремонт Юля понять могла, но ей был непонятен случай в гипермаркете. Ну, нахамили продавцы с охраной, но что вдруг случилось с дамой, у кото-рой на бэджике было написано “замдиректора”?
     Юля с улыбкой собрала наконец свои вещи и повесила их в шкаф. В квар-
тире держался запах  его “Фаренгейта”. Хозяйка открыла коробку, вынула из
полиэтиленового пакета печку, нашла ей  место на кухне. Прочитала ин-струкцию, научилась выставлять таймер и включать. Все работало. Юля ра-зогрела пару калиток. После печки они показались ей еще вкуснее. Она даже почитала немного поэзии Бродского на ночь. Ее тело было счастливо, той самой приятной истомой, которое известно удовлетворенной женщине. На вопрос, что дальше, она отвечать не захотела. Надо пользоваться, а вдруг... Ведь счастливые концы бывают не только в голливудских фильмах.
     Воскресенье началось с тех же калиток и напитка “Швепс”. Потом полдня
ушло на генеральную уборку. Часа в три позвонил он, предложил сходить
в ресторан. – Знаешь, я хочу побыть у себя дома, в том числе и с тобой. По-том завтра рабочий день. Приходи, я сварю пельмешков из магазина. Смеш-но, но я их люблю, особенно с уксусом. – Да, такого изыска я не ел лет де-сять. Если приглашаешь, зайду через час, чтобы ты смогла спать лечь вовре-мя. На этот раз Виктор был к куртке и джинсах. Он принес бутылку легкого столового вина  и какой-то особенный чай в фарфоровой чайнице. И еще диск, где разместилась буквально вся советская эстрада. Юля запрыгала от радости и сразу включила музыку. Потом они  пошли варить пельмени. – Мне кажется, на сытый желудок нам будет тяжело. Пока закипит вода, мы успеем. И он посадил Юлю на кухонный стол, убедившись, что под хала-тиком ничего нет. После пельменей Юля показывала свои фотоархивы: друзья, родители, учителя, разные путешествия. Ей показалось, что Виктору неинтересно. Она ничего не сказала, предложила погулять часик перед сном. Предупредила: - Спим ночью в разных местах. Завтра понедельник. – Согла-сен.- Они погуляли в центре. Зашли в кафе “Акварели”, заказали чайник чаю и легких пирожных. Виктор довел Юлю до подъезда. – Мы с тобой на время расстаемся, я уезжаю в Питер на суды. Час назад обрадовали. Меня не будет дней десять. Приеду и мы снова будем есть пельмешки и гулять по набереж-ной.- Конечно, Юля расстроилась, она за четыре дня успела привыкнуть, ес-ли не сказать привязаться к этому человеку, поразившего своей искрен-ностью и душевностью. – Я буду ждать. – А я иногда звонить, еще не знаю, как дела пойдут в командировке.
     Дома Юле показалось пусто и неинтересно. Она попыталась вышивать
под музыку – не получилось. Уж слишком быстрым ей показался отъезд
Виктора. Юля утешала себя: он серьезный деловой человек, у него клиенты,
он ко мне хорошо относится, он же обещал вернуться, у него мои вышивки. Ночью опять не спалось, ей хотелось близости. Заснула под утро, проснув-шись поняла, что ничего серьезного не случилось. Пошла на работу, а вече-ром отправилась покупать праздничный наряд.- Если он меня пригласит в ресторан, то надо одеть что-то новое.- Юля выбрала костюм из нежной ткани приглушенных красноватых тонов. Потом вдруг пошла в центр электроники “Калинка” и купила ноутбук. Продавец в магазине тут же позвонил знако-мому провайдеру. Уже завтра, за дополнительную плату Юле пообещали поставить Интернет. Дома померила наряд и осталась довольна. Села изучать ноутбук. На другой день вечером уже путешествовала в сети. Она поняла, что ошибалась насчет домашнего ПК: одно дело цифры на работе, другое множество занимательных вещей дома. Нашла десятки любимых фильмов, записи и видеоклипы любой музыки. - Теперь мне нужно купить цифровой фотоаппарат.- Деньги у Юли лежали в банке, зарплата была достойная, а расходов за несколько лет скромной жизни мало – квартира и еда. – Могу себе позволить. У меня будет коллекция снимков. Папа когда-то фотогра-фировал. У меня будет много красивых городских видов.               
     Прошла неделя, звонков не было. Номер, который записался у нее на сото-вом не отвечал. Юля уже начала беспокоится, но новые игрушки спасали положение, отвлекали. Прошло десять дней. Виктор позвонил вечером, когда она уже собиралась спать. – У вас темно, а у нас еще утро, я во Владивостоке. У меня все в порядке, только работы много. Через неделю вернусь. Я соску-чился. Целую. - Юля и слова не успела сказать, как разговор закончился. – Оттуда звонить дорого, ну помнит и хорошо. Все в порядке.- А номер, с ко-торого звонил Виктор обозначался как “Частный вызов”.
     В пятницу Юля поехала в банк на сверку документов. Там работала одна из ее старинных, еще со времен университета, подруг. Они посидели над бумагами, а потом пошли пить чай в комнату рядом с операционным залом. Через стекло, которое пропускало свет только в одну сторону, можно было наблюдать за клиентами в зале. Пришел мужчина, вынул из чемоданчика десяток пачек пятитысячных купюр, перетянутых аптечными резинками. Кассирша этому клиенту постоянно улыбалась и быстро набирала что-то на мониторе. Юля вгляделась внимательнее и поняла, что это ее обожаемый Виктор. – Вот тебе и Владивосток, и через неделю буду с тобой. - Она старалась, не показывая виду, узнать кто он на самом деле, ее любимый. – Разве ты его не знаешь? Наш постоянный уважаемый клиент. Влад, точнее Владислав Стоховский. Хотя, ты же никуда не ходишь. – А кто он? - Самый богатый юрист в городе, да и в регионе, наверное. У него четыре юридичес-кие фирмы. Обслуживают только очень состоятельных. Он же и личный советник губернатора по правовым вопросам, и друг наших местных олигар-хов. Говорят, что у него еще и банк где-то во Львове. Сам из каких-то ни то поляков, ни то евреев.- Сдавленным голосом Юля сказала: - Завидный жених. – Жених! У него вторая жена и дочка. Отправил их в кругосветный круиз, а сам, как обычно, в дали от супруги, крутит любови. Нашел себе перезрелую красавицу из какой-то бухгалтерии и таскает ее по ресторанам. Ну и потяги-вает, иначе ему зачем? – Он ее домой к себе водит? – Нет. А то бедняга напу-гается и дать не сможет. У него же особняк в четыре этажа и еще пара квар-тир. Он к ней ездит. Хотя, уже отъездился. Теперь гуляет с ведущей новостей на кабельном телеканале. С белобрысой. Программа та же.- У Юли закружи-лась голова, ее затошнило. – Я пойду на воздух. У вас тут чем-то таким пахнет.
     Машина ждала у банка. Она кое-как распихала на работе бумаги. Созна-ние отказывалось воспринимать происшедшее, хотя чему удивляться – сце-нарий абсолютно ординарный: богатый мужчина снял бабу - одиночку на короткое время для своих эротических забав, и не задаром. – Он мне все время врал. Но он же помог мне, он со мной возился тогда у магазина, он меня спас.- Юля пыталась себя успокоить. Однако на душе разлилось огром-ное черное пятно, и чем больше она думала, тем больше оно становилось. Домой силы идти не было, там сохранился его запах и стояли его подарки. Там он спал и занимался любовью, пил чай, слушал музыку. Юлю охватило чувство беспомощности, ведь она полюбила и даже начала строить какие-то планы, как любая женщина в такой ситуации. Она зашла в магазин “Норд” и купила трехсотграммовую бутылку коньяка. Пошла на набережную. С севера дул пронизывающий ветер. Озеро уже застыло, стоял мороз. Юля села на промерзшую скамейку. Холода не чувствовала. Память рисовала картины из ее жизни за последние две недели. Картины были красивые: рестораны, про-гулки, подарки. Она большими глотками выпила содержимое бутылки. Алкоголь на голодный желудок сразу ударил в голову. Юле стало все без-различно, перед глазами появилась июньская радуга, потом она увидела, как девочкой в белом платюшке бежит навстречу папе и маме. Виктора, он же Влад, в тех видениях не было. Юля уснула на скамейке.
     В 8 утра по набережной  проезжал уборочный трактор со щетками. Трак-торист обратил внимание на даму в шубе. - Гуляют же некоторые по утрам.- Через пару минут он развернулся и поехал обратно. Дама сидела все в той же позе, вцепившись в сумочку. Тракторист остановился и вышел посмотреть - что-то его насторожило. Вид женщины поверг в шок. Она сидела приклеен-ная морозом к земле и скамейке, глаза были закрыты, а цвет лица был синий, почти как цвет его трактора. Он по радио связался со своим  мастером. Вско-ре  приехали милиция, прокуратура и врачи. Помочь было уже ничем нельзя. Юлю с трудом отлепили от скамейки и скрюченную засунули в салон ско-рой. В то утро дежурным по городу от прокуратуры был Иван Сергеевич Чистяков. В сумочке он нашел паспорт. – Господи, это же дочка моего учи-теля, нашего Ивана Петровича. И у нее глупая нелепая смерть. Несчастная семья. Каких-то десять лет и никого нет. Как жестоко и несправедливо обошлась судьба. Я знал Субботиных, они были добрыми людьми…
     Юля услышала шум уезжающего трактора и голоса: - Стаканы купили?
A то опять из горла на холоде, у меня до сих пор глотку скребет. Она открыла глаза. – Вот это да. Напилась, уснула на морозе, да еще приснилась собственная кончина в ужасающих подробностях.  Надо будет посмотреть в Интернете, к чему это. Вспомнила, как пару лет назад в Лондоне при нуле градусов замерзла англичанка, а прошлой зимой у нее во дворе погибли на холоде два бомжа, перепившие портвейна. -  Чуть не повторила их подвиг, а у меня рыбки не кормлены. Всплыл неприятный разговор в банке, однако черное пятно в душе уменьшилось.               
                Все пройдет и печаль, и радость.               
                Все пройдет – так устроен свет.               
   Юля вспомнила старую песню Боярского. Ветер прекратился, она встала и пошла домой, соображая, надо ли идти в магазин или в холодильнике еще достаточно запасов. Решила, что хватит.
     Она вошла в подъезд и сразу уловила до боли знакомый запах. На площад-ке между четвертым и пятым этажом на подоконнике сидел Виктор. Под ним
на коврике стояла огромная коробка с тортом и большой пакет, откуда вы-
глядывало горлышко шампанского. – Привет. Где ты так долго гуляешь? Те-
лефон не отвечает, но я уж решил дождаться, потому что деваться тебе неку-да. Он поцеловал Юлю в щеку. – Холодная. А Юля не могла вымолвить ни
слова, так и стояла перед ним, не зная, что думать. – Здравствуй, сказала она, я тебя сегодня совсем не ждала. – А мы приехали утром из Москвы, прилете-ли вчера из Владика и сразу в поезд. А тут меня в банк вызвали, потом дела в фирме. Как выпутался – сразу к тебе. Соскучился. Что у тебя с телефоном? – Давно не заряжала. – Ну ты меня поведешь кушать, я ничего не ел с поезда? – А я ничего не купила, подумала, что мне хватит. - Ничего, я кое-что прихва-тил. Мы так и будем стоять на лестнице? – Извини, я растерялась. Юля от-крыла дверь. Виктор сразу прошел на кухню и начал распаковывать свои покупки. На столе появились стеклянные баночки с красной и черной икрой, жестяные баночки с крабами и еще какими-то дарами океана. – Тебе гостин-цы с Дальнего Востока. А что ты молчишь, я уже 10 минут, как с тобой, а ты ничего не сказала? Юля не знала, что ей делать - приступать к разговору или делать вид, что ей ничего неизвестно. – Я на всякий случай купил у вас в магазине свежего хлеба. Да что с тобой? Виктор встал и притянул Юлю к себе. Она заплакала. Ей стало жалко себя. – Скажи, кто ты. – наконец смогла выговорить Юля. – Я думал, ты меня уже достаточно узнала. – Как тебя зовут на самом деле? – Что за глупость. Виктор. Отчество - Станиславович. Фами-лия – Стоховскй, по отцу поляк, по маме русский. Что еще? Был женат. Жена с дочкой живут во Львове вмести с моими родителями – они обожают мою Яну. Папа – состоятельный человек, у него банк. Но что это меняет?  Я с тобой, я соскучился, а ты будто замороженная. – Так и есть, чуть было не замороженная. – подумала Юля. – А что ты делаешь, как теперь говорят, по жизни? – Уже натрепали, я знал, что этим кончится. Город маленький, все всё видят и обо всех все знают. – У тебя дом и две квартиры? – Ну не дом, а часть дома, рядом с пенсионным фондом. Купил уже десять лет назад и въе-хать не могу: то трубы прорывает, то отопление, то теплоизоляция между стен провалилась. Перманентный ремонт. Живу в двух кварталах от тебя в папиной квартире. До 91 он жил здесь с мамой, а потом они уехали в Запад-ную Украину. Ну и моя старая – хрущеба на Лениградской. Там живет по-мощник по фирме. – По одной из четырех? – Из двух. Тебя, я вижу, здорово проинформировали. Что еще в запасе? Виктор отвечал спокойно, но в голосе уже чувствовалось раздражение. – Еще. Губернатор. Ты его штатный совет-ник?  – Бывает, приглашает для консультаций, что здесь особенного, не одно-го меня. - А белобрысая ведущая теленовостей? – Господи, дал интервью месяц назад и уже меня к ней приделали. Какие у нас стали злые и завистли-вые люди. Стоит кому-то занять приличное место в обществе, как за ним начинается слежка, фотоохота, папарацци. Да что я, Киркоров что ли? Я жил тобой эти две недели, а тут как ушат воды на голову. Как ты могла поверить? Неужели я такой бессовестный, чтобы тобой пользоваться как разовой посу-дой? Юля опять заплакала, она обняла Виктора, прижалась губами к его ще-ке. – Прости, я - глупая, я всему поверила, как ревнивая любящая женщина. Я полюбила и была счастлива весь этот ноябрь. А сегодня днем мне рассказа-ли… Хорошо, что сегодня, а не неделю назад, я не знаю, как бы выжила, я бы с ума сошла наверное. А ты еще и не звонил. В банке тебя сегодня увидела. Подумала, что обманул.– Там тебя и снабдили информацией? Понятно, тамошние дамы любят перемывать чужие кости. Мы будем кушать, или я начну есть хлеб? С Юлиных плеч спала огромная тяжесть. Она заплакала в третий раз, уткнувшись носом в его плечо. Вдруг попросила: - Открой шампанское, мы еще не выпили за встречу. Виктор достал носовой платок и вытер ее покрасневшие глаза, замазанные тушью щеки. Сам принес фужеры из серванта, разлил напиток. Они выпили молча. Юля сказала: - Ты обратил внимание, что за последние полчаса мы ни разу не присели. – И правда. Это бывает, когда слишком много эмоций. Вино – конечно хорошо, но я хочу есть. Юля наконец пришла в себя, принесла тарелки и приборы, поставила чайник. – Я сегодня уже пила, коньяк на набережной и чуть там не замерзла, как бомжиха на скамейке. – И конечно же после проклятого банка? Все, тема для обсуждения закрыта. Расскажи лучше, чем занималась? Вышивала? Твои работы у меня в квартире на стенке в рамочках, о тебе напоминают. – У меня появился ноутбук с Интернетом. Он меня и спас, пока ждала твоих звонков. – Глупость, конечно, но там наши “симки” не работают. Порывался позвонить по городскому и понял, что не знаю твой  номер. – Теперь хочу  цифровой фотоаппарат, ходить по городу, снимать, а потом рассматривать дома на компьютере снимки. – Завтра и купим. И принтер, чтобы дома фотографии делать. Подумаешь, проблема. Виктор открыл холодильник, достал четыре яйца, масло, из шкафа сковородку, занялся яичницей. Когда она была готова, поставил сковородку по середине стола и принялся за еду, а Юля все еще переживала прошедший день. Кушать ей не хотелось, ей хотелось видеть этого человека, слышать его голос и не мучиться больше сомнениями и догадками. - А какой завтра день? – Суббота, дорогая моя Субботина. До Юли дошло, что на сверку документов в банк она ездит по пятницам. Спросила: – Останешься? – Я ждал этого вечера две недели, но все же надо поесть и тебе тоже. Вот твоя половина яичницы, и дары океана ты еще не пробовала. Юля убрала чуть начатую бутылку шампанского в холодильник и принесла коньяк, тот самый, что покупала в день их второй встречи. – Согласен – сказал Виктор. Под серьезную закуску это то, что надо. Они наконец поели. – И что мы ждем? Виктор поцеловал Юлю в губы. В поне-дельник отнесем заявления. Устрою, чтобы расписали на Новый год. Теперь ты обо мне все знаешь.
 
               
                15 марта 2001 г.